"Возрождение Дерини" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)Глава VIII Не верь глазам своимПотрясенный, Морган нагнулся и внимательно осмотрел лицо мертвеца, хотя и без того было ясно — это не Брион. Он видел перед собой седого бородатого глубокого старца. Возможно, это был какой-то давно умерший король или королевский родич, но никак не Брион. Пораженный донельзя, Морган выпрямился, вновь набросил шелковое покрывало на лицо и, опершись руками на край саркофага, в недоумении покачал головой — он так и не мог поверить тому, что увидел. — Ну что ж, — сказал он в конце концов ничего не выражающим голосом, — этого быть не может, но тем не менее… Келсон, вы уверены, что ваш отец похоронен именно здесь? Принц кивнул. — Я видел, как тело клали в этот саркофаг, я уверен. Дункан в раздумье оперся локтями на колени и устало потер рукою лоб. — Ладно, допустим, что это тело — подложное. Кто-нибудь из вас может его опознать? Оба его товарища покачали головами. — Хорошо, — продолжал он, размышляя вслух. — Попробуем рассуждать немного иначе. Келсон видел, как Бриона положили в этот саркофаг, но сейчас здесь какое-то другое тело. Известно также, что охрана была поставлена у склепа еще до погребения и так с тех пор и стояла, а что это значит? Это значит, что очень трудно было бы вынести тело из склепа так, чтобы никто не заметил. Вам ничего не приходит в голову? Дункан кивнул. — Я понял, к чему ты клонишь, — тело Бриона где-то здесь, в усыпальнице, но, по всей видимости, спрятано либо в другом саркофаге, либо в какой-то нише. В общем, мы должны найти его. Морган, задумавшись, сжал губы, потом покачал головой. — Нет, похоже. Карисса здесь ни при чем, откуда бы ей знать, что мы будем искать тело Бриона? Мы и сами не думали, не гадали до сегодняшнего утра, что так получится. Вот Джеанна — другое дело. Она так дико боится моей пресловутой власти над Брионом, что могла припрятать тело — а вдруг я буду влиять на него и после смерти. Если так, то, надо сказать, она сильно преувеличивает мои возможности. — Ты полагаешь, тело все-таки здесь, в склепе? — спросил Дункан. — Думаю, что мы должны исходить из этого, — ответил Морган. — Да и выбора у нас нет. Поэтому, пожалуй, пора приступать. Дункан кивнул в знак согласия, вынул из канделябра тонкую свечу и подал ее мальчику; взяв себе другую свечу, он двинулся вдоль захоронений, обследуя саркофаги, а Келсон шел вдоль стенных ниш, рассматривая их обитателей. Морган еще раз взглянул на шелковый покров, прикрывавший саркофаг Бриона, затем тоже взял свечу и начал исследовать захоронения на другой стороне усыпальницы. Это было не самое приятное занятие — сдвигать крышки, одну за другой, с гробов и находить там только истлевшие кости и полусгнившую одежду. Судя по всему, у Дункана дело обстояло не лучше. Морган прошел уже почти весь ряд, свеча догорала, а результат был все тот же. Поиски Келсона, кажется, были так же безуспешны. Взгляд, брошенный им на мальчика, подтвердил его предположение. Келсон, добросовестно осматривая каждую открытую нишу, двигался рывками, нервно вцепившись влажной рукой в свечу, озираясь при каждом колебании теней на стене. Морган набросил покров на очередное захоронение. Ему было стыдно, что Келсону выпало самое неприятное — заглядывать в открытые ниши, однако ничего другого не оставалось. Вряд ли мальчику было бы по силам поднимать тяжелые крышки саркофагов. Заглянув в последний гроб, он убедился, что и здесь лежит не Брион, и тяжело вздохнул. Они вскрыли почти треть захоронений, и все зря. Скорее всего, оставшиеся две трети тоже ничего не принесут. Нужно ли было кому-нибудь похищать тело Бриона на прошлой неделе? И где еще в этой усыпальнице может находиться оно, если не на обычных местах? Допустим, Карисса побывала здесь. Но откуда она узнала, что им будет так важно найти тело? Простая предосторожность? Тогда, быть может, все обстоит проще простого, и тело Бриона вообще никуда не двигалось с места? Чувствуя, что его догадка верна, Морган кинулся к первому саркофагу, вокруг которого горели свечи, и опять поднял шелковое покрывало. — Дункан! Келсон! — воскликнул он, пристально вглядываясь в лицо лежащего в гробу. — Идите сюда. Кажется, я знаю, где Брион. Дункан и мальчик не заставили себя ждать. — Что ты имеешь в виду? — спросил Дункан. — Что он все время был у нас под носом, — сказал Морган, не сводя глаз с мертвого лица. — Никто его не трогал, тут он и лежит. — Но это не… — воспротивился мальчик. — Погодите, Келсон, — возразил Дункан; его скептицизм мало-помалу исчез. — Ты думаешь, что это изменение образа, иллюзия, да, Аларик? Морган кивнул. — Смотри сам. Я думаю, это Брион. Дункан вставил свечу в канделябр, вытер вспотевшие руки и, протянув их ладонями вниз и прикрыв глаза, стал водить ими над телом, изучая его таким способом. Через мгновение он поднял руки и, открыв глаза, глубоко вздохнул. — Ну? — спросил Морган. — Как ты думаешь? Дункан кивнул. — Ты прав, иллюзия. Это — Брион. Изменение облика проделано мастерски. Здесь явно поработало Зло. — Он покачал головой. — Но я уверен, что это поправимо. Ты снимешь заклятие, или мне попробовать? Морган посмотрел на тело вновь, затем отрицательно качнул головой. — Сними ты. Кажется, здесь лучше справится рука священника. Дункан глубоко вдохнул, медленно выдохнул, затем быстро положил руки на лоб мертвеца. Через несколько секунд его дыхание участилось, стало необыкновенно резким и громким в окружавшей их тишине. Келсон с робостью следил за происходящим, лишь отчасти понимая его смысл; он бросил долгий взгляд на Моргана и, содрогнувшись, вновь посмотрел на священника. Мальчику совсем не нравилось все это, и он бы предпочел, чтобы кошмар поскорее закончился. Дыхание Дункана стало еще резче, на его лбу и тыльной стороне ладоней выступили капельки пота, несмотря на царивший в склепе ледяной холод. Тем временем Морган и Келсон видели, как под руками Дункана черты мертвого лица на глазах дрогнули, начали туманиться и колебаться. Дункан последний раз выдохнул и напрягся, и в то же мгновение черты застыли, сложившись в знакомый образ Бриона. Дункан резко отдернул руки и, шатаясь, отступил от тела. Его лицо побледнело и осунулось. — С тобой все в порядке? — спросил Морган, протянув через саркофаг руку, чтобы поддержать кузена. Дункан слабо кивнул и постарался успокоить дыхание. — Это было — худо, Аларик, — пробормотал священник. — Он — был — не свободен, и чары — безумно сильные. Когда я освободил его, я почувствовал, как взяла его смерть. Это нельзя описать. Дункана всего передернуло, и Морган, успокаивающе сжав его плечо, отпустил руку и быстро моргнул, потому что у него самого в глазах потемнело. Между ними покойно лежало тело Бриона, чьи мягкие серые глаза закрылись навсегда, мышцы рта расслабились, складки напряженного раздумья, которые Морган помнил столько, сколько знал Бриона, стерла с его чела смерть. Морган спокойно протянул руку и достал Глаз Цыгана, зловеще блиставший в мочке правого уха Бриона. Он долго и пристально смотрел в глубину камня, затем убрал его в свою поясную сумку. Это движение словно разбудило Келсона, с благоговейным ужасом взиравшего на происходящее. Мальчик склонился над телом отца, коснулся его руки, и глухое рыдание вырвалось из его уст. Сглотнув слезы, он с мольбой взглянул на священника. — Он теперь вправду свободен, отец Дункан? — воскликнул принц, в надежде получить какое-нибудь заверение. — Она не сможет больше заколдовать его, нет? Дункан покачал головой. — Он свободен, мой принц. Даю вам слово. И никакие чары над ним больше не властны. Келсон вновь посмотрел на отца и тихо произнес: — Как-то неловко — взять Глаз Цыгана и ничего не положить взамен Может быть, мы… — Его голос пресекся от нерешительности, и Дункан кивнул. — Как насчет этого? — спросил он, доставая из кармана сутаны маленькое позолоченное распятие. Келсон устало улыбнулся и, взяв распятие, вложил его в руку отца. — Спасибо, — сказал принц, его глаза наполнились слезами. — Думаю, ему бы это понравилось. Когда мальчик отвернулся, и его плечи судорожно задергались от сдерживаемого плача, Морган, глянув на своего кузена, вопросительно поднял бровь. Дункан кивнул и начертил в воздухе над телом крест. Затем они с Морганом водрузили крышку саркофага на место. Дункан погасил зажженную им было добавочную свечу и поставил канделябр обратно на скамью. После этого они, увлекая за собой мальчика, покинули усыпальницу. Когда ворота закрылись за ними, Дункан сразу же направился туда, где Роджер дремал, прислонившись к стене, и тронул его лоб рукой. Роджер мгновенно поднялся, но он по-прежнему находился во власти Дункана, и тот, вложив его меч в ножны, отправил воина восвояси. Сделав это, Дункан направился к своим товарищам; пора было возвращаться в кабинет. Дункан открыл тайник, куда он убрал Огненный перстень и другие предметы для ритуала передачи власти и перенес их на стол в середине кабинета. Когда он сел рядом с Келсоном, Морган прошел к письменному столу и, обыскав несколько мелких выдвижных ящиков, нашел то, что искал, — маленькую хирургическую сумку, спрятанную в кожаный саквояж. Вернувшись к столу, он открыл сумку и высыпал ее содержимое на стол, затем стал копаться в поясной суме, пока не нашел Глаз Цыгана. Келсон удивленно посмотрел на Моргана, затем движением подбородка указал на хирургические инструменты: — Что вы собираетесь с этим делать? — Да ничего особенного — я собираюсь проколоть вам мочку уха, — добродушно сказал Морган. Он открыл маленькую бутылочку светло-зеленой смолы и смочил клочок мягкой ткани. Затем взял Глаз Цыгана и осторожно покрыл смолой всю его поверхность, не касаясь лишь золотого колечка, которое должно было войти в мочку уха Келсона. — Дункан, не прочтешь ли ты первые две строфы ритуальных стихов? Я хотел бы проверить себя. Он взял серебряную иглу из сумки и стал протирать ее, пока Дункан читал: Морган кивнул и, завернув иглу в пропитанный смолой кусочек ткани, положил ее на стол. — Хорошо, сейчас я под твоим наблюдением проколю ухо Келсону, так чтобы капелька крови попала на Глаза Цыгана и оживила его. Затем окунем в кровь Огненный перстень, но запомни, его нельзя брать голыми руками. Все крайне просто. Дункан встал за спиной Келсона. — Я должен только наблюдать или могу чем-то помочь? Морган пододвинул стул ближе к мальчику и взял другой кусочек ткани, тоже смочив его зеленоватой смолой. — Держи его голову так, чтобы она не двигалась, — сказал он, улыбнувшись Келсону. — Мы же не хотим поранить ему ухо. Келсон только робко улыбнулся в ответ — он держал в руках Огненный перстень и следил, чтобы он не соприкоснулся с металлом или камнем. Темно-гранатовые самоцветы блестели на фоне белого шелка, отражая такой же темный блеск лежавшего на столе Глаза Цыгана. Вслед за тем, как прохладные руки Дункана обхватили его голову, Келсон почувствовал холодное прикосновение к мочке уха — это Морган протирал ее зеленой смолой. Потом, очевидно, Морган доставал иглу, но уже через миг Келсон даже не ощутил — боли не было — скорее услышал, как ему прокололи ухо, уловив отрывистый звук. Морган легко вздохнул и склонился, рассматривая поближе свою работу; все получилось замечательно, игла прошла точно в нужном месте. Ловким движением он вонзил иглу, прокалывая ухо еще раз, и увидел, как вытекла капля крови. Взяв кусочек ткани, он осторожно поднял со стола Глаз Цыгана, коснулся им вытекшей капли крови и показал его Келсону. Все трое сразу заметили, что камень изменился. Если раньше гладкий рубин отливал холодным и туманным огнем, то теперь сияние стало более теплым и прозрачным — таким, каким Морган помнил его, когда Глаз Цыгана принадлежал Бриону. После этого превращения Морган молча указал Келсону на Огненный перстень. Он коснулся им окровавленного Глаза Цыгана, и, оправдывая свое имя, перстень вспыхнул темно-гранатовым светом, который источала каждая его грань. Морган вздохнул, вновь проткнул Келсону мочку уха и вставил туда Глаз Цыгана; камень, коснувшись Огненного перстня, вновь потемнел и сейчас сурово мерцал в ухе принца, словно утверждая, что власть передана, и первая часть ритуала исполнена. Дункан взял светящийся Огненный перстень из рук Келсона и аккуратно завернул его в шелковую ткань — он не понадобится больше до завтрашней коронации. Дункан направился к своему потайному шкафу и надежно спрятал его там. Вернувшись к столу, он увидел, что Келсон уже держит в руках бархатный футляр, в котором находился Малиновый лев. Морган же взял со стола ритуальные стихи и перечитывал третью строфу. — Как это открывается, Морган? — спросил мальчик, ощупывая футляр в надежде, что как-нибудь нечаянно откроет секрет. Когда он поднес его к уху, раздался тихий, мелодичный звук, прервавшийся в тот же миг, едва Келсон опустил коробочку. Дункан склонился поближе и произнес: — Сделайте-ка это еще раз, Келсон. — Что? — Поднимите опять футляр. Келсон охотно подчинился, и снова послышался тот же приятный, только более слабый звук. Однако Келсон поднял коробку не к самому уху, как прошлый раз, и Морган заметил это. — Поднесите его поближе к Глазу Цыгана, мой принц, — посоветовал он. Келсон сделал это, и звук повторился. — А теперь встряхните футляр и прислушайтесь, — сказал Морган. Келсон последовал совету, и коробочка с легким музыкальным щелчком открылась. Опустив ее, он откинул крышку до конца, и они увидели Малинового льва. Правда, он вовсе не был малиновым. Так уж случилось, что неверно данное ему неким забытым составителем каталога королевских драгоценностей имя — удержалось. На деле же это был герб Халдейна — Золотой лев на малиновой эмали. Массивную брошь размером с человеческий кулак с тяжелой застежкой с оборотной стороны, окаймлял чеканный золотой орнамент — работа лучшего конкардинского гравера. Когда Келсон осторожно извлек брошь с ее бархатного ложа, Дункан вновь сел за стол и разложил перед собой пергамент с ритуальными стихами. Келсон повертел в руках брошь. — Шуйца не дрогнет — это я понимаю, но… Он положил брошь на стол. — Смотрите, Морган, этот лев — Недремлющий страж. Он обращен к нам анфас. Морган взглянул на него с недоумением. — Ну и что? — Как вы не понимаете? — продолжал Келсон. — Недремлющий страж — единственная геральдическая конфигурация, где лев смотрит прямо на вас, а это значит, что мы не можем видеть его клыков! Морган сурово сдвинул брови и взял брошь. — Не видим клыков? Но этого быть не может. Если нет клыков — он не ритуальный. А если он не ритуальный… Келсон осторожно коснулся броши и, ничего не видя, уставился на полированную крышку стола. Моргану незачем было заканчивать фразу, ибо Келсон и сам знал ужасную суть, стоящую за этими словами: если брошь не ритуальная, он обречен. |
||
|