"В августе жену знать не желаю" - читать интересную книгу автора (Кампаниле Акилле)

VII

Условившись с Баттистой встретиться в Сан-Грегорио, Филиппо и Гверрандо взяли напрокат двух мулов и отправились в погоню за беглецами. Мул, на котором ехал Филиппо, был довольно упрям и своенравен. Долгое время, после того как на него уже сели верхом, он не двигался с места, оставаясь глухим к понуканиям всех жителей селения, кои, несмотря на ранний час, любезно пришли проводить наших друзей и бескорыстно поделиться большим опытом сдвигания упрямого животного с места. Но не подействовали ни палки, ни крики, ни заманчивые обещания, которыми старались убедить животное тронуться.

Филиппо уже подумывал о том, чтобы отправиться в погоню пешком, как вдруг мул по собственной воле дернул бегом, но вместо того, чтобы направиться к Валлефоска, как было условлено, пошел к Валлефонда, что в противоположной стороне.

Мул Гверрандо был менее своенравен и довольно безынициативен. Он затрусил вслед за первым. На полдороге наездники заметили, что какой-то горец следует за ними на другом муле и кричит:

— Стойте, стойте!

— А в чем дело? — спросил Гверрандо, бессильный остановить свое животное.

— Дело в том, что мой мул привык всегда идти за другим мулом и сейчас идет за вашим.

Горец также направлялся в Валлефоска.

За ним следовал трусцой четвертый мул с еще одним горцем, который выкрикивал непонятные фразы и угрожающе и красноречиво размахивал палкой в направлении Филиппо, возглавлявшего колонну.

В Валлефоска был ярмарочный день; многие крестьяне встали очень рано и теперь направлялись из окрестных селений на своих мулах к этому оживленному местечку. Но один за другим они натыкались на цепочку мулов, ведомую Филиппо, и их мулы поворачивали и возвращались, пристраиваясь в хвост колонны. Так колонна все время разрасталась и стала весьма внушительной к моменту, когда входила в Валлефонда среди приветственных криков жителей, не скрывавших своего восторга при виде Филиппо ввиду столь нового для них зрелища, кое можно было бы определить так: опасные попытки господина среднего возраста сойти с буйного мула.

В тот день ярмарка в Валлефоска оказалась совершенно безлюдной.

Что же до наших друзей, то по совершенно счастливой случайности они оказались как раз в том селении, где прелюбодеи сделали свою первую остановку. И, вспоминая о твердой решимости своих мулов отправиться в Валлефонда вместо Валлефоска, они поняли, что любовники бежали на мулах.

Официант единственной гостиницы Валлефонда сказал, что там была и выехала оттуда три часа назад молодая женщина, приметы которой поразительно точно соответствовали наружности Сусанны.

— Неужто она? — спросил Филиппо.

— Мне это самому интересно, — пробормотал щеголеватый молодой человек.

Он бросил кошелек с золотыми монетами официанту и спросил у него:

— Она была не одна?

— Она была одна.

— Слава богу! — воскликнул покинутый муж.

— О, черт! — сказал будущий зять дона Танкреди. — Давайте назад кошелек.

Разумеется, дон Танкреди был в чемодане женщины.

— И куда она поехала? — спросил Филиппо.

— Она отправилась в направлении Кастель-Сант’Анджело.

Филиппо и Гверрандо поехали в карете по дороге, тянувшейся у подножья высоких лесистых гор, вдоль вздувшегося и бурного потока. Мало-помалу они поднялись над Валлефонда. Линии снегов они еще не достигли, но все время к ней приближались.

Они не только видели ее на кольце гор, но и чувствовали ее близость. Воздух становился сухим и колючим. Пахло снегом.

В карете, которой почти касались ветки гигантских каштанов, Филиппо мрачно смотрел в пустоту перед собой.

— Подумать только, — воскликнул он, — ведь я ее выиграл в лотерею!

— В лотерею?

— Да. Несколько лет назад я участвовал в одном благотворительном базаре и приобрел лотерейный билет под номером семнадцать.

— Несчастливое число.

— Выпал как раз номер семнадцать, и тот, кто раздавал выигрыши, как ни старался, никак не мог найти выигрыш под семнадцатым номером на столе, заваленном ценными предметами. Наконец, оглядевшись вокруг, я, к счастью, обнаружил карточку с этим номером. Угадайте, где? На плече Сусанны, в которую я давно был тайно влюблен. В то время она была женой одного моего друга, человека светского и весьма любезного, который не стал возражать против того, чтобы я увел домой женщину, выигранную в лотерею. Последовал развод, и я женился на выигрыше номер семнадцать. Потом выяснилось, что карточка с этим номером оказалась на плече у женщины из-за порыва ветра.

— Печальная и нежная любовная история! Прямо трудно поверить.

— Да так оно и есть, все вранье.

— Ну ладно, не падайте духом: с глаз долой, из сердца вон, как сказал тот слепой, который не страдал сердцебиениями.

Беда была в том, что прелюбодеи, заметая следы, переезжали из одного селения в другое.

— Главное, — говорил дон Танкреди, — это направить их по ложному следу.

Негодяй, очевидно, потерявший голову в сотый раз за свою жизнь, намеревался пересечь границу по фальшивым паспортам. Ради Сусанны он вдруг позабыл цель своей поездки и все свои добрые намерения вернуться к жене.

«Она ждала десять лет, — думал он, — может подождать еще несколько дней».

Он не лукавил: его твердым желанием было вернуться к жене; неважно когда, но вернуться. Как и многие в таких случаях, дон Танкреди не мог учесть главного, а главным в данном случае было время. Сколь многие из нас не совершили доброго поступка лишь потому, что чересчур медлили, полагая, что жизнь вечна!

Доехав до Кастель-Сант’Анджело, беглецы остановились в пансионе.

— Возьмем два номера, — сказал дон Танкреди, джентльмен, как и прежде, — я не хочу вас компрометировать.

Но внезапно Сусанна, которая любовалась панорамой из окна, побледнела: бодрым шагом по проселочной дороге подъезжала двуконная карета, а в карете неподвижно сидел с закрытыми глазами ее муж.

— Загони лошадей, — кричит Гверрандо кучеру, бросая ему кошелек, набитый золотыми монетами, который он уже давал и отобрал у официанта из Валлефонда, — но мы должны прибыть раньше, чем они отъедут!

Кучер хлещет лошадей и орет, лошади взмывают, гремят бубенцы, и дорога убегает назад.

Через потайную дверь любовники скрываются на легкой двуколке.

Прибывают муж и Гверрандо:

— Здесь была дама?

— Да и уже уехала.

— О, черт!

Гверрандо забирает полный золота кошелек из рук кучера и бросает его горничной:

— Расскажите мне все, что вы знаете о ней.

— Она взяла два номера.

— А кто жил в другом?

— Никто. Он был пуст.

— Проклятье! — кричит Филиппо. — Они спали вместе.

— Главное, — говорит Гверрандо, — настичь их прежде, чем они пересекут границу. — И поворачивается к горничной: — Куда они поехали?

— Кто?

— Те двое, что были здесь.

— Но дама была одна.

— Любовник был у нее в сумочке.

Горничная не знает об этом ничего. Никто ничего об этом не знает. Быть может, что-нибудь знает конюх. Зовут конюха.

— Ты знаешь, куда поехала та дама, что недавно тут была? — спрашивает Гверрандо, бросая ему полный золота кошелек, который отобрал у горничной.

— Да.

— Слава богу! — восклицает Филиппо. — А куда она поехала?

— Вот. Она говорила, что должна ехать неизвестно куда, а потом…

— А потом? — спрашивает Гверрандо.

— А потом не знаю куда еще.

— Отдавай назад кошелек.

— Черта с два!

Дороги две: одна на Сан-Грегорио, другая на Сан-Габриеле. От решения, принимаемого в этот момент, зависит успех или неуспех погони. Граница уже в нескольких километрах. Филиппо подбрасывает монетку, чтобы решение принял случай, но монетку так и не нашли. Зато Гверрандо отыскивает гениальное решение:

— Я иду сюда, — говорит он, — а вы идете туда.

Они расстаются со слезами.

Гверрандо движется по ложному следу. Филиппо прибывает в «Гранд-отель» Сан-Грегорио, и его принимают с привычным представлением несколько часов спустя после того, как началась охота на волка, о которой говорилось в предыдущей главе.

— Была ли здесь светловолосая, высокая, стройная женщина с сумочкой в руке? — спрашивает он у портье.

— Она приехала десять минут назад. Но не знаю, есть ли у нее сумочка.

— Есть, есть! — стонет муж.

«Наверное, — думает портье, — это воровка в международном розыске».

— Быстрее, — кричит Филиппо, — комиссара полиции сюда!

Приходит полицейский Пик.

— В чем дело?

— Надо застукать сюрпризом парочку прелюбодеев.

Пик надевает фальшивую бороду.

— А борода для чего? — осведомляется Филиппо.

— Я, — отвечает Пик, — никогда не работаю без надлежащей маскировки.

Он осторожно стучит в дверь.

— Кто там? — кричит Сусанна изнутри.

— Патруль! — хором отзываются Пик и Филиппо.

Старая шутка, но действует безотказно: дверь открывается.

Все входят.

— Именем закона, — обращается Пик к Филиппо, — закройте дверь. — Затем поворачивается к Сусанне: — Мы здесь для сюрприза.

— Очень мило с вашей стороны, — бормочет Сусанна.

— Где твой любовник? — вопрошает Филиппо.

— Я одна.

— Врешь! Покажи сумочку.

Сумочка пуста: никаких следов соблазнителя.

— Куда ты его спрятала?

— Я одна.

Ищут везде: под кроватью, в шкафу, за занавесками. Ищи ветра в поле.

Наконец обнаруживают дона Танкреди в пудренице — бледного как полотно.

Пик приходит в ярость.

— Что это за цирк? — кричит он.

И отказывается составлять протокол; бранясь, садится на свой трехколесный велосипед и укатывает.

Дон Танкреди заявляет, что он к услугам обманутого мужа.

— Пока что оставайтесь на комоде, — холодно роняет Филиппо. — А там посмотрим.

Но Дон Танкреди настаивает: он желает дать удовлетворение.

— Единственное удовлетворение, которое вы могли бы мне дать, — это отправиться ко всем чертям, — орет Филиппо.

— Однако, — рыцарски заявляет дон Танкреди, — между мной и вашей женой ничего не было.

Это правда.

— Если мне позволено дать вам совет, — добавляет он, — не делайте безумств. Не принимайте окончательных решений. Они всегда оборачиваются против того, кто их принимает. Прощайте как можно больше.

— Не ваше дело, — говорит Филиппо.

— Что касается меня, — заключает дон Танкреди, — я знаю, что мне остается делать.

— И что же именно? — ледяным тоном спрашивает Филиппо.

— Исчезнуть, — восклицает дон Танкреди.

И теряется.

Требуется масса усилий, чтобы снова его отыскать. Когда его наконец находят — в корзине для бумаг, — Филиппо, который в сущности был человеком добрым, говорит:

— Ладно, вы уедете, но сами вы сделать это не в состоянии. Я не могу вас так бросить. Мы дождемся вашего друга.

Он смотрит на часы:

— Скоро должен быть.

Во избежание случайностей, на этот раз он берет дона Танкреди и кладет к себе в жилетный карман.

— Доверяй, но проверяй, — бормочет он.

Слышится гонг, возвещающий завтрак.

— Пойдем поедим, — говорит Филиппо.

Они спускаются в пустынный общий зал — все постояльцы отправились охотиться на волка — и молча завтракают. Вдруг Филиппо, который принимает лечебные таблетки, бледнеет, как мертвец, и кладет себе руки на живот.

— Что с тобой? — спрашивает Сусанна с тревогой. — Тебе плохо, малыш?

— Кажется, я проглотил дона Танкреди, — говорит сам не свой Филиппо.

Сусанна вскрикивает и падает в обморок.

К счастью, это ложная тревога; дон Танкреди по-прежнему находится в кармане жилета. Во избежание неприятностей, его снова кладут в сумочку Сусанны; и, чтобы супружеский покой больше не нарушался, сумочку относят в номер к Филиппо, который, закрыв дверь, кладет ключ к себе в карман, спускается в общий зал и заглядывает в перечень услуг, предоставляемых гостиницей: Спустившись вниз от гостиницы, можно погулять по долине; от церквушки Троицы ясно слышно великолепное эхо.

— Пойдем послушаем эхо, — говорит он холодно. — Потом решим с разводом.

У церкви Троицы ни души. Филиппо подносит руки рупором ко рту.

— Эхо-о-о-о! — кричит он что было сил.

В печальном свете заката эхо отвечает ему:

— Болван ты и все, кто приходит сюда, чтобы услышать эхо!

Филиппо кажется, что он ослышался.

— Эхо-о-о-о! — повторяет он.

В тишине ясного заката эхо отвечает:

— Осел, кретин, идиот!

Месть эха довершена.

— Слушайте, — задумчиво говорит старик, — думайте, что хотите, но я уверен, что эта громадная загадка вселенной никогда не будет разгадана.

Муж и жена молча возвращаются в гостиницу; вот они идут по узенькой улочке, сторонятся, чтобы пропустить двух коров с колокольчиками на шее. Вокруг полное безмолвие, ясность и спокойствие в окружении гор. Далекий колокол зовет к вечерней молитве.

Разумеется, колокол поддельный.

Настает вечер.

В гостинице супруги обнаруживают прибывшего Гверрандо, который ожидает их с нетерпением.

— Ну, — спрашивает молодой человек, когда видит, что они одни, — где дон Танкреди?

— Успокойтесь, — отвечает Филиппо, — он здесь, в безопасности.

Он поднимается в номер, чтобы взять неисправимого романтика, — и здесь его ожидает неприятный сюрприз.

Дон Танкреди уехал? Нет. Воры, воспользовавшись отсутствием супругов, побывали в номере и унесли сумочку Сусанны с доном Танкреди.

Возвращается Пик, полицейский. Он узнал о краже и подскочил одномоментно. Дверь в номер не открывается. Мощным ударом плеча Пик выбивает себе ключицу. Зовут слесаря.

— Да разве вы не видите, — говорит он, — здесь же написано: открывать на себя.

— Я думал, что эту надпись оставили воры, чтобы затруднить поиски.

Прибывает начальник полиции.

— Вы знаете мои методы, — говорит ему Пик, не теряя своего обычного спокойствия. — Прежде чем начинать расследование, я люблю, насколько это возможно, устанавливать причину, мотив преступления. А установив это, дальше легко выяснить, кому оно было выгодно. А уж тогда, в девяноста девяти случаях из ста, отыскивается и виновный.

— Но изловить его не удается? — спрашивает начальник полиции, пока его глаза мечут молнии.

— А вы случайно не сообщник? — с подозрением спрашивает Пик.

Он закуривает сотую сигарету.

— Дело в том, господа, — говорит он, — что я занимаюсь дедукцией, как мои бессмертные учителя Шерлок Холмс, Нат Пинкертон, Лорд Петросино и Жюв, противник Фантомаса. Тут, конечно, есть некая тайна, которая пока что не поддается мне, но раскрыть ее будет нетрудно. Эта женщина…

— Но это мужчина.

— Это все равно. У этого мужчины есть какие-то белые пятна.

— Пик, ты начинаешь меня пугать, — говорит начальник полиции, изумленный проницательностью Пика.

— Все говорит о наличии какой-то блондинки, — изрекает Пик, зажигая все ту же сотую сигарету.

— Но кто она?

— Вот это мы и посмотрим. Пойдемте в морг.

— Для чего?

— Проведем там полчасика.

— Это хорошая мысль. Но сначала произведем дедукцию.

Пик, по своему обычаю, думает вслух:

— Вор был не один: при кражах сумочек всегда есть сообщник. Кража происходит так: женщина уезжает с сумочкой. Вор примечает ее и задумывает ее обокрасть. Но как это сделать? Нужен сообщник: кто-нибудь, кто оставит сумочку «на минутку без присмотра». Кто осуществляет эту операцию, на первый взгляд совершенно простую, но необходимую для целей кражи? Да сама дама, владелица сумочки. Вот правосудие и добралось до сообщницы: синьора, вы арестованы.

Пик достает свой пистолет в виде курительной трубки — гениальный пистолет, совершенно как трубка, придуманный им, чтобы вводить в заблуждение преступников, — и решает начать слежку за Сусанной. Начиналась охота за дамой. Но черт возьми! Полицейский замечает, что несмотря на все старания, осуществлять слежку ему не удается.

— Подумаем, Пик, — говорит он про себя, — произведем дедукцию: почему тебе не удается осуществлять слежку за этой дамой?

Его дедуктивные способности приходят на помощь: он не может осуществлять слежку за женщиной, потому что женщина стоит на месте.

— Но вы, — говорит Филиппо полицейскому, — ошибаетесь. Это я оставил сумочку на минутку без присмотра.

— Отлично! — говорит Пик, закуривая сотую сигарету. — Мы обнаружили еще одного сообщника. Вы тоже арестованы.

Начинаются поиски преступника.

— Да я-то здесь при чем? — говорит Филиппо.

— Все так говорят! — победоносно восклицает полицейский.

Он наводит на Филиппо пистолет в виде трубки и нажимает курок; но выстрела не происходит.

— Оружие, — говорит Пик, — конечно же, испорчено Ником Картером, благородным вором.

— По правде, — замечает начальник полиции, — благородным вором является Лорд Перси.

Пик не отвечает; он хватается за свой страшный африканский кинжал, который у него всегда спрятан в кармане жилета, и набрасывается на Гверрандо, чтобы убить его. Но тот, неожиданно обнаружив недюжинную силу, оглушает его предательским ударом в лицо и, обезоружив, наносит ему несколько ударов ногой. Пик теряет сознание. Придя в себя, он оказывается в белой комнатушке… Нет, он находится в том же самом месте, где и потерял сознание. Это совершенно неожиданно для того, кто приходит в себя. Ему хочется покурить; он зажигает трубку, и ужасный взрыв сотрясает здание.

Что произошло?

Благодаря своим дедуктивным способностям он быстро соображает: он перепутал трубку с пистолетом. Так, совсем недавно он пытался выстрелить из трубки, а теперь хотел прикурить пистолетом.

Он преследует Филиппо по крышам. Начинается погоня за преступником. Выглядывают жильцы последних этажей.

— Эй, потише там, с вашими погонями, — кричат они. — Спать не даете.

Старик спрыгивает на улицу.

Пик настигает его хитроумным способом, им же изобретенным: способ состоит в том, чтобы спуститься по лестнице; Филиппо дерзко захватывает лифт и поднимается наверх; Пик за ним. Кто-то стучит в дверь, Пик вздрагивает.

— Будь начеку, Пик, — говорит он себе, поглаживая рукоятку пистолета «флобер», который с ним никогда не расстается.

Он направляется к двери.

Кто там? Мы это скоро узнаем. Более того, мы это узнаем немедленно: это гостиничный слуга.

— Руки вверх! — кричит Пик. — Или буду стрелять.

— Стреляйте, — отвечает тот, ставя на стол поднос с ужином.

Пик отказывается от своего намерения: он видит дым, выходящий из соседнего номера. И в этом случае ему помогают исключительные дедуктивные способности. Дым? Значит, что-то горит. Кто-то совершил поджог. Но кто? Ник Картер, благородный вор. Но зачем? Чтобы уничтожить улики своего последнего преступления. Какого? Тысячного. То есть? А кто его знает?

— Ага! — торжествующе кричит Пик, закуривая свою сотую сигарету. — Наконец-то ты у меня в руках, Ник!

Начинается погоня за благородным вором.

Пик переодевается грудным младенцем и осторожно бежит к номеру, где, благодаря безошибочной дедукции, он обнаруживает ужасное преступление: убийство старого скупца, или драма в номере 16. Он допрашивает слугу:

— Какие привычки были у мерзкого старца?

— Здесь нет мерзких старцев.

— Говори, или я вышибу тебе мозги.

— Вышибайте мне мозги, — отвечает слуга, убирая со стола.

Пик решает его не убивать — пока что.

— Он нам еще понадобится, — говорит он. — Мы его расколем.

Он входит в номер, где совершено преступление, и ужасная картина является его взору: в одном из кресел, более годящихся для отдыха, чем для преступления, удобно развалился мужчина, который курит.

Который курит трубку.

— Проклятье! — кричит Пик. — И на этот раз благородный вор улизнул от меня.

Он набрасывается на курящего, который быстренько справляется со стальными мускулами Пика и заставляет проницательного полицейского спуститься по лестнице хитроумным способом, придуманным учеником Шерлока Холмса как раз в этот момент и состоящим в том, чтобы быстро переместиться вниз, сидя на ступеньках.

— Способ гениальный, — говорит Пик, добравшись до самого низа, — но надеюсь, что больше никогда к нему не прибегну.

Он видит Сусанну и Филиппо, которые ужинают.

— Вяжите их, — велит он агентам.

Связанных и с кляпом во рту, их собираются бросить на дно мрачной темницы, когда раздается стук в дверь.

— Войдите.

Входит слуга с букетом цветов для Пика.

— От кого это? — спрашивает Пик. — От поклонниц?

— Нет, от Громилы Джеппи или Похитителя Спасательных Поясов.

— Всё Джеппи да Джеппи, и никакой с ним жизни! — кричит Пик.

Возвращается начальник полиции, который с сияющим лицом идет навстречу Пику, чтобы обнять его.

— Пик, вы гений, — говорит он, — вы гений!

— Почему?

— Все ваши дедукции оказались несостоятельными.

Он протягивает ему записку, которая, как представляется Пику, запечатана четырьмя печатями, какие бывают на султанских посланиях, но на самом деле это не так.

— Записка, оставленная ворами на месте, где находилась сумочка этой синьоры, — объясняет он.

Пик хватает записку дрожащей рукой и при слабом свете старого карманного керосинового фонаря, который он всегда носит с собой, читает:

Большой привет болвану Пику.

Громила Джеппи, он же Похититель Спасательных Поясов.