"Дойдем до неба" - читать интересную книгу автора (Абакумов Игорь)Глава VII Филин знал, что именно в этом месте у мышей пролегает тропа, пересекающая дорожное полотно. Он не впервые охотился здесь. Надо только немного подождать. Мыши, почему-то, предпочитают дождаться восхода луны и только потом выбегать на ровное бетонное полотно. Глупые животные, кого бояться? Машины здесь в темноте не ездят. Ну, очень редко. Так что, вперед, маленькие серые друзья. Опасаться совершенно нечего. Разве что… Ну, так и крылатый охотник здесь появляется далеко не каждую ночь. Давайте, давайте. Филин прятался в самой нижней части кроны высокой сосны, смотрел на дорогу, а назад, в гущу леса, не оглядывался. Зачем? Там сейчас не могло быть ничего ни вкусного, ни опасного. Возникшего позади, метрах в пяти от дерева, бесшумного вихря он не заметил. Вынырнувшей из ниоткуда машины – тоже. И только слившиеся воедино хлопок и удар бампера о ствол сосны заставили ночного охотника подавиться утробным горловым "ффу" и покинуть такую уютную засаду. Отчаянно работая крыльями, филин полетел к другому прикормленному месту. Здесь охоты сегодня, пожалуй, уже не будет. – Упс… – Димон вышел из машины и пригляделся в едва проникающем сквозь ветки лунном свете к чуть помятому бамперу. – В лесу, в лесу… Говорил же, надо прямо на трассе переходить. Глянь, нету ж никого! Слава вышел на дорогу и, доставая сигареты, прислушался. Где-то вдалеке, в гуще леса звучали редкие автоматные очереди. Базов, наконец, тоже выбрался из леса и протянул Кроткову автомат. – Я думаю, пешком пойдем, – он тоже прислушался. – Нам, как раз, туда… – Странно, что они до сих пор воюют, – Слава закинул автомат за спину. – Скоро уже сутки, а они до сих пор здесь. И даже еще отстреливаются… Это точно наши друзья? Димон, закрыв глаза, поводил головой из стороны в сторону. Втянув носом ночной воздух, он вытянул руку в указующем жесте и поднял веки. – Да, все помеченные там. Пока могу указать только направление – далековато, все же. Как думаешь, сколько нам топать? Слава опять прислушался. – Думаю, километров пять. За час дойдем. Ты, главное, пеленг не теряй, – Вячеслав раскурил сразу две сигареты и протянул одну товарищу. – Стрельба там, вроде, не очень активная. Будем надеяться, нас дождутся. – А если в замедлении – дойдем быстрее. – Только устанем. – А мы тихонько пойдем, прогулочным. – Часа за полтора дойдем? – Ага, и минут через пять будем там. – Заметано. Пошли? Осторожно перейдя дорогу, друзья углубились в залитый стеклом лес. Квадратный джип летел по окружной дороге на огромной скорости, обгоняя поднятую им же тучу пыли. Других машин на трассе не наблюдалось. Если война и застала кого-то в пути, то взрывы, уничтожившие город, смели все с дорожного полотна. Скрыв, правда, асфальт под слоем пыли, бетонной крошки, мелких обломков и прочего мусора. Водитель джипа внимания на хлам не обращал. Глухой хлопок перекрыл на мгновение рев двигателя, корму джипа занесло, и машина застыла поперек дороги с металлическим лязгом. В довершение всего, в багажнике раздался гулкий удар, заставивший автомобиль чуть подпрыгнуть. Когда пыль осела, с водительского места медленно вышел человек в пропыленной милицейской форме. Он переместился на пятно света от фар, вытер лысину и с удивлением посмотрел на окровавленный платок. Чуть подумав, скомкал его и отбросил в сторону. – Как же мне это все надоело, – пробормотал человек, разглядев торчащий из пробитой передней шины кусок арматурного прута. Он оглянулся, обошел машину и открыл дверцу багажника. Тяжело вздохнув, лысый схватился за упавшую бочку и, напрягшись, поставил ее вертикально. Порывшись в открывшемся пространстве багажника, извлек оттуда и бросил на землю запасное колесо и домкрат. Задумчиво повертел в руках балонник. – Ладно, до рассвета еще куча времени… Димон резко остановился и поднял руку. Слава обошел замершего друга и посмотрел по направлению Димкиного взгляда. Два автоматчика в сером камуфляже облюбовали небольшую ложбинку между корней старой кривой сосны. Один из них, тот, что сидел на корточках, медленно поворачивал голову в сторону остановившихся курсантов и уже тянул по направлению к ним ствол автомата. Димка, недовольно поджав губы, выдохнул через нос и, не торопясь, подошел к часовым. Коротко замахнувшись, он впечатал пятку магазина своего автомата в переносицу сидящему. Смотреть, как закрываются глаза по обе стороны от черной в темноте вмятины, было несколько жутковато. Когда Слава сумел отвести взгляд от этой картины, Дмитрий уже успел найти у второго часового штык-нож и воткнуть его лежащему в основание черепа. Базов вернулся к так и стоящему на месте Вячеславу и заглянул ему в лицо. – Что? – Жесток ты, однако. Димка оглянулся на все еще сидящего, будто поддерживаемого стеклянным воздухом, мертвеца. – Некогда нам, пошли, – и зашагал в сторону слабо наметившегося впереди просвета между деревьями. – Не люблю я фрицев… Выйдя на опушку леса, друзья залегли под большим раскидистым кустом, и Вячеслав запустил время. Воздух сразу же заполнился звуками, самым громким из которых оказался звук взлетающего вертолета. Огромная продолговатая поляна, в торец которой вышли друзья, плавно переходила в освещенное зависшими в ночном небе осветительными ракетами болото. Здесь, в торце стояло несколько вертолетов, один из которых, как раз, и уходил сейчас в ночное небо. Несколько костров позволяли разглядеть немалое количество солдат в серых одинаковых камуфлированных комбинезонах, большинство из которых сидело или лежало прямо на траве. Время от времени немногочисленные в этой толпе офицеры, имеющие на головах вместо касок фуражки, формировали какие-то команды, отправляемые бегом в разные стороны. Чуть дальше, метров через двести пустого пространства, у самой кромки болотных камышей, слышалось редкое постреливание короткими очередями. Цепочки трассеров улетали куда-то в сторону освещенных ракетами редких островков посреди болота. – Наши там? – тихо спросил Слава, кивнув в сторону болота. – Не все… Вячеслав проследил за взглядом Димона и разглядел на площадке между двумя вертолетами какое-то движение. Группа солдат, разбившись на небольшие, по четыре человека, команды занималась погрузкой в вертолет разложенных рядами на земле тел. Во второй вертолет водили и носили раненых. Чуть в стороне Слава приметил еще одну, обособленную площадку, на которую стаскивали тела, выбираемые медленно прохаживающимся между рядами офицером. На эту-то группу тел и кивнул Базов. – Большинство здесь… Димка повернул голову в сторону обстреливаемого болота. – Андрюха – там. – А?… – Дед, Миха, Миколка, Васек… – Димка снова повернулся к пятачку с телами. – Семеныч… Слава присмотрелся к островам. Несколько секунд он пытался разглядеть хоть что-то в легкой дымке, но трассы светящихся пуль уходили только в одну сторону. Ответных вспышек выстрелов Кротков так и не дождался. – Слышь, Баз, а сколько там наших? И живы ли они вообще? Димка перевернулся на спину и уставился в звездное небо. – Не знаю, Крот. Я не со всеми ручкался. Квокер точно там. А жив ли, нет ли… В палату проникла спина в белом халате и растрепанная шевелюра, затылочной частью. – Эй, коллеги, я вам обед выпросил. Павел Ильич, все так же пятясь, внес поднос с двумя тарелками и парой заполненных чем-то бурым стаканов. Ирина подняла голову со сложенных на кровати больного рук и потянулась, сидя на стуле. – Сколько времени, Паш? – сонно спросила она. – Как раз, обед, – Павел Ильич водрузил поднос на тумбочку. – Поешьте. Сергей сосредоточенно стучал по клавиатуре, никак не отреагировав на приглашение к обеду. Павел подошел к приборной стойке и, следуя профессиональной привычке, пробежался глазами по циферблатам, табло и экранам. – Слушай, Иришка, а может, все нормально? Ты посмотри, какая активность мозга наблюдается – любо-дорого. Может, и не надо его отключать, пока мозг не разгонится, да он сам и не выпрыгнет, а? Ирина протерла глаза, посмотрела на приборы и пожала плечами. – Есть! – неожиданно вскрикнул Сергей, откинувшись на спинку стула. – Теперь мы знаем, какие карты пересчитываются. Павел Ильич и Ирина одновременно обернулись к монитору. – И знаем, "где" и "когда" сейчас Вячеслав Соломоныч, – Сережка сделал гордую паузу. – Час двадцать одна ночи, четверг, двенадцатое пятого восемьдесят восьмого. Мап восемнадцать, пятьдесят один. Они обошли позиции фрицев по опушке леса справа. По пути Димка в каком-то ожесточенном азарте вырезал еще три поста. С того места, где друзья залегли, до ближайшего островка было рукой подать. Метров сорок, не больше. Ровной черной воды с выглядывающими местами кочками. – Не утонем? – Димка скептически оглядывал освещенную ракетами поверхность. Слава прикинул расстояние. – Я вот, что думаю… Нам все равно туда пробираться в замедлении. И лучше бегом, чтоб даже теней наших не заметили. Так вот, думается мне почему-то, что ежели по воде очень быстро побежать, то… Базов тихонько гыкнул и тут же дал команду на замедление. – Только ноги поднимай! – крикнул Слава вдогонку другу. – А то зацепишься, вылавливай тебя потом… И рванул следом. Первый островок оказался пуст. Второй тоже. На пути к третьему участку суши Слава, оглянувшись, заметил, что светящиеся трассы сместились в сторону первой проложенной ими по воде дорожки. Ну, да – круги, все равно, должны быть заметны, да и всплески… Кротков чуть не споткнулся об упавшего на одно колено Димона и остановился. Время, судорожно вздохнув, побежало дальше. Базов очень бережно раздвинул нижние ветви куста, у которого присел. Наклонившись, Слава глянул в просвет. Очередная осветительная ракета зависла прямо над небольшой поляной, открывшейся взору. Первое, что бросилось в глаза – ящик рации установленный на свежий продолговатый земляной холмик. В основании могилы, опираясь на рацию, торчал прикладом вверх воткнутый штыком в землю автомат. Курсанты пробрались через кусты, оглянулись по сторонам и медленно пошли к центру поляны. Прямо на земле, спиной к ним, сидел невысокий, с ног до головы вымазанный грязью, человек. Только на плече виднелось небольшое относительно чистое пятно. Красный, почти оранжевый в свете ракеты погон с желтой буквой "К". Непокрытая голова Андрея упиралась подбородком в грудь. – Н-да… – Дмитрий подошел к бывшему разводящему и присел на корточки. – Похоже, и здесь опоздали. Он осторожно нащупал артерию на Андрюхиной шее и отрицательно помотал головой. Слава, поборов возникшую в ногах слабость, обошел могилу с другой стороны. На раскинутых в стороны ногах Андрея лежал его родной автомат Калашникова, а палец правой руки до сих пор покоился на спусковом крючке. Слава только вблизи заметил, что растерзанная во многих местах форма пропитана не только грязью. – Холодный уже, – Димка встал и резко вскинул автомат, прицелившись в ракету. – Пух! Не опуская оружия, он посмотрел на присевшего теперь Кроткова и передернул затвор. – Ну, вот. Теперь Андрюха… Дадим салют? Слава с отсутствующим видом, как во сне, медленно разжал пальцы Андрея и потянул на себя его автомат. Металлический щелчок и последующее шипение разум воспринял как-то созерцательно. На скатившуюся между ног Андрея "лимонку" с дымящимся замедлителем среагировал Димка. – Граната! Он мгновенно дал команду на замедление, построил за Славкиной спиной вихрь портала и, навалившись в прыжке на товарища, увлек его за собой. Ирина вяло ковырялась ложкой в больничной перловке. Заметив пустую тарелку и вопросительный взгляд сына, протянула ему свою порцию. Ире, на самом деле, очень хотелось спать. Сказывались бессонная ночь на дежурстве и нервное напряжение последующего виртуального путешествия. Глаза закрывались сами собой. В палате ничего не происходило, ритмичный писк приборов убаюкивал… Пик… Пик… Пик… Она пребывала в том состоянии измененного сознания, когда реальность сливается с видениями, и самые фантастические образы не вызывают никакого удивления. Все естественно и знакомо, мыслей нет… Сережка встает со стула с тарелкой в руках и открытым ртом… Круглый экран осциллографа превращается в не менее круглый глаз, моргает… Пациент сжимает кулаки… Плавятся стрелки висящих над кроватью часов, капают на спинку… Пик-пик, пик-пик. Пик-пик-пик! Ирина вздрогнула. Ее сердце тревожно крутанулось в груди, подтолкнув к горлу какую-то шершавую волну и смахнув с глаз подкравшийся сон. Больной, напряженно выгнув грудь, глубоко вздохнул через нос. Ира подскочила со стула, тревожно схватив Кроткова за запястье. Сон, скатившись по спине, упал на пол и окончательно разбился. Пик-пик, пик… Вячеслав тяжело, с глубоким грудным стоном выдохнул и снова вытянулся на кровати. Ирина бросилась к приборам и защелкала тумблерами. Из электроэнцефалографа поползла широкая лента, почти закрашенная беснующимися линиями. Кротков закричал, и Сергей, наконец, выронил из рук тарелку. Здесь не было луны. Здесь не было ракет. В кромешной тьме не шумели отсутствующие листья и не пели несуществующие лягушки. Поднявшись, Слава зашвырнул оба автомата в темноту и напролом ринулся сквозь сухие кусты. – Славка! – Димка вскочил на ноги и бросился следом, на звук сокрушаемого сухостоя. – Славка, стой! Кротков добежал до края островка, сделал три шага в хлюпающей жиже и остановился. – Крот, ты где? Не слыша позади себя треска сминаемых кустов, Вячеслав поднял голову к звездному небу и дико, на одной ноте, заорал. – Вот, теперь слышу, – Базов, вытянув вперед руки, нащупал однополчанина. – Погоди. Слава яростно проскрипел команду на замедление, побежал внутренним взором по собственным внутренностям и вывалился в "космос". – Уп-с, – Димка ощутил "стекло" даже в кромешной тьме. – Крот, не балуй… Вячеслав выделил глазами из древа миров ту ветку, на которой они сейчас находились и, снова заорав, представил себе, как она сминается, рвется, разлетается на мелкие… – Да что ж ты так орешь-то?… Базов оглянулся. Темнота отступила, уступив место какой-то серой мгле. Она надвигалась со всех сторон, сжимая кольцо, захватывая неподвижную воду, пожирая землю и заросли мертвого кустарника. Когда серое однообразие поглотило весь мир, Дмитрий вытянул руку. – Мама, он выходит! – Сергей бросился к монитору. – Закончен пересчет мап восемнадцать, пятьдесят три. Он только что был там! Ирина бросилась к Вячеславу и приподняла ему одно веко. Закатившееся глазное яблоко бешено качалось из стороны в сторону. Ирина обернулась к сыну. – Позови Пал-Ильича, мне нужна его помощь. Быстрей! – Ну, и чего ты натворил? Димка рассматривал вытянутую руку. Если это и туман, то абсолютно прозрачный. Со всех сторон. Сверху и снизу. Если он абсолютно прозрачный, то вокруг ничего нет. Нигде. Слава обернулся к товарищу и молча опустился прямо на серое ничто, устроившись по-турецки. По выражению его лица никак нельзя было заподозрить, что это именно он только секунду назад орал, как ненормальный. – Я только что закрыл, стер, изничтожил целый мир. – Нафига именно его? – Базов наклонился, постучал по невидимой опоре, отозвавшейся слабым стеклянным звоном, и уселся, раскинув чуть согнутые ноги, напротив Кроткова. – Там так хорошо было прятаться… – Вопрос ставишь неправильно, Баз. – Мелко, что ли? – Димка сложил руки на задранных коленях. – Вроде того. Димон хмыкнул. – Тогда отвечай сразу на правильный вопрос. Как известно, чтобы задать вопрос, надо знать половину ответа. Я этой половины не знаю. Валяй, рассказывай. – Этот мир был не настоящий. Пыльные лучи фар неожиданно уперлись в несущуюся навстречу светло-серую стену. Лысый сержант со всей силы наступил на педаль тормоза. – Ах, ты ж… "Пэтрол" занесло, машина опрокинулась на бок и проскрежетала по асфальту еще метров сорок. Водитель выбил ногами остатки лобового стекла и на четвереньках выбрался наружу. Серая мгла наступала со всех сторон, все больше сжимая кольцо вокруг лежащего на дороге джипа. Наверху оно уже сомкнулось, скрыв из виду звездное небо. Сержант отошел на пару шагов от машины и по-турецки уселся прямо на разбитый асфальт. Выпрямив спину, застыл. Через мгновение он остался один в серой пустоте. – Выход. Слово вонзилось в бесцветную мглу подобно вбитому с одного удара гвоздю. Базов прилег, опершись локтем о невидимую опору, и поощряющее кивнул: "продолжай". – Остальные – тоже, – Слава предостерегающе поднял ладонь. – Тот мир, с которого мы начали – прежде всего. Именно на нем висела табличка "мап восемнадцать, тридцать шесть". Базов пожал плечами. – Я не видал. Что за "мапа" такая? – Давай-ка, я сначала начну, по хронологии. Итак, первое по времени, это надпись. Второе – разговор с лысым. А третье – твое замечание о причине и следствиях. Так вот, первое и второе оставалось непонятками, пока не появилось третье. Ты правильно заметил, что такого быть не может. Но дело в том, что и обратного в нормальном мире тоже не может быть. Нет причины – нет следствия, это закон. Какие могут быть варианты? – И какие же? – Димон в предвкушении устроился поудобнее. – Вариант первый, – Слава загнул палец, – пацан не причина. Вариант второй – пацан не настоящий, не тот. Вячеслав загнул второй палец. – И, наконец, третий вариант – сумма первых двух. Не причина и не тот. Третий палец. – Вариант-один в своем монументальном одиночестве отпадает. Программу принес мне именно он. Даже если Серега соврал мне насчет авторства, он все равно часть причины. Вариант второй отпадает, потому как младенец умер на той же ветке, на которой я слушал его прогу… – Но тогда и третий отпадает, – Базов подпер голову рукой. – Нет, – Слава разогнул все пальцы. – В третьем противоречия компенсируются. Ненастоящесть пацана мешает ему быть причиной, чего бы то ни было. – Мудрено как-то… – Дмитрий почесал затылок. – Пацан всего лишь ширма, скрывающая истинную причину. Эта причина должна находиться где-то выше, вне миров, которые нам доступны. – Ой, вот только про чертей и ангелов мне не надо, а? – Димка поморщился. – Не буду, все проще. Второй элемент в мозаике – лысый. Вся фишка в том, что здесь, в восемьдесят восьмом он ничуточки не изменился по сравнению с две тыщи десятым… На лице Базова читался вопрос. – Я помолодел на двадцать лет, студент – так просто загугукал. А старшине, как было около тридцатника, так и осталось… – О! Так он и во времени прыгать умеет? – Димон сплюнул и проследил за улетевшим куда-то вниз плевком. Далеко. Глубоко. – И многое другое. А объяснение этому только одно – он вне этих миров. Он над ними. Но – имеет здесь какой-то интерес. Слава немного помолчал. – И, наконец, надпись расставляет все по местам. Мап… Он сдернул с головы шлем и провел ладонями по мокрым, чуть седеющим волосам, обрамляющим сверкающую потом лысину. Глубоко вздохнув, откинулся на спинку кресла. Порыв ветра бросил на оконное стекло несколько гулких капель. Человек обернулся к свету, улыбнулся и, легко поднявшись, быстро и плавно перетек к окну. – Дождь… Он распахнул окно и подставил лицо ринувшейся в комнату влаге. Поблаженствовав несколько секунд, снял с гвоздя, вбитого в стену, вешалку с серой формой и принялся одеваться. Замерев на мгновение, задумчиво посмотрел на экран монитора и, сделав шаг к столу, ударил пальцем по клавиатуре. – Вот так… Застегнув китель на все пуговицы, милиционер вышел в прихожую, встал перед зеркалом и, улыбнувшись, смахнул невидимую пылинку с капитанского погона. – Ну что ж, время, – он посмотрел на часы, нажал на телефоне кнопку громкой связи и набрал номер. После первого же гудка, в динамике раздалось нетерпеливое: "Да?" – Это не он, Катюша, – надев фуражку, он улыбнулся своему отражению. – Что тебе нужно, капитан? – в голосе девушки звенело раздражение. – О! Ты помнишь, в каком я звании, – он усмехнулся. – В отличие от твоего мальчика… – Илья, нам не о чем разговаривать. Я… – Я помню, – он резко перебил собеседницу. – Предлагаю пари. – Я жду звонка, извини. – Он не позвонит. – Я кладу трубку. Илья выдержал паузу и, не дождавшись гудков отбоя, усмехнулся. – Пари такое. Если он звонит тебе сегодня, я забываю и о твоем существовании, и о том, что мы были когда-то женаты. Если нет – завтра ты звонишь мне. Завтра, когда я вернусь с дежурства. Он одернул китель, сполна насладившись молчаливыми колебаниями собеседницы. – Пока, любимая. Звони завтра. После половины пятого. Будет интересно. Илья разорвал связь и бодро вышел из квартиры. – Ах, да. Так что за "мапа"? – Базов попытался устроиться поудобнее. – Карта. Во многих компьютерных играх так обзывают локальные миры. Виртуальная реальность. Димка снова сел и покрутил рукой, разминая затекшее плечо. – Заумно гуторишь как-то… Вроде лабиринта, по которому колобок от паучков убегает? – Да, только круче. Компьютерная техника за двадцать лет далеко шагнула… Дмитрий молча ждал продолжения. – Я не помню… – Слава усмехнулся. – Я не знаю когда, как и с чьей помощью подключился к этой игрушке. Знаю только, уверен: настоящего здесь от меня – только сознание. А тело и все окружающее – компьютерная имитация… – Слышь, имитация, – Баз грозно покрутил плечами. – А ежели я тебе щас в глаз дам, твоему сознанию больно будет? Слава очень эффектно исчез. Развалившись на маленькие черные квадратики, мгновенно растаявшие во мгле. Димка открыл рот от неожиданности и, подпрыгнув, присел на корточки. – Будет. Сознание смоделирует боль. Базов резко обернулся. Кротков сидел в той же позе, но с другой стороны. – Ты дослушай, а потом эксперименты с моим глазом задумывай. Димон показательно нахмурил брови. – Ладно, валяй дальше. Павел Ильич, придерживая руки больного перебегал глазами с одного прибора на другой. Пациент неожиданно расслабился. – Осталась одна карта! – Сергей повернулся от монитора. – Восемнадцать, тридцать семь. Но его там нет. Ирина оторвала взгляд от ползущей ленты ЭЭГ. – И что? – Он вышел, мама. Ира перевела взгляд на спокойное лицо Кроткова. Приподняла ему веко, посмотрела на дергающиеся иглы электроэнцефалографа. Павел Ильич глядел туда же. – А активность-то есть, Иришка. Сергей откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул. Его блаженный взгляд уперся в циферблат над кроватью. Глаза студента рассеянно прыгали от одной стрелки к другой, а губы растягивались в отстраненной улыбке. Неожиданно он подскочил на стуле. – Ой, я же Катерине не позвонил, – Сергей выхватил из кармана мобильный телефон. – Не здесь, – предупреждающе поднял руку Павел Ильич и указал на дверь. – Тут чувствительные приборы. Звонить – в конец коридора и на лестницу. Сережка кивнул и бросился к выходу. Пока Ирина оборачивалась, сына уже и след простыл. – Эй! Ну, вот, сбежал… Хотела спросить, можно ли уже отключить датчики… Павел поднялся и ходил теперь возле стойки, внимательно рассматривая показания приборов. – Вернется, и спросишь, – пробормотал он, не оборачиваясь. – А пока могла бы историю заполнить и данные отобрать… Твой пациент, а ты его врач. – Ну, уж нетушки. Сегодня твое дежурство. А я спать хочу, – она оглянулась по углам палаты. – Привез бы мне каталку, что ли, а? Вячеслав задумался на несколько секунд. – В подобных играх всегда заложена некая жесткая задача. Задание. Правильно закончить игру можно, только добившись некоего определенного результата… – Докатиться живым до выхода из лабиринта? – В случае с колобком – да. В современных… Э… В будущих игрушках может быть чуть сложнее. Перебить всех врагов, найти клад, спасти заложников… Димон радостно вскинул брови. – Спасти младенца! – К примеру, – Слава был более осторожен. Базов вскочил и в восторженном волнении прошелся туда-сюда. – Красиво излагаешь, черт тебя подери! Неожиданно он остановился, словно налетев на что-то неподъемное и твердое. Секунду постоял в задумчивости и снова осторожно сел. – А если не сумел выполнить задачу? То есть, вообще? Не справился, опоздал. Если задача стала невыполнимой? Слава встал и, засунув руки в карманы брюк, повернулся к Димке спиной. Постояв молча несколько секунд, заговорил, не глядя на Базова. – Колобок может сдаться пауку или прыгнуть в сектор с пламенем… – И начать все сначала, – подхватил Димон. – Да. Кротков достал из внутреннего кармана милицейского кителя пистолет. – Но неизвестно, есть ли у колобка в запасе жизни, – размахнувшись, он зашвырнул "вальтер" в серую даль. – Можно бегать по лабиринту дальше, в надежде найти другой выход. Но это весьма сомнительный путь… – Да мы уже, похоже, побегали… Есть еще варианты? Слава обернулся. – Можно нажать "эскейп". – Как, как? – Кнопка такая в левом верхнем углу клавиатуры. Нажимаешь и вываливаешься из программы. Есть время подумать и принять решение – продолжить, начать сначала или закончить, не доиграв. Базов хитро ухмыльнулся. – Так вот, что ты сделал с этим поганым миром, да? – Вроде того. – Мама, вы опять пялитесь в глазок! Старушка раздраженно крякнула, не меняя позы у двери. Оборачиваться к снохе она тоже не сочла нужным. – Я всего лишь хочу вынести помойное ведро, – в прихожей, действительно, стоял упомянутый хозяйственный прибор, правда, далеко не заполненный. – А у соседей опять столпотворение. Все к ним ходють и ходють… Дородная невестка всплеснула руками и бросила, удаляясь на кухню: – Столпотворение, мама, это – строительство башни. Столп – это башня. Вавилонская. – Сама ты башня вавилонская, – проворчала старушка, не отрываясь от глазка. На лестничной площадке стояла молодая девица с копной каштановых волос на голове и нетерпеливо давила на кнопку соседского звонка. – Ишь, курица крашеная. Чего давить, если не открывают? Нету, значит, никого… – тихо, чтобы не было слышно за дверью, пробормотала бдительная старушка. Катя отпустила кнопку и, приблизив ухо к двери, прислушалась. Нет, голоса, видимо, почудились. Незнакомые… Куда ж он делся? Сергей должен был позвонить в половине четвертого. Договорились, что он проводит ее к шести на собеседование и подержит за нее пальцы. А потом они вместе посидят в кафе, отметят Катино трудоустройство. Или выпьют за провал и успехи в будущем. Ну, и все такое. Вытекающее… А он не позвонил. Катерина могла бы и не придавать этому такого уж большого значения, но позвонил, вдруг, Илья. И что-то тревожное прозвучало в этом звонке. Катя дважды ударила по двери кулаком и посмотрела на часы. – Сережка! Послушав пару секунд равнодушную тишину, она развернулась и медленно пошла вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, Катерина достала мобильный телефон и набрала Сережкин домашний номер. Слушая длинные гудки и покусывая губу, пошла к Большому проспекту. У соседей трезвонил телефон. Неприятно так – тр-р-р, тр, тр, тр-р-р, тр, тр. Старушка покачала головой, на секунду оторвав ухо от соседской двери. Сначала заведут себе телефоны с таким громким и противным сигналом, а потом сами трубку не берут. Об окружающих совсем не думают, будто одни на всем белом свете. – Мама! Старушка, вздрогнув, отскочила от соседской двери. Вот змея, как тихо дверь отворила… – И не надо за мной шпионить, – буркнула свекровь, подхватила мусорное ведро и засеменила по лестнице вниз. Лицо медленно вошедшего в палату Сергея несло печать полного недоумения. – Ничего не понимаю, – пробормотал он и поднял глаза на мать. – Катерина трубку не берет… Ни дома, ни мобильник. Ирина уложила, предварительно взбив, маленькую подушку на каталку и обернулась к сыну. Пожала плечами. – Ну, и что? Занята чем-нибудь. – Нет, мама! – Сергей заволновался. – Мы договаривались. Ей сегодня на собеседование, я обещал проводить. – Уходишь? – Ира оглянулась на неподвижного пациента. Сережка подошел к столику с монитором и, вздохнув, сел в кресло. Поколдовав немного с клавиатурой, он поднял глаза на настенные часы, снова посмотрел на экран и обернулся. – Ничего не понимаю… Ирина притворно-грозно нахмурила брови. – Знаешь, сын, твое сегодняшнее "ничегонепонимание" уже начинает поднадоедать, – она глянула на больного. – Ах, да! Хотела спросить вас, товарищ инженер – не возражаете, если я отключу своего больного от вашего произведения? Так сказать, вручную? И потянулась к проводам. – Нет! – Сергей вздрогнул, сбросив оцепенение. – Подожди… Ира отдернула руки и с волнением посмотрела на сына. – Подожди… Эта карта. Восемнадцать, тридцать семь… Она пересчитывается в реальном времени… Смотри, – и он ткнул пальцем в экран. Время, соответствующее текущему моменту обсчитываемой карты, в точности совпадало с показаниями настенных часов. – Ну, и что? – Ирина пожала плечами. – Ты же сказал, что его там нет. – Тогда зачем она вообще пересчитывается? Да еще так медленно… Сергей посмотрел в глаза матери. – Мама… Он там. Он получил доступ к функциям координатора. Вячеслав закрыл глаза и напрягся. Базов ощутил слабую вибрацию в опоре, на которой сидел и, глянув вниз, ахнул. Друзья висели в пустоте над тем самым деревом миров, которое до сих пор он видел только в своем мозгу. Причесанные линии искрились и переливались, уходя в бесконечность. Снаружи это выглядело даже более величественным, чем Земля с борта челнока. – И что будешь делать дальше, Крот? – Димка не мог оторвать взгляда от картины под ногами. Слава разомкнул веки и посмотрел в глаза другу. – Я не покупал билета на это шоу, Димка. И тем более, не подписывался в нем участвовать… Самое разумное – нажать кнопку… – Так жми, давай, – Димка вскочил. – Пошли отсюда, гори оно все, синим пламенем. Кротков молча смотрел на Базова. Дмитрий поймал напряженный взгляд товарища и осекся. – Что?… – Я не знаю ответов на многие вопросы, Баз. Возможно, я получу их, когда выйду. Но… Слава сделал паузу, посмотрев вниз, на дерево. – Я не знаю, что будет с тобой… – То есть? Слава поднял взгляд и встретился с другом глазами. – Моя теория вполне объясняет то, что происходит со мной. Откуда я здесь взялся, и что со мной будет дальше при тех или иных действиях. Но она не объясняет того же о тебе… По всем моим раскладам получается, что ты – часть программы. И можешь дать мне в глаз, но если я повторно нажму "эскейп", ты исчезнешь вместе со всеми этими мирами… Сергей слегка ударил кулаком по столику. – Нет, не пускает меня поадминить чуток. Эх, если б можно было мне войти… Только, если юзером или юнитом… Так ведь, никак с ним не связаться будет. Да еще и в эту непонятную карту… Эх… Разговаривал он сам с собой. Ирину, все-таки, свалила усталость. Она из последних сил забралась на каталку и, ударившись головой о подушку, почти потеряла сознание. Голос сына бубнил где-то на задворках мозга, отдаваясь гулким эхом позади глазных яблок. Надо поспать. Минут пятнадцать-двадцать… Ничего не случится… – …Эх, если б с ним встретиться… Джинсы… Клетчатая рубаха… Если б встретиться… Димка досадливо поморщился. – Нет, я точно тебя сегодня побью. Где ты узрел отличия между нами? А? Может, я где-нибудь там, в десятом, сижу в соседней комнате да на дисплей пялюсь? Давай, жми кнопку, пока я не рассердился. А там – встретимся, обнимемся, да пивка вместе попьем. – Не встретимся, Димон… – Ты опять? – в голосе Базова послышались угрожающие нотки. – Мы что, так основательно потерялись за какие-то двадцать лет? Слава отвернулся и немного помолчал. – Нет тебя там, Баз. Ты погиб в девяносто пятом… Кротков повернулся к другу, подошел к нему вплотную и положил руку на плечо. – А потому я хочу пройти этот уровень сначала. Лысый намекнул, что он такой же, как мы. Если он может во времени прыгать, то и мы прыгнем. Пройдем игру, а там – посмотрим. Ну, что? Со мной? Слава протянул правую руку раскрытой ладонью вверх. – Дойдем до неба, Димон? – Э-эгх! – Дмитрий изобразил бросок воображаемой шапки под ноги и хлопнул подставленную ладонь. – Дойдем, брат! И таких там всем п…лей навешаем – мало не покажется. Катя остановилась в нерешительности и посмотрела на вход в отделение. Устраивать скандал бывшему мужу – в этом было что-то унизительное. Тем более что, затевая разборки, она явно пойдет на поводу у Ильи. Именно это он и провоцировал. И все у него просчитано, и результат заранее известен. "Что с Сергеем? А мне откуда знать? И, вообще – кто такой? Это паранойя, девочка". И еще большее унижение. Но и просто так проглотить это она не могла. Если бы не этот звонок, Катерина никогда бы не подумала, что неожиданная пропажа Сергея как-то связана с ее бывшим мужем. Ну, мало ли что могло случиться. И не обязательно страшное. Мог просто… нет, не забыть, а, к примеру, оказаться занятым настолько, что и до телефона не добраться. Катя всегда предпочитала самые безобидные объяснения, так легче жилось. И легче прощалось. Но этот звонок не мог не иметь связи с молчанием Сергея. Катерина посмотрела на часы. Перехватив в другую руку зонтик, вытянула из сумочки мобильный телефон. Ни домашний, ни мобильник Сергея, по-прежнему, не отзывались. Вернее, мобильник был постоянно занят. Чуть поколебавшись, он набрала телефон его матери. Катерина так и стояла перед входом в отдел милиции, недоуменно выслушивая короткие гудки, и вздрогнула от голоса почти прямо над ухом. – Я же сказал – завтра. Катя резко обернулась. – Сейчас мне некогда, – Илья взглянул на часы. – Через восемь минут у меня начнется дежурство. Звони завтра. – Что ты с ним сделал? – Катерина схватила бывшего мужа за рукав кителя. Он легко, почти без напряжения, смахнул ее ладонь. – Это паранойя, девочка. Сложив зонтик, Илья отвернулся и вошел в отделение. – Павел Ильич! – подбежавшая медсестра выглядела взволнованной. – У больного из седьмой учащенный пульс, и повышается давление. Павел быстрым шагом дошел до палаты и бросился к Кроткову. Сестра, конечно же, преувеличивала – да, повышения показателей есть, но в пределах нормы. Просто, коматозник, похоже, оживал. И активность мозговой деятельности довольно приличная. Надо бы обрадовать Иришку. Павел Ильич глянул на настенные часы – вполне, коллега уже должна была отоспаться после дежурства. Он вышел в коридор, бросив сестре: "все нормально", и дошел до телефона. После семи длинных гудков, набрал номер мобильного. Положив трубку, Павел Ильич пожал плечами. Что ж, хочет пропустить момент "всплытия" своего подопытного – так ей и надо. Сережка… Маленький еще. Эти короткие штанишки он носил в четыре годика. И очень не любил, хотел выглядеть взрослым. Джинсы требовал, как у соседа Витьки… – Я побежу! Я побежу до неба… Низко висящее солнце слепит глаза. Поднять бы руку над глазами козырьком, да есть ли во сне рука? Ирина уже собралась окликнуть сына, но там, куда она вглядывалась против багровых лучей (восход? закат?), обнаружилась высокая фигура в клетчатой рубашке и джинсах. – Слава?… Фигура неторопливо удалялась. – Слава! Куда вы? Он обернулся и прищурился, вглядываясь в Ирино лицо. Улыбнулся. – Мы хотим дойти до неба… Свет померк, вытесненный хлынувшей со всех сторон серой мглой, отдаляя и скрывая из виду Вячеслава. – Нет! – Ирина пыталась кричать в мутную пустоту, не слыша собственного голоса. – Слава, вам надо вернуться! Это все неправда… Мираж… Сон… Морок… У-умммм… Зачем же так трясти-то? Я же сплю… – Мама! Слава открыл глаза и хитро посмотрел на сидящего напротив товарища. – Ну, как? – сидя по-турецки, подпрыгивать было не совсем удобно, но Димке удалось показать всю степень своего нетерпения. – Порядок, – Вячеслав улыбнулся. – Я подобрал коды команд. Хакнул, как принято выражаться в моем времени. Если я прав, и это, действительно, всего лишь программа – я готов ее сломать. Димон шумно выдохнул и поднялся на ноги. – Так чего ждем? Кротков внимательно присмотрелся ко все еще сверкающему далеко внизу древу. – Отправляемся в воскресенье, восьмое мая, в семь утра. Готов? – Всегда готов, – Базов вскинул руку в пионерском салюте. – Тогда, полетели. Слава, щелкнув пальцами, произнес мысленную команду. Мир, и без того не очень-то яркий, потух. Сергей всем корпусом подался к монитору. – Что?… В таблице пересчитываемых карт, вдруг, появилась вторая строчка. Он быстро открыл окошко с информацией о новом пересчете и, загремев креслом, бросился к спящей на каталке матери. – Мама! – Сергей потряс Ирину за плечо. – Мама, проснись! Вячеслав Соломоныч, это он. Он управляет пересчетом! Ну, мама!… Ира сморщила лицо, не размыкая век. Просыпаться ей явно не хотелось. – У-умммм… – А! – Сергей безнадежно махнул рукой и бросился к монитору. Снова усевшись в кресло, взял в руки виртуальный шлем. – Он запустил пересчет восемнадцать, тридцать шесть. Сначала, мама! А это значит, что я там жив и могу войти юзером! – Сергей решительно натянул шлем на голову и вслепую надел перчатки. – Я все ему объясню. Ай! Растрепанная Ирина нависала над сыном, грозно сдвинув брови. Шлем оказался у нее в руках. – С ума сошел, да?!! Сергей обиженно и недоуменно потирал ухо, по которому проехался наушник шлема. Больно проехался. – Ты не понял, что я тебе сказала утром? Там все очень реально. Слишком реально. Руки-ноги тебе поотрывать за такую реалистичность, – Ира слегка ткнула сыну пальцем в лоб. – Ты как ему объяснять собрался? Гу-гу, гу-гу? Да? Да ты и так-то еще не можешь. Какая дата обсчитывается? Сергей все еще с обиженным выражением посмотрел на окошко с информацией о карте. Быстро бегущий счетчик времени отмерял утро восьмого мая. – Я еще не родился… – Тем более, – Ирина отвесила сыну легкий подзатыльник и тут же потрепала ему волосы. – Экспериментатор… – Но минут через сорок уже будет девятое, – Сергей, понимая, что мама права, и идея его, мягко говоря, не очень продумана, пытался хоть как-то ухватиться за ускользающую надежду. Ирина отошла к каталке и устало забралась на нее. Усевшись поудобнее, она задумчиво повертела в руках шлем. – Вот что, – Ира подняла глаза на сына. – Туда пойду я… – Курс… Подъе-о-о-ом! |
|
|