"Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)" - читать интересную книгу автора (Серлинг Род)

СКАЧОК РИПА ВАН ВИНКЛЯ

Рельсы «Юнион Пасифик» походили на змей-близнецов, ползущих к югу от невадской линии в обширные знойные долины пустыни Мохаве. И раз в день, когда знаменитый поезд «Сент-Луи-Сити» грохотал мимо остроконечных вулканических гор, мимо далеких и пустынных зубчатых скал, мимо мертвого моря золы и ломких креозотовых кустарников, это было вторжение странного анахронизма. Ревущая сила дизеля расталкивала ветры пустыни. Поезд мчался мимо белых и безводных песков древнего мира, словно опасаясь быть схваченным острыми крошащимися отрогами скал, окружавших великую квадратную пустыню. И однажды… только однажды… случилось невозможное: стальной рельс, связывающий поезд с землей, был поврежден. Слишком поздно гигантские колеса послали протестующие искры и агонизирующий вопль металла, пытаясь остановить то, что не могло быть остановлено — пятидесятитонный локомотив, движущийся со скоростью девяносто миль в час. Он, громыхая, сошел с рельсов и врезался в песчаную насыпь с оглушительным ревом, раскатом, потрясшим эту тихую пустыню. Вагоны последовали за ним, как кошмары, громоздящиеся один на другой, потом кровавая бойня затихла. «Сент-Луи-Сити» был умирающим металлическим зверем с пятнадцатью разбитыми позвонками, растянувшимися на песке.

Фургон поднимался по холму в сторону пустынного уступа. Он стонал и хрипел от жары, а за ним следовал «седан». Когда фургон достиг уступа и пропустил «седан», который остановился в нескольких сотнях футов, тогда фургон дал задний ход и подкатил ко входу в пещеру. Двое мужчин вышли из фургона, двое — из «седана». На всех были комбинезоны без номеров, и все четверо встретились у задней дверцы фургона. Они походили на штаб из четырех генералов, собравшихся вместе, чтобы обсудить сражение — потные, смертельно усталые, но победившие.

То, чего они только что добились, действительно было победой.

Это была операция, требовавшая точности секундомера, верного расчета времени, логики и силы полновесного вторжения. Случившееся превзошло их самые смелые надежды. Ведь в фургоне лежало два миллиона долларов в золотых слитках, аккуратно уложенных в тяжелые неподвижные горки.

Высокий мужчина с худым лицом и спокойными умными глазами походил на профессора из какого-нибудь колледжа. Его звали Фэрвэлл, и он имел докторскую степень по химии и физике. Его специализацией были ядовитые газы. Он повернулся к остальным и, в знак одобрения, поднял большой палец.

— Недурно сработано, джентльмены, — сказал он со слабой улыбкой. Его взгляд медленно двигался вправо и влево, следя за лицами трех остальных.

Рядом с ним стоял Ирб, почти такой же высокий, как Фэрвэлл, с худыми покатыми плечами и бледным, не поддающимся описанию лицом, возможно, выглядевший моложе своих лет. Он был специалистом в области механики. Он мог собрать что угодно, наладить что угодно и управлять любым механизмом. С пытливым взором и пальцами хирурга, он нежно ласкал путаницу приборов, моторов, колес и цилиндров и с мягкостью добивался того, что они начинали работать.

Возле него стоял Брукс. Широкий и плотный, лысоватый мужчина с заразительной улыбкой и техасским акцентом, он знал о баллистике намного больше любого смертного. Кто-то сказал, что его мозги были сделаны из пороха, так как он был прирожденным гением там, где дело касалось огнестрельного, да и любого другого оружия.

А справа от него стоял Де Круз — маленький, подвижный, красивый. Копна нечесаных черных волос свешивалась над глубоко посаженными зоркими темными глазами. Де Круз был экспертом по разрушению. Это был гений уничтожения. Он работал с любыми материалами и мог взорвать все, что угодно.

Двумя часами раньше эти четверо, удивительно сочетая талант, расчет и технику, совершили ограбление, не имевшее аналогов в истории преступлений. Де Круз зарыл в землю пять блоков тола, по фунту в каждом, благодаря чему рельсы были повреждены и поезд потерпел крушение. Ирб почти в одиночку собрал два передвижных механизма из частей двенадцати других, причем их родословную проследить было невозможно. Брукс создал гранаты, а Фэрвэлл создал усыпляющий газ. И ровно через тридцать минут все пассажиры поезда уснули, причем оба машиниста — навсегда. Тогда эти четверо побежали к вагону, в котором в сейфе с закручивающейся крышкой лежали мешки со слитками. И снова талант Де Круза помог взорвать замки, а слитки перекочевали в фургон. Для них было естественным забыть о существовании мертвых машинистов и двадцати с лишним тяжело раненых пассажиров, оставленных ими на произвол судьбы.

Единственной истиной, в которую они верили и отдавали должное, была целесообразность. Де Круз побежал к задней двери фургона и начал подталкивать сокровища к краю.

— Птички в клетке, — сказал Ирб и улыбнулся, направившись в пещеру с одним из мешков во слитками.

Брукс поднял другой мешок со слитками и пощупал их руками.

— Мы уже все сделали, — сказал он, — но до сих пор ничего не потратили.

Де Круз остановился и задумчиво кивнул.

— Брукс прав. Два миллиона золотом, а на мне до сих пор — рабочие штаны, да и денег у меня — один доллар двадцать центов.

Фэрвэлл кивнул и подмигнул им.

— Это в нынешнем году, сеньор Де Круз. Сегодня мы займемся этим, — он показал на фургон и кивком головы указал на вход в пещеру, — но завтра! Завтра, джентльмены, мы будем богаты, как Крез! Как Мидас! Рокфеллер и Морган в одном лице!

Он похлопал по мешкам.

— Безупречность, господа! Вот как вы поработали. Безупречно.

Брукс засмеялся.

— Люди! Посмотрели бы вы на того машиниста, когда он жал на тормоза! Он выглядел так, словно настал конец света.

— Почему бы нет? — сказал Де Круз. Его голос был резким, глаза сверкали. Он гордо ткнул себя в грудь. — Когда я взрываю рельсы, они взлетают на воздух.

Брукс посмотрел на него. В его взгляде сквозила укоренившаяся антипатия и нескрываемое презрение.

— Отыщи мне литейный цех, Де Круз, и я отолью для тебя медаль.

В черных глазах Де Круза была ответная ненависть.

— Ты-то что беспокоишься, Брукс? Между прочим, это было чертовски тяжело — разомкнуть рельсы. Ты бы это лучше сделал?

Фэрвэлл, который был катализатором этой группы, смотрел то на одного, то на другого. Он взмахом руки приказал Де Крузу вернуться в фургон.

— Может быть, сейчас мы займемся делом? — сказал он. — У нас расписана каждая минута, и я хочу придерживаться нашего плана,

Они продолжили перетаскивать золото из фургона в пещеру. Было мучительно жарко, а десятидюймовые бруски были очень тяжелыми, и фургон пустел медленно.

— Народ! — сказал Брукс, заходя в пещеру с последним мешком.

Он положил его на самый верх рядом с ямой, которую они приготовили много дней назад. — Да, маленький тяжелый ублюдок, чувствуй себя как дома.

К нему подошел Ирб.

— Да, один миллион, девять сотен и восемь тысяч долларов… все, как он говорил, — он указал на Фэрвэлла. — Все сработано, как вы сказали вагон, полный золота, крушение поезда, газ усыпил всех, кроме нас, — с этими словами он посмотрел на противогаз, висевший у него на поясе.

Фэрвэлл кивнул.

— Кроме нас, мистер Ирб. Мы не должны были спать. Мы должны были обогащаться.

— Хорошо? джентльмены, золото в пещере. Следующим пунктом мы уничтожаем фургон, а мистер Ирб запакует машину в брезент.

Он прошел в дальний угол пещеры. Там находились четыре стеклянные коробки, по форме напоминавшие гробы, поставленные в ряд.

Фэрвэлл потрогал крышку одного из «гробов» и одобрительно кивнул.

— А теперь, — прошептал он, — немного сопротивления — настоящая кульминация — крайняя изобретательность.

Трое стояли в тени за его спиной.

— Одно дело, — послышался тихий голос ученого, — остановить поезд на его пути из Лос-Анджелеса в Форт Нокс и выкрасть его груз. И совсем другое дело — остаться на свободе, чтобы его потратить.

Де Круз шлепнулся в грязь.

— Когда? Когда мы его потратим? — спросил он.

— А вам это неизвестно, сеньор Де Круз? — В голосе Фэрвэлла слышалось легкое неодобрение. — А я-то думал, что этот пункт плана вам предельно ясен.

Де Круз встал и подошел к стеклянным саркофагам. Он с явным отвращением смотрел на них.

— Рипы Ван Винкли, — сказал он, — вот мы кто.

Он обратился к остальным:

— Мы с вами — четыре Рипа Ван Винкля. Я не уверен…

Его перебил Фэрвэлл:

— В чем вы сомневаетесь, мистер Де Круз?

— В необходимости залечь в спячку, мистер Фэрвэлл. В этих стеклянных гробах, во сне. Я хочу знать, на что я иду.

Фэрвэлл улыбнулся ему:

— Вы хотите знать, на что вы идете. Я очень точно вам это объяснял.

Он повернулся, включая в разговор двух остальных.

— Мы все погрузимся в состояние приостановленного развития. Затянувшегоя… отдыха, мистер Де Круз. А когда мы проснемся, — он показал на яму и золото, сложенное рядом с ней, — только тогда мы возьмем свое золото и насладимся им.

Де Круз отвернулся от саркофага и встал к нему лицом.

— Я думаю, каждый должен получить свою долю и попытать счастья!

Брукс достал огромный нож, который сверкал в тишине,

— Это ты так думаешь, Де Круз. — Его голос был едва слышен. — Но мы с этим не согласны. Мы согласны с тем, что мы должны спрятать золото здесь и сделать то, что скажет нам Фэрвэлл. До сих пор он не ошибался. Ни разу. И с поездом, и с золотом, и с газом — со всем. Все было точно так, как он обещал. И вся наша работа заключалась в том, чтобы переступить через спящих людей и ворочать судьбой, словно это пакет кукурузных хлопьев.

— Покончим с этим, — сказал Ирб.

— Разумеется, покончим, — возбужденно воскликнул Де Круз, — но как быть с этим?

Он хлопнул ладонью по крышке одного из саркофагов.

— Никто из вас не имеет ничего против того, что мы будем беззащитны и заперты здесь?

Брукс медленно двинулся к Де Крузу, нож все еще был у него в руке.

— Нет, мистер Де Круз, — мягко сказал он. — Никто из нас не возражает.

Они смотрели друг другу в глаза, ив этот момент борьбы именно Де Круз дрогнул и отвернулся.

— Как долго, Фэрвэлл? — спросил он другим тоном. — Когда мы все нажмем кнопку, и выйдет газ, и начнется это, это приостановленное развитие? Как долго?

— Как долго? — мягко спросил его Фэрвэлл. — Я не знаю точно. Я только могу предполагать, что мы все проснёмся в пределах одного часа, не больше.

Он посмотрел вниз на длинный ряд мешков.

— Я бы сказал, примерно сто лет от сегодняшнего дня. — Он обвел присутствующих взглядом. — Сто лет, джентльмены, и мы снова будем на земле.

Повернувшись, он пошел к яме, затем посмотрел на золотые слитки и добавил:

— Как богачи, во всяком случае, — продолжал он, — как очень богатые люди.

У Де Круза дрожали губы.

— Через сто лет, — он закрыл глаза. — В точности как Рип Ван Винкль.

Весь остаток дня ушел на то, чтобы перенести золото в яму и засыпать землей. Последняя упаковка тола ушла на взрыв, который разрушил фургон. «Седан» вкатили в пещеру, покрыли маслом и завернули в брезент. А потом Фэрвэлл закрыл гигантскую стальную дверь, закрывавшую пещеру с внешней стороны и ничем не отличавшуюся от скал вокруг нее. Четверо сообщников стояли в тусклом свете ламп, установленных в пещере, их глаза были прикованы к четырем большим коробкам, ожидавшим их с тихим гостеприимством. По сигналу Фэрвэлла каждый забрался в свою коробку, закрыл крышку и заперся изнутри.

— Хорошо, джентльмены, — произнес Фэрвэлл по внутренней системе, связующей все саркофаги. — Прежде всего я хочу проверить, слышите ли вы меня. Постучите по боковой стенке, когда я назову ваше имя.

Последовала пауза.

— ДеКруз?

Тот шевельнул дрожащей рукой и постучал по боковому стеклу.

— Ирб?

Из саркофага последнего послышался приглушенный стук.

— Брукс?

Тот, улыбаясь, постучал пальцами по стеклу и отдал салют.

Фонари слабо мерцали, и комната наполнилась оранжевой мглой, которая предшествовала наступлению полной темноты.

Голос Фэрвэлла был холодным и неторопливым.

— Сейчас я хочу последовательно и точно сообщить, что произойдет, сказал он, его голос был глухим. — Во-первых, проверьте воздушные клапаны, расположенные справа вверху. Вы видите их там?

Каждый взглянул вверх.

— Хорошо, — продолжал голос Фэрвэлла. — Красная стрелка должна быть повернута к надписи «закрыто и загерметизировано». Теперь вы медленно считаете до десяти. Когда дойдете до десяти, дотянитесь левой рукой до углубления у вас над головой. Там есть маленькая зеленая кнопка. Вы все уже нашли.

В других трех саркофагах зашевелились.

— Вы должны нажать кнопку. Когда вы сделаете это, вы услышите слабый шипящий звук. Это газ начнет заполнять саркофаги. Сделайте три легких вздоха, затем долгий, глубокий. Через секунду на вас накатит тяжелое чувство сонливости. Не боритесь с этим. Просто продолжайте ровно дышать и сохраняйте спокойствие. Неплохо посчитать назад от двадцати. Это займет ваш ум и удержит вас от любого случайного движения. К тому времени, когда вы дойдете до восьми или семи, вы потеряете сознание.

Последовала еще одна пауза.

— Хорошо, — продолжал Фэрвэлл, — сначала проверьте воздушные клапаны, джентльмены.

Остальные последовали его инструкциям, и потом три пары глаз повернулись, насколько возможно, к первому саркофагу.

— Сейчас начинайте счет, — скомандовал Фэрвэлл, — и на счете «десять» откройте газ.

Губы четырех мужчин начали двигаться, когда они начали финальный отсчет, затем очень медленно в каждый «гроб» начал струиться белый молочный газ, пока тела внутри не пропали из вида.

— Спокойной ночи, джентльмены, — Фэрвэлл говорил с трудом и нечетко, приятных сновидений и хорошего сна. Увидимся… в следующем веке.

Его голос ослаб.

— В следующем столетии, джентльмены.

Не было больше ни одного шороха, ни одного звука. Лампы в пещере вспыхнули и погасли, и больше не стало ничего, кроме темноты. Внутри стеклянных саркофагов глубоко и ровно дышали четверо мужчин, не осознавая тишину и темноту, безразличные сейчас и ко времени, проходящему над пещерой, расположенной в девяноста милях от поезда, потерпевшего крушение в пустыне Мохаве.

Прошло время. Разбитый остов фургона покраснел от ржавчины, развалился на маленькие куски металла, которые смешались с песком и были поглощены им. Дули ветра, солнце пересекало небо день за днем. Время бежало неумолимо, пока не настал момент, когда маленький рычажок внутри первого «гроба» щелкнул и «крышка начала открываться.

Фэрвэлл открыл глаза. С минуту он выглядел озабоченным, постепенно его лицо прояснилось. Его тело казалось тяжелым и окоченевшим, ему понадобилось какое-то время, чтобы освоиться со своим телом. Тогда он очень медленно сел и дотянулся до фонаря. Он устроил эту систему с помощью нескольких батарей его собственного изобретения, встроенных в сваренный ящичек, сделанный из стали и магния. Когда он нажал кнопку, луч света ударил в потолок пещеры.

Внизу послышались движения, и раскрылись еще два саркофага, Де Круз и Брукс сели в своих «гробах». Последний остался закрытым.

Де Круз выбрался из саркофага, его ноги были деревянными и чужими. В его голосе билась дрожь:

— Не получилось…

Он пощупал лицо, потом начал поднимать и опускать руки.

— У нас нет бород, — сказал он, — у нас даже ногти не выросли.

Он обвиняюще посмотрел на Фэрвэлла.

— Хей! Мистер Умник с большими мозгами и готовыми ответами на любой вопрос — почему это не сработало?

— Должно было получиться, — сказал ученый. — Это доказательство — для дураков. Все функции остановились — ни бороды, ни ногти расти не могли. Говорю вам, все получилось. Иначе быть не могло.

Де Круз пересек темную пещеру и потрогал стены.

Он нашел гигантский рычаг в скале. Послышался скрежет ржавых цепей, и через мгновение стальная перегородка покатилась по рельсам. В пещеру ворвался ослепительный свет; и трое мужчин зажмурились. Не скоро их глаза привыкли к солнечному свету. Потом Де Круз вышел на широкий уступ и посмотрел на горизонт.

— Посмотрите — там эта дурацкая автострада, — сказал он дрожащим голосом. — Она не изменилась. Она ни черта не изменилась.

Он повернулся на каблуках и схватил Фэрвэлла за ворот рубахи.

— Мистер Умник! Большие Мгоги! Значит, вместо ста лет прошел какой-то час, и нас все еще ищут. И все это золото в пещере является мертвым грузом, поскольку все, кому не лень, будут его искать.

Фэрвэлл вырвался из его рук и повернулся лицом к пещере.

— Ирб, — сказал он. — Мы забыли Ирба.

Они побежали к четвертому саркофагу. Фэрвэлл первым увидел, что произошло. Он поднял большой кусок скалы и осмотрел его. Затем поднял голову и посмотрел на потолок, потом — на трещину в стеклянной крышке саркофага.

— Вот в чем причина, — мягко сказал он. — Камень разбил стекло, и газ улетучился.

Он посмотрел на скелет, лежавший в стеклянном гробу.

— Господин Ирб доказал мою правоту, джентльмены. Он определенно доказал мою правоту… дорогой ценой.

Брукс и Де Круз смотрели на останки Ирба. Ни один из них не проронил ни слова. Потом последний спросил:

— Сколько времени… сколько нужно, — он показал в сторону скелета, сколько нужно времени, чтобы труп разложился?

«Фэрвэлл взмахнул рукой…

— Год или сто лет.

Он посмотрел на вход в-пещеру.

— По моим предположениям сейчас 2061 год.

Трое вышли да солнечный свет. — Теперь следующий пункт, — быстро сказал Де Круз. — Мы перенесем золото в машину и отвезем я первый попавшийся город. Либо мы найдем скупщика, либо-мы переплавим его. — Он взглянул на ученого. — Мы планировали это, не так ди?

Фэрвэлл смотрел на него, на его руки. В этом взгляде было что-то такое, что заставило того опустить руки по швам. — Мистер Де Круз, почему бывает так, — спросил первый, — что жадные люди не умеют мечтать и они начисто лишены воображения, они самые глупые?

Де Круз закусил губу.

— Послушайте, Фэрвэлл…

Тот кивнул головой в сторону горизонта и перебил его: — Впервые, впервые, Де Круз, за всю историю человечества мы взяли сто лет и положили в карман пиджака. Мы взяли лицензию на жизнь и пережили ее. Мы уже получили свой кусок пирога, но нам досталось еще по куску.

Он говорил тихо и задумчиво. — Это настоящее приключение! Несмотря на то, что ты слегка к нему равнодушен, это действительно приключение. Это мир, которого мы раньше не видели. Новый, волнующий, только что с иголочки, и мы войдем в него.

Лицо слушавшего исказилось.

— Но с золотом, Фэрвэлл, — сказал он, — с золотом стоимостью в два миллиона. Вот как мы вступим в этот мир.

— Конечно, — тихо согласился ученый. — Конечно.

Он продолжал смотреть через пустыню.

— Хотелось бы знать, что это за мир.

Он повернулся и медленно пошел через уступ, сознавая важность момента, чувствуя переизбыток от сознания, шептавшего ему, что из всех живущих только они смогли победить время.

Де Круз пошел за ним и начал откапывать золото. Всякий раз, как ему попадался слиток, он вскрикивал от радости и возбуждения.

Брукс помогал ему, и оба они разделяли энтузиазм, продолжая копать.

Но для Фэрвэлла золото потеряло значимость. Он смотрел, как они откапывают его и вытирают масло с машины. Все напряглись, когда Де Круз сел на водительское место и повернул ключ зажигания. Двигатель взревел. Он работал так, точно машина была припаркована час назад, это было запоздалой оценкой умения Ирба. Но Фэрвэлл лишь отдаленно слышал работу двигателя и почти не осознавал, что в машину грузится золото. Его занимало то, что лежало за пустыней — спрятанный новый мир, ждущий первооткрывателей.

Де Круз отключил зажигание и спросил:

— Все готово?

Фэрвэлл ответил вопросом на вопрос:

— Все загружено?

Де Круз кивнул.

— Машина готова. — Он отвернулся, в его глазах таилась какаято хитрость.

— Может быть, — сказал он, не глядя на остальных, — мне стоит поездить на ней туда-сюда? Проверить, все ли в порядке?

Брукс, голый по пояс, по нему струился пот, шагнул к машине.

— Да ты самый хитрый парнишка, который когда-либо спускался с гор! Ты хочешь совершить небольшую прогулку, а? — передразнил он.

— И проверить, в порядке ли машина. Только ты и золото. Да я тебе не доверил бы золото, даже если оно было бы зубом во рту твоей матери. Нет, дружище, когда мы двинемся отсюда, мы двинемся вместе.

Сказав это, он обратился к ученому:

— Где фляга? Мы должны ее наполнить.

Фэрвэлл показал на флягу, находившуюся в ста метрах в стороне.

— Вон там, где мы похоронили Ирба, — сказал он.

Брукс кивнул и пошел через песок туда, где рядом со свежевырытой могилой стояла фляга.

Де Круз наблюдал за ним, сузив глаза. Он очень осторожно и незаметно повернул ключ зажигания и завел двигатель.

Фэрвэлл закрывал вход в пещеру, когда он заметил машину, несущуюся через уступ. Брукс увидел ее в ту же секунду, и его первоначальное удивление сменилось диким страхом, когда он увидел возле себя машину, несущуюся на него, как бешеный зверь.

— Де Круз! — взвизгнул он. — Де Круз! Ты, проклятый ублюдок!

Тот продолжал смотреть перед собой через лобовое стекло. Он видел панический прыжок в сторону, который совершил Брукс, но слишком поздно. Он услышал удар по металлу, ощутил толчок, треск костей. Одновременно с этим до него донесся крик покалеченного человека. Он пустил машину вперед, держа ногу на акселераторе.

Потом он оглянулся через плечо и увидел тело Брукса, лежащего лицом вниз в ста футах позади него. Он убрал ногу с акселератора и нажал на тормоза.

Ничего не случилось. У Де Круза сжалось горло, когда он понял, что край уступа был в нескольких ярдах от него. Он снова затормозил и в отчаянии прибег к крайней мере. Слишком поздно. Машина была обречена, до того как она должна была перевалить через край уступа, оставалось несколько секунд.

Де Крузу удалось открыть дверь и выпрыгнуть из машины. Удар сбил его дыхание, и он почувствовал песок во рту. Одновременно с этим он услышал звук разбившейся о скалы машины в сотне футов внизу.

Де Круз поднялся и подошел к краю уступа. Он смотрел на машину, которая теперь походила на игрушку, сломанную ребенком в приступе гнева. Он оглянулся на Фэрвэлла, стоявшего над искалеченным телом Брукса. Их глаза встретились, и ученый подошел к нему.

— Де Круз… Де Круз, зачем ты это сделал? — Он посмотрел на машину, лежавшую на боку, и снова оглянулся на мертвеца.

— Почему? — прошептал он. — Скажи, почему?

— Брукс погиб случайно… разве ты не видел?

— Почему произошло несчастье? Зачем ты сделал это?

Де Круз небрежно кивнул на машину.

— Это в мои планы не входило. Я хотел гибели Брукса, а не автомобиля.

Потом с вызовом в голосе произнес: — Мертвый груз, Фэрйэлл, слишком много мертвого груза.

Он улыбнулся, и уголки его рта поползли наверх, Фэрвэлл увидел злость в его глазах. Он вспомнил, когда тот к ним присоединился. Это был единственный человек, умеющий выжидать, подумал он.

Но он вспомнил слишком поздно. Он снова посмотрел на тело Брукса, наполовину засыпанное песком, его ноги торчали оттуда под невообразимым углом.

Слишком поздно для Брукса. И снова он взглянул в темные глаза, которые продолжали с вызовом смотреть на него. Может быть, слишком поздно и для самого себя. Он намеренно повернулся и пошел обратно к пещере.

— Я продолжаю вас недооценивать, Де Круз, — сказал он на ходу.

— Фэрвэлл! — крикнул ему Де Круз.

Тот остановился, не оборачиваясь.

— Теперь сделаем по-моему, а? Возьмем все, что сможем, и сложим в два рюкзака, потом доберемся до дороги.

Первый молчал с минуту и взвешивал. Затем пожал плечами.

— В данный момент у нас нет другого выбора.

Он подумал о машине далеко внизу в ущелье, потом засмеялся.

— Это очевидно, — хихикнул он. — Обычная, идиотская, до смешного ясная вещь.

Он снова засмеялся и продолжал трясти головой, и Де Круз озабоченно смотрел на него.

— Даже если бы она была на ходу, — объяснил он, — даже если бы ты не разбил ее, — он махнул в сторону ущелья. — Номерным знакам — сто лет. Нас сцапали бы в тот же момент, как мы выехали бы на шоссе.

Он снова хихикнул, на этот раз мягче, и посмотрел на раскаленное солнце.

— Возьмем, что сможем, но пешком идти будет очень жарко. Очень жарко.

Он улыбнулся Де Крузу.

— Вы совершенно правы, мистер Де Круз. А сейчас лучше добраться до шоссе.

Четыре часа они спускались вниз по песчаным склонам холма, к шоссе. Они шли молча, каждый-нес рюкзак, полный золотых слитков, каждый чувствовал палящее солнце. Только к обеду они добрались до автострады № 91. Она пересекала равнины Озера Иванпа к западу и к востоку. Путники помедлили на одной из ее обочин, потом Фэрвэлл показал на восток. Они выше подняли рюкзаки и пошли по обочине.

Часом позже Фэрвэлл поднял руку и, сутулясь, остановился. На его лице была маска боли и смертельной одышки.

— Подождите, Де Круз, — сказал он, тяжело дыша. — Я должен отдохнуть.

Его спутник взглянул на него и улыбнулся. Все, что требовало силы, воли, решительности и жизнерадостности — вот что он понимал и мог побороть. Это был молодой зверь без единого уязвимого места.

— Как дела, Фэрвэлл? — спросил он с загадочной улыбкой. Тот кивнул, не желая говорить, его глаза блестели от перенапряжения.

— Судя по карте, до следующего города двадцать восемь миль. С такой скоростью мы не доберемся туда и завтра к полудню.

Де Круз продолжал улыбаться.

— При такой скорости вы никогда не дойдете туда. Я говорил, что тебе лучше остаться и стеречь золото. Я говорил тебе, Фэрвэлл.

На этот раз улыбнулся ученый.

— О да, вы говорили, мистер Де Круз. — Его улыбка теперь была кривой. — Но я не думаю, что я снова увидел бы тебя. Думаю, я бы там умер.

Он посмотрел на бесконечное полотно дороги и сузил глаза.

— До сих пор нам не попалась ни одна машина, — задумчиво сказал он. Не было ни одной машины.

Он пробежал глазами по дальним горам, и в его лицо закрался страх.

— Я не подумал об этом. Я даже не подумал об этом. Так же, как с номерными знаками. Что, если…

— Что, если что? — Де Круз говорил тише.

Ученый смотрел на него.

— Что случилось за эти последние сто лет, Де Круз? А что, если была война? Что, если русские сбросили бомбу? Вдруг это шоссе ведет…

Он не договорил.

Он просто сел на песчаную обочину дороги, снял рюкзак, посмотрел в одну сторону, потом в другую, словно пытаясь стряхнуть тяжесть жары и отчаянной усталости.

Де Круз подошел к нему поближе.

— Ведет к чему? — сказал он, в его голосе был страх.

Ученый прикрыл глаза.

— Ведет в никуда. Вообще никуда не ведет. Возможно, впереди нет никакого города. И людей там наверняка тоже нет.

Он начал смеяться, бесконтрольно качаясь, потом он упал на бок и лежал, продолжая смеяться.

Де Круз схватил его и тряхнул.

— Хватит, Фэрвэлл! — напряженно сказал он. — Говорю тебе, хватит!

Фэрвэлл взглянул в темное, потное лицо, близкое к истерике, и покачал головой.

— Ты — испуганный маленький человечек, правда, Де Круз? Ты всегда был трусливым маленьким человечком. Но не твой страх беспокоит меня. Из-за своей жадности ты не ценишь иронии. Совсем не ценишь. И не будет ли это высшей иронией — идти до тех пор, пока наши сердца не закипят, таща на себе все это золото?

Он резко замолчал, поскольку тишину пустыни разорвал отдаленный гул. Он был таким слабым, что ученый сначала подумал, что звук возник в его воображении. Но гул нарастал и зазвучал в полную силу. Де Круз тоже услышал его, и оба путника посмотрели на небо.

Сначала они увидели пятнышко, которое постепенно обрело форму — через ясное небо пустыни летел реактивный самолет, оставляя длинный белый хвост. Затем он исчез в. дали.

На этот раз смеялся Де Круз.

— Мир существует, Фэрвэлл, — победоносно сказал он. — Вот доказательство. И это значит, что впереди есть город. И мы попадем туда, дружище. Мы вступим в него. Идем, Фэрвэлл, пошевеливайся.

Он вернулся за своим рюкзаком, поднял его на плечо, достал фляжку, отвинтил крышку и долго пил, вода стекала по его подбородку, а он продолжал жадно поглощать воду. На самом пике своего удовольствия он взглянул на Фэрвэлла и улыбнулся.

Рука Фэрвэлла покоилась на поясе, но теперь он смотрел вниз на маленькую цепь, на которой ничего не было.

Он взглянул на Де Круза. Его голос дрогнул.

— Я потерял флягу, — сообщил он. — Должно быть, я оставил ее на том месте, где мы в последний раз делали привал. У меня нет воды.

Он пытался говорить ровным голосом, на его лице ничего не было, но никакое притворство, хотя и скрытое, не могло обмануть реальность.

Он знал это, и слабая улыбка, появившаяся на лице Де Круза, показала ему, что тот прекрасно это сознавал.

Де Круз поднял рюкзак повыше.

— Какая трагедия, мистер Фэрвэлл, — сказал он с усмешкой. — Это самая печальная история, которую я услышал за сегодняшний день.

Ученый облизал губы.

— Мне нужна вода, Де Круз. Я очень хочу пить.

Преувеличенная заинтересованность появилась на лице последнего.

— Вода, мистер Фэрвэлл? — Он оглянулся, как это делают плохие актеры. — Ну, мне кажется, что где-то поблизости должна быть вода, которую вы можете использовать.

Он посмотрел на свою флягу, словно играя какой-то фарс.

— О, да вот же она, вода, мистер Фэрвэлл.

Сквозь пылающий воздух он смотрел на опаленное лицо старого человека.

— Один глоток — один слиток. Вот цена.

— Вы сошли с ума, — ответил тот. — Вы выжили из своего проклятого ума.

— Один глоток — один слиток. — Де Круз больше не улыбался.

Это были условия, которые он диктовал.

Фэрвэлл посмотрел на него, затем медленно достал из рюкзака один слиток и бросил его на дорогу.

— Я продолжаю недооценивать вас, Де Круз. Да вы — предприниматель, сказал он.

Тот пожал плечами, отвинтил крышку и подал ему флягу.

— Разве это не так? — спросил он.

Фэрвэлл начал пить, но через пару глотков Де Круз отодвинул от него флягу.

— Один глоток — один слиток, — повторил он. — Это будет сегодняшней ценой. Завтра цена может подскочить. Я еще не справлялся на рынке. Но сегодня вода и золото пойдут один к одному. Пошли, Фэрвэлл! — Последйие слова он сказал другим тоном, как человек, взявший, власть в свои руки.

Он сунул слиток в свой рюкзак, резко повернулся и пошел по шоссе. Он мог видеть через плечо, как ученый с трудом встал на ноги и потащил рюкзак по дороге, точно непокорный избалованный ребенок, вынужденный идти за старшим.

В четыре часа дня старик почувствовал, что не может дышать.

Его сердце, точно кусок свинцаг билось о ребра спереди и сзади. Полуденное. солнце было жарким и настойчивым, медленно снижаясь к дальней цепи гор.

Де Круз, на несколько ярдов опережавший его, повернулся к нему с улыбкой. Его голос был невыносим для ученого. В нем было разъедающее презрение, невыносимое превосходство сильного, подавлявшего слабого.

— В чем дело, Фэрвэлл? — спросил сильнейший. — Уже выдохся? Черт, нам идти еще четыре-пять часов.

Слабый остановился и покачал головой. Его губы потрескались, и для него было пыткой прикоснуться к ним даже кончиком языка.

— Стой, — невнятно проговорил он. — Я должен отдохнуть. Я хочу пить, Де Круз… Не могу без воды.

Он качался на ногах, его глаза ввалились.

Де Круз улыбнулся ему. Настал такой момент, когда и для него золото действительно перестало что-то значить. Противопоставление лидера и ведомого теперь диктовали не мозги, а элементарные частицы. Он стоял возле старика, наслаждаясь его агонией.

— У меня осталась четверть фляжки. — После этих слов он поднял ее и отпил. — Это хорошо. Очень хорошо.

Вода стекала с уголков его рта.

Фэрвэлл протянул дрожащую руку.

.. — Пожалуйста, Де Круз, — говорил он потрескавшимися губами, слова искажались от боли, которую они ему причиняли. — Пожалуйста, помоги мне.

Тот намеренно поднял флягу.

— Цена сегодня несколько изменилась. За один глоток — два слитка.

Ноги подвели Фэрвэлла, и тот встал на колени.

Медленно, болезненно он снял рюкзак и большим усилием воли высыпал золотые слитки. Их оставалось четыре. Он был не в состоянии поднять сразу два слитка, поэтому он пополз, толкая их к другому человеку. Де Круз легко их поднял и положил в свой рюкзак.

Их вес порвал рюкзак сбоку, но Де Круз этого не видел. Он осмотрел разбухший рюкзак, потом взглянул на Фэрвэлла. В усталых глазах он увидел ненависть, и это доставило ему извращенное удовольствие.

— Ты злишься, Фэрвэлл? — спросил он. — Уж не злитесь ли вы?

Тот молчал. Очень медленно он свернул свой рюкзак толстыми, потными пальцами и сел на него, тяжело дыша, вдохи и выдохи были импульсами перетрудившихся легких, сдавленных до невероятной боли.

Они проспали ночь и в семь утра снова пустились в путь. Выносливость Де Круза не убывала, и он намеренно шел слишком быстро для своего спутника, шатавшегося и спотыкавшегося на каждом шагу.

Де Круз несколько раз останавливался и с улыбкой смотрел через плечо. Дважды он пил, делая это напоказ, и когда второй догонял его, он закрывал крышку и прибавлял шаг.

Его спутник походил на привидение, мертвые, тусклые глаза на грязном, покрытом песком лице, губы и кожа потрескались, как старые заплаты.

В полдень солнце превратилось в палящую массу, и старик вдруг побелел и упал на колени. Де Круз подождал его, но понял, что на этот раз старик не поднимется. Он приблизился к нему и толкнул его ногой.

— Фэрвэлл, — позвал он.

Последовало молчание. Старик походил на мертвеца.

— Пошли, Фэрвэлл. Нам осталось несколько миль.

Человек на земле застонал. Он поднял голову, не открывая глаз, его рот был раскрыт, и язык болтался.

— Нет. — Его голос походил на стон животного. — Нет, — снова сказал он. — Я больше не могу идти. Мне нужна вода.

Де Круз хихикнул и вручил ему флягу.

— Один глоток, мистер Фэрвэлл, один глоток.

Руки старика дрожали, когда он схватил ее и поднес ко рту. Он слышал плеск воды, и все его инстинкты, все его стремления — единственный ключ к выживанию — были вложены в это движение, когда он поднес флягу ко рту. Де Круз быстро и тяжело опустил руку и отнял у него фляжку. Ее верхушка ударила по нижней губе, полилась кровь, и он удивленно взглянул наверх.

— Мы не обговорили условия, — проговорил Де Круз, буравя его глазами. — Сегодня цены снова поднялись.

Глаза Фэрвэлла почти закрылись, когда он болезненно снял с шеи рюкзак и уронил его на землю. Он пнул его.

Де Круз хохотнул и сел на колени, чтобы взять его. Делая это, он поставил свой рюкзак на шоссе, и один из слитков выпал, когда тот перевернулся. Он сидел спиной к Фэрвэллу, собирая золото.

Старик наблюдал за ним, удивляясь, что может чувствовать ненависть в такую минуту, что он вообще может что-то чувствовать кроме страданий. Однако ненависть помогла ему осознать, что это его последняя минута, последняя возможность.

Он видел широкую спину Де Круза, ненавидя его молодость, его мышцы, игравшие под рубашкой, ненавидя его за то, что тот победит, а он, Фэрвэлл, умрет. Он чувствовал, как в нем просыпается злость, и на одно мгновение почувствовал силу и решимость. Его пальцы сжали золотой слиток, и он медленно поднял его. Потом, встав на ноги, каким-то чудом ухитрился поднять его еще выше. И в тот момент, когда Де Круз взглянул вверх, он шагнул к нему. Фэрвэлл отпустил слиток и ударил Де Круза по виску.

Де Круз коротко выдохнул и упал навзничь. Снова старик поднял слиток и уронил его на обращенное к нему лицо противника. На этот раз череп убитого с треском вдавился внутрь. И через, заливавшую лицо кровь глаза покoйника смотрели в небо. В них застыло последнее чувство, которое пережил этот человек. Удивление. Крайнее удивление.

К убийце вернулась слабость. Он стоял там, шатаясь, ноги его напоминали два резиновых шланга, а тело — сплошной синяк. Он повернулся и пошел к фляжке, лежащей на боку. Вода вылилась в песок. Фляга была пуста.

Старик заплакал, слезы текли по его грязному обросшему лицу.

Он упал на колени, его плечи вздрагивали, а пальцы ласкали пустую фляжку, словно он мог что-то из нее выжать.

Через какое-то время он поднялся на ноги, посмотрел на золотые слитки, разбросанные вокруг, и покачал, головой. Это были бессмысленные груды мертвого груза. Но он знал, что это — все, что у него осталось.

Он сел и попытался бороться с ними, пытаясь собрать, потом начал толкать их к рюкзакам. Но сил в нем больше не было, и ему стоило нечеловеческих усилий поднять один слиток, который он при жал к телу обеими руками. Его он и понес по шоссе, — шатающаяся фигура человека, который движется благодаря рефлексу и больше ничему. В горле и во рту у него не осталось больше жидкости, и каждый вдох причинял ему боль, пронзавшую все тело. Но он шел и продолжал идти до вечера.

Он потерял сознание и не знал, нто при падении ударился щекой о скалу. Он лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как на него нахлынуло сонное удовлетворение. Затем с силой открыл глаза, услышав звук. Сначала это был неясный дальний звук, потом он начал походить на шум мотора.

Он попытался пошевелить руками и ногами, но они его не слушались. Он хотел повернуть голову, но сумел только скосить глаза. Боковым зрением он видел приближение какого-то механизма — низко посаженный металлический предмет, летевший к нему и снизившийся. Шум двигателя сразу смолк.

Он услышал шаги на шоссе и взглянул вверх. Над ним стоял мужчина в одежде свободного покроя, но он был виден нечетко, как бы в тумане; и Фэрвэлл не мог справиться с распухшим языком и потрескавшимися губами. Он ужаснулся, когда понял, что молчит. Но потом раздался голос. Он напоминал по звучанию медленно останавливающуюся пластинку. Слова были гротескными и почти бесформенными, но он говорил.

— Мистер… мистер… здесь золото. Это настоящее золото. Я отдам его вам, если вы довезете меня до города. Если вы дадите мне воды. Я должен попить.

Он рывком руки указал туда, где в футе от него лежал последний золотой слиток.

— Золото, — снова говорил голос. — Это настоящее золото. И вы можете получить его. Я отдам его вам. Я отдам его вам.

Пальцы конвульсивно сжались и неожиданно разжались. Человек на земле вздрогнул и затих.

Мужчина опустился на колени и прислушался к ударам сердца.

Когда он поднялся, то покачал головой.

— Бедный старик, — сказал он. — Интересно, как он сюда попал? Откуда он взялся?

Женщина в машине привстала и посмотрела на мертвеца.

— Кто это, Джо? — спросила она. — Что с ним случилось?

Мужчина вернулся в аппарат и занял водительское место.

— Какой-то бродяга — вот кто. Теперь он мертв.

Женщина взглянула на слиток в руке мужа.

— Что это?

— Золото. Он так сказал. Хотел дать его мне, если я отвезу его в город.

— Золото? — Женщина сморщила нос. — Что же он мог делать с этим золотом?

Мужчина пожал плечами.

— Не знаю. Спятил, я думаю. Каждый, кто прогуливается по пустыне в это время суток, должен сойти с ума.

Он покачал головой и поднял слиток.

— Можешь себе представить? Предлагал его так, точно оно имеет какую-то ценность.

— Но когда-то оно было в цене, правда? Разве люди не использовали его вместо денег?

Мужчина открыл дверь.

— Конечно, приблизительно сто лет тому назад или вроде того, до того, как был найден способ его производства.

Он взглянул на тусклый тяжелый металл и бросил его на обочину.

Дверь закрылась.

— Когда мы доберемся до города, мы направим сюда полицию, и они заберут его.

Он нажал кнопку на пульте, поставив автоматический контроль за дорогой, потом, через плечо взглянул на тело Фэрвэлла, напоминавшее пугало, упавшее от ветра.

— Бедный старик, — сказал он задумчиво, когда механизм медленно поехал вперед. — Интересно, откуда он тут взялся?

Мужчина сложил руки за голову и закрыл глаза.

Женщина нажала другую кнопку, и верх закрыло стеклянной крышкой, преграждавшей доступ жаре. Машина поехала по шоссе и через минуту исчезла.

Полицейский геликоптер прибыл через пятнадцать минут, покружился над телом и сел. Двое полицейских подошли к телу Фэрвэлла, мягко положили его на носилки и отнесли в геликоптер.

Старший офицер записал подробности в маленьком блокноте.

— Неопознанный мужской труп. По возрасту примерно шестидесяти лет. Умер от перегрева и истощения.

Три неровные линии в полицейском блокноте — и мистер Фэрвэлл, доктор физических и химических наук, был занесен в список мертвых.

Неделю спустя был найден труп Де Круза, почти разложившийся, а вскоре — тело Брукса и скелет Ирба.

Все четверо мужчин были загадкой, и их тела были преданы земле неопознанными и неоплаканными. Золото осталось лежать там, где оно было, разбросанное по пустыне и сложенное на заднем сиденье развалившегося древнего «седана». Вскоре его поглотила растительность, оно заросло шалфеем, полынью, другими сорняками и вечными кактусами.

Как и господа Фэрвэлл, Ирб, Брукс и Де Круз, оно не имело никакой цены. Совсем никакой.