"Сокровище гугенотов" - читать интересную книгу автора (дю Террайль Понсон)VIIIГенриху III очень интересно было посмотреть на своего противника при дневном свете. Гасконец очень понравился королю, и последний милостиво сказал ему: — Мсье, если ваша речь будет продолжительна, то возьмите стул и присаживайтесь. Сегодня я в отличном расположении духа и с удовольствием выслушаю вас. — Ваше величество изволили бесконечно почтить меня, — ответил гасконец, оставаясь на ногах, — но я постараюсь быть кратким, так как вашему величеству и без того будет достаточно хлопот сегодня! — Что вы хотите сказать этим, мсье? — Если бы вашему величеству благоугодно было приотворить на минутку окно или — вернее — приказать мне сделать это… — Это зачем? — Тогда вы увидите, государь, что улицы переполнены народом. Вы услышите звуки труб, приветственные крики и выстрелы из аркебузов, которыми народ выражает свои восторг! — А из-за чего такое ликование? — Из-за того, что его высочество герцог Генрих Гиз собирается наравне с вашим величеством присутствовать на собрании генеральных штатов! В тоне гасконца звучала явная насмешка. Король нахмурился. — Мсье! — резко сказал он. — Герцог Гиз обязан сначала подождать моего разрешения на въезд в город! — Это правда, государь! Да ведь герцог ждет, терпеливо ждет, потому что он лучше кого-либо другого знает справедливость пословицы: «Кто умеет ждать, тот дождется всего»! Король сделал нетерпеливый жест, но все же подошел к окну, раскрыл его и высунулся наружу. Гасконец сказал правду: улицы были переполнены ликующим, радостным народом, который широким потоком стремился к берегам Луары. — Посмотрите, государь, — сказал гасконец, ставший за спиной короля, — там, на верховьях Луары, виднеется лодка герцога! Действительно, Генрих III увидел громадную лодку, разукрашенную лотарингскими флагами и величественно спускавшуюся по течению в сопровождении тучи маленьких лодок. — У герцога огромная свита! — шептал гасконец. — Вот поистине королевский эскорт! Король хмурился все больше и больше. — А там, на дороге, которая тянется вдоль реки, — продолжал гасконец, — солнце сверкает на доспехах рыцарей и полированных частях аркебузов. Это тоже свита герцога. Король топнул ногой. — Да что же это в самом деле? — крикнул он. — Смеется надо мною герцог, что ли? Да ведь его сопровождает целая армия! — Во всяком случае, свита герцога сильно напоминает армию, государь! Генрих с силой захлопнул окно. — В конце концов, — продолжал гасконец, — герцог совершенно прав, если хочет доказать вам, государь, что в случае нужды он может выставить массу хорошо вооруженных людей. Это отличная лотарингская армия, и если в один прекрасный день она соединится с армией испанского короля… — Да что вы болтаете тут! — крикнул король. — Господи! — насмешливо отозвался гасконец. — Как-никак, а испанский король — добрый католик. — Мне-то какое дело до этого? — Он столь же добрый католик и даже, может быть, еще более пламенный, чем лотарингекие принцы. Ведь штаты, созванные вашим величеством, имеют целью укрепить католическую церковь? — Ну да! — И истребить гугенотов? — До последнего! — Так вот все это чрезвычайно на руку испанскому королю и герцогу Лотарингскому! — Это каким же образом? — Что касается испанского короля, то вот… Там, на юге, имеется высокая цепь гор, вершины которых теряются в синеве неба. У подножия этих гор, в ущельях, живет бедный маленький народ, всего какая — нибудь горсточка; но эта горсточка предохраняет Францию от вторжения Испании, и пока эта кучка храбрецов живет там, испанский король не перейдет границы. К сожалению, эти горцы — гугеноты, а ваше величество мечтает об уничтожении их. Следовательно, уничтожив их, вы, государь, сыграете на руку испанскому королю. Но и герцог Гиз тоже не останется без выгоды. Испанскому королю слишком жарко в Мадриде, ведь он по происхождению немец и не любит жары. В Бордо или Тулузе ему будет гораздо более по себе… — Ну-ну! Бордо и Тулуза принадлежат французскому королю! — Пока — да! Ну-с, а герцог Гиз, наоборот, ужасно теплолюбив. В Нанси так холодно, и Мерта ежегодно покрывается льдом. Мозельское вино кислит… Не помышляя о гасконском небе, герцог Гиз все же хочет иметь побольше солнца, и то, которое светит в окно Лувра, ему придется по душе… — Да вы с ума сошли! Вы бредите! — Хотел бы я, государь, чтобы это было так! Но — увы! — то, что испанский король не сможет выполнить один, на что не решится герцог Гиз один, вместе они сделают с большим успехом! Король вскочил со стула и гневно закричал: — Да кто же вы такой, что смеете говорить со мною таким образом? — Кто я? А ведь когда-то мы встречались с вами, государь! Но если вы не помните меня, то не соблаговолите ли припомнить большой портрет, висящий в большом зале замка Сен-Жермен-ан-Ле? — Но это — портрет… наваррского короля Антуана? — Совершенно верно! — Что же между вами общего? — Взгляните на меня, государь! Генрих III впился взглядом в лицо гасконца и вдруг отшатнулся… — Но… может ли это быть? Гасконец сразу изменил манеры; он надел шляпу на голову и, усевшись на табурет, сказал: — Если правда, кузен, что все дворяне равны, будь они какими-нибудь мелкопоместными или владетельными герцогами, то о королях можно сказать то же самое. Меня зовут Генрих Бурбонский, я — наваррский король. Хотя наши владения весьма различны, потому что ваше огромное, а мое — крошечное, но мы все же можем подать друг другу руки! Генрих III все еще не мог прийти в себя. — Значит, вы — Генрих Бурбонский? — Да, государь! — Мой кузен и брат? — Да, государь! — Муж моей бедной Марго? — Ах, ну зачем напоминаете мне про нее, государь! — То есть… почему? — Да потому, что это может завести нас в обсуждение весьма щекотливых вопросов! — Вы хотите сказать, что приданое сестры все еще не выплачено вам? — Ну, мы поговорим об этом после штатов, государь! — Почему не сейчас? — Потому что в данный момент я хотел бы поговорить с вами не о своих, а о ваших делах! — Генрих Наваррский подошел к окну и в свою очередь распахнул его. — Черт возьми! Однако у нашего кузена Гиза — славная армия, и если ему вздумается пойти войной на Блуа и взять в плен ваше величество, я ни за что не поручусь… Генрих III вздрогнул и инстинктивно ухватился за эфес шпаги. |
|
|