"Крепость Жемчужины" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

Глава третья Праздник в оазисе Серебряного Цветка

Проснувшись рядом с еще спящим ребенком, Элрик с удивлением почувствовал себя посвежевшим. Жезл снов, который позволил ему добиться цели в царстве Снов, все еще был на их сцепленных руках. Он взглянул на девочку и увидел, что она шевельнулась.

– Значит, у вас ничего не получилось? – услышал он исполненный сдерживаемой печали голос Райка На Сеема.

– Что? – Оуне бросила взгляд на Варадию.

На их глазах кожа девочки приобретала здоровый румянец, ее глаза открылись и увидели встревоженного отца, устремившего на нее свой взгляд. Она улыбнулась. Это была свободная, беззаботная улыбка, с которой Оуне и Элрик уже успели познакомиться.

Первый старейшина клана баурадимов начал плакать. Он плакал точно так же, как это делал сенешаль во Дворце Жемчужины. Он плакал от облегчения. Он плакал от радости. Он обнял свою дочь и не мог произнести ни слова – так радовалось его сердце. Все, что он мог, – это протянуть руку к своим друзьям, к мужчине и женщине, которые вошли в царство Снов, чтобы освободить его ребенка, который бежал туда от злых козней господина Гхо и его прихвостней.

Они коснулись руки старика и вышли из Бронзового шатра. Вдвоем направились они в пустыню и там встали друг против друга, глядя один другому в глаза.

– Теперь у нас есть общий сон, – сказал Элрик. Голос его звучал мягко, в нем слышалась любовь. – Я думаю, это воспоминание будет хорошим, госпожа Оуне.

Она взяла его лицо в свои руки.

– Ты мудр, принц Элрик, и ты отважен. Но тебе не хватает простого жизненного опыта. Я надеюсь, ты обретешь его.

– Именно поэтому я и отправился бродить по свету, моя госпожа, оставив моего кузена Йиркуна на Рубиновом троне. Я прекрасно понимаю, что страдаю больше чем одним недостатком.

– Я рада, что у нас был общий сон, – сказала она.

– Мне кажется, что ты потеряла своего любимого, – сказал ей Элрик. – Я рад, если смог облегчить тебе боль разлуки.

Несколько мгновений у нее был недоуменный вид, потом ее чело прояснилось.

– Ты говоришь об Алнаке Кребе? Я его любила, мой господин, но он мне был скорее братом, чем любовником.

Элрик почувствовал смущение.

– Извини мне эту вольность, госпожа Оуне.

Она подняла голову к небесам. Кровавая луна еще не зашла. Она освещала своими красными лучами песок, мерцающую бронзу шатра, в котором Райк На Сеем радовался возвращению своей дочери.

– Я не влюбляюсь направо и налево, если ты об этом подумал, – произнесла она многозначительно. Потом вздохнула. – Ты все еще планируешь вернуться в Мелнибонэ к своей возлюбленной?

– Я должен это сделать, – сказал он. – Я люблю ее. И долг зовет меня в Имррир.

– Сладкий дож! – Голос ее прозвучал саркастически, и она, повесив голову и положив руку на пояс, сделала шаг-другой в сторону от него. Она пнула песок цвета старой крови.

Элрик слишком долго закалял себя, приучая к болям душевным. Он мог только стоять и ждать, когда она вернется к нему. Теперь она улыбалась.

– Ну что ж, принц Элрик, хочешь присоединиться к похитителям снов и сделать эту профессию на время своим образом жизни?

Элрик покачал головой.

– Это занятие требует от меня слишком многого, моя госпожа. Но я благодарен за то, чему это приключение научило меня, за то, что оно помогло мне узнать о себе самом и о мире Снов. Я все еще слишком плохо разбираюсь в нем, этом мире. Я все еще толком не знаю, где мы путешествовали и с чем встретились. Я не знаю, какая часть царства Снов была порождением госпожи Варадии, а какая обязана своим появлением тебе. У меня такое чувство, будто я был свидетелем сражения выдумщиков. А я внес свой вклад? Не знаю.

– Поверь мне, принц Элрик, без тебя у нас ничего бы не получилось. Ты видел столько иных миров. И ты читал больше меня. Не стоит слишком уж дотошно анализировать существа и места, с которыми сталкиваешься в царстве Снов, но будь уверен, свой вклад ты внес. Возможно, больший, чем ты думаешь.

– Неужели реальность может быть соткана из ткани тех снов? – спросил он.

– В Молодых королевствах был один искатель приключений по имени граф Обек – сказала она. – Он знал, каким мощным творцом реальности может быть человеческий разум. Говорят, что он и подобные ему люди помогли создать мир Молодых королевств.

Элрик кивнул.

– Я знаю эту легенду. Но я думаю, для нее есть столько же оснований, сколько и для истории о Шамоге Борме, моя госпожа.

– Ты должен понять, чего ты хочешь. – Она отвернулась от него и стала сверлить взглядом Бронзовый шатер. Из шатра появились старик и его дочь. Где-то в шатре зазвучали барабаны. Потом послышалось прекрасное пение, десяток мелодий соединенных в одну, переходящих из одной в другую. Постепенно все, кто оставался в Бронзовом шатре охранять Священную Деву, начали собираться вокруг Райка На Сеема и Варадии. Их песни были песнями невыразимой радости. Их голоса наполняли пустыню самой прекрасной жизнью и эхом отдавались в самых дальних горах.

Оуне взяла Элрика под руку – жест дружбы, жест примирения.

– Идем, – сказала она. – Присоединимся к празднеству.

Они не сделали и нескольких шагов, как толпа подняла их над головами. Их понесли, смеясь и радуясь, через всю пустыню к оазису Серебряного Цветка.

Празднования начались сразу же, словно все баурадимы и другие кланы пустыни давно готовились к этому. Воздух был насыщен запахами всевозможных великолепных блюд, отчего у всех, кто вдыхал эти ароматы, текли слюнки. Казалось, в пустыню доставили специи из всех складов пряностей по всему миру. Повсюду были видны костры, на которых готовилась пища, всюду сверкали факелы, лампады, свечи, а из кашбеха Мулор Ка Риитц, нависавшего над огромным оазисом, выехали стражники-алумриты во всей своей красе – древних доспехах, шлемах красного золота и нагрудниках, с оружием из бронзы, меди и стали. У них были огромные лопатообразные бороды и большие тюрбаны на навершиях шлемов. На них были сюртуки из изысканной парчи и ткани из серебра, а их высокие сапоги были украшены вышивкой, такой же сложной, как и на их рубашках. Это были гордые, добродушные люди, которые ехали рядом со своими женами, тоже в доспехах, с луками и маленькими пиками. Все они скоро перемешались с огромной толпой, которая соорудила высокий помост, поставила на него резной стул, посадила на него улыбающуюся Варадию, чтобы все могли видеть Священную Деву баурадимов, возвращенную клану, вернувшую им их историю, их гордость, их будущее.

Райк На Сеем все еще плакал. Увидев Элрика и Оуне, он сразу же заключил их в объятия, поблагодарил, объяснил, как умел, что для него означает иметь таких друзей, таких спасителей, таких героев.

– Баурадимы будут вечно помнить ваши имена. И что бы вы у нас ни попросили, если ваша просьба будет достойна, а мы в этом не сомневаемся, мы дадим это вам. Если вам будет грозить опасность в десяти тысячах миль отсюда, пришлите весточку баурадимам, и они придут вам на помощь. И вы должны знать, что освободили из темного плена дух добросердечной девочки.

– Это и есть наше вознаграждение, – сказала Оуне, улыбаясь.

– Наше богатство принадлежит вам, – сказал старик.

– У нас нет нужды в богатстве, – сказала ему Оуне. – Я думаю, мы наши кое-что получше.

Элрик согласился с ней.

– И потом в Кварцхасаате есть человек, который обещал мне половину империи, если я окажу ему маленькую услугу.

Оуне поняла шутку Элрика и рассмеялась.

Райк На Сеем был немного встревожен.

– Ты направляешься в Кварцхасаат? У тебя все еще есть там дела?

– Да, – ответил Элрик. – Там один мальчик с нетерпением ждет моего возвращения.

– Но ведь у тебя есть время отпраздновать с нами, поговорить с нами, попировать со мной и Варадией? Ты ведь толком не успел перемолвиться с ребенком и словом!

– Я думаю, мы очень неплохо знаем ее, – сказал Элрик. – Достаточно, чтобы быть о ней высокого мнения. Она и в самом деле самое большое сокровище баурадимов, мой господин.

– Вы смогли поговорить с ней в том мрачном царстве, где она содержалась пленницей?

Элрик хотел было рассказать об этом первому старейшине, но Оуне остановила его – она была хорошо знакома с вопросами подобного рода.

– Смогли немного, мой господин. На нас произвели Впечатление ее ум и ее мужество.

Чело Райка На Сеема нахмурилось, когда в голову ему пришла еще одна мысль.

– Мой сын, – сказал он Элрику, – ты смог существовать в том царстве без боли?

– Да, без боли, – сказал Элрик. И туг он понял, в чем суть вопроса. Он впервые осознал, что ему лично принесло это предприятие. – Да, мой господин. Если помогаешь похитителю снов, получаешь несомненные выгоды. Огромные выгоды, которые я еще не успел оценить в полной мере.

И Элрик с удовольствием присоединился к празднеству, наслаждаясь возможностью побыть с Оуне, баурадимами и всеми другими кланами. У него возникло такое ощущение, будто он пришел домой – так гостеприимны были эти люди; и ему захотелось провести здесь всю свою жизнь, перенять привычки баурадимов, их философию, их забавы.

Позднее, лежа под огромной финиковой пальмой и крутя в пальцах серебряный цветок, он взглянул на Оуне, сидевшую рядом с ним, и сказал:

– Из всех искушений, с которыми я столкнулся в царстве Снов, это самое сильное. Это простая реальность, и мне не хочется расставаться с ней. И с тобой.

– Я думаю, у нас нет общей судьбы, – вздохнула она. – По крайней мере, в этой жизни или в этом мире. Сначала ты будешь легендой, а потом не останется никого, кто бы помнил тебя.

– Все мои друзья умрут? Я останусь один?

– Я так думаю. Пока ты служишь Хаосу.

– Я служу себе и своему народу.

– Если такова твоя вера, Элрик, то ты должен быть активнее на этом поприще. Ты создал малую реальность и создашь еще чуть большую. Но Хаос не может быть другом, он предаст тебя. В конце нам не к кому обратиться, кроме как к самим себе. Никакая причина, никакая сила, никакой вызов не смогут заменить эту истину…

– Я отправился в свое путешествие, чтобы стать самим собой, госпожа Оуне, – напомнил он ей. Он бросил взгляд над спокойными водами оазиса в даль пустыни, вдохнул холодный ароматный воздух.

– Ты скоро уйдешь отсюда? – спросила она.

– Завтра, – сказал он. – Я должен это сделать. Но мне любопытно узнать, какую реальность я создал.

– Я думаю один-другой сон сбудутся, – загадочно сказала она, поцеловав его в щеку. – А еще один сбудется довольно скоро.

Он не стал вдаваться в подробности, потому что она вытащила из мешочка у себя на поясе огромную жемчужину и протянула ему.

– Так она существует? Это не выдумка, как мы полагали? Она все еще у тебя?!

– Она твоя, – сказала Оуне. – Используй ее, как считаешь нужным. Именно она и привела тебя сюда, в оазис Серебряного Цветка. Именно она соединила нас с тобой. Пожалуй, я не буду продавать ее на рынке снов. Я хочу, чтобы ее взял ты. Я думаю, она принадлежит тебе по праву. Как бы то ни Было, но Священная Дева дала ее мне, а теперь я даю ее тебе. Именно она стала причиной смерти Алнака Креба, ради обладания ею погибли все эти убийцы…

– Но ты вроде бы говорила, что Жемчужина не существовала до того, как наемники-колдуны решили ее найти.

– Так оно и есть. Но теперь она существует. Вот она. Жемчужина из Сердца Мира. Великая Жемчужина из легенды. Ты знаешь, как воспользоваться ею?

– Ты должна мне объяснить… – начал было он, но она оборвала его.

– Не спрашивай меня, как реализуются сны, принц Элрик. Это вопрос для философов всех времен и всех стран. Я еще раз спрашиваю у тебя: ты знаешь, как воспользоваться ею?

Элрик, поколебавшись, взял драгоценность. Он держал ее на ладонях, перекатывая туда-сюда. Ее ценность, ее бледная красота ошеломляли его.

– Да, – сказал он. – Я знаю, как воспользоваться ею.

Он положил Жемчужину в собственный поясной мешочек, а Оуне сказала ему:

– Я думаю, она несет зло – эта Жемчужина.

Он согласился с нею.

– Я тоже так думаю. Но иногда зло можно использовать для борьбы со злом.

– Не могу принять этот аргумент. – Казалось, ее обеспокоило что-то.

– Я знаю, – сказал он. – Ты об этом уже говорила. – И теперь наступил его черед поцеловать ее – нежно, в губы. – Судьба жестокая штука, Оуне. Было бы лучше, если бы она вела нас одним прямым путем. Но она вынуждает нас делать выбор, и мы никогда не знаем, лучший ли выбор делаем.

– Мы смертные, – сказала она, пожав плечами. – Такова наша участь. – Она протянула руку и прикоснулась к его лбу. – У тебя неспокойный ум, мой господин. Пожалуй, я похищу у тебя несколько малых снов, которые причиняют тебе беспокойство.

– А ты можешь похищать боль и превращать ее во что-нибудь такое, что можно продать на вашем рынке?

– Я часто делаю это, – сказала она.

Она положила его голову себе на колени и, глядя на него нежным взглядом, начала массировать его виски. Он сказал сонным голосом:

– Я не могу предать Симорил. Не могу…

– Я ни о чем другом тебя не прошу, просто усни, – сказала она. – Настанет день, и у тебя будет немало поводов для сожалений и горечи. А пока я могу забрать у тебя немного того, что не играет особой роли.

– Не шрает особой роли? – Голос его прозвучал невнятно – он под воздействием ее нежных рук погружался в дрему.

– Для тебя, мой господин. Но не для меня…

И похитительница снов начала петь. Она пела колыбельную песню. Она пела о больном ребенке и скорбящем отце. Она пела о счастье, которое можно найти в простых вещах.

А Элрик спал. И пока он спал, похитительница снов прибегла к легкой магии и забрала несколько из его полузабытых воспоминаний, которые отравляли его ночи в прошлом и могли отравлять в будущем.

А когда Элрик проснулся на следующее утро, у него было легко на сердце и на душе. Его приключения в царстве Снов остались лишь смутным воспоминанием. Но он помнил о своей привязанности к Оуне и был исполнен решимости как можно скорее добраться до Кварцхасаата и дать господину Гхо то, чего тот желал больше всего в мире.

Прощание его с баурадимами было искренним и взаимно печальным. Они умоляли его вернуться, присоединиться к ним в их путешествиях, охотиться с ними, как это делал его друг Ракхир.

– Я постараюсь вернуться, – сказал он. – Но прежде мне нужно выполнить еще не одну клятву.

Робкий мальчик принес ему его черный боевой клинок. Он пристегнул Буревестник к поясу, и тот, казалось, удовлетворенно застонал, радуясь воссоединению с хозяином.

Благословение от имени всего клана дала ему Варадия. Взяв Элрика за руки, она поцеловала его. А Райк На Сеем сказал ему, что теперь он брат Варадии и его сын. Потом вперед вышла Оуне, похитительница снов. Она на какое-то время решила остаться гостьей баурадимов.

– Прощай, Элрик. Я надеюсь, мы еще встретимся. При лучших обстоятельствах.

Он был удивлен:

– При лучших обстоятельствах?

– По крайней мере, для меня. – Она усмехнулась, презрительно постучав по рукоятке его рунного меча. – Я от всей души желаю тебе стать настоящим хозяином этой вещицы.

– Я думаю, я и есть ее хозяин, – сказал он.

Она пожала плечами.

– Я проеду с тобой немного по Красной дороге.

– Я буду рад твоей компании, моя госпожа.

Как и в царстве Снов, Элрик и Оуне ехали рука об руку. И хотя Элрик не помнил, что он чувствовал в связи с этим раньше, теперь какое-то знакомое ощущение возникло в его душе, словно он нашел то, что искала его душа. И в конце концов он с печалью на сердце простился с Оуне и поехал дальше один в сторону Кварцхасаата.

– Прощай, мой добрый друг. Я не забуду, как ты одолела воина Жемчужины в Крепости Жемчужины. Это воспоминание никогда не умрет во мне.

– Я польщена. – В ее голосе слышалась печальная ирония. – Прощай, принц Элрик. Я верю – ты найдешь все, что ищешь, и познаешь мир, когда вернешься в Мелнибонэ.

– Таковы мои твердые намерения, моя госпожа. – Он махнул ей рукой и, не желая длить печаль, пришпорил коня.

Глазами, которые не пускали в себя слезы, смотрела она, как скачет Элрик по бесконечной Красной дороге в направлении Кварцхасаата.