"Черный орел" - читать интересную книгу автора (Пересыпкин Алексей Александрович)

Глава 2

Еще не посветлел край неба на востоке, когда римская армия стала покидать лагерь. Четкими прямоугольниками отряды выстраивались перед стенами лагеря. Наконец, последний легионер занял свое место в строю и вся армия, выстроившись тремя рядами, двинулась к скрытому в пелене тумана входу в ущелье. Вперед проскакал десяток всадников. Мгновение – и они скрылись в молочной кисее тумана. Прозвучала труба, требуя остановки. Легионы замерли. Капли воды, конденсировались на металлических частях доспеха и сползали вниз извилистыми ручейками. Через некоторое время из ущелья вынырнули римские всадники и понеслись галопом к войскам. Как и предполагалось, в ущелье находились враги. Прозвучали пронзительные сигналы рожков и армия двинулась вперед.

Светало. Поднялся ветер, разметавший клочья тумана, но вновь пригнавший откуда-то тучи. Пошел дождь. Размокшая земля расползалась под ногами. Легионы вступили в ущелье. Глина сменилась песком. Идти стало легче. Ущелье представляло собой проход в известковых горах, шириной около трехсот шагов. Дно толстым слоем покрывал песок, местами сбиваясь в небольшие холмы. Тропы через ущелье пролегали ближе к его краям, огибая песчаные бугры и, по странной прихоти природы расположенные здесь же небольшие топкие болотца. В наиболее удобных для прохода местах были навалены деревья, а перед ними в песок были вкопаны под наклоном в сторону римлян бревна. За этими засеками виднелись замершие в ожидании германцы. Дойдя до первого укрепленного холма, находившегося у входа в ущелье, римляне остановились, передние ряды вонзили перед собой в землю по два дротика, а третий, взяв в правую руку, по команде центурионов метнули во врага. Почуяв угрозу, германцы моментально прикрылись щитами, лишь несколько человек замешкалось и, получив пилумом в грудь, скорчились на грязном песке. От второго залпа защитники опять прикрылись щитами, но впившиеся пилумы не давали возможности использовать их вновь, оттягивая своей тяжестью вниз. Большинство варваров с бранью отбросили щиты, чем не преминули воспользоваться легионеры. Третий залп пришелся в плотную массу сгрудившихся за завалом германцев. Раздались крики боли и ярости. Оставляя на песке убитых и оттаскивая раненых, защитники по приказу вождей оставляли укрепление. Тут же из рядов римлян выбежали солдаты и принялись растаскивать завалы, расчищая путь армии. Когда последнее бревно было убрано, легионы двинулись дальше. Чем дальше римская армия продвигалась в ущелье, тем труднее становилось держать строй. Многочисленные холмы и болотца, замедляли движение десятков легионеров, отчего строй, при входе представлявший собой безупречно прямую линию, стал зигзагообразным. Дойдя до следующей линии обороны мятежников, римляне вновь метнули пилумы, но этот жидкий залп не принес желаемого результата. Наученные потерей первого укрепления, херуски передавали щиты из задних рядов вперед, тем, у кого собственный уже 'поймал' несколько дротиков. Оценив ситуацию, командование приказало отставить метание пилумов. В место этого прозвучал новый сигнал рожков и, повинуясь ему, легионеры кинулись к завалам. Первые несколько рядов встали таким образом, что поднятые скутумы образовали некое подобие ступеней. И по этой импровизированной лестнице задние ряды первой линии римской армии поднялись над завалом и бросились вниз на ошеломленного противника. Разбив свой строй, римляне могли надеяться только на внезапность и численный перевес. Поэтому через засеки перекатывались все новые и новые ряды легионеров.

Ведя свою когорту во второй линии, Антоний вместе со всеми перевалил через засеки по 'лестнице легионеров'. Прыгнул вниз. Под ногами что-то мягко хрустнуло – ветка, или ребра варвара – неудачника. Тут же на него бросился воин с поднятым для удара копьем. Приняв удар на щит, трибун резко бросился вперед, сократив дистанцию между собой и копейщиком, и вонзил меч под ребра противнику. Провернул оружие в ране и оттолкнул тело смертельно раненого врага назад, одновременно освобождая меч…И тут же резко присел, пропуская над головой брошенное копье. Мельком глянув назад, Антоний увидел, что копье все- таки нашло жертву: у вкопанного в песок бревна стоял, выпустив оружие из безвольно опущенных рук солдат, упасть же ему не давало копье, прибившее его к столбу на уровне груди. Прикрывшись щитом Галл стал приближаться к германцу, который, потеряв копье, вынул меч из рук мертвого легионера. Подойдя на расстояние удара трибун резко выкинул вперед руку с зажатым в ней мечем. Бородатый дикарь попытался отбить удар, но непривычное оружие подвело его. Подставленный щит остановил движение меча, а удар Антония достиг цели. Германец выпустил меч, зажимая колотую рану в груди и тут же получил удар в лицо тяжелым скутумом, от которого, отлетев назад упал на землю и замер так, широко раскинув руки. Римлянин остановился и, переводя дыхание, огляделся. По всей линии укрепления римские войска теснили мятежников. Не ожидавшие такого напора защитники укрепления стали медленно отступать, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами. Центурии первой линии уже довольно далеко отошли от захваченной засеки и агрессивно, хотя и несколько вразнобой атаковали отступающего врага. Заметив рядом с собой подоспевшего горниста, Галл дал приказ когорте выравниваться. Заслышав звук трубы, центурионы, возвращая слишком далеко зашедших солдат и подгоняя отстающих, принялись формировать линию.

Римская армия постепенно втягивалась ущелье. Первые успехи вдохновили наместника и он, победно оглядываясь на офицеров, произнес, обращаясь ко всем присутствующим: – Все так, как я и предвидел, варвары бегут при нашем приближении и скоро головы их вождей будут у моих ног!

– Я бы пока поостерегся от высказывания подобных вещей, Фортуна – богиня изменчивая, к тому же, противник еще не использовал всех резервов, все еще существует опасность обхода флангов. – Высказался командир восемнадцатого легиона Фогий Цесс, – Возможно стоило бы послать на правый склон отряд пехоты…

– Вот и займитесь этим, – быстро сказал Вар, вытирая потеки дождя с лица.

Погода все ухудшалась. Тучи опустились так низко, что казалось, цепляются за вершины деревьев. За стеной дождя на расстоянии десяти шагов уже ничего не было видно. Связь между отрядами терялась, адъютанты долго плутали, хватали появлявшихся из ниоткуда как морок солдат, спрашивали номер отряда и вновь бросались в сумрак дождя.

Мокрые всадники на не менее мокрых конях тоскливо смотрели в темень леса, смазанную косыми струями дождя. Предполагалось, что именно оттуда, вслед входящим в ущелье войскам, могут ударить силы германцев. Продрогший всадник вздохнул, втянул голову в плечи, пытаясь воспрепятствовать потокам воды литься за шиворот, но не преуспел, хрипло закашлялся. Лошадь ответила заливистым ржанием. 'Ну-ну'- он пригнувшись попытался успокоить ее, поглаживая по шее: 'Все хорошо'. Но та не успокаивалась. Тогда легионер оглянулся, пытаясь определить, что могло взволновать лошадь. И замер в нелепой позе – из пелены дождя, беззвучно из-за шума ливня, как призраки, вынырнули всадники мятежников. Низко пригнувшись к шеям лошадей они неслись на ничего не подозревающих легионеров. 'Трево..'- закричал римлянин. И тут же вылетел из седла, пробитый копьем. Мимо испуганной лошади, потерявшей всадника, промчались десятки теней, направляясь в сторону римских подразделений. Два десятка римских всадников, растянувшихся цепочкой по пути следования армии, были смяты одним ударом. Через пару мгновений лошади уже без наездников, испуганно встряхивая гривами, проскакали в сторону леса. А нападающие уже врубались в ряды римской пехоты. К чести легионеров, те быстро сориентировались, моментально перестроились, прикрылись щитами и вскоре во всадников полетели дротики. Однако те не приняли боя, развернули коней и с гиканьем умчались прочь. Они своего добились: несмотря на небольшие потери, движение легиона было замедлено. Надо было проверить своих, кто живой, а кто нет, перевязать раненых, подобрать оружие.

На правом фланге, продвигаясь через небольшой лесной участок, выступающий клином из обширного лесного массива, отряд римской пехоты попал в засаду.

Выросшие в лесных деревнях, всю сознательную жизнь посвятившие охоте на зверей и себе подобных, именно в густых зарослях прирейнских лесов, воины восставших племен до времени скрывались в сумраке, вытканном нитями дождя и листвой деревьев. Дождавшись, когда римляне, с треском лопающихся под ногами сучьев и лязгом оружейного железа войдут под сень вековых буков, германцы разом метнули копья.

Брошенное твердой рукой, копье пробивало даже пластинчатый доспех легионера, не говоря уже о простой кольчуге. Несчастные, захлебываясь кровью, валились на соседа по строю. Перекидывая в правую руку щиты, оставшиеся в живых римляне перешли на бег, стараясь быстрее пересечь опасный лесок. Но теперь дротики били им в спину. Такая тактика не приемлема. Придется остановить и принять бой. Повинуясь приказу командиров, две сотни легионеров развернулись и быстрым шагом направились в глубь зарослей, откуда вылетали копья. Навстречу, из зарослей папоротника поднялись массивные фигуры варваров. Одним прыжком покрыв разделяющие противников расстояние, они яростно врубились в нестройные ряды римлян. Гигант хатт, ревя, одним ударом топора разнес в щепы окованный железом верхний край щита легионера. Острые осколки ударили в лицо солдату. Он, вскрикнув, прижал руки к залитому кровью лицу, выронив на землю расколотый щит. Через мгновение тело римского солдата с раскроенным черепом рухнуло на слой перепревших листьев. А хатт, победно вскинув окровавленный топор, уже искал глазами нового противника. Неподалеку легионер – ветеран, с лицом, обветренным во многих походах, уверенно отбивал наскоки своего еще совсем юного противника. Увернувшись от удара топором, он сильно ударил ногой, обутой в тяжелый сапог под коленную чашечку германцу. Тот со стоном упал на колени. Легионер, перехватив меч обеими руками, резким движением вогнал лезвие между шейными позвонками юноши. Подбежавшие солдаты во главе с десятником оттеснили хата- гиганта. Рыча и потрясая огромным топором, он отступал от движущейся на него стены щитов.

Несмотря на неожиданною атаку, германцам так и не удалось достигнуть преимущества. Ведя бой в одиночку, каждый сам за себя, они проигрывали хорошо организованной силе легионеров. По всей протяженности этого клочка леса римляне уверенно теснили противника. Мятежники малыми группами отступали, растворяясь в сумраке. Отдав приказ о прекращении преследования, центурион осмотрелся, отметил взглядом четыре десятка тел в шкурах и несколько мертвых легионеров, в беспорядке лежащих среди зарослей папоротника. Уничтожив угрозу с фланга, центурии развернулись и легким бегом устремились за ушедшим вперед легионом.

В это же самое время, в глубине ущелья, передовые отряды римской армии спешно отходили назад. Появляющиеся из тумана сотни германцев накатывались на разрозненные группы римлян, отрезая их от основной группы. Появившиеся на склонах воины метали копья, кидали булыжники и скатывали огромные камни вниз по склону на суетящихся внизу римлян. Валуны, тяжело подпрыгивая на уступах, наращивали скорость и с треском врезались в ряды легионеров, оставляя на коротком пути следования обезображенные трупы и стонущих раненых. Посланные в обход, для обеспечения безопасности флангов две когорты, углубившись в лес, были внезапно атакованы огромным количеством германцев. Приблизительно около двух тысяч воинов из племен хаттов и херусков обрушились со всех сторон на этот отряд. Несмотря на отчаянное сопротивление, неплотный строй римлян был прорван, и сражение превратилось в беспощадное истребление разрозненных групп римских солдат. В полутьме густого леса, потеряв направление, легионеры попадали в ловушки, устроенные варварами, ломали ноги в завалах. Когорты прямо на глазах распадались, как лед в котелке над костром. Вскоре последние редкие очаги сопротивления были снесены волной германцев. Лишь единицам удалось выбраться невредимыми из этого котла, но и они не дожили до утра, погибнув от копья охотника, либо в топи черных болот, навсегда оставшись в негостеприимной земле.

Полученные донесения от командиров передовых отрядов, о состоянии продвижения армии по ущелью и значительном перевесе в численности противника, вынудили Квинктилия Вара принять решение об отступлении и возвращении в укрепленный лагерь.

Заслышав приглушенный расстоянием и шумом дождя, почти неразличимый на фоне лязга оружия и стонов раненых звук трубы, Антоний повернулся к стоящему поодаль знаменосцу.

– Мне послышались или это действительно сигнал отступления?

Легионер, из под шлема которого сочилась кровь, лишь устало кивнул.

– Ну, что ж, давно пора. Эй, вы! Да – да, вы, – Антоний, махнув рукой, подозвал к себе пятерых солдат. – Быстро передайте приказ по центуриям – мы отступаем, задача нашей когорты – прикрыть остальные войска. Отряды первой линии пропустить, затем сомкнуть ряды. Линию не рвать. Выполняйте. Легионеры, отсалютовав, исчезли в плотном тумане, спустившемся на дно ущелья.

Выполняя приказ передовые отряды, составляющие первую линию римской армии, стали отходить назад, втягиваясь в промежутки между отрядами второй линии. Из полутора тысяч человек, первыми кинувшихся на штурм ущелья осталось не более половины. Как только они заняли свое место в строю, когорты второй линии сомкнулись, образовав сплошную стену щитов. Глядя на отступление, германцы воодушевились, перешли с шага на бег, завопив в сотни глоток, нестройной толпой ринулись на легионеров, и натолкнулись на поджидающих их римлян. С глухим стуком, тысячекратно помноженным эхом столкнулись щиты противников. Вначале боевая линия легионеров подалась назад под неистовым напором врага. Буквально втоптав в сырой песок многих римлян первого ряда, десятки малых групп хаттов вклинились в тело римской армии. Дробя топорами щиты, выбивая из рук мечи и раскалывая головы, германцы старались увеличить площадь своего проникновения в ряды римлян. Но мощь натиска уже пропала и выдвигающиеся из глубины строя легионеры закрывали бреши в своих рядах. Врага в участках прорыва зажимали щитами, лишая свободы движения и беспощадно вырезали. Толпа германцев откатилась на безопасное расстояние от строя римлян, где и стояли, потрясая оружием и яростно призывая проклятия на головы римлян. Строй легионеров понемногу отступал назад, осторожно, стараясь не допускать разрывов и допустить нового прорыва мятежников. И, возможно и удалось бы выйти из ущелья, если бы не новая атака германцев. Рассредоточенные по краям ущелья над головами римских солдат враги получили подкрепление. Прибыли воины из тех отрядов, которые ранее были заняты уничтожением легионеров, посланных для прикрытия правого фланга армии. Метнув вниз копья, десятки германцев посыпались на головы римлян. Съезжая по склонам ущелья, они оказались в тылу у отходящих подразделений римской армии, так и прикрывающей их отход линии. Ровная линия легионеров развалилась. Бой превратился во множество одиночных схваток, в которых римляне побеждали только численностью, но никак не умением. За каждого убитого врага они расплачивались несколькими жизнями. Но это уже было не столь важно. Передние ряды легионеров, заслышав шум схватки за своими спинами, принялись оглядываться назад. Стена щитов потеряла монолитность, появились разрывы. Все старания командиров восстановить строй натыкались на неудачу. Боевой дух, и до того не сильно высокий, стремительно падал. Заметив беспорядки в тылу противника, германцы с ново силой ударили в потерявший целостность строй римской пехоты и смяли его. Бой превратился в беспорядочную свалку, в которой каждый был сам за себя. Римляне не приняли навязанного боя и вскоре побежали. Огромная масса людей, в короткое время превратившаяся из организованной структуры в аморфную толпу, устремилась к выходу из ущелья, назад, к лагерю.

Антоний Галл отбивался от двоих яростно наседавших варваров. Его щит был давно разбит много численными ударами, доспехи покрыты вмятинами, из многочисленных мелких ран сочилась кровь. Он в очередной раз уклонился от сдвоенного удара копьями и, поддев башмаком холмик песка, метнул его в лицо противника справа. Тут же прыжком прямо и вправо приблизился к нему вплотную. И пока херуск с диким ревом протирал глаза, ткнул мечом ему в горло. Рев сменился булькающим хрипом. Толкнул ногой захлебывающегося кровью германца на второго противника. Тот отшатнулся от заваливающегося тела и тут же попал под удар Марка Вегета.

– Ну, что, – ухмыльнулся разбитыми губами центурион. – Как я и говорил, дали нам по заднице!

– Теперь главное вынести отсюда свою задницу и побыстрее. Наверняка, так просто пройти в лагерь нам не дадут. И у входа в эту проклятую горную кишку нас еще ждет теплая встреча. Стоять!- Трибун поймал пробегающего мимо солдата. – Ты куда?! А ну в строй! – Постепенно, вокруг легата с центурионом собирались солдаты, образовав ядро порядка и сопротивления, которое разрасталось, принимая все большее количество бойцов. Но этот островок упорядоченности был слишком мал, чтобы оказать хоть какое – либо влияние на сложившуюся ситуацию. Паника охватывала все больше и больше людей. Усугубляя положение остатков армии, по тылам, еще сохраняющим какую то видимость порядка, ударили тысячи мятежников, ранее скрывавшихся в окружающих лесах. И римская армия исчезла, превратившись в один момент в толпу перепуганных людей, ищущих и не находящих спасения.

Среди высшего командования царила неразбериха. Уже давно утратив контроль над армией, наместник мог только наблюдать над бесславной гибелью тысяч людей. Охрана уже сражалась с германцами, теряя людей и отступая шаг за шагом.

Помертвевший от отчаяния Вар стоял, глядя в одну точку. Губы его шевелились, как будто он что-то произносил. Подбежал адъютант, ведя на поводу коня. – Прошу вас, нужно немедленно уходить! Враг близко. Мы еще сможем укрыться в лагере!

– Да, да. Сейчас… Ты иди.- прошептал наместник. – Император не простит, все кончено… Он медленно вытащил из ножен меч. Рванул тунику на груди. Дрожащими руками приставил острие к ямке между ключицами, закрыл глаза…

Адъютант, заслышав за спиной хрип, резко обернулся. На мокрой траве корчился наместник, из-под тела, пузырясь, расползалось багровая лужа. Офицер кинулся к Вару, но в последний раз дернув ногой, командующий римской армией затих. Римлянин немного постоял над телом, затем пошел прочь. Все кончено. Теперь надо заботится только о себе. Усиливающийся дождь постепенно размывал кровавое пятно, струйки розоватой воды разбегались прочь, теряясь между стеблями пожухлой травы.

А в ущелье и перед входом в него продолжалось избиение римлян. Узнав о смерти наместника, даже еще сражающиеся отряды впадали в панику и разбегались. Многие, помутившись рассудком от безысходности, садились на землю и покорно ждали смерти. Лишь некоторым хватило мужества сражаться до конца и попытаться вырваться из окружения. Две с половиной сотни всадников Вала Нумония разметав заслон варваров ушли в леса. В эту же прореху в кольце из тысяч германских воинов ушли и легионеры Антония Галла. Затем воины племен сомкнулись, больше не давая никому вырваться. К рассвету из двенадцати тысяч легионеров римской армии и нескольких тысяч сопровождающих их женщин и рабов в живых ни кого не осталось… Это было бесславное поражение армии Рима.