"Танцуя с Девственницами" - читать интересную книгу автора (Бут Стивен)

Глава 16

– Все белые фургоны да белые фургоны, – говорил Джепсон, размахивая пачкой бланков протоколов. – Вы знаете, сколько здесь белых фургонов? Сколько их проехало здесь за два дня? Миллионы?

– Не более нескольких тысяч, – ответил старший инспектор Тэлби.

– И вы предлагаете проверить каждый? Вы хотите, чтобы мои люди разъезжали по всей стране, играя в игру «найди фургон»? Может, вы раздадите им книжицы «Обмануть всех» и прикажете не возвращаться, пока не найдут фургон с ржавой колесной осью?

– Ну, можно попросить местных полицейских поработать на нас.

– О да, конечно. Представляете, что скажет их начальство?! Они же до конца моей карьеры будут звать меня белофургонщиком.

– Это было бы весьма нехорошо с их стороны.

Старший инспектор Тэлби делал для главы подразделения обзор поступившей информации. Сведения поступали в большом количестве – информационный поток стремительно затоплял мегабайты компьютера. И ничто не связывало ни одного из известных им людей с окрестностями Девяти Девственниц в период пребывания там Дженни Уэстон. Если не считать смотрителя Марка Рупера. Ближе всех к месту происшествия находились рабочий с фермы Виктор Макколи, два молодых человека, живущих в карьере, и семейств Лича, все члены которого, занимаясь своими делами, свободно передвигались по ферме «Рингхэмский хребет».

Инспектор Хитченс принес карту Рингхэмской пустоши, на которой каждый человек из смены, дежурившей в тот день, отметил свое местонахождение. Проблема заключалась в том, что через пустошь пролегало слишком много тропинок. Поэтому вполне возможно, что кто-то мог пройти незамеченным. Белый фургон – совсем малость, но для начала хоть что-то.

– А вы подумали о Европе? – поинтересовался Джепсон. – Два дня, и этот ваш фургон может оказаться в любом городе доброй половины стран Европейского Союза. Вы собираетесь и туда послать людей? Хотите опорочить мое доброе имя еще и в европейской полиции? Боюсь, они начнут меня называть мсье Белый Фургон!

– Вряд ли дело дойдет до мсье, – заметил Хитченс. – Скорее всего, это «форд-транзит», а он производится не во Франции.

Джепсон мелодраматично вздохнул.

– Если я начну получать открытки от офицеров уголовной полиции со всей Французской Ривьеры, я хочу по крайней мере знать почему.

– В этом вряд ли есть необходимость, сэр, – произнес Тэлби.

– Если мы в ближайшее время не продвинемся вперед, то она обязательно возникнет, Стюарт. Хитченс, этот Мартин Стаффорд похож на человека, у которого есть белый «транзит»?

– Нет, сэр. Но кто знает?

– Действительно, кто? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве не нам полагается знать о подобных вещах?

– Мы как раз сейчас выясняем, где находится Стаффорд.

– Меня также интересует свидетельница, сообщившая, что фургон, который она видела, был местным. Почему она так решила?

– Ей показалось, что она видела его и раньше, сэр. Грязный фургон со ржавой колесной осью. Она говорит, что хорошо запоминает такие детали. Когда мы ее расспросили, она сказала, что этот фургон ассоциируется у нее с животными.

– Как бы то ни было, мы все равно отрабатываем эту версию, – сказал Хитченс. – Проверяем фермеров и тому подобное. Между прочим, сегодня в Эдендейле базарный день. В городе множество машин. И все, что нам нужно, – это немного удачи.

– И кстати, мы заслужили ее, – заметил Тэлби.

Джепсон кивнул.

– Еще есть свидетель, видевший этот фургон у ворот фермы «Рингхэмский хребет». Так получается, что он все же приезжал к Уоррену Личу?

– Вполне возможно, – согласился Хитченс. – Но сам мистер Лич утверждает, что водитель мог ехать мимо его ворот по своим делам. Не стоит забывать, что там проходит дорога на пустошь. Мы тоже последние два дня проезжали там.

– Естественно, уничтожив все следы шин, – сказал Джепсон.

– Бывает.

– Да, мы всегда не прочь уничтожить кучу улик с самого начала, верно? Это мы умеем. И делаем, можно смело сказать, талантливо.

– По-моему, вы несколько преувеличиваете, сэр, – возразил Тэлби.

– Преувеличиваю? – переспросил глава подразделения. – Да нисколько. Вам никогда не приходило в голову, что, когда тело найдено, иногда полезно держать полицейских как можно дальше от места преступления? Возможно, тогда мы и впрямь получили бы лучшие результаты.

– А это идея, сэр, – сказал Хитченс. – Давайте предложим ее как специальный проект в отдел оперативного планирования.

– Я подумаю над этим. Кстати, есть еще жена Лича. Ведь именно она обнаружила предыдущую жертву, эту Крю?

– Верно.

– Стюарт, нельзя упустить ни одной версии, что подкидывает нам компьютер.

– Мы так и стараемся, сэр. О Личе я не забуду, пока мы полностью не исключим его из списка подозреваемых.

– Что там с дружками нашей жертвы?

– Все дали показания, кроме того, кто написал записку. И все отрицают, что писали ее. И ни один почерк не совпал.

– И почерк Стаффорда, кажется, тоже.

– Я послал образцы графологу. Почерки схожи только на первый взгляд.

– Значит, есть еще загадочный бойфренд. Вот его-то мы и будем искать, верно?

– Загадочный бойфренд, который ездит на белом фургоне? – уточнил Хитченс.

– Загадочный бойфренд, который ездит на белом фургоне «транзит» со ржавой колесной осью, у которого какие-то дела, связанные с животными, есть острый нож и пара ботинок, отпечатком которых мы располагаем. По-моему, все идеально, – подвел итог Джепсон. – А больше вы ничего не хотите на Рождество?

– Если Санта не против, я бы еще попросил, чтобы к Мегги Крю вернулась память, – сказал Тэлби.

– Ах да. И как там продвигаются дела у Фрай?

– Медленно, по всем расчетам. Крю полностью замкнулась в себе. Фрай – наша последняя надежда. Но мы не можем вечно нянчиться с Крю, тем более если начали погибать женщины.

– Вы уверены, что Фрай справится? – уточнил Джепсон. – И где сегодня Бен Купер?

– Купер отрабатывает белый фургон, – доложил Хитченс.

– Не могу отделаться от мысли, что кто-нибудь другой справился бы с делом лучше, чем Фрай. Купер по крайней мере хотя бы старается понять человека. Он способен сопереживать.

– Ладно, – вздохнул Хитченс, – хватит с нас сопереживаний.

– А как насчет Сагдена? – поинтересовался главный суперинтендант. – Было бы полезно, чтобы со стороны это выглядело так, будто мы допрашиваем подозреваемого. Я имею в виду, политически полезно.

– Можем доставить его сюда хоть сейчас.

– Хорошо. А эта женщина из Чешира – Роз Дэниелс?

– Никаких следов. Боюсь, чтобы найти ее, потребуется ясновидение, а не сопереживание.

Уэйну Сагдену совсем не хотелось идти по повестке в участок. И его можно было понять. Прошло всего две недели, как он вышел из тюрьмы, и камеры все еще вызывали у него дурные воспоминания. Но в конце концов его просто провели в комнату для допросов, где его, закипавшего от злости и позеленевшего от страха, и обнаружили Диана Фрай и инспектор Хитченс.

– Неужели так трудно оставить человека в покое?! Если я один раз попался, так что ж с того? Или мне придется терпеть это до конца жизни? Лучше уж я сразу вернусь за решетку.

– Успокойтесь, мистер Сагден, – сказал Хитченс. – Мы просто хотим поговорить с вами.

– Ага, знаю я эти ваши разговоры. Ничего не скажу. Ни слова. Я требую адвоката.

Сагден как раз мог подойти под описание, данное соседом Дженни: рост около пяти футов, некоторая полнота от тюремной еды и недостатка движения, выцветшие глаза, волосы неопределенного цвета. Говорил он с явным местным акцентом. И наверное, иногда даже прилично выглядел – после того как получал из стирки свои джинсы и футболку.

– Я знаю свои права, – не переставал возмущаться Сагден. – Вы должны были сказать мне о них. И не сказали. Я ведь могу и жалобу подать.

Фрай не испытывала к Сагдену ни малейшего сочувствия. Вполне вероятно, что, если бы она сама недавно вышла из тюрьмы, полицейские были бы для нее последними людьми, которых ей захотелось бы видеть, а эдендейлский участок – последним местом, где захотелось бы оказаться. Но об этом она подумала бы еще до того, как идти на ограбление.

– Мы стараемся, чтобы в ходе расследования максимально возможное количество людей вышло из-под подозрения, мистер Сагден, – объясняла она. – Поэтому хотим задать вам всего лишь несколько простых вопросов.

Сагден криво улыбнулся.

– В жизни все непросто. По крайней мере этому вы меня научили. И теперь моя жизнь чертовски сложна.

– Среда, двадцать второе октября, мистер Сагден, – начал Хитченс.

– И что?

– Где вы были в тот вечер?

– Не помню.

– Вы только что вышли из тюрьмы. Вас освободили накануне. На вашем месте я бы запомнил, как провел первый день на свободе.

– Ну, наверняка пошел напиться, – предположил Сагден. – Чтоб отпраздновать.

– Местечко-то было хорошее? Может, мне посоветуете заглянуть туда?

– Знаю я в Эдендейле парочку пабов.

– Пили-то на свои? – поинтересовалась Фрай.

– Нет, встретил там нескольких человек, сказал «привет». Они мне и поставили выпивку: все знали, в какой переделке я побывал.

– Вот что значит иметь друзей, – заметил Хитченс. – А когда вы поехали в Шеффилд?

– Чего? Да не ездил я туда. Сказал же – несколько пабов здесь, в Эдендейле.

– Вам известно такое местечко – Тотли?

– Ну, слышал, – осторожно сказал Сагден.

– И даже были там?

– Не помню.

– И все-таки?

– Ограбили, что ли, кого?! Да не я это был. А скажете, что я, так зовите адвоката.

– Спокойнее, мистер Сагден. Мы ничего такого не имели в виду.

– А что тогда? К чему вы клоните? Все время блефуете, и нарветесь на неприятности. Я человек, и у меня есть права.

– Похоже, в тюрьме вы многому научились, мистер Сагден.

– На мою жизнь хватит.

– И все-таки нас интересует, были ли вы в Тотли вечером в среду двадцать второго октября, – повторила вопрос Фрай.

– Среда, двадцать второе октября. Вы уже говорили. Это на другой день, как меня выпустили.

Тут Сагден торжествующе воззрился на полицейских. Фрай так часто видела это выражение на лицах, что практически уже слышала весь дальнейший диалог.

– Полагаю, вы собираетесь заявить нам, что никогда в Тотли не были, – сказала она.

– Да? – удивился Сагден.

– Так все говорят, – пояснила Фрай. – «Я никогда там не был». Мы уже устали это слушать.

– В эту среду я был в пабе. В двух или трех пабах. Есть люди, которые скажут вам то же самое. Алиби.

– Ладно. А в пятницу, двадцать четвертого октября? Вы ездили в тот вечер на машине в Тотли?

– На машине? – Сагден усмехнулся. – Когда меня посадили, моя жена продала машину. Похоже, надеялась, что я не вернусь назад.

– Машину можно взять напрокат.

– Вот еще. Вечер пятницы? Наверное, опять сидел в пабе.

– М-да, разнообразно вы проводите время.

Сагден пожал плечами. Теперь от его страха не осталось и следа.

– Значит, так вы провели оба вечера? – уточнил Хитченс.

– Именно.

– Кстати, вы случайно не продавали украденные видеомагнитофоны?

– Эй, – насторожился Сагден. – Без комментариев.

– Нам действительно хотелось бы исключить вас из списка подозреваемых, мистер Сагден.

– Да? Не заметно. Или я ослышался? Хотя…

– Что?

– Я никогда там не был.