"Ледокол 2" - читать интересную книгу автора (Суровов Виктор)

Глава 3. Если завтра война, если завтра в поход – 2

В этой главе разберемся с вопросом – какими были накануне войны планы советского командования или, иначе говоря, готовило ли оно упреждающий удар по Германии.

Прежде всего, следует отметить, что главная военно-политическая цель советского руководства состояла в том, чтобы любой ценой избежать войны или хотя бы оттянуть ее начало до 1942 г., выиграть тем самым время и завершить подготовку страны и вооруженных сил к обороне.

До сих пор не удалось обнаружить плана превентивной войны против Германии, утвержденного высшим руководством Советского Союза. (Причем такого утвержденного плана стратегического развертывания для нанесения упреждающего удара по Германии не было не только в советском Генштабе, но и в военных округах. Последние никаких задач на этот счет не получали (см. задачи фронтов к началу войны)).

Пока подобный план существует лишь в воображении сотрудников британских спецслужб, которые в качестве «документального свидетельства» его существования приводят наметки похожего (по [56] их мнению) плана, которые были приняты 15 мая 1941 года.

О том, что накануне Великой Отечественной войны планов нападения на Германию не было и в войсках, свидетельствует и то обстоятельство, что если бы они были, то их бы обнаружили при отступлении Красной Армии в 1941-1942 гг. Тогда немцы внезапно захватывали тысячи секретных документов. Случись такое, геббельсовская пропаганда незамедлительно опубликовала бы их в оправдание агрессивных действий гитлеровцев и их союзников. Однако такие документы не были обнаружены даже к Нюрнбергскому процессу.

Зато, например, в Турции в 1940-1941 гг. уже вовсю распространялись карты «Великого Турана» с включением советских Закавказья и республик Средней Азии. А премьер-министр турецкого правительства Сарджоглу в беседах с немецкими дипломатами открыто заявлял: «Как турок я страстно желаю уничтожения России. Русская проблема может быть решена [57] Германией, только если будет убито по меньшей мере половина всех живущих в России русских».

9 января 1941 г. В Бергхофе на совещании военных руководителей с участием Кейтеля, Браухича и Йодля Гитлер «освежил» свои взгляды, изложенные в директиве № 21 («Барбаросса»):

Гитлер снова напомнил собравшимся о слабости вооруженных сил Советской России, представляющих собой «глиняный колосс без головы», но предупредил генералов о недооценке русских, о том, что необходимы «жесточайшие прорывы». Завершая выступление, Гитлер сказал: «Когда начнется эта операция, мир затаит дыхание».

С 1925 по 1940 гг. в Генеральном Штабе РККА было разработано (переработано) 15 вариантов различных стратегических планов и ни в одном из них не предусматривалось нападение на какую-либо страну. И только в «Соображениях по стратегическому развертыванию», подготовленных Жуковым к 15 мая 1941 г., предусматривалось упреждающим ударом Юго-Западного и части сил Западного фронтов сорвать развертывание и переход в наступление немецко-фашистских войск.

Этот документ родился, видимо, под впечатлением речи Сталина 5 мая 1941 г. перед выпускниками военных академий. Он не подписан ни наркомом обороны, ни начальником Генштаба. Не был он одобрен и Сталиным. Все разговоры о том, что он скрытно осуществлялся, – досужие выдумки и не подтверждаются никакими документами. Достаточно напомнить, что все решения о частичной мобилизации, выдвижении резервных армий и другие были приняты до разработки «Соображений по стратегическому развертыванию».

«В своей секретной речи 5 мая 1941 г., – по словам Резуна, – Сталин заявил, что «война с Германией начнется не ранее 1942 г.» Кроме выпускников академий в Кремле находилось много других представителей. «Вдобавок содержание секретной [59] сталинской речи, – продолжает врать автор, – было сообщено всем советским генералам и полковникам».

Здесь просто следует сказать, что в речи на приеме в Кремле ничего подобного Сталин не говорил, а поэтому и сообщать «всем советским полковникам и генералам» было нечего{3}.

Но что больше всего удивляет, так это наглость Резуна, когда он на основе выступления Сталина 5 мая 1941 г. или заявления Жданова делает «сенсационные» открытия об их «наступательных» настроениях. Не стоило для этого предпринимать столь титанические усилия. Ни для кого не секрет, что до войны вся советская военная доктрина была пропитана наступательным духом. Даже в полевом уставе 1939 г., было сказано: если нам войну навяжут, Красная Армия будет самой нападающей из всех армий мира.

В своей речи перед выпускниками военных академий в Кремле 5 мая 1941 года Сталин сказал следующее:

Объективно оценить данную цитату без контекста невозможно. Следует помнить, что Сталин [60] выступал перед людьми, которые пришли из войск, окончили академии и возвращались в армию уже весьма подкованными в военном отношении.

Основная мысль выступления сводилась к тому, что армия за годы их учебы значительно изменилась, выпускники почти не узнают ее. Дальше ведь он сказал – это главная, ключевая фраза, – что, проводя оборону нашей страны, мы обязаны действовать наступательным образом.

Тем не менее за эту фразу сейчас цепляются те, кто хочет «доказать», что Сталин призывал к наступательной войне, к нападениюна Германию. На самом деле эта фраза соответствует нашей военной доктрине, политическая часть которой гласила, что СССР ни на кого не собирается нападать, но если на него нападут, то агрессор получит уничтожающий удар, будет отброшен от границ Советского Союза и разгромлен.

«С приходом Г. К. Жукова в Генеральный штаб, – пишет Резун, – была разработана [61] важная директива. Два месяца директива находилась в Генеральном штабе, а 5 мая 1941 года была передана в штабы приграничных военных округов на исполнение… Советские маршалы об этой совершенно секретной директиве часто говорят, но не цитируют ее. За полвека в печать из всей совершенно секретной директивы попала одна лишь фраза: «быть готовым по указанию Главного командования нанести стремительные удары для разгрома противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата важных рубежей» (здесь в тексте дается ссылка на книгу В. Анфилова «Бессмертный подвиг»). Будь в той директиве одно слово об обороне, маршалы и коммунистические историки не преминули бы его цитировать. Но весь остальной текст директивы от 5 мая для цитирования никак не подходит». Отдав директиву 5 мая, [62] Сталин (уже Сталин, а не Жуков!) тут же занял пост главы советского правительства для того, чтобы самому лично дать сигнал на выполнение директивы. Гитлер дал своим войскам приказ на выполнение директивы немного раньше».

Идея предупредить нападение Германии, как в личной беседе с историком В. Анфиловым рассказывал Георгий Константинович Жуков, возникла у военных руководителей в связи с вышеупомянутой речью Сталина, в которой он говорил о возможности действовать наступательным образом. Данное выступление, по словам маршала, в обстановке, когда враг сосредоточивал силы у наших границ, подтолкнуло его и С. Тимошенко к идее разработать директиву, предусматривающую предупредительный удар. Конкретная задача была поставлена А.Василевскому, который и стал автором разработки плана. [63]

Василевский писал:

Иначе говоря, в мае 1941 года был предложен план контрнаступления. Наступательные задачи фронтам, армиям, дивизиям не определены, а следовательно, и наступление еще не планируется и на этом уровне не готовится. По опыту войны для подготовки только фронтовой операции требовалось обычно не менее двух недель. Например, подготовка войны с Японией осуществлялась три месяца.

Следует также иметь в виду, что план 15 мая 1941 г. не предусматривал нанесение упреждающего удара именно в 1941 г. В нем рукой заместителя начальника Генштаба Красной Армии Н. Ф. Ватутина был вписан абзац, в котором говорилось о необходимости «начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 г. на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы». [64]

Данная наступательная разработка Василевского не входила в противоречие с действовавшим в то время «Планом обороны государственной границы 1941 г.» и в значительной мере опиралась на уже созданные оборонительные группировки.

15 мая тот доложил проект директивы наркому обороны и начальнику Генштаба. Однако они с Тимошенко, вспоминал далее Жуков, документ не подписали:

На одном из заседаний Политбюро Сталин упрекнул и наркома обороны Тимошенко в том, что тот слишком прямолинейно понял его речь 5 мая 1941 г., слишком буквально воспринял наступательный дух этого выступления. «Это я сказал для народа, – заметил Сталин, – надо же бдительность поднять. А вам надо понять, что Германия никогда не пойдет одна воевать». И добавил: «Если вы будете на границе дразнить немцев и войска двигать без нашего разрешения, тогда головы полетят – имейте в виду». (Об этом же Жуков и Тимошенко говорили и на разборе учения в Белорусском военном округе в 1955 г.)

В фильме, показанном по НТВ 20 декабря 1999 г., демонстрировалась карта (якобы упреждающего [65] удара) с направлением стрел через всю Европу. Карта, приложенная к записке Жукова от 15 мая 1941 г., имеет очень мало общего с той, что увидели телезрители. На самом деле карта из телефильма отображает замысел оперативно-стратегической игры, проведенной в Генштабе в январе 1941 г., и взята из книги маршала Захарова «Накануне военных испытаний». Это не только явный подлог, но и элементарное военное невежество.

На военных играх 1941 г. действия в начале войны вообще не отрабатывались. Обстановка создана на 15-й день гипотетического конфликта, когда «Западные» (германская армия), развязав агрессию, продвинулись на глубину до 100-150 км, а наши войска, перейдя в контрнаступление, восстановили положение. Иначе говоря, «война» уже шла, и ни о каких упреждающих ударах не могло быть и речи. Решения на наступательные действия по ходу игры по условно созданной учебной обстановке принимались, таким образом, уже как бы в разгар развернувшихся «сражений».

«Барбаросса», план наступления на СССР, был утвержден Гитлером 18 декабря 1940 года, то есть за 6 месяцев до начала войны. Если верить, что более мудрый Сталин – по Резуну – считал СССР вполне подготовленным к нападению на Германию 6 июля 1941-го, то соответствующий, подробно проработанный государственный план должен был быть принят в Кремле не позднее января того же года. Но и в начале мая 1941-го единственным советским государственным планом являлся «План обороны государственной границы 1941 г.», по которому не исключалось вторжение, – правда, ограниченных сил противника, – в пределы Советского Союза на глубину 15-30 км. После этого должны были вступить в действие механизированные [66] корпуса, имевшиеся почти во всех армиях прикрытия. Они должны были нанести совместно с другими силами и средствами ответно-встречный удар и завершить разгром противника на чужой территории. Данный план не предусматривал превентивного удара по врагу.

Тем не менее, рассматривая майский план 1941 г., Резун делает однозначный вывод о «подготовке Красной Армии к наступлению». «В тот же день (5 мая 1941 года) в совершенно секретной директиве (уж врать, так врать. – B.C.) командующие приграничными округами получают указание быть готовыми к агрессии в любой момент» – пишет он.

Здесь следует сказать, что с 5 по 14 мая приграничным военным округам были направлены директивы Генштаба, определявшие задачи по обороне госграницы. В них указывалось:

«а) упорной обороной полевых укреплений по госгранице районов:

1) не допустить вторжения как наземного, так и воздушного противника на территорию округа;

2) прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа».

Люди, не посвященные в вопросы оперативного планирования и их практической реализации, полагают, что стоит собраться и поговорить высшему руководству о тех или иных желательных, на их взгляд, способах действий армии – и сразу все это осуществится. Но после утверждения стратегического плана Генштаба для разработки соответствующих планов объединений, соединений и частей (с допуском ограниченного количества исполнителей) и практической организации их выполнения [67] при самой интенсивной и напряженной работе требуется не менее 3-4 месяцев. Совершенно очевидно, что замысел действий, изложенный в докладной от 15 мая 1941 г., если бы он даже был утвержден, ни при каких обстоятельствах до конца 1941 г. не мог быть реализован на практике.

Общая стратегическая идея плана стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза не носила агрессивного характера. Его замысел отражал не наступательную, а скорее зонтичную доктрину.

В целом смысл разработанных под руководством Жукова «Соображений» от 15 мая 1941 года состоит в следующем: не отдавать инициативы противнику, постараться упредить его и навязать ему свою волю.

Согласно плану предусматривалась оборона на 90% всей протяженности фронта в течение почти месяца, и только затем в зависимости от условий предполагались наступательные боевые действия. Иначе говоря, войскам прикрытия согласно замыслу зонтичной доктрины должна ставиться задача прикрыть прочной обороной развертывание своих войск, выявить состав наступающих войск противника, определить направление главных и других ударов для уточнения задач главным силам своих войск.

Следует отметить, что в любом Генштабе стратегическое планирование должно предусматривать различные варианты действий. Применительно к обстановке 1941 г. такие действия советских Вооруженных Сил могли потребоваться после начала германской операции по форсированию Ла-Манша. Несмотря на существовавшие разногласия, Советскому Союзу нельзя было допустить поражения [68] Англии. В такой ситуации пришлось бы оказать ей помощь.

(Кстати, в ряде публикаций приводится директива Генштаба приграничным округам от 11 мая 1941 г. о готовности к наступлению в случае начала массированного вторжения немецких войск на Британские острова. Об этом говорил Тимошенко на учении в Белоруссии в 1957 г. Но подлинник этого документа в архивах пока не удается найти.)

Напоследок отметим, что именно оборонительный план (а не наступательная разработка) был доведен до каждого приграничного военного округа, каждой армии, каждого соединения. И командующие и командиры знали: боевые задачи вверенных им войск – в обороне. [69]