"Королева баррикад" - читать интересную книгу автора (дю Террайль Понсон)

IX

В это время король занимался расквартированием швейцарцев. Он занял для них половину Лувра, не стесняясь того, что некоторые из занимаемых помещений принадлежали другим. Но часть солдат все же принуждена была расположиться прямо на дворе.

Вообще теперь все во дворе было занято швейцарцами. Король сразу проникся к ним необычайным доверием и поручил им всю охрану как внешних выходов, так и личных апартаментов.

Поэтому, когда окровавленный Мовпен подошел * воротам Лувра, то застал там швейцарцев.

Часовые имели приказ никого не пропускать. Однако Мовпену было некогда, и потому он закатил солдату здоровую затрещину и прошел. Подбежали другие швейцарцы, хотели арестовать дерзкого, но Мовпен дрался как остервенелый звереныш, пуская в ход и кулаки, и ноги, и даже кинжал. При этом он отчаянно вопил, так что его крики наконец услышал король, бывший с Эперноном на противоположном конце двора. Король подошел к борющимся и, узнав Мовпена, крикнул:

— Ба, да это ты!

Швейцарцы отпустили Мовпена. Тогда тот с негодованием сказал Генриху:

— Государь, ведь это по крайней мере странно, что надо убить швейцарца, чтобы добраться до вас!

— Как? — грозно крикнул король. — Ты убил моего швейцарца?

— Не велика беда! — дерзко ответил Мовпен. — Скоро у вас перебьют их много! Народ ведь строит баррикады!

На встревоженные расспросы короля Мовпен в нескольких словах пояснил, как было дело: Король, внимательно слушавший его, недовольно проворчал:

— Вот к чему приводит неповиновение! Крильон сам виноват, пусть теперь разделывается как знает!

— Но, государь, — с отчаянием воскликнул Мовпен, — если я не потороплюсь привести герцогу помощь, его убьют!

— Ну вот еще! Он такой знаменитый боец!

— Да ведь горожан не менее трехсот! Государь, государь, неужели вы дадите спокойно прирезать такого верного слугу, как герцог Крильон?

— Ну что же, — сказал Генрих, подумав, -поищи в Лувре гвардейцев, и, если найдешь их, возьми с собою.

— Да где мне их искать? Дайте мне швейцарцев, двор ведь переполнен ими!

— Да ты с ума сошел, милый мой! Чтобы я стал жертвовать своими лучшими солдатами? Чтобы я стал подставлять их под ножи дурацких горожан?

— Хорошо, государь, — крикнул ему Мовпен, — оставьте швейцарцев для себя, я же пойду умирать рядом с Крильоном! — и, растолкав часовых у входа, он снова бросился бежать туда, где Крильон выдерживал жаркий бой.

Из пятнадцати гвардейцев осталось только десять, но и эти десять стоили сотни, так как отчаянность положения удесятерила их мужество. Чтобы сходить в Лувр и вернуться обратно, Мовпену надо было по крайней мере три четверти часа. В течение этого времени Крильон и Генрих Наваррский творили чудеса, нагромождая горы трупов. Но численность горожан все же давила их, заставляя постепенно отступать. Однако, отступая, Крильон и Генрих Наваррский не, выпускали из рук герцогиню Монпансье. Генрих поручил ее гвардейцу, сказав ему:

— Если она сделает попытку к бегству, убей ее на месте! Мало-помалу волна взбешенных горожан вытеснила Крильона с товарищами из первого этажа, и им пришлось укрыться во втором. В этот момент появился Мовпен. Горожане приняли его за одного из своих и пропустили на лестницу, а там Мовпен уже сумел проложить себе дорогу шпагой.

— Король не дает швейцарцев, ему жаль их! — сказал он Крильону.

— Ну что же, надо умереть или победить! — спокойно произнес Генрих Наваррский.

— Нет, государь, — возразил Крильон, — мы должны спасти вас, иначе трон окончательно станет вакантным! Я знаю, как нам спастись! — и он повел Генриха и Мовпена в угол, где находилась под охраной гвардейца герцогиня Монпансье. — Вот! — сказал он. — Панцирь, который может предохранить от стали и свинца!

Генрих понял его мысль и схватил герцогиню на руки. Анна вскрикнула, и горожане смущенно прекратили огонь, опасаясь попасть в пленницу!

В тот же момент началось героическое отступление, которое можно уподобить только классическим примерам из древней истории. Генрих Наваррский нес герцогиню на руках, Крильон шел рядом, держа шпагу в левой руке, Мовпен же держал кинжал у горла герцогини и время от времени приговаривал:

— Если вы не пропустите нас, я убью ее!

Горожане растерянно расступались, пропуская этих троих и вместе с ними нескольких гвардейцев, единственно уцелевших из всего отряда. Народ рычал, бесновался, неистовствовал, но все опасались за свое божество, за свой идол, и наши герои хотя и медленно, но неуклонно подвигались все вперед к Лувру.

На выход с улицы Львы… им понадобился целый час. На улице Святого Антония в них выстрелили из аркебуза, и пуля положила на месте гвардейца. Тогда Крильон быстрым движением поднес шпагу к груди герцогини, и толпа испуганно закричала:

— Не стреляйте, не стреляйте!

До берега Сены они добрались довольно благополучно, но тут на них опять было совершено нападение. Толпа осмелела, заметив, что ни Мовпен, ни Крильон не собираются привести в исполнение свою угрозу. Почти у самых ворот, Лувра толпа сделала последнюю ожесточенную попытку отбить герцогиню, и это удалось после отчаянного сопротивления наших героев, из которых только один Генрих Наваррский каким-то чудом остался цел и невредим. Зато из гвардейцев уцелело лишь три-четыре человека.

Мовпен был весь изранен, а Крильона настолько изрешетили, что, когда калитка луврского двора с шумом захлопнулась за ними, неустрашимый герцог без сил упал на руки Мовпена, сказав:

— По-видимому, на этот раз со мною кончено! Когда этот великий воин сомкнул усталые очи, по Лувру глухим шумом понеслась мрачная весть:

— Крильон умер! Умер великий Крильон!