"Выбор Шутника" - читать интересную книгу автора (Пирс Тамора)

Глава 16 ИЗМЕНА

На следующее утро Али проснулась вместе с другими слугами. Зевая, она скатала свою подстилку и умылась. Приведя себя в надлежащий вид, она отправилась завтракать. Сегодня прислуживала Чинаол. Али попросила ее понаблюдать за Броно и его людьми.

— Ну, это нетрудно, — сказала Чинаол. — Они как раз гуляют во внутреннем дворе прямо как на дружеской вечеринке. Посмотри. — Она указала на рабыню, которая вовсю флиртовала с двумя людьми Броно. — Они ведут себя совершенно беззаботно, не задумываясь о том, что их преследует Имаджан. Она будет похуже короля Орона — как-то раз приказала снять кожу с человека, наступившего на ее тень. Какие у принца планы?

— Пока он думает, — пробормотала Али, глядя, как Чинаол накладывает ей овсянку. — Ему требуется время, чтобы принять правильное решение.

Чинаол от души рассмеялась. Али неохотно улыбнулась.

— Я рада, что повеселила тебя, — сказала она и ушла, чтобы спокойно позавтракать.

Она уже почти закончила, когда ее отыскал Улазим.

— Тебя зовет герцогиня, — сказал он. — Приказали седлать лошадей девушек и принца.

Али отдала свою миску посудомойкам и поднялась по лестнице в покои семьи. Герцог сидел за столом и что-то писал. В спальне слышались голоса Виннамин, Сарэй и Дов.

— Ваша светлость, вы посылали за мной? — спросила Али Мекуэна. Конечно, он не посылал, но ей хотелось узнать его мысли и почувствовать настроение.

Герцог поднял голову.

— Броно попросил позволения остаться тут еще на неделю, чтобы его люди и лошади отдохнули, — сказал он спокойно. — Затем он и я отправимся в Раджмуат исправлять положение. Броно осознал, что был не прав. Он говорит, что Рубиньян выслушает меня охотнее, чем его, и я думаю, что это правда.

— Он принес клятву? — спросила Али.

Мекуэн нахмурился.

— Довольно. Я знаю его лучше тебя. Я не хочу слышать об этом ни единого слова, понятно? У знатных людей и простолюдинов разные понятия о чести. По крайней мере, сделай вид, что понимаешь это.

Дверь в спальню открылась, и на пороге появились Виннамин, Дов и Сарэй, одетые для поездки. В руках у них были луки и колчаны.

— Али, вот ты где, — сказала герцогиня. — Мы собираемся поохотиться вместе с принцем. Где ты была утром? Моей горничной пришлось выполнять твою работу, и она не была в восторге.

Али пожала плечами.

— Я подумала, что раз молодые леди ночевали в ваших комнатах, то им помогут ваши горничные, — поклонилась она. — Вы простите меня?

— Разумеется, — сказала Виннамин, натягивая перчатки.

— Пойдемте, — сказала Сарэй, — Броно ждет.

Они провели день так же, как делали это в первый визит принца. Он скакал с Сарэй, а затем неторопливо прокатился с герцогиней, Сарэй и Дов. Али, стражники и Юнай ехали чуть поодаль. Броно шутил и рассказывал о коронации Дайневона. Сарэй и герцогиня жадно вслушивались в каждое слово. Дов ехала молча. В воздухе каркали вороны. Из их криков Али знала, есть ли кто-нибудь поблизости и рэка ли это, домочадцы Балитангов или кто-то чужой.

С прогулки вся компания возвратилась к вечеру. Али отнесла птиц к Чинаол, а герцогиня и девушки до тренировки пошли играть с Петранной и Эльсреном.

Али тем временем обошла замок. Она поговорила со стражниками рэка и рассказала им о планах Броно и герцога. Нават сказал, что на плато вороны не заметили ничего подозрительного. Это успокоило Али.

Сарэй и герцогиня упражнялись с мечом, а Дов стреляла из лука. Броно, присутствовавший при тренировке, улыбался, как снисходительный дядюшка. Дов как раз натягивала тетиву, когда появился Нават. В руке он держал колчан со стрелами. Дов с удивлением и страхом уставилась на Навата. Никогда раньше чувства не проявлялись на ее лице так отчетливо. К каждой из стрел Навата были прикреплены перья гриффина. Али еще раз подумала о том, что Нават — ворон, и таким и останется. Никакой двуногий не дал, был стрелу с пером гриффина девушке или ребенку.

Один из слуг подозвал Али.

— Его светлость с принцем играют в шахматы, — сказал он, — а тебе приказано подавать вино.

Размышляя об увиденном, Али последовала за слугой в замок. Наверное, Броно увлекся игрой и разговорился. Может, он скажет что-то, что поможет герцогу убедить его поехать в столицу одному. Но оказалось, мужчины говорили о прошлом. Мекуэн и Рубиньян когда-то вместе служили пажами и оруженосцами. Броно служил под началом Мекуэна в королевском флоте, а затем командовал военно-морским эскортом, на котором Мекуэн отправился с дипломатической миссией в Картак. Мужчины обсуждали политику Архипелага, историю Картака, музыку. Они говорили о музыкантах и сочинениях так долго, что Али едва не уснула на своем месте. Время от времени в ответ на какие-то забавные слова Броно герцог смотрел на Али, как будто говоря — видишь, он хороший человек и хороший друг.

Али изо всех сил старалась казаться любезной и услужливо наполняла кубки. Слишком часто принц Броно доказывал, что он опрометчив и ненадежен. Может, Мекуэну он и хороший друг, но в политике дружба значит очень мало.

Игра в шахматы закончилась. Мужчины пошли упражняться с мечом вместе с Вероном и Фесгао. Али спустилась вниз.

Нават встретил ее в большом зале.

— Ночью сюда прибыли мои братья, — сказал он. Его голос заглушался криками Петранны и Эльсрена, за которыми гонялась их нянька. — Они говорят, что в этих странах все будет спокойно.

Али кивнула.

— У меня почему-то болит голова, — сказала она. — Если все идет хорошо, то почему я так напряжена?

Нават ласково погладил короткие волосы Али.

— Иногда враг ведет себя тихо, как змея. И лишь когда он унесет все яйца, понимаешь, что плохо может быть и когда тихо, и когда шумно.

Али прислонилась к стене и заглянула в глубокие глаза Навата.

— Я думала, под врагами ты имеешь в виду ястребов.

— Да, — ответил Нават, — но ястреба я смогу заметить. А в это время змея может подкрасться сзади.

Али робко протянула руку и коснулась уха Навата.

— Как бы мне хотелось, чтобы герцог вел себя мудро или видел бы так много, как вороны.

С лестницы раздался голос Улазима.

— Али? Тебя зовет леди Довасари.

Нават быстро поцеловал Али в нос и вышел. Али посмотрела на Улазима светлым невинным взором, но рэка просто вежливо улыбнулся. Она показала ему язык и поспешала в комнату Дов.

Быстро холодало, и Сарэй и Дов оделись у ужину в шерстяные платья. Али и Пембери растопили камины, чтобы было тепло спать. После этого они последовали за своими хозяйками.

Стражники Броно поужинали вместе с прислугой Балитангов и разошлись по своим помещениям. Слуги и рабы играли и пели, отдыхая. Наконец Балитанги отправились наверх. Али помогла Дов раздеться и разложила свою подстилку около дверей спальни. Перед сном она тщательно закрепила ножи на лодыжках и запястьях. Спать в них было неудобно, но рисковать Али не хотела. Она поговорила немного с Дов, Сарэй в это время читала. Из гостиной доносились звуки разговора: герцог, герцогиня и Броно что-то обсуждали.

Наконец родители поднялись и отправились переодеваться. Слуги расстелили свои подстилки в ногах кроватей, а герцог и герцогиня скользнули на прохладные льняные простыни под легкое покрывало. Кровати Сарэй и Дов стояли между кроватью Виннамин и дверью в гардеробную.

Али огляделась. Что-то было не так. Мекуэн уже собрался гасить последнюю свечу, когда Али попросила немного подождать. Она вышла в гардеробную и вернулась с его мечом.

— Али, — сказал герцог, его глаза сверкали от гнева, — мне кажется, ты заходишь слишком далеко.

Виннамин тихонько прикоснулась к его щеке.

— Успокойся, мой дорогой. Держи себя в руках.

Герцог раздраженно вздохнул.

— Боги, помогите мне справиться с женщинами, — сказал он и упал на подушки. Затем он вздохнул и сел. — Спасибо тебе, Али. Я знаю, что ты беспокоишься о нашей безопасности.

Али положила меч на стол рядом со свечой, так, чтобы Мекуэн мог сразу схватить его в случае необходимости.

— Доброй ночи, ваша светлость, — сказала она и задула свечу. Используя Зрение, она легко нашла свою постель.

Сон не шел. Она старалась не шевелиться, чтобы не разбудить других, но все ее тело дрожало от нервного напряжения. В большом зале она могла услышать любой шум и спуститься вниз. Это же помещение походило на западню.

Через некоторое время за дверью Али услышала шорох. Она прижала ухо к дверям. Дверь в гостиную была закрыта. Она видела, как Сарэй закрывала ее на огромный деревянный засов. Что же это за шуршание? Мыши? Они водились в старом замке, но шуршание не походило на мышиное.

Она услышала удар, потом скрип. Кто-то определенно открывал дверь гостиной.

— Ваша светлость! — прошептала Али. — Проснитесь!

Она подперла дверь плечом, но разве ее удержишь? Люди в комнате начали просыпаться.

Кто-то с силой толкнул дверь. Али уперлась босыми ногами в пол и налегла на дверь всем свои весом. Дверь толкнули сильнее, и Али отлетела в сторону. От боли она чуть не потеряла сознание.

Кто-то швырнул в дверной проем кувшин. Мекуэн выкрикивал распоряжения жене и слугам. В комнату вошел Броно, в звенящей кольчуге и с мечом наготове. Его сопровождали трое солдат.

Слуга герцога, воя от гнева, бросился на незваных гостей с железным подсвечником. Броно взмахнул мечом, и слуга упал мертвым. Люди Броно рассредоточились по комнате, Мекуэн схватил приготовленный Али меч. Он стоял между Броно и женщинами. Виннамин прикрыла собой Сарэй и Пембери, в руке у нее был другой железный подсвечник. Дов не было видно из-за кровати.

— Право, Винна, я не хотел этого, — сказал Броно с сожалением. — Это не нападение. Мы ведь друзья, не так ли?

— Друзья не врываются по ночам с мечом в руке, — ответил Мекуэн.

— Мечи не должны пойти в ход, — сказал Броно с обворожительной улыбкой. — Надеюсь, мы обойдемся без них. От тебя требуется только заявить о своих притязаниях на трон. После коронации ты немедленно отречешься от престола в пользу своей старшей дочери и ее мужа, то есть меня. Как тебе такой план, Сарэй? — спросил он медовым голосом. — Быть королевой, в прекрасных одеждах и драгоценностях, таких, каких заслуживает твоя красота. И кстати, подданные твоей матери будут очень довольны. Я знаю, ты испытываешь к ним добрые чувства. — Броно перевел взгляд на Мекуэна и Виннамин. — Не заставляйте меня делать это.

— Наши слуги будут здесь через минуту, — сказал герцог. — Не думаешь же, ты; что справишься с ними при помощи десяти воинов?

— Конечно же, нет. Как раз сейчас к замку прибыло подкрепление, — хладнокровно сообщил Броно. — Конечно, я замечал всех этих вооруженных рэка. Но мои люди — настоящие воины, не чета вашим крестьянам и рабам со стрелами и ржавыми мечами. Моим людям придется убить ваших стражников, чтобы открыть ворота.

— У нас есть колдунья! — воскликнула Сарэй. — С ней вы так легко не справитесь!

Броно одобрительно улыбнулся, как будто Сарэй была хорошей ученицей, давшей правильный ответ.

— Я думаю, она у вас по-прежнему одна. А у меня три. Они крепко держат вашу старуху, конечно, если еще не убили. Сдавайся, Мекуэн. Я не хочу тебя убивать. Ты же мой будущий тесть.

Али прыгнула на ближайшего стражника. Правой рукой, обхватив его за шею, левой она приставила нож к его горлу. Задушенный, он упал, придавив Али своим телом. Она изо всех сил пыталась освободиться.

— Папа! — закричала Сарэй. Виннамин с трудом удерживала ее.

Мекуэн бросился на старого друга с мечом. Броно, повернувшись, отбил удар, меч Мекуэна проскользнул мимо.

Пембери закричала и полезла под кровать, умоляя богов о помощи. Сарэй и Виннамин бросали в воинов все, что попадалось под руку. Человек Броно надвигался на Виннамин и Сарэй. Дов по-прежнему не было видно.

— Осторожно, не убейте девчонку! — закричал Броно, размахивая мечом.

В ответ Мекуэн сумел ударить его мечом по ноге.

Наконец Али удалось освободить правую руку. Сжав зубы, она изловчилась и метнула лезвие. Оно вонзилось в щеку нападавшего на женщин. Он обернулся, и в этот момент Виннамин со всей силы ударила его по лицу. Хрустнул нос. Виннамин ударила его еще несколько раз. Воин рухнул.

Мекуэн и Броно продолжали бороться. Броно сумел выбить меч из руки герцога. Мекуэн оказался на полу, прижатый мечом Броно. Рана его была серьезной.

— Папа! — закричала Сарэй. Она проскочила мимо Виннамин, схватила меч отца и наставила на Броно. — Он же ваш друг.

Броно усмехнулся:

— Он первый скажет тебе, что когда Корона под угрозой, дружба становится непозволительной роскошью. Поклянись, что выйдешь за меня и станешь королевой, и я немедленно призову колдунью, которая исцелит твоего отца.

— Лжет, — прохрипела Али, глядя на Броно своим Зрением.

— Знаю! — крикнула Сарэй в ответ. — У него губы дергаются. — Своим мечом она нацелилась прямо в сердце Броно. Он отступил назад, но Сарэй атаковала его снова.

Броно перехватил меч и потеснил Сарэй к постели.

— Неужели мы не сможем договориться полюбовно, — приговаривал он. — Не спорь со мной, детка.

Али схватили нож и бросилась на Броно сзади. Удар она нанесла вслепую. Кинжал вонзился в челюсть. Броно взревел и бросился на Али. Она вцепилась ему в шею. Он вырвал у нее кинжал и ударил головой о стену. Сознание стало медленно уплывать, но рук она не разжимала.

Внезапно Броно зашатался. Ноги его задрожали. Али отпустила его и оттолкнула. Броно упал лицом вниз. Али увидела Дов, державшую в руках несколько стрел с перьями гриффинов.

— Папа, — прошептала Сарэй и бросилась к отцу. На человека, обещавшего сделать ее королевой, она даже не взглянула.

Дов опустила стрелы.

Виннамин схватила рубашку и встала на колени около Сарэй. Она положила рубашку на рану Мекуэна и осторожно прижала.

— Под давлением кровь останавливается, — прошептала она.

Али бросилась в комнаты Петранны и Эльсрена.

— Кто там? — раздался испуганный голос Рихани.

Дети плакали.

— Али. Герцог ранен в живот. Иди и помоги ему.

— Я не знаю, смогу ли, — закричала Рихани.

— Я пойду искать Окобу! — крикнула Али в ответ. — Попробуй поддержать в нем жизнь.

Она услышала шум отодвигаемой мебели. Рихани была предупреждена, что в случае нападения должна забаррикадировать дверь. Наконец целительница выбралась и побежала в спальню герцога.

Али помчалась в большой зал. Левая рука была сломана и болела. Ребра на правой стороне тоже были повреждены. Только бы осколки кости не повредили легкие. Впрочем, скоро она забыла об этом. Только бы найти Окобу. Без Окобу герцог умрет.

В зале Окобу не было. Там царил ужасный беспорядок, стражники герцога в главе с Улазимом бились с тридцатью воинами Броно. «Люди Броно прокрались на плато после наступления темноты», — подумала Али с горечью. Убили ли они тех рэка, которые охраняли ворота? Выглядели они так, будто выдержали несколько сражений.

— Остановитесь! — закричала Али. — Броно мертв! Бросайте оружие!

Один из воинов усмехнулся Али в лицо.

— Мертв? — закричал он. — Ну, раз он мертв, мы позабавимся. Здесь можно поживиться, а людей продать в рабство.

— Из нас будут плохие рабы, — сказал кто-то от главной двери.

На мгновение в зале воцарилась тишина. Все обернулись посмотреть на говорившего. Это был Нават. В руках он держал лук. Хладнокровно он выпустил стрелу в того, кто насмехался над Али. Позади Навата стояло около тридцати полуобнаженных людей, их волосы и кожа были покрыты вороньими перьями. Каждый держал в руках какое-нибудь оружие — серпы, кухонные ножи.

Нават перевел свой лук.

— Вы зря сюда пришли, — произнес он и застрелил еще одного.

В рядах противника началась паника. Люди-вороны были сильны и беспощадны. Улазим и рэка также продолжали сражаться.

Али наблюдала за сражением, прислонясь к стене. Боль в груди и руке становилась все сильнее.

Когда битва была окончена, Али подошла к Навату.

— Окобу, — сказала она. Голова кружилась, ее тошнило.

— Она удерживает троих колдуний у ворот деревни. — Нават выбрал три стрелы с оперением стормвингов. — Сейчас я ее приведу. Сиди тут.

Али осталась на своем месте. Она видела окровавленного Улазима, рядом с ним была Юнай. На ней не было никаких ран, только рубашка разорвана и от ключицы до середины живота проходила длинная царапина.

— Моя мама тоже бывала ранена, но всегда вылечивалась, — бормотала Али.

— Шок, — сказал Улазим.

— И рука сломана, — заметила Юнай, тронув руку Али.

Али чуть не задохнулась от боли. Из-за сломанных ребер было трудно дышать.

— Там есть кто-нибудь живой? — спросил Улазим. — Как себя чувствуют леди?

Али стиснула зубы, когда Юнай начала привязывать ее запястье к дощечке.

— С ними все в порядке, — сказала она. — Пострадал только герцог.

Вошел Нават, правой рукой он поддерживал шедшую рядом с ним Окобу. Старуха была бледна, но выглядела очень свирепо.

— Этот идиот-луарин думал, что справится со мной при помощи трех колдуний, — ворчала она, с помощью Навата поднимаясь по ступенькам. — Если он еще жив, я объясню ему, что это невозможно.

Али покачала головой. Ее тошнило все сильнее.

— Он мертв. А его светлость ранен в живот.

Окобу не пришлось уговаривать. Улазим проводил ее наверх. Юнай продолжала обрабатывать рану Али.

В большом зале наступила тишина. Люди перевязывали раны и чистили оружие. Внезапно сверху раздался женский крик.

С лестницы спустился Улазим. Его лицо было сероватого оттенка.

— Его светлость скончался, — сказал он домочадцам.

Али прислонилась головой к стене. Проклятые Джимайены со своей жаждой власти. Проклятые регенты Рубиньян и Имаджан, что позволили Броно бежать. Она добивается, чтобы на троне воцарилась законная королева.

На рассвете люди-вороны исчезли, оставив после себя перья и оружие.

Количество погибших было велико. Верон был убит, когда защищал ворота замка. Погиб и старый Локидж. Визда и Экит потеряли отца и старшего брата, они были в том патруле, который уничтожили воины Броно. В зале были найдены два мертвых ворона. Хасуй впустила врагов в кухню — ее тоже нашли мертвой. Али подозревала, что ее убила Чинаол. Старая рэка не простила бы предательства. Погиб слуга Мекуэна, пятеро стражников — трое из них были те самые бандиты, которых семья подобрала по дороге из Димари, — и сам Мекуэн.

Трупы сожгли, и Виннамин собрала пепел Броно в коробку, чтобы послать его Рубиньяну.

После похорон Виннамин удалилась в свои покои оплакивать мужа. Младшие дети плакали и спрашивали про отца. Всякий раз глаза Сарэй наполнялись слезами, она обнимала их и пыталась объяснить произошедшее. Дов не пролила ни слезинки. Али часто думала, что было бы намного лучше, если бы она смогла заплакать. У нее самой, по крайней мере, был Нават, и благодаря ему она легче переносила горе. У семьи Балитангов такого друга не было.

Через неделю смертельно бледная герцогиня, наконец, вышла из своих покоев. Первым, кого она пожелала увидеть, оказалась Али.

— Это необходимо снять, — категорически заявила она, указывая на ошейник раба. — Теперь это не имеет никакого смысла. Согласно киприотскому закону ты свободна.

Али поклонилась. На этот раз она не спорила. Герцогиня была права. Али отправилась к кузнецу, и он освободил ее шею. Кроме того, он дал ей мазь для заживления шрама. Затем Али зашла к Навату. Юноша, как обычно, мастерил стрелы на своей скамейке.

— Ты уже без металлического, кольца, — заметил он.

Али осторожно опустилась рядом с ним. Окобу облегчила ей боль, но исцелять полностью не стала, так как ей были нужны силы на других раненых. Поэтому Али лечила свои переломы старым способом — укрепив ребра и руку тугими повязками.

— Да, теперь я без ошейника. Кажется, без него я выгляжу лучше. Твоя семья нам очень помогла. Почему они не остались тут?

Нават пожал плечами.

— Они — вороны. Человеческий облик для них непривычен. Они хотят летать.

— Поблагодари их от меня, — сказала Али. — Без них мы бы погибли.

— Они позаботились о сделке, — сказал Нават, откладывая стрелу. — Ведь если вороны помогут тебе пережить этот сезон, то получат подарок от бога, — равнодушно продолжил он. — А мне кажется, что человеческий облик прекрасен. И мне нравится то, что делают люди. И девушки здесь замечательные.

Али подскочила и застонала от боли в ребрах.

— Не начинай снова, прошу тебя. У меня и так голова лопается от мыслей.

— Я знаю, — кротко сказал Нават, не отрывая глаз от работы. — Но Сарэй говорит, что мне следует уделять тебе больше внимания.

Али сбежала.

На восьмой день вороны объявили тревогу. К замку приближалось около сотни солдат. Виннамин приказала людям выйти к воротам с оружием. Сама она вышла с мечом, Али, Сарэй и Дов шли за ней.

Увидев предводителя солдат, Виннамин облегченно вздохнула. Али тоже узнала его. Это был хладнокровный брат Броно Рубиньян.

— Мы пришли за моим братом, — крикнул Рубиньян. — Наши колдуньи говорят, что он прибыл сюда.

— Подождите минуту, — крикнула герцогиня в ответ. Она обернулась к девушкам. — Я не могу просто так сообщить это. Ведь они были братьями.

Чтобы не создавать трудности жителям Танаира, Рубиньян разбил свой лагерь снаружи. В замок он вошел в сопровождении всего лишь одного охранника. Позже Виннамин рассказала девушкам, что он искренне скорбел по Мекуэну, но не по Броно.

Первую ночь Рубиньян молился в Танаире, на следующий вечер он ужинал с Балитангами. Али, как обычно, разливала вино.

— Возвращайтесь домой, — сказал Рубиньян, не сводя с женщин своих серых глаз. — Безумие Орона кончилось. Имаджан и я хотим, чтобы вы вернулись.

Дов и Сарэй повернулись к Виннамин, предоставляя ей право принять решение.

Виннамин улыбнулась слабой улыбкой.

— Спасибо за предложение, — произнесла она. — Мне очень хочется домой. Но… могу я подождать до весны? Я не хочу оставлять наших людей одних на зиму. И, кроме того, сейчас мы носим траур по Мекуэну. Нам нужно время выдержать траур. А при дворе грустить не принято. Окружающие держат себя так, как будто все забыли, и считают, что и тебе уже хватит переживать.

— Они не испытывают сердечной привязанности, им трудно понять, каково терять близких, — в глазах Рубиньяна заблестели слезы. Он поспешно отер слезы платком.

Виннамин благодарно пожала его руку:

— Вы понимаете меня. Мы приедем весной, правда, девочки?

Дов и Сарэй кивнули.

Накрыв руку Виннамин своей, Рубиньян спросил:

— Так я могу рассчитывать на ваше возвращение?

— Да, как только плавание будет безопасным, — ответила Виннамин.

Рубиньян кивнул.

— Отлично, — сказал он. — Кстати, мы обогнали торговый караван. У них для вас кое-что есть.

Рубиньян оказался прав. Через день после того, как он со своими людьми вернулся назад в Димари, в Танаир возвратился Гурхарт. Али в сопровождении молодых Балитангов отправилась в деревню посмотреть товары. Они не замечали высокого, широкоплечего человека, выскользнувшего из фургона сразу после их ухода.

Пришелец пришел в замок и вежливо спросил вооруженного охранника, не может ли он побеседовать с главой семьи Балитанг. Он вручил по золотой монете охраннику, Фесгао и Улазиму. Лакей отправился к Виннамин доложить о посетителе и предложенных им взятках.

— Интересно, — сказала она, — я, во что бы то ни стало, хотела бы с ним увидеться в большом зале. Попроси Окобу тоже прийти. Позаботься, чтобы наши люди ни о чем не слышали, но на всякий случай пусть держат при себе оружие, кто знает, что ему придет в голову. Я не хочу, чтобы Али ругала меня за неосмотрительность.

— Очень мудрое решение, ваша светлость, — Улазим улыбнулся герцогине и проводил ее вниз.

Незнакомец ждал их там. У него были слегка тронутые сединой каштановые волосы, глаза орехового цвета, большой нос, подвижный, умный рот. Опытный взгляд Виннамин сразу отметил его хорошо сшитую, но изношенную и порванную одежду.

— Я герцогиня Виннамин Балитанг, глава этого дома, — Виннамин бросила быстрый взгляд на Окобу, стоявшую в тени около ступенек. Рядом с ней разместились трое вооруженных стражников, — чем я могу вам помочь?

Незнакомец почтительно поклонился.

— Благодарю вас за вашу любезность, герцогиня — ответил он. — Я здесь в роли покупателя, и прошу прощения, что обращаюсь со своими делами к столь знатной даме, как вы. Я торгую рабами, и мне рассказали, что в ваш дом была куплена та, которую я приметил еще в Раджмуате. Тогда у меня не хватило средств, но с той поры многое изменилось. Надеюсь, вы согласитесь ее продать. Эта девушка невысокого роста, приблизительно пять или шесть футов ростом, рыжие волосы, зеленые глаза. Она из Торталла. Я слышал, что она довольно строптива, и, возможно, вы будете рады от нее избавиться.

Виннамин улыбнулась и подняла руку, призывая незнакомца остановиться.

— Мне жаль, но вы напрасно проделали столь долгий путь. Я вынуждена отказать вам. Али свободна. Она не рабыня. Теперь она член нашей семьи.

— Простите мне мои слова, миледи, но это невозможно. Раб не может быть членом семьи, — удивился незнакомец.

— Не так давно Али спасла мою жизнь и жизнь моих детей. И это случилось не в первый раз. — Виннамин тяжело вздохнула и добавила: — Она пострадала, пытаясь спасти моего мужа. Мне не оплатить этот долг, но я сделала все, что могла, сняв с нее рабский ошейник и уничтожив документы об ее продаже. — Она снова посмотрела на незнакомца. В нем было что-то смутно знакомое, особенно в манере улыбаться. Казалось, он все знает. Внезапно Виннамин все поняла и ответила ему такой же улыбкой.

— Вы ведь не собираетесь покупать ее? — и она позвала Улазима. Рэка подошел ближе, его темные глаза с подозрение рассматривали гостя. — Улазим, пожалуйста, пусть кто-нибудь сходит в деревню за Али, — приказала Виннамин. Затем она обратилась к незнакомцу: — Не желаете ли выпить чаю?

В деревне Али пыталась увести Сарэй от серебряного меча, который был бы скорее полезен в качестве украшения, нежели оружия, когда за ними прибежал лакей.

— Али, в замок пришел человек, который хочет тебя купить, — сообщил он, задыхаясь, — герцогиня послала меня за тобой.

— Никто не посмеет купить нашу Али! — воскликнула Сарэй, ее карие глаза загорелись. — Кто этот человек?

Али и Дов посмотрели друг на друга и пожали плечами. Сарэй пришла в боевое расположение духа. Все вместе они последовали к замку. По дороге Али размышляла, кто же этот посетитель. Она твердо знала, что Виннамин не продаст ее: Али свободна, а на грязные уловки герцогиня не способна. Но с другой стороны, Виннамин все же сочла визит незнакомца достаточно важным, чтобы послать за Али в деревню. Сарэй распахнула дверь в большой зал замка.

— Что это за ерунда про покупку Али? Она свободна. И она не может нас покинуть.

Виннамин сидела за одним из длинных столов, за которыми обычно ели слуги, и пила чай с человеком в изношенном коричневом пальто. Когда он обернулся к дверям, потрясенная Али остановилась. И тут же бросилась через комнату с криком: «Папа! Папа!»

Отец вскочил, опрокинув скамью, и схватил дочь в свои объятия, сжав так, что ее только что зажившие ребра снова заныли. Али плакала, прижимаясь лицом к его шерстяному воротнику. От отца пахло свежим воздухом, дымом и чуть-чуть какими-то приправами, как всегда.

Когда они, наконец, смогли оторваться друг от друга, в большом зале уже никого не было. Герцогиня увела удивленных детей и слуг. Герцог держал Али за плечи и пристально вглядывался в нее.

— Ну вот, — произнес он хмуро, — что же это? Нос сломан, на брови шрам, — мы вырастили такого дикаря?

— Я делала то, что была должна, папа, — объяснила Али. — Меня покупали не для того, чтобы уложить к кому-то в постель. Как там мама? Как военные действия? Все в порядке? Как Алан и Том? Как Дайна и Нумэйр назвали своего младенца — мой сон закончился до того, как я услышала имя.

— Али, человек не может отвечать на столько вопросов одновременно, — мягко прервал ее Георг. — Попробую ответить. Война подходит к концу. Король Маггур подался в бега — его подданные охотятся на него, как на оленя. Мама сейчас дома, отдыхает после тяжелой зимы. Она едва не заболела от беспокойства за тебя. Скоро ты увидишь и ее, и братьев, когда вернешься домой. Алан говорил, что ты жива, но больше он ничего не знал и очень волновался. Он сказал лишь, что ты больше не рабыня.

Радость Али мгновенно испарилась. Конечно, отец был уверен, что теперь-то она вернется домой. Но почему даже мысль о возвращении в Пиратский Обрыв сейчас расстраивала ее? Что с ней случилось? И если она откажется возвращаться, то, как это объяснить?

— Герцогиня Виннамин освободила меня, папа, но я не могу вернуться домой. Я бы непременно сделала это, но… — она попыталась отыскать подходящие слова, — все очень сложно.

Георг сидел и легонько хлопал ладонью по скамье.

— Что же? — спросил он.

Али потерла затылок, вздохнула и села.

— Папа, дело в боге. У нас с ним пари. Я должна оберегать жизнь детей Балитангов до осеннего равноденствия, и если мне это удастся, бог обещал отправить меня домой и убедить тебя позволить мне работать шпионом, или телохранительницей, или кем-то еще. А день осеннего равноденствия еще не наступил.

— Ты заключила пари с богом? — голос отца прозвучал зловеще. — И что же это за бог?

— Киприот, — ответила Али, — это местный бог.

— Киприот, — произнес отец с отвращением, — я мог бы догадаться. Покажись же, ты, дерьмо стормвинга, — продолжил он тихим голосом. — Я ведь знаю, что ты подслушиваешь, когда кто-то произносит твое имя.

Главные двери открылись. Киприот вошел в зал, весь в лучах солнечного света. Сегодня он принял наиболее любимый им облик — худого, темнокожего человека с короткими волосами цвета соли с перцем и коротко подстриженной бородой. На нем был золотистый жакет и саронг, словно сотканный из меди. На пальцах сверкали драгоценные кольца, запястья и лодыжки были украшены браслетами.

— Вот и ты, Георг, — сказал Киприот приветливо. — Как поживаешь, мой добрый друг? Сколько лет, сколько зим!

Отец Али поднялся и обеими руками взялся за оружие. Его глаза яростно засверкали.

— Ты спрятал Али от матери и наших друзей-магов, — произнес он.

— Конечно, — Киприот отодвинул скамью от стола и устроился напротив Али. — Она была нужна мне. А вы бы только помешали. В спасении она особо и не нуждалась.

— Ты украл мою дочь и прятал ее от меня. Такова твоя благодарность за мою службу? — требовательно спросил Георг. — Али тебе не игрушка, чтобы ты пробовал на ней свои дурацкие шутки.

Киприот внимательно рассматривал один из драгоценных камней на пальце, поворачивая кольцо в лучах солнечного света. Камень отбрасывал отблески, напоминавшие крохотные радуги.

— Гнев отца, конечно, страшен, но что-то я не боюсь.

— Пора это прекратить, — твердо сказал Георг. — Когда мы скрепили наш союз, ты поклялся на крови, что будешь помнить о своем долге передо мной и обещал, что я всегда могу потребовать оплаты этого долга. Я требую возвращения назад моей дочери. Плати долг, обманщик.

Киприот пристально поглядел на Али.

— Не думаю, что может случиться что-то фатальное между сегодняшним днем и днем равноденствия, когда мой кузен северный ветер решит напомнить смертным о своей силе. Зима обещает быть ранней — это столь же надежно защитит Балитангов, как и прочные крепостные стены. Али, я отпускаю тебя. Наше пари завершено. Ты победила. Георг, прошу тебя, будь умницей, развивай ее талант. Будь уверен, я устрою что-нибудь такое, чтобы тебе пришлось использовать эти таланты. Али больше не ребенок. Она вращалась среди взрослых и смогла изменить их жизни, ты знаешь об этом. — Киприот поднялся: — Ну, все, кажется.

Едва он объявил о завершении пари и победе Али, как она почувствовала сильное волнение. Она может отправиться домой! Увидеть маму, братьев, младенца Дайны и Нумэйра, бабушку и дедушку. Она сможет носить нарядные платья и флиртовать с молодыми благородными людьми. Если война скоро закончится, в городе появится много молодых военных. Дом звал ее и манил. И Нават сказал, что отправится с ней, когда настанет время уезжать.

Но…

Мекуэн был так добр к ней, как ни один рабовладелец не бывает, добр к своим рабам. Он умер из-за того, что в его венах текла королевская кровь. Трон занят несмышленым ребенком и самыми хищными и алчными людьми, которых Али когда-либо видела. Дети Мекуэна, в жилах которых тоже течет королевская кровь, представляют угрозу для регентов, Рэка. Огонь в глазах Улазима, когда он наблюдал за военными тренировками Сарэй. Тихие местные жители на пути к Димари, желающие видеть обещанную им королеву. Погибший Локидж, защищавший их надежду на будущее. Терпеливая, тихая Юнай. Сарэй и Дов, с их страстью и идеалами, любовью к рэка и связями с луаринами.

Она дала обещание в день смерти Мекуэна.

К удивлению отца, Али колебалась. Наконец она приняла решение.

— Послушай, — решительно сказала она Киприоту.

Бог вонзил в нее Свой взгляд.

— Да, дорогая?

Георг положил руку Али на плечо.

— Детка, мне не нравится твой взгляд.

Али по-прежнему обращалась к Киприоту.

— Ты знал, что все случится именно так. Ты втянул меня в свои дела. Ты держал пари, что я не захочу уехать.

— Ну, в общем, да, — сказал бог скромно. — Я надеялся, надеялся всем своим уставшим божественным сердцем. Ты знаешь, я тебе должен. Я могу вернуть долг сейчас и стереть все из твоей памяти. Ты забудешь об этих местах и об этих людях и вернешься в Торталл. Без сомнения, вашей королеве пригодится такая девушка, как ты. А ее дочери, которая теперь правит Картаком, ты подойдешь еще больше. Тебе стоит сказать лишь слово, и я отпущу тебя.

Али нахмурилась.

— Я превращу твою жизнь в кошмар, — сказала она.

— Я жду этого, — ответил Киприот.

Георг тяжело вздохнул.

— Я вас не понимаю, вы говорите загадками. Но мне не нравится то, что я слышу.

— Не смей его больше обманывать, — приказала Али богу. — Если ты, конечно, хочешь, чтобы я продолжала служить тебе.

Киприот с наигранной печалью вздохнул:

— Очень хорошо, — сказал он, глядя на Георга, и перевел взгляд на Али. — Этим летом ничего особенного не предвидится. Потом все станет намного сложнее.

Али пожала плечами.

— Что так, что этак, — сказала она.

Георг сложил руки.

— Ты остаешься? Но почему?

Али встала и обняла отца.

— Папа, на моем месте ты сделал бы то же самое. И мама, — добавила она тихо. — Понимаешь, они хорошие люди, и я хочу, чтобы они были живы. Киприот тогда сможет закончить свои дела, и на троне воцарится королева-рэка, не луаринка. Вы с мамой хотели, чтобы я чем-то начала заниматься в жизни. Я нашла свое дело. Он… — Али посмотрела на Киприота.

Бог исчез.

«С тобой я поговорю позже», — подумала она, посмотрела отцу в глаза и хитро улыбнулась.

— Я уверена, что Их Величествам будет интересно узнать о планируемом восстании рэка.

Георг удивился:

— Ты будешь шпионить здесь для нас? — спросил он. — Тогда у меня просто нет другого выбора, кроме как оставить тебя здесь.

Али покачала головой.

— Я не могу, папа. Балитанги ничего не знают о моей настоящей семье, и я не хочу посвящать их в это. Ты просто торговец, а мать покинула нас вскоре после моего рождения.

В ответ на потрясенный взгляд отца Али пожала плечами.

— Я не собиралась говорить, что она умерла. Итак, пока я остаюсь на службе у Балитангов. Они не позволили бы мне остаться, если бы знали, что я служу конкурирующему королевству. Нет, я буду служить им и рэка. Всем тем, в чьих жилах течет луаринская кровь и кто может умереть, если восстания не будет.

Георг Купер вздохнул.

— Мы получили то, что хотели. Правда, не совсем так, как хотели. Мы думали, что ты найдешь свое место в мире, будешь жить и работать как женщина. Твое решение тяжело для нас. Но твоя мама тебя поймет. Мне следовало знать, что ее дочь уж точно не выберет себе легкого пути, — он поцеловал ее в макушку. — Найдется, что перекусить бедному страннику?

Али огляделась, нет ли поблизости кого-нибудь из слуг. Одна из двойных дверей была открыта. Там стоял Нават, держа в руках лук и наблюдая, как она обнимает какого-то человека.

— Ой, — сказала Али, выпуская отца из объятий. — Папа, тебе надо кое с кем познакомиться. Нават!

— Нават? — спросил Георг, рассматривая подходившего к ним человека-ворона.

— Нават — ворот, папа. Он мой друг. — Когда Нават подошел к ней, она взяла его под руку. — Нават, это мой отец.

Георг оглядел молодого человека с головы до ног, затем перевел взгляд на дочь. Без единого слова он поднял бровь.

Али подняла бровь в ответ.

Георг остался еще на три дня и совершенно очаровал Балитангов. Он много беседовал с дочерью во время долгих прогулок. Наконец торговый караван отправился в путь, чтобы успеть до первых снегов, закрывающих дорогу. Георг уехал с ними. Он махал, дочери до тех пор, пока не скрылся из виду. Али смотрела ему вслед, пока не перестала видеть его даже при помощи Зрения. Когда он окончательно исчез, она вытерла слезы и обозвала себя дурой за то, что позволила вовлечь себя в готовящееся восстание.

Над ней скользнула тень. Она подняла взгляд. Высоко вверху в струях горячего воздуха, поднимающегося от скалистых холмов плато, парил кударун. Он скользил в одиночестве, и его крылья трепетали в золотом воздухе ранней осени.

— Весна обещает быть интересной, — пробормотала Али.

Где-то рядом весело захихикал Киприот.