"Перекличка мертвых" - читать интересную книгу автора (Рэнкин. Иен)

15

Ребусу оставалось всего три шага до двери подъезда, когда его вдруг окликнули по имени. Руки, которые он держал в карманах пиджака, инстинктивно сжались в кулаки. Обернувшись, инспектор оказался лицом к лицу с Кафферти.

— Какого черта тебе надо?

Кафферти помахал рукой у себя перед носом:

— Фу, ну ты и набрался!

— Я пью, чтобы хоть на время позабыть о таких, как ты.

— Значит, сегодня ты зря потратил деньги. Я хочу тебе кое-что показать.

Распахнув дверь своего «бентли» и жестом пригласив Ребуса садиться, Кафферти протиснулся за руль. Ребус открыл противоположную дверь и заглянул внутрь.

— Куда поедем?

— Совсем не в безлюдное место, если тебя это волнует. Там, куда мы едем, полно народу.

Двигатель загудел. Ребус понимал, что после Двух кружек пива и двух порций виски его мозг едва ли способен живо соображать.

Однако залез в машину.

Кафферти протянул ему жевательную резинку, и Ребус, взяв пластинку, стал ее разворачивать.

— Как идет мое расследование? — поинтересовался Кафферти.

— Как видишь, обходимся без твоей помощи.

— Не забывай, кто направил вас на правильный путь. — Кафферти едва заметно усмехнулся. Они ехали в восточном направлении через Марчмонт. — Как дела у Шивон?

— Отлично.

— Значит, она не бросила тебя в трудном положении?

Ребус пристально посмотрел на профиль сидящего рядом Кафферти:

— О чем это ты?

— Слышал, она здорово разбрасывается.

— Ты что, следишь за нами?

Кафферти снова чуть улыбнулся. Ладони Ребуса, лежавшие на коленях, опять непроизвольно сжались в кулаки. Стоит только дернуть руль, и «бентли» врежется в стену. А можно еще обхватить жирную шею Кафферти и как следует сжать…

— Замышляешь недоброе, Ребус? — спросил Кафферти. — Я налогоплательщик, запомни, причем по высшей налоговой ставке, а это делает меня твоим работодателем.

— И это согревает тебе душу.

— Конечно. Тот депутат, что сиганул с крепостной стены… С ним что-нибудь прояснилось?

— А тебе-то что?

— Да ничего. — Кафферти помолчал. — Просто я знаю Ричарда Пеннена. — Он повернулся к Ребусу, удовлетворенный произведенным впечатлением. — Встречался с ним пару раз, — добавил он.

— Будь добр, поведай заодно еще и о том, как он впаривал тебе партию оружия.

Кафферти рассмеялся:

— У него доля в издательстве, которое выпустило мою книгу. А следовательно, он был на презентации. Между прочим, жаль, что ты не смог прийти.

— Приглашение пришло очень кстати, как раз туалетная бумага закончилась.

— Мы встречались еще раз, когда тираж перевалил за пятьдесят тысяч. В отдельном кабинете в «Айви»… — Он снова бросил взгляд на Ребуса. — Да, в Лондоне. Знаешь, я ведь подумывал перебраться туда. У меня ведь было много друзей там, на юге.

— Среди тех, кого Стилфорт упрятал за решетку? — Ребус помолчал. — А почему ты раньше не упоминал, что знаком с Пенненом?

— Должны же и между нами быть хоть какие-то секреты, — насмешливо отозвался Кафферти. — Кстати, я навел справки о твоем дружке Джеко… Никаких следов. А ты уверен, что он коп?

Ребус ответил вопросом на вопрос:

— А что по поводу счета Стилфорта в отеле «Бэлморал»?

— Оплачен Управлением полиции Лотиана и Приграничья.

— Надо же, как мы расщедрились!

— Ребус, ты хоть когда-нибудь успокаиваешься?

— А почему я должен успокаиваться?

— Да потому, что иногда нужно проявлять терпимость. Что было, то быльем поросло — так говорила Мейри, когда мы работали над книгой.

— А я только что пил с ней.

— Судя по запаху, отнюдь не пепси.

— Она славная. Противно глядеть, как ты ее используешь.

Автомобиль катил по Делкит-роуд, Кафферти включил левый поворот в сторону Крейгмиллара и Ниддри. Значит, они направлялись либо туда, либо к шоссе А-1, ведущему на юг.

— Куда мы едем? — снова спросил Ребус.

— Скоро увидишь. А Мейри вполне способна позаботиться о себе. Что ей сейчас необходимо так это еще один бестселлер. На сей раз она сможет настаивать на процентах. Я упираю на то, что у меня еще полно историй, не вошедших в книгу… Девочка не захочет со мной ссориться.

— И очень глупо с ее стороны.

— А ты знаешь, какой прикол, — продолжал Кафферти, — мы заговорили о Ричарде Пеннене, и мне вдруг пришла на память пара историй, связанных именно с ним. Хотя, может, ты и слушать не захочешь. — Он снова осклабился. Его лицо, освещенное снизу лампочками приборной доски, казалось сплошь сотканным из теней и полутеней — ну чисто штриховой набросок оскалившейся горгульи.

Я угодил прямиком в ад, подумал Ребус. Такое бывает, когда умираешь и отправляешься в преисподнюю. К тебе приставляют твоего личного дьявола…

— Спасение близко! — вдруг заорал Кафферти и так крутанул руль, что «бентли» в крутом вираже влетел в ворота, выбрасывая из-под колес тучи мелкого гравия. Перед ними возник какой-то зал, ярко освещенный изнутри. Зал, пристроенный к церкви.

— Пришло время сказать алкоголю нет, — ехидно бросил Кафферти, заглушив двигатель и распахивая дверь.

По афише, висевшей рядом с входом, Ребус догадался, что в зале проходит одно из мероприятий, альтернативных саммиту «Большой восьмерки» — «Районная община в действии: Предотвращение кризиса», с бесплатным входом для студентов и неимущих.

— Скорее, для немытых, — пробормотал Кафферти, заметив заросшего густой бородой парня с пластмассовым ведром в руках.

У парня были длинные темные вьющиеся волосы, а на носу очки с тонированными стеклами в толстой черной оправе. При виде вновь прибывших он подошел к ним, тряся ведром. Внутри звякнули монеты, однако их было немного. Кафферти привычным жестом достал из кармана бумажник и вынул пятидесятифунтовую банкноту.

— Пусть послужат доброму делу, — изрек он, протягивая деньги сборщику.

Ребус двинулся внутрь вслед за ним, бросив парню с ведром, что Кафферти пожертвовал за обоих.

Три или четыре задних ряда были свободны, но Кафферти почему-то решил не садиться и остался стоять, расставив ноги и скрестив руки на груди. В зале чувствовалось оживление, хотя аудитория выглядела утомленной, а возможно, просто погруженной в раздумья. На сцене за столом, сооруженным из доски, положенной на малярные козлы, тесно прижавшись друг к другу, сидели четверо мужчин и две женщины, по очереди произносившие что-то в единственный искажающий звук микрофон. Позади них висел плакат, заявлявший, что «КРЕЙГМИЛЛАР ПРИВЕТСТВУЕТ ПРОТЕСТУЮЩИХ ПРОТИВ САММИТА «БОЛЬШОЙ ВОСЬМЕРКИ», а также что «НАША ОБЩИНА СИЛЬНА, КОГДА МЫ ГОВОРИМ В ОДИН ГОЛОС». Голос, который звучал сейчас, принадлежал муниципальному советнику Гарету Тенчу.

— Очень легко сказать, — зычно вещал он, — дайте нам инструменты, и мы выполним свою работу. Но в первую очередь необходимо обеспечить людей этой работой! Нам нужны конкретные предложения по улучшению качества жизни в нашем районе, и именно к этому я и стремлюсь, используя все свои, достаточно ограниченные, возможности.

Однако возможности муниципального советника были вовсе не так малы — в зале, подобном этому, любому на месте Тенча потребовался бы микрофон.

— Да он просто тащится от своего голоса, — язвительно заметил Кафферти.

Сам Ребус убедился в этом давно, когда останавливался послушать Тенча у Маунда. Проповедник кричал не из желания быть услышанным, а потому, что производимые им сотрясения воздуха поддерживали его веру в свою значимость.

— Но, друзья… товарищи… — продолжал Тенч на одном дыхании, — все мы считаем себя винтиками громадного политического механизма. Так как же нам привлечь к себе внимание? Какое может быть кому-то дело именно до нас? Задумайтесь об этом хотя бы на миг. Вот, к примеру, автомобили и автобусы, на которых вы приехали сюда сегодня… Выньте хоть один маленький винтик из мотора, _и механизм встанет. И все потому, что каждый элемент имеет равную с остальными цену — равную значимость… Это справедливо и в отношении человеческой жизни, а не только в отношении какого-нибудь садомазотрона. — Он сделал паузу и улыбнулся собственному каламбуру.

— Самодовольный ублюдок, — шепнул Кафферти на ухо Ребусу. — Будь у него складной хребет, он бы так же любовно себя обсасывал.

Представив себе эту картину, Ребус не смог сдержать смеха. Он попытался выдать его за кашель, но мало что выиграл. Некоторые из присутствующих обернулись, пытаясь понять, в чем дело. Даже сам Тенч остолбенел. Со сцены он увидел, как Моррис Гордон Кафферти хлопает по спине инспектора уголовной полиции Джона Ребуса. Ребус не сомневался, что его узнали, несмотря на то что он прикрыл лицо рукой. Сбитый с мысли, Тенч прикладывал все силы, чтобы вновь завладеть аудиторией, но его прежний запал бесследно испарился в ночи. Он передал микрофон стоявшей рядом женщине, и та, выйдя из состояния, близкого к трансу, начала монотонно и нараспев зачитывать что-то, не отрывая глаз от лежащей перед ней пухлой пачки бумаг.

Кафферти направился к выходу. Ребус почти сразу последовал за ним. Кафферти мерил шагами парковку. Ребус закурил и стал ждать, когда его заклятый враг сам к нему подойдет.

— Хоть бы я что-нибудь понял, — покачал головой Ребус, стряхивая пепел.

Кафферти пожал плечами:

— И при этом считаешь себя детективом.

— Так дай хоть какой-то намек, а лучше два.

Кафферти театральным жестом раскинул руки:

— Ребус, это его владения, его небольшое феодальное поместье. Но он спит и видит, как бы раздвинуть границы.

— Ты имеешь в виду Тенча? — прищурившись, спросил Ребус. — Ты хочешь сказать, он вторгается на твою территорию?

— Мистер Адский Огонь во плоти. — Кафферти хлопнул ладонями по бедрам, словно ставя точку в их споре.

— И все-таки я не понял.

Кафферти так и впился в Ребуса взглядом:

— Да все дело в том, что ему взбрело в голову меня оттеснить, потому что, видите ли, справедливость на его стороне. Беря под контроль преступность, он манипулирует ею. — Кафферти вздохнул. — Иногда я думаю, что так действуют почти во всем мире. Не за низами общества нужен присмотр, а за верхами. За людьми, подобными Тенчу.

— Он ведь муниципальный советник. — произнес Ребус. — Как я понимаю, они иногда берут взятки…

Кафферти затряс головой:

— Он жаждет не денег, а власти, Ребус. Хочет управлять. Ты только посмотри, как ему нравится произносить речи. Чем он сильнее, тем больше речей может произносить, — и их будут слушать.

— Значит, пошли к нему своих головорезов: он сразу поймет, с кем имеет дело.

Взгляд Кафферти буквально прожег Ребуса насквозь.

— И это самое умное, что ты можешь предложить?

Ребус пожал плечами:

— Это ваши дела.

— За тобой должок…

— Какой, к черту, должок. Карты ему в руки, если он выведет тебя из игры. — Швырнув окурок, ребус втоптал его каблуком в землю.

— Уверен, что не ошибаешься? — негромко спросил Кафферти. — Уверен, что предпочел бы видеть его на месте режиссера этого шоу? Представителя народа… человека, обладающего политическим влиянием? Думаешь, его легче будет призвать к порядку, чем меня? Значит, ты просто боишься пенсии, а вот с Шивон, я думаю, нам стоит над этим поразмыслить. Как это там говорят? — Кафферти закинул голову, словно говорили где-то наверху. — Лучше иметь дело со знакомым чертом, чем с незнакомым, — провозгласил он.

Ребус скрестил руки.

— А ведь ты притащил меня сюда не для того, чтобы показать Гарета Тенча, — догадался он. — Ты сделал это для того, чтобы ему показать меня — вот, мы с тобой рядышком, ты похлопываешь меня по спине… великолепно. Ты хочешь внушить ему, что я у тебя на поводке, а вместе со мной и вся уголовная полиция.

Всем своим видом Кафферти постарался показать, что слова Ребуса задели его до глубины души.

— Ты слишком переоцениваешь меня, Ребус.

— Сомневаюсь. Ты мог бы рассказать мне все то, что только что рассказал, не сходя с Арден-стрит.

— Но не вытащи я тебя сюда, ты не увидел бы великолепной комедии.

— Ага, и муниципальный советник Тенч тоже не увидел бы. Лучше скажи, как он собирается финансировать свою кампанию? И где он возьмет группу поддержки?

Кафферти снова развел руки, на сей раз почти на триста шестьдесят градусов.

— Да у него в кармане весь район — как порочная его часть, так и непорочная.

— А деньги?

— Он выговорит себе деньги, Ребус. В этом деле он мастер.

— Я многое могу выговорить, это правда. — Оба повернулись на голос и увидели Гарета Тенча, стоящего в освещенном дверном проеме. — И меня нелегко напугать, Кафферти, — ни тебе, ни твоим дружкам. — Ребус сделал протестующий жест, но Тенч еще не закончил. — Я привожу в порядок этот район, и нет оснований полагать, что я не смогу сделать то же самое во всем городе. Если твои дружки во власти не удалят тебя из бизнеса, то удалят сами горожане.

Ребус заметил двух крепко сбитых мужчин, стоящих по обе стороны от Тенча в шаге от дверного проема.

— Пошли, — бросил он Кафферти.

Меньше всего на свете ему хотелось предотвращать драку, в которой гангстеру могли намять бока. Однако он понимал, что предотвращать придется. Он схватил Кафферти за локоть, но тот резким движением стряхнул его руку.

— Я не проиграл ни одной схватки, — предостерег он Тенча. — Подумай об этом, прежде чем начинать.

— Мне и начинать-то ничего не надо, — резко возразил Тенч. — Твоя крохотная империя уже превращается в пыль. Пора бы расстаться с иллюзиями. Стало трудно подыскать вышибалу для паба? Не можешь найти съемщиков для своих похожих на мышеловки квартир? Уже не хватает водителей в твоей таксомоторной компании? — Лицо Тенча растянулось в улыбке. — Это закат, Кафферти. Очнись, и ты учуешь запах могилы…

Кафферти ринулся на Тенча. Ребус сгреб его обеими руками, и в этот момент мужчины, стоявшие позади Тенча, выскочили вперед и закрыли собой своего босса. Ребусу удалось развернуть Кафферти спиной к дверям. Он потащил его к стоящему на парковке «бентли».

— Садись и поехали, — приказал он.

— Я не проиграл ни одной схватки! — рычал Кафферти.

Лицо его полыхало. Он рывком открыл дверь и плюхнулся на сиденье. Ребус, садясь в машину, бросил взгляд на дверной проем. Тенч издевательски махал им рукой. Ребуса так и подмывало сказать ему, что он не человек Кафферти, но муниципальный советник быстро отвернулся и скрылся за дверью, оставив своих защитников наблюдать за завершением действа.

— Я выдавлю ему глаза и заставлю его ими позавтракать! — орал Кафферти, обдавая брызгами слюны ветровое стекло. — И если этому ублюдку нужны реальные инициативы, то я по собственной инициативе привезу асфальт, в который его закатают, — ну чем не дорога в лучшее будущее района?

Лавируя между машинами, стоящими на парковке, Кафферти примолк, но дышал часто и шумно. Вдруг, резко повернув голову в сторону пассажирского сиденья, он прохрипел:

— Богом клянусь, что как только доберусь до этого гада… — Он с такой силой вцепился в руль что кожа на костяшках пальцев побелела.

— Остерегайся говорить что-либо, — бесстрастно напомнил Ребус, — что может быть использовано против тебя на суде…

— Да никто никогда ничего не докажет, — взревел Кафферти и расхохотался, словно буйнопомешанный. — То, что от него останется, судмедэкспертам придется отскребать чайными ложками.

— Остерегайся говорить что-либо… — повторил Ребус.

— Это уж года три как началось, — проговорил Кафферти, стараясь успокоить дыхание. — Лицензия на игорный бизнес — отказ, заявка на открытие бара — отказ… Я даже собирался открыть у него в районе таксомоторную компанию и тем самым уменьшить число людей, получающих пособие по безработице. Он каждый раз делал все, чтобы муниципальный совет мне отказал.

— Выходит, беда не только в том, что ты наконец встретил человека, у которого хватает духу тебе противостоять?

Кафферти взглянул на Ребуса:

— Я думал, это твоя прерогатива.

— Может, и так.

— Мне надо выпить, — нарушив затянувшееся молчание, произнес Кафферти и облизал пересохшие губы, в уголках которых спеклась слюна.

— Хорошая мысль, — поддержал Ребус. — Я вот пью, чтобы позабыть, так почему бы тебе не последовать моему примеру?

Все то время, пока они молча ехали обратно в город, он наблюдал за Кафферти. Этот человек безнаказанно убивал, и наверняка чаще, чем Ребус мог себе представить. Он загубил несчетное количество жизней, четыре раза отсидел в тюрьме.

Так почему же, черт возьми, Ребус вдруг ему посочувствовал?

— У меня есть виски тридцатилетней выдержки, — заявил Кафферти.

— Высади меня в Марчмонте, — потребовал Ребус.

— Ну а как насчет того, чтобы выпить?

Ребус помотал головой:

— Я ведь сказал алкоголю «нет», ты что, забыл?

Гангстер обиженно засопел, но промолчал. Однако Ребусу было ясно: Кафферти хочет, чтобы он передумал; хочет, чтобы они выпили, сидя друг против друга, окруженные сгущающейся тьмой.

Кафферти не повторил приглашения. Повторение смахивало бы на просьбу.

А до просьб он не унижался.

Во всяком случае, пока.

Внезапно Ребуса осенило: Кафферти боится потерять власть. Тираны и политики, не важно — из подонков общества или из элиты, страшатся одного и того же. Ведь настанет день, когда на их приказы будут плевать, а от их репутации не останется и следа. Появятся новые соперники, новые хищники. У Кафферти наверняка припрятаны миллионы, но целый парк роскошных автомобилей не заменит утраченного — положения и поклонения.

Эдинбург небольшой город, и одному человеку ничего не стоит взять под контроль большую его часть. Так кто — Тенч или Кафферти? Кафферти или Тенч?

Ребусу не давал покоя вопрос: неужели и вправду придется между ними выбирать?

Элита.

Начиная с лидеров «Большой восьмерки» и до Пеннена со Стилфортом. Все они движимы жаждой власти. Управленческая вертикаль, от которой зависит каждый житель планеты. Ребус стоял и размышлял над этим, глядя на удаляющийся «бентли» и вдруг его внимание привлекла неясная фигура, маячившая у его подъезда. Он сжал кулаки и огляделся, решив, что это опять Джеко со своими подручными. Но тут фигура двинулась ему навстречу, и Ребус понял, что это не Джеко. Это был Хэкмен.

— Вечер добрый, — приветствовал он Ребуса.

— А я-то уж приготовился обороняться, — признался Ребус, с облегчением поводя плечами. — Черт возьми, как ты меня отыскал?

— Пара телефонных звонков, и пожалуйста. Хотя, должен признаться, никогда бы не подумал, что ты можешь жить на такой улице.

— А где же, по-твоему, я должен жить?

— В районе доков, в каком-нибудь модернизированном амбаре, — сказал Хэкмен.

— Правда?

— А симпатичная молодая блондинка готовила бы тебе завтрак по выходным.

— И видеться с ней я должен только по выходным? — спросил Ребус, не в силах сдержать улыбку.

— На большее бы тебя не хватило. Прочистил старые трубы, и снова в хомут.

— Ты, похоже, все за меня просчитал. Однако это не объясняет твоего здесь появления в такую поздноту.

— Вспомнил кое-какие мелочи касательно Тревора Геста.

— И если я поставлю тебе стаканчик, поделишься ими со мной? — догадался Ребус.

Хэкмен кивнул и добавил:

— Но только учти — в ночном клубе с представлением.

— С каким представлением?

— Ну, с цыпочками!

— Шутишь, что ли?

Ребус посмотрел на Хэкмена: тот был абсолютно серьезен.

Они поймали такси на Марчмонт-роуд и поехали на Бред-стрит. Водитель наблюдал за ними в зеркало заднего вида с едва заметной усмешкой: два поднабравшихся мужика отправились в путешествие по злачным местам.

— Ну, рассказывай, — напомнил Ребус.

— Что рассказывать? — спросил Хэкмен.

— Рассказывай про Тревора Геста.

Но Хэкмен погрозил Ребусу пальцем:

— Ага, я тебе все выложу, а ты в момент слиняешь?

— Честное слово джентльмена тебя устроит? — спросил Ребус.

У него и так был тяжелый вечер. Не хватало ему еще начать обход стриптиз-баров на Лотиан-роуд. Только бы выудить информацию, а там распрощаться с Хэкменом посередь улицы, подробно объяснив, куда держать путь.

— Знаешь, все хиппи завтра сваливают, — сказал англичанин. — Едут автобусами в «Глениглс».

— А ты?

Хэкмен пожал плечами:

— Я человек подневольный. Что мне велят, то и буду делать.

— Ну так я велю тебе выложить мне все, что ты знаешь о Гесте.

— Ладно, ладно… но только если ты дашь мне слово, что не слиняешь, когда такси остановится.

— Честное скаутское.

Хэкмен откинулся на спинку сиденья:

— Тревор Гест был взрывной парень, врагов нажил уйму. Он пробовал было перебраться на юг в Лондон, но ничего не выиграл. Его там обобрала какая-то проститутка… После этого он вроде как затаил злобу на прекрасный пол. Ты говорил, что его засветили на каком-то сайте?

— Под названием «СкотНадзор».

— А ты не знаешь кто?

— Там все делалось анонимно.

— Но ведь Трев-то промышлял преимущественно домушничеством… Домушник с норовом — потому и загремел в кутузку.

— И что?

— Так кто все-таки сунул его на этот сайт — и почему?

— Может, ты скажешь?

Хэкмен, пожав плечами, ухватился рукой за ручку: в этот момент машина круто повернула.

— Еще одна маленькая история, — произнес он, удостоверившись, что Ребус — весь внимание. — Когда Трев прикатил в Лондон, поползли слухи, что он привез с собой хороший запасец классной дури, возможно даже героина.

— А он что, был наркоманом?

— Да нет, покуривал иногда. Не думаю, чтобы кололся… До той самой ночи, когда помер, вот так-то.

— У кого-то потырил?

— Возможно. Нет ли тут связи, которую ты не улавливаешь?

— И что это, по-твоему, за связь?

— Мелкие бандюганы, слишком о себе возомнившие или ограбившие кого-то, кого не следовало.

Ребус слушал его в задумчивости.

— Эдинбургский покойник работал на нашего местного теневого воротилу.

Хэкмен щелкнул пальцами:

— Ну вот, пожалуйста.

— Эдди Айли мог… — Ребус осекся, сочтя то, что хотел сказать, неубедительным.

Такси подъезжало к стоянке, и водитель сказал, что с них причитается пять фунтов. Ребус увидел, что они затормозили у «Гнездышка», одного из самых респектабельных стриптиз-баров в городе. Хэкмен выскочил из машины и сунул деньги водителю в окошко, что сразу выдало в нем чужака: свои расплачивались, еще оставаясь на заднем сиденье. Ребус обдумывал, как поступить дальше — остаться в машине или все-таки выйти, а потом признаться Хэкмену, что на сегодня с него уже хватит.

Дверца все еще была открыта, и англичанин нетерпеливыми жестами призывал Ребуса поскорее присоединиться к нему.

Ребус стал выбираться из такси — и как раз в это мгновение дверь «Гнездышка» с треском Распахнулась и из царившего внутри полумрака вылетел человек. Вслед за ним выскочили два охранника.

— Да послушайте, вы, я даже не дотронулся до нее! — негодующе восклицал мужчина.

Он был темнокожий, высокого роста, стильно одетый. Ребусу показалось, что этот голубой костюм он уже где-то видел…

— Еще и врешь, падаль! — гаркнул один из охранников.

— Да она меня ограбила, — протестовал человек в голубом костюме. — Она сунула мне руку в карман, где лежал бумажник. А когда я на нее шикнул, она сразу давай визжать.

— И снова лжешь! — заорал тот же охранник.

Хэкмен ткнул Ребуса локтем под ребро:

— А ты, Джон, оказывается, не такой уж знаток хороших местечек.

Но по лицу его было видно, что он страшно доволен.

Второй охранник что-то проговорил в микрофон, укрепленный у него на запястье.

— Она пыталась украсть мой бумажник, — продолжал твердить мужчина в голубом костюме.

— Так, выходит, она его не украла?

— Да, но если бы я… она бы наверняка…

— Так ограбила она тебя или нет? Минуту назад ты клялся, что ограбила. Вот свидетели.

Охранник повернулся к Ребусу с Хэкменом. Незадачливый посетитель тоже посмотрел на них и сразу же узнал Ребуса.

— Друг мой, вы видите, в какую ситуацию я попал?

— Да, положение незавидное, — задумчиво подтвердил Ребус, пожимая руку бедолаге.

— Мы ведь встречались с вами в отеле, помните? На том великолепном ланче, который устроил мой добрый друг Ричард Пеннен.

— Я не был на ланче, — напомнил Ребус. — Так, перекинулись парой слов в фойе.

— А ты, оказывается, известная личность, Джон, — хохотнул Хэкмен и снова ткнул Ребуса локтем под ребро.

— Это самая неприятная и нежелательная ситуация, — снова начал мужчина в голубом костюме. — Мне захотелось немного выпить, и я зашел сюда, полагая, что это в некотором роде ресторан…

Охранники презрительно хохотнули.

— Ну да, — возразил тот, что был злее, — особенно после того, как тебе сообщили, какова здесь входная плата…

Тут даже Хэкмен, не выдержав, засмеялся. Но смех его был прерван грохотом вновь распахнувшейся двери. На этот раз из заведения вышла женщина в бюстгальтере, стрингах и туфлях на высоких шпильках — явно стриптизерша. У нее на макушке возвышался сноп из волос, лицо скрывалось под мощным слоем косметики.

— Утверждает, будто я его обчистила, так? — заорала она.

У Хэкмена был такой вид, словно он наблюдает захватывающий поединок боксеров, сидя на самом лучшем месте в первом ряду.

— Мы разберемся, — буркнул злобный охранник.

— Он должен мне полсотни за танцы! — не унималась женщина. Она протянула руку, демонстрируя готовность сию минуту получить обещанные деньги. — А он как начнет меня лапать! Это вообще…

Мимо как раз проезжал полицейский патруль — копы прильнули к окнам. Увидев, как вспыхнули тормозные огни, Ребус понял, что патрульный автомобиль сейчас развернется.

— Я дипломат, — объявил мужчина в голубом костюме. — У меня есть право на защиту от ложных обвинений.

— Ну, понеслось, — давясь от смеха, проговорил Хэкмен.

— Я обладаю дипломатическим иммунитетом, — продолжал мужчина в голубом костюме, — как член кенийской делегации…

Патрульная машина остановилась, и из нее, надевая фуражки, вышли два полисмена.

— Кажется, у вас тут неприятности? — поинтересовался один из них.

— Просто провожаем джентльмена из заведения, — объяснил уже не столь злобный охранник.

— Меня выгнали! — запротестовал кениец. — При этом я чуть не лишился бумажника!

— Успокойтесь, сэр. Сейчас разберемся.

Патрульный повернулся к Ребусу, ощутив на себе его взгляд, и тот сразу же сунул ему под нос свое удостоверение.

— Прошу доставить этих двоих в ближайшее отделение, — распорядился Ребус.

— Это еще зачем? — возмутился охранник.

— А ты тоже хочешь проехаться с ними, приятель? — остудил его пыл Ребус.

Охранник сразу прикусил язык.

— Так в какое отделение их доставить? — спросил патрульный.

Ребус смерил его взглядом:

— Вы сами-то откуда?

— Мы из Гулля.

Ребус устало вздохнул.

— Везите в Вест-Энд, — распорядился он. — В участок на Торфихен-плейс.

Патрульный понимающе кивнул:

— Это возле Хэймаркета, да?

— Так точно, — подтвердил Ребус.

— У меня дипломатический иммунитет, — строго напомнил кениец.

Ребус повернулся к нему.

— Это необходимая процедура, — объяснил он, подобрав формулу, которая, как ему казалось, должна удовлетворить иностранца.

— Но я-то вам не нужна, — объявила женщина, тыча пальцем в свою пышную грудь.

Ребус не осмеливался даже взглянуть на Хэкмена, боясь, что тот уже истекает слюной.

— Боюсь, не совсем так, — возразил он, подавая знак патрульному.

Клиента и стриптизершу препроводили к патрульной машине.

— Его вперед, ее назад, — сказал водитель напарнику.

Стриптизерша прошла мимо Ребуса, стуча каблуками и прожигая его взглядом.

— Постой, — приказал он и, сняв с себя пиджак, накинул ей на плечи, а затем, повернувшись к Хэкмену, сказал: — Мне нужно самому все утрясти.

— Не хочешь упускать такой шанс, да? — хитро подмигнув, спросил англичанин.

— Не хочу дипломатических осложнений, — Уточнил Ребус. — Справишься один-то?

— Все будет хип-хоп, — заверил инспектора Хэкмен, хлопнув его ладонью по спине. — Я думаю, мои новые друзья, — с расчетом, чтобы слышали охранники, объявил он, — пропустят служителя закона бесплатно?…

— Постой, Стен, — окликнул его Ребус.

— Ну что там еще?

— Не давай воли рукам…

В участке было пусто — ни Рейнольдса, Крысьего Хвоста, ни Чага Дэвидсона. Ребус легко нашел две комнаты для допросов, а также и двух сверхурочно работавших копов, которых посадил приглядывать за доставленными в участок.

— Рад возможности поработать, — объявил один из них.

Сначала стриптизерша. Ребус принес ей пластиковую чашку с чаем.

— Я же помню, как ты любишь чай, — сказал он.

Молли Кларк сидела, придерживая руками лацканы его пиджака, под которым практически ничего не было. Лицо у нее подергивалось, каблуки постукивали по полу.

— Могли бы хоть дать возможность переодеться, — шмыгнув носом, упрекнула она Ребуса.

— Боишься простудиться? Не бойся, пять минут, и мы отвезем тебя обратно.

Она взглянула на него: вокруг глаз густые тени, щеки ярко нарумянены.

— Так вы не предъявите мне обвинения?

— Обвинения? Да брось. Наш приятель не собирается ни в чем тебя обвинять, вот увидишь.

— Это мне следует обвинять его!

— Как скажешь, Молли.

Ребус предложил ей сигарету.

— А вы видите на стене табличку «Не курить»? — поинтересовалась она.

— Вижу, — подтвердил он, протягивая к ней горящую зажигалку.

Она мгновение поколебалась:

— Ладно уж, давайте…

Молли взяла сигарету из протянутой пачки и наклонилась над столом, чтобы прикурить ее. Ему пришло в голову, что теперь его пиджак несколько недель будет благоухать ее духами. Глубоко затянувшись, она надолго задержала дым в легких.

— Когда мы заходили к вам в воскресенье, — начал он, — Эрик умолчал, как вы познакомились. Теперь я догадываюсь, как это произошло.

— С чем вас и поздравляю.

Она внимательно смотрела на тлеющий конец сигареты. Ее тело чуть подрагивало, и Ребус понял, что она трясет под столом коленкой.

— Так он знает, как ты зарабатываешь на жизнь? — поинтересовался Ребус.

— А вам какое дело?

— Вообще-то никакого.

— Ну а тогда… — Она снова жадно затянулась и выдохнула дым прямо в лицо Ребусу. — Между мной и Эриком нет никаких тайн.

— Замечательно.

Наконец их взгляды встретились.

— Это он меня лапал. А потом еще и наплел, будто я хотела стащить у него бумажник… — Она презрительно хмыкнула. — Другая культура, а внутри такое же дерьмо. — Она немного успокоилась. — Эрик в этом смысле особенный.

Ребус понимающе кивнул.

— Неприятности у нашего кенийского друга а не у тебя, — заверил ее он.

— Правда?

Она широко, так же как и в воскресенье, улыбнулась Ребусу. И от этой улыбки по убогой комнате казалось, разлился свет.

— Эрику крупно повезло.

— Вам крупно повезло, — обратился Ребус к кенийцу, войдя через десять минут в комнату для допросов номер два.

Из бара «Гнездышко» за Молли прислали машину, а заодно и кое-что из одежды. Уходя, она обещала оставить пиджак Ребуса у дежурного при входе.

— Меня зовут Джозеф Камвезе, и я обладаю дипломатическим иммунитетом.

— В таком случае, Джозеф, не сочтите за труд предъявить свой паспорт, — попросил Ребус, протягивая руку за документом. — Если вы дипломат, в паспорте это указано.

— У меня нет с собой паспорта.

— А где вы остановились?

— В отеле «Бэлморал».

— Вот это сюрприз. Ваш номер оплачен компанией «Пеннен Индастриз»?

— Мистер Ричард Пеннен — добрый друг моей страны.

Ребус откинулся на стуле и внимательно посмотрел на собеседника:

— И в чем же это выражается?

— В торговле и оказании гуманитарной помощи.

— Он начиняет оружие микрочипами.

— Не усматриваю никакой связи.

— Ну, а что вы делаете в Эдинбурге, Джозеф?

— Я делегирован сюда для обсуждения торговых вопросов.

— И какой из этих вопросов привел вас в «Гнездышко»?

— Мне захотелось немного выпить, инспектор.

— И слегка поразвлечься с дамами?

— Я не совсем понимаю, что именно вы намерены мне предъявить. Как я уже сказал, у меня дипломатический иммунитет…

— И я за вас страшно рад. Скажите, знаете ли вы британского политика по имени Бен Уэбстер?

Камвезе кивнул:

— Мы однажды встречались в Найроби.

— А во время вашего пребывания здесь вы с ним не виделись?

— Мне не удалось побеседовать с ним в тот вечер, когда он ушел из жизни.

Ребус пристально посмотрел на Камвезе:

— Вы были в замке?

— Конечно был.

— И видели там мистера Уэбстера?

Кениец снова кивнул:

— Я решил не приставать к нему с разговорами во время такого мероприятия, тем более что нам предстояло встретиться на ланче в «Престонфилд-Хаусе». — Камвезе немного помолчал, лицо его вытянулось. — Ну а потом эта ужасная трагедия, произошедшая буквально у нас на глазах.

Ребус напрягся:

— Что вы имеете в виду?

— Пожалуйста, поймите меня правильно. Я сказал лишь то, что это большая потеря для всего международного сообщества.

— И вы не видели, что произошло?

— Никто не видел. Возможно, камеры могли что-то зафиксировать.

— Вы имеете в виду камеры видеонаблюдения?

Ребусу показалось, что кто-то с размаху ударил его по голове. В замке размещаются действующие казармы, а значит, там наверняка установлена система видеонаблюдения.

— Нам показывали пункт управления системой. С технической точки зрения это просто поразительно, но ведь терроризм — повседневная угроза, разве не так, инспектор?

Ребус секунду помолчал.

— А что у вас об этом говорят? — после паузы спросил он.

— Простите, я не совсем понимаю… — Камвезе нахмурил брови.

— Ну, представители других стран — члены этой малой Лиги Наций, которые собирались в «Престонфилде», — они что-нибудь говорят о мистере Уэбстере?

Кениец отрицательно покачал головой.

— Скажите, все ли так же дружески расположены к Ричарду Пеннену. как вы?

— Повторяю, инспектор, я… — Камвезе вдруг осекся и порывисто встал со стула, который от резкого движения опрокинулся. — Я хочу сейчас же уйти отсюда.

— Есть что скрывать, Джозеф?

— Я вижу, что вы привезли меня сюда под надуманным предлогом.

— Есть и ненадуманные — например, ваша состоящая из одного человека мини-делегация и ее ознакомительный тур по эдинбургским стриптиз-барам, — уперев ладони в стол, Ребус подался вперед. — Кстати, Джозеф, в этих заведениях тоже есть система видеонаблюдения. Так что ваш образ запечатлен у них на пленке.

— Мой иммунитет…

— Да не собираюсь я ни в чем обвинять вас, Джозеф. Я просто думаю о тех, кто ждет вас дома. Уверен, в Найроби у вас есть семья… мать, отец, возможно, жена, дети?

— Я хочу сейчас же уйти отсюда! — закричал Камвезе, грохнув кулаком по столу.

— Не так громко, — попросил Ребус, поднимая руки вверх. — Ведь мы просто мирно беседуем…

— Инспектор, вы что, хотите дипломатического скандала?

— Не уверен. — Ребус сделал вид, будто обдумывает ситуацию. — А вам-то самому он нужен?

— Вы меня окончательно вывели из себя!

И еще раз грохнув кулаком по столу, кениец бросился к дверям. Ребус даже не попытался его остановить. Он закурил сигарету и положил ноги на стол. Откинувшись на спинку стула и запрокинув голову, уставился в потолок. Естественно, Стилфорт и словом не обмолвился о системе видеонаблюдения, а значит, ему придется потратить черт знает сколько времени, доказывая всем и каждому, что ему необходимо просмотреть запись. Система видеонаблюдения находится в ведении гарнизона и располагается на занимаемой им территории, а эта территория, если говорить языком закона, не в юрисдикции Ребуса.

Но это его не остановит…

Минуту спустя раздался стук в дверь и на пороге возник констебль.

— Наш африканский друг требует, чтобы мы довезли его на машине до отеля «Бэлморал».

— Передайте ему, что прогулка пешком будет для него очень полезна, — распорядился Ребус. — И предупредите его, чтобы он проявлял осторожность, когда почувствует желание утолить жажду.

— Сэр? — пролепетал констебль, испугавшись, что ослышался.

— Выполняйте.

— Есть, сэр. И еще одно…

— Что?

— Здесь нельзя курить.

Повернув голову, Ребус пристально посмотрел на молодого полисмена, и тот под его взглядом молча попятился к двери. Когда дверь закрылась, инспектор полез в карман за мобильником. Набрав номер, стал ждать соединения.

— Мейри? — произнес он в трубку. — У меня есть кое-какая информация, которая, возможно, будет тебе интересна…