"Зов сердца" - читать интересную книгу автора (Лермэн Рода)

Глава 12

У Джейсона, никогда не витавшего в облаках, появилась странная потребность — воображать голос Даны, когда он начинал скучать по ней. Но в это утро он сразу понял, что дело не в его воображении. Они на сегодня не назначали встречу, но он мог поклясться, что она сейчас в его приемной. Он высунул голову в дверь и увидел — Дана стояла вместе с Сэмми, с легкомысленно настроенной Харриет и дедом. Брендон был похож на нашкодившего кота, только что съевшего канарейку.

— Что это вы тут делаете? — строго спросил Джейсон. — И почему я ни о чем не знаю?

Четыре слегка виноватых лица повернулись к нему. За многие годы Брендон научился все мудреные ситуации оборачивать себе на пользу.

— Тебе что, жалко, если старик проведет немного времени с твоей девушкой? Но если ты ревнуешь, присоединяйся к нам. Мы идем на экскурсию по фабрике.

— Харриет здесь работает двадцать лет и знает каждый уголок и каждую трещину, — пожал плечами Джейсон. — А Дана осмотрела фабрику две недели назад вместе со мной.

— Но она не видела ее моими глазами. Ты, наверное, пробежался по верхам.

— Да, действительно, всю ностальгию я отбросил, — улыбнулся Джейсон.

Дед явно был в нетерпении, подозревая в собравшихся благодарную аудиторию. Джейсон повернулся к Дане и к Сэмми, который ссутулился, усевшись на угол стола Харриет, и теребил скрепку.

— Надеюсь, вы понимаете, на что идете. Его экскурсия потянет на несколько часов.

— Ты можешь пойти с нами, — заворковала Дана. — Тебе же надо совершенствовать мастерство гида? Такие экскурсии могли бы стать частью большого маркетингового проекта. Десятки подростков проходят по фабрике каждый день! Только представь себе!

Джейсон пожал плечами в ответ на эту идею, но он уже заметил, что когда у Даны такое озорное выражение лица, он не в силах ни в чем ей отказать. Он тут же забыл о горе деловых бумаг на столе и подумал о другом — если повезет, он перехватит поцелуйчик за каким-нибудь большим станком.

— Да, — пробормотал он, обняв Дану за плечи, и махнул Брендону.

— Веди нас, дед.

Джейсон слушал и удивлялся, как глубоко дед знает историю семьи, начиная с рубежа столетий, а Дана и даже Сэмми с восхищением внимали рассказу Брендона о текстильной фабрике его деда в Англии, о его борьбе с конкурентами за громкое имя.

— У его сына, моего отца, были планы еще грандиознее. Он прослышал, что новое и более совершенное оборудование появилось в Америке. Он всегда был любителем приключений, сел на пароход и поплыл в Штаты. Денег у него было немного, а желание — огромное. Его дяди уже несколько лет работали на одной из фабрик, основанной примерно в 1816–1820 годах. В те давние времена шерсть продавали прямо в Бостоне.

— Во всяком случае, Джеймс и его дяди, объединив деньги, купили t`aphjs. Оборудование было не слишком современным, но они знали, где в Англии и Шотландии есть шерсть самого высокого качества. Очень скоро их ткани стали считаться самыми лучшими. Таково начало «Халлоран Индастриз».

В наши дни компания похожа на динозавра. Большинство крупных фабрик на пороге нового столетия перебрались на юг. Мы решили остаться здесь, потому что нас никогда не интересовало количество или производство дешевой ткани. Мы всегда на первое место ставили качество.

Он подхватил горсть серой шерсти и показал Сэмми.

— Знаешь, что это такое?

— Похоже на пучок стариковских волос.

— Очень дорогие волосы. А теперь пощупай их. Пощупай, какие они мягкие. Это, сынок, от гималайских коз. Мы смешиваем эту шерсть с овечьей и получаем зимнюю ткань.

Он подвел Сэмми к другому станку.

— А теперь посмотри сюда. Этот станок заменил ручной труд. Представляешь — чтобы спрясть и соткать ткань на одно пальто или платье, требовалось несколько дней.

Джейсон с удивлением наблюдал, как на лице Сэмми вместо скуки появилось восхищение. Казалось, он ловил каждое слово Брендона. А тот был в восторге от благодарного слушателя. Как легко они понимают друг друга! Может, это происходит потому, что дед всегда с открытым сердцем относился к людям и принимает их такими, какие они есть — с недостатками и слабостями.

— Я думала, что текстильные фабрики в основном специализируются на чемто, — сказала Дана, — на чем-то определенном. А «Халлоран Индастриз» делает и шерстяные, и шелковые, и хлопчатобумажные ткани. Разве это не дороже?

— Конечно, — кивнул Брендон. — Но помните, что я говорил? Нам было нужно качество, а не количество. А решение делать разные ткани принято еще моим отцом. Он вообще сходил с ума по технике. Каждый раз, когда он видел кусок ткани, которая его заинтересовала, то принимался изучать ее производство. Однажды он отправился на Дальний Восток, чтобы побольше разузнать о шелкопряде.

— Я пытался убедить и деда, и отца, что лучше сосредоточиться на чем-то одном, — сказал Джейсон. — А дед однажды возвратился из путешествия с какимто древним французским деревянным агрегатом, которым наносился рисунок на хлопчатобумажную ткань. И нам пришлось открыть новую линию. Конечно, это стоит денег.

— Если бы я хотел делать ткани для дешевого постельного белья, я бы много лет назад переехал бы на юг и поставил бы фабрику на краю хлопкового поля. А сейчас самые лучшие дизайнеры и декораторы приходят сюда, когда их почетные клиенты хотят что-то редкое и яркое. Мы работаем на заказ, подбираем краски по индивидуальному вкусу. Очень немногие фабрики могут позволить себе это.

— Но и мы не можем себе это позволить, — возразил Джейсон. Брендон рассмеялся.

— С каждым днем ты все больше становишься похожим на своего отца.

Джейсон не мог не улыбнуться ему в ответ.

— Сейчас это грустная мысль. Сэмми с интересом рассматривал тюк хлопка, который должен пойти в обработку.

— Что, из всего этого выйдет ткань? — с недоверием спросил он. — Ткань, как на моей рубашке?

Брендон изучил выцветшую простую рубашку и сказал:

— Ну, не такая именно, но ты правильно понял. Сначала на пучок пряжи приклеивается ярлык. Потом она проходит еще три ступени, прежде чем ее начнут прясть, — и он показал все стадии, ведущие к готовой ткани. Чувствуешь разницу между нашей и твоей тканью? Наша…

Нахмурившись, он посмотрел в сторону Джейсона и добавил:

— Похоже, не все понимают, как это важно, — и он двинулся дальше по проходу между станками. — А теперь взгляни сюда. Здесь вручную наносится рисунок. Я нашел эти деревянные штуки во Франции, на фабрике, которая в прошлом году закрылась, отработав четыре столетия. Ну, что скажешь?

— Потрясающе! — признался Сэмми. — Расскажите мне про овечью шерсть. Откуда овцы?

И они пошли дальше. Брендон оживленно отвечал на быстрые вопросы Сэмми.

Джейсон смотрел, как они удалялись и ощущал нечто похожее на умиротворение.

— Я думаю, дед наконец встретил родственную душу. Мы с отцом всегда больше интересовались торговлей, а он — производством. Он унаследовал эту одержимость тканями от своего отца и, кто знает, от скольких еще предыдущих поколений.

Тут он заметил, что Дана едва его слушает. Она быстро строчила что-то в своей записной книжке, которую захватила на экскурсию.

— Что ты делаешь?

— Кое-что может пригодиться.

— Может, ты и права, но в данную минуту меня больше интересуют шелковые волокна, застрявшие у тебя в волосах, — и Джейсон протянул руку, чтобы снять с головы Даны нити бледно-розового шелка. — Ты что, где-то по пути познакомилась с шелкопрядом?

— Да, я куда-то сунула нос, чтобы рассмотреть, как работает машина.

— А можно мне посмотреть, что ты записала? — сказал он, протягивая руку. — Должно быть, что-то интересное.

Дана отдала блокнот. Она исписала полдюжины страниц, но что удивило Джейсона, так это наброски.

— Поразительно!

— Ты так считаешь?

— Не могу поверить, что ты делала их во время остановок. Мы могли бы использовать эскизы в следующей брошюре вместо фотографий. Пойдем ко мне в офис и вчерне набросаем, пока идея свежа.

Когда они возвращались, Джейсон удивился, как растет его волнение. Он без устали поражался, какие перемены произошли в нем. Не от того ли это, что рядом Дана? Скука и неудовлетворенность собой казались далеким кошмаром. Может, это просто результат того, что он взглянул на мир незапорошенными глазами? Во всяком случае, впервые в жизни он искренне почувствовал себя частью чего-то большего, чем его собственные эгоистические интересы.

Через час они оба склонились над блокнотом Даны. Внезапно дверь офиса отлетела к стене. Джейсон поднял глаза и увидел возбужденное лицо отца. Быстрым изучающим взглядом тот окинул Дану с головы до ног, прежде чем намеренно перестал обращать на нее внимание.

— А, папа! Проходи. Я хочу представить тебе нашего нового художника. Дана Роберте. Это мой отец. Кевин Халлоран.

Лицо отца смягчилось, когда он пожимал руку Дане.

— Сын, мне надо поговорить с тобой, если у тебя найдется минутка.

Тон отца был напряженным, и Джейсон забеспокоился. Кевин довольно грубо повернулся к Дане спиной и уставился в окно, ожидая, когда Джейсон создаст условия для беседы с глазу на глаз.

Джейсон постарался удержаться от грубости и тихо сказал:

— Хорошо, Дана, мы закончим позднее. Я думаю, теперь ты на правильном пути.

Когда она вышла, Кевин повернулся к сыну. И прежде чем Джейсон успел сказать хоть что-то насчет грубости, отец выпалил:

— Я слышал о какой-то женщине, которая с тобой живет.

Джейсон замер.

— Где ты это слышал?

— Твоей матери сказала ее подруга. Мать Марси Уэллингтон.

Джейсон вспомнил о визите, который нанесла ему Марси вчера вечером. Она всегда интересовалась им больше, чем он ею, и надеялась провести с ним вечер, а может, даже и ночь. Она была готова простить ему тот, как она считала, унизительный вечер на симфоническом концерте. Но когда Марси обнаружила, что в его доме живет Дана, вся ее кошачья натура вылезла наружу. Так что нечего удивляться, что новость распространилась так скоро.

— Как ты мог такое сделать и не сказать нам? — спросил Кевин. — Мать просто в отчаянии.

— Сомневаюсь, — возразил Джейсон. Скорее, отец, а не мать, сильно разволновался из-за этого. — А не думаешь ли ты, что я немного велик, чтобы учить меня жить?

— Нет, не думаю, когда это касается нашей семьи. Не думаю, когда это касается нашего дома.

— Это не ваш дом. Я его купил. Ты разве забыл? А то, что Дана с братом живут под моей крышей, вряд ли испортит репутацию Халлоранов.

Кевин уставился на него.

— Та самая? Вот та самая, которая только что вышла, живет у тебя?

Джейсон ощетинился на презрительный тон, но ему удалось сдержаться.

— Ей пришлось уехать из старой квартиры, и она останется у меня, пока не найдет жилье в районе получше. А будь моя воля, она бы осталась в моем доме навсегда. Я собираюсь сделать ей предложение, отец.

Кевин посмотрел на сына так, будто тот рехнулся.

— Ты собираешься — что?

Джейсон не смог бы точно сказать, когда эта мысль пришла ему в голову. Возможно, решение оформилось из-за презрительного тона отца.

— Я собираюсь сделать ей предложение. Может быть, она его не примет. Но я буду делать его снова и снова, пока она не скажет «да».

— Слава Богу, хоть у одного из вас есть здравый смысл. Ты что, решил разрушить свою жизнь!

Джейсон заговорил тихим угрожающим тоном:

— Насколько я понимаю, было время, когда нечто подобное дед высказывал о моей матери. Так что именно ты должен понять, какими разрушающими могут быть старомодные взгляды. Ты что, собираешься идти по его стопам?

Слова Джейсона произвели желаемый эффект. Лицо Кевина заострилось. Он протер рукой глаза и опустился в кресло напротив Джейсона по другую сторону стола. Когда он наконец снова встретился взглядом с сыном, на лице отразилось искреннее сожаление.

— Извини. Я не знаю, что со мной творится в последнее время.

Обеспокоенный серым цветом отцовского лица, Джейсон подвинул стул и сел поближе к нему.

— Отец, ты не можешь рассказать, что происходит?

Тот покачал головой.

— Нет. Я не уверен, что и сам понимаю.

— А почему бы вам с мамой не прийти к нам завтра на обед? Ты мог бы познакомиться с Даной и ее братом. Я хочу, чтобы ты сам увидел, какая она необыкновенная. Я и деда приглашу. Кстати, сейчас он на фабрике с ее братом. Они с Сэмми действительно нашли друг друга.

Отца явно не прельщала перспектива семейного обеда, но он сказал:

— Я поговорю с матерью и дам тебе знать. Хорошо?

— Пап, пожалуйста, постарайся. Это для меня очень важно.

Кевин поднялся и сжал ему плечо.

— Сделаю, что смогу.

Но когда Кевин вышел из кабинета, Джейсон подумал, что отец и не собирается передавать матери приглашение. Для уверенности, что обед состоится, и для того, чтобы, увидев родителей вместе, понять их проблемы, Джейсон позвонил к ним домой.

— Ма, я только что говорил с отцом насчет завтрашнего семейного обеда у меня. Я хочу тебе кое-кого представить.

— Женщину, которая у тебя живет? — спросила мать, и в ее голосе он услышал гораздо меньше осуждения, чем у отца.

— Да. Она тебе понравится. Ее брат немного, — он поискал подходящее слово, — непредсказуемый мальчик. Кстати, и Дана такая же. Ты придешь, правда?

— Если это важно для тебя, мы будем, — пообещала Лейси, хотя Джейсон почувствовал, что она не слишком расположена к этому визиту.

Итак, с двумя улажено. Оставалось еще трое. Дед, вероятно, будет рад возможности провести время с Даной и Сэмми. А Сэмми можно завлечь кулинарными шедеврами миссис Уиллис. Другое дело — Дана. У Джейсона было предчувствие, что она способна бросить взгляд на клан Халлоранов и повернуться на каблуках.

Сказать ей или нет? Потом он решил, что она никогда ему не простит, если на парадном обеде вместе со всей семьей Халлоранов окажется в джинсах.

Джейсон сообщил об обеде вечером, после того как Сэмми удалился играть на компьютере, а потом делать уроки, заданные миссис Уиллис.

Дана выслушала его и сказала:

— Они все придут сюда? Завтра?

— Да. Ты уже знаешь и отца, и деда. — Так ведь? И тебе очень понравится моя мама.

— Не думаю. Мы с Сэмми уйдем куда-нибудь на вечер.

— Но обед — как раз для того, чтобы все познакомились с тобой. Она сощурилась.

— Зачем это?

Почувствовав, что допустил грубую тактическую ошибку, Джейсон попытался дать задний ход.

— Я хочу, чтобы ты познакомилась с семьей. Это поможет тебе понять, что такое Халлораны.

— Профессионально? — с надеждой спросила Дана.

— Совершенно верно.

— Ну, тогда это имеет смысл. Только… Впервые за все время их знакомства она выглядела совсем растерянной.

— Только что? — поинтересовался он.

— Ничего.

Джейсону показалось, что он понимает значение этого «ничего». Он один раз видел ее в другой одежде, купленной на распродаже, в которой, как думает Дана, она не будет хорошо выглядеть на семейном обеде Халлоранов. И он тут же поклялся, что утром подыщет ей нечто особенное и первоклассное. Какой смысл производить прекрасные ткани, если ты не можешь время от времени обращаться к услугам дизайнера?

Дана вдруг поняла, что это такое — идти на гильотину. Несмотря на уверения Джейсона, что семейный обед для нее не что иное как возможность поближе узнать Халлоранов, она понимала, что это ее выставляют на всеобщее обозрение. Сэмми — и тот без слов, но давил на нее. Он встретил известие об обеде с пресыщенным безразличием и снова уткнулся в книги об истории текстильной промышленности, которые дал ему Брендон.

Решив изображать такое же равнодушие, что и Сэмми, она не старалась прийти с работы пораньше. Зачем? У нее есть одна приличная юбка, один более или менее модный свитер и пара туфель на высоких каблуках. И поскольку не было выбора, на который женщины тратят пропасть времени, ей понадобится двадцать минут, чтобы принять душ и переодеться.

Так Дана размышляла до той минуты, пока не вошла в свою комнату и не увидела коробки, сложенные посреди кровати, на которой она спала всего один раз с тех пор, как переехала к Джейсону.

Она удивленно уставилась на этот Монблан упаковок.

Никогда, ни разу в жизни, она не получала столько подарков одновременно. И что, предполагается, она должна с ними делать? Она хоть и не кончала школу, но знала, что следует делать и чего не следует. Даже женщина из ее микрорайона принимала подобные подарки, только если хотела скомпрометировать себя, свою репутацию. Ее репутация в данный момент тоже подпорчена, но она еще не сделала ничего такого, о чем могла бы пожалеть. А об этих подарках потом пришлось бы жалеть.

Дана подхватила коробки и направилась вниз по коридору в комнату Джейсона. Руки были заняты, и она постучала в дверь ногой… Он открыл ей. — Что это? — спросил Джейсон с наигранной невинностью.

— Я должна задать этот вопрос тебе.

— А ты их еще не распаковала?

— Нет. Я не могу их принять.

— Ты даже не знаешь, что внутри.

— Могу догадаться, — упрямо сказала она и бросила все на кровать. Если я недостаточно хороша для твой семьи такая, как есть, мне не следует идти на обед. Если ты меня стесняешься, лучше скажи сейчас, потому что я не позволю, чтобы ты наряжал меня для соответствия обстановке.

Высказавшись, как ей казалось, весьма выразительно, Дана направилась к двери.

— Слушай, — сказал Джейсон, положил руки ей на плечи и повернул к себе. — Давай объяснимся сразу. Я не стесняюсь тебя. Я хочу, чтобы ты полюбила мою семью и наоборот. Но если так не получится, будь что будет. Я купил это, потому что хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Ты заслуживаешь хороших вещей. Если ты наденешь что-то другое — свои джинсы, например, со свитером, — для меня и это хорошо. Мне нравятся джинсы. Твои ноги в них еще лучше.

Его искренность подействовала на Дану. Ее горячность поутихла, а потом совсем улеглась.

— Может, и, правда, посмотреть, что там? — начала она осторожно.

А Джейсон абсолютно безразличным тоном, на который и Сэмми вряд ли способен, пожал плечами и сказал:

— Как хочешь.

— Я посмотрю.

В первой коробке оказались туфли. Завернутые в несколько слоев мягкой бумаги, самые изящные, какие она когда-нибудь видела, на высоком каблуке, серебристые туфельки. По ярлыку она поняла, что они — из самого шикарного магазина.

— Ой! Боже! — задыхаясь пробормотала Дана, пытаясь представить себя в них, но ей не хотелось стать Золушкой в хрустальных башмачках. Если туфельки такие невозможные, то что же тогда в других коробках?

— Дальше? — лениво спросил Джейсон. Он почти сполз с кресла в расслабленной позе и наблюдал. Но под этой маской скрывались напряжение и нетерпеливое ожидание ее следующей реакции.

Вдруг Дана улыбнулась и перестала сдерживаться перед искушением.

Разве так уж часто подобные неожиданности случаются с женщинами ее круга?

— В конце концов, что за черт? Давай посмотрим все!

Она развязала самую большую коробку и увидела элегантное черное платье со сверкающими серебряными бусинками на плечах. Дана взяла его, приложила к себе и подошла к зеркалу. Увидела свое отражение во весь рост и замерла. Она потрясающе выглядела. Дана медленно повернулась к Джейсону.

— Если ты считаешь, что это подходит для простого семейного обеда, я никогда не простила бы тебе, если бы ты позволил мне спуститься в джинсах.

— На всякий случай я и свои приготовил.

В оставшихся коробках было изысканнейшее ажурное белье, которое Дана никогда не видела. Она попыталась представить, как Джейсон покупал все это, но не смогла.

— Ты все это купил сам? — спросила она, поднимая на пальце несуществующие, казалось, трусики. Черная ленточка — не больше. Другие были сексуального красного цвета, кремовые и девственно белые.

Джейсон засмеялся.

— Всю жизнь этим занимаюсь. Но ты должна пообещать, что будешь носить их под своими джинсами. Они сводят меня с ума. А вообще-то если ты все это не унесешь сию же секунду, мы опоздаем на обед и придется объяснять гостям, почему.

Дана собрала вещи и пошла к двери. Потом повернулась и, заметив удовольствие на лице Джейсона, тихо сказала:

— Спасибо. Я чувствую себя Золушкой.

— Дорогая, между ней и тобой есть разница. Ты уже дома.

Весь обед Дана не могла выкинуть эти слова из головы. Она едва обратила внимание на то, что Сэмми одет в новые брюки, рубашку и галстук, который он постарался завязать как можно небрежнее. В нем появилась какая-то незнакомая доселе уверенность, которую она заметила даже в своем состоянии. Он неотрывно смотрел на Брендона Халлорана и повторял каждое его движение. А Брендон заботился о том, чтобы вовлекать Сэмми в разговор, за что Дана была ему благодарна.

Ее платье всем понравилось. Меню миссис Уиллис было великолепным. Дана и половины блюд не знала. Лейси Халлоран была сама любезность и с Даной, и с Сэмми. Даже Кевин раскрылся, правда, для этого понадобилось несколько бокалов вина. Но, какова бы ни была причина, Дана радовалась. После встречи с Кевином в кабинете Джейсона она приготовилась к откровенной неприязни.

Джейсон сидел в сторонке и с удовлетворением человека, который выдвинул на поле все необходимые шахматные фигуры в ожидании предрешенной победы, наблюдал. Когда после обеда все направились в гостиную, он каждому налил бренди, даже Сэмми, который сделал глоток и тут же попросил содовой.

Лейси Халлоран поставила свою рюмочку на край стола и наклонилась к нему.

— Джейсон говорит, что вам пришлось оставить свою старую квартиру.

— Это потому, что парни, которых я знаю, сказали, что все равно выследят ее. И мы с Джейсоном решили, что для нее безопаснее переехать.

Мать Джейсона на какое-то мгновение замерла.

— Так это наверное очень страшно? — сказала она наконец.

— В таких районах быстро привыкаешь к угрозам, — ответила Дана.

— Но я уверен, что здесь жить гораздо лучше, — сказал Кевин.

Дана услышала в этих словах обвинение, хотя его лицо оставалось совершенно непроницаемым.

— Вообще-то я не собираюсь задерживаться здесь надолго. Мы с Сэмми найдем себе место. Лейси Халлоран смутилась.

— А я думала…

— А спешки никакой нет, — прервал Джейсон свою мать.

Дану осенила ужасная догадка о том, что собиралась сказать эта женщина. Видимо, не только Брендон Халлоран ошибался насчет ее и Джейсона. Увидев на ней это роскошное платье, они, вероятно, подумали, что она собирается поиметь от Джейсона все, что можно. К сожалению, не было возможности убедить их в обратном без того, чтобы не смутить Джейсона и не осложнить ситуацию.

Это был один из тех редких моментов, когда отступление — самое благоразумное.

Она встала.

— Простите, но мне надо идти. Я еще должна поработать. Уверена, вам хочется побыть вместе без посторонних. Сэмми, насколько я знаю, тебя еще ждут уроки.

Джейсон тут же вскочил.

— Дана…

— Нет, правда. Мне надо сегодня закончить эскизы. Было очень приятно познакомиться со всеми.

Она уже поднялась до середины лестницы, когда Сэмми догнал ее, явно озадаченный.

— Ты что, спятила? — спросил Сэмми. Дана вздохнула.

— Нет, не спятила.

— А чего тогда удираешь?

— Сэмми, мы не Халлораны и не должны это забывать.

— Но…

Она крепко обняла брата. — Кажется, я еще не говорила тебе, что ты сегодня потрясающе выглядишь. Глаза его загорелись.

— Правда?

— Правда. Спокойной ночи, Сэмми. До завтра. Не засиживайся допоздна.

К сожалению, сама Дана не могла воспользоваться своим же собственным советом. Она переоделась в огромную майку, залезла в постель и уставилась в потолок. Ей казалось, что уже несколько часов она смотрит на него, но сон не шел. Она встала и, завернувшись в одеяло, села в кресло у окна.

Она глядела на чернильное небо, когда услышала легкий стук в дверь и увидела, как она открывается. Джейсон, не дожидаясь ответа, проскользнул внутрь. У Даны перехватило дыхание.

Какое-то мгновение он привыкал к темноте, прежде чем увидел ее в кресле. А потом тремя большими шагами пересек комнату, поднял ее и жадным поцелуем приник к ней. Дана, ошеломленная взрывом чувств, грубым требовательным поцелуем, не сразу смогла освободиться.

Тяжело дыша, она отступила и сердито спросила:

— Что это значит?

— Это просто напоминание, — сказал Джейсон тихим угрожающим тоном.

— О чем?

— Напоминание о том, что ты не чужая в этом доме. Ты здесь потому, что я люблю тебя. И хочу жениться на тебе. А это значит, что у тебя полное право жить здесь.

Ее сердце бешено заколотилось. Она подняла руки.

— Джейсон, пожалуйста. Не спеши. К чему эти разговоры о женитьбе?

Джейсон выглядел несколько испуганным, как и Дана.

— О'кей. Ну, в общем, вышло как-то не так, как должно, но я сказал то, что думаю. Я хочу на тебе жениться. И ты не должна вести себя в этом доме как человек второго сорта.

Поскольку мысль о замужестве была слишком неожиданной, она сказала:

— Извини, если я была бестактна. Он провел рукой по волосам.

— Черт возьми, Дана. Речь идет не о бестактности, а о том, чтобы ты поняла, кто ты есть. Неважно, что думает кто-то или говорит. Важно то, кто ты.

Дана вздохнула и дотронулась до его щеки.

— Я бы очень хотела поверить тебе, Джейсон. Я, правда, хотела бы поверить.

И впервые с того момента, как Дана его встретила, она призналась себе, что допустила непростительную вещь: она по уши влюбилась.