Дорогие ребята!

Вы, конечно же, знаете, что в пестрых книжках для детей, в программах к театральным пьесам и даже на конвертах граммофонных пластинок автору, как правило, предоставляется место, чтобы он написал что-нибудь очень умное. Настолько умное, чтобы каждый, прочитав, сказал: „Смотри, какой молодчина, этот автор!"

Вот и я постараюсь написать что-нибудь очень-очень умное. Но должен вам сказать, что быть постоянно умным - довольно скучное дело. Время от времени неплохо пошутить и даже совершить небольшую глупость, при условии, что потом сам признаешь: „Ох, какую же я сморозил глупость!"

Меня часто спрашивают, как я начал писать для детей. Все объясняется очень просто: у меня родились две дочки, которые никогда не могли заснуть без сказки. При этом сказки, которые рассказывает теле-бабушка или граммофонная пластинка, в счет не шли, дети требовали живого, интересного рассказа. Вот мне и пришлось засесть за сказки - знаете, как-то не по себе становится, когда малыши без сна таращатся на потолок только потому, что ты не поведал им на ночь какую-нибудь историю!

Дочки мои выросли, но у меня так и осталась привычка рассказывать детям разные смешные истории. И поскольку, согласитесь, не очень удобно бродить по чужим квартирам, убаюкивая сказками чужих детей, я решил записывать их и издавать в пестрых книжках.

Таким вот образом я написал уже несколько книжек для детей. Лучшими из них я считаю „Сказки без царских дочерей", „Битва за Левую Белую Слезлийку" и ту, что ты держишь сейчас в руках. Но я на этом не остановился, написал и несколько детских пьес для кукольного театра, радио и обыкновенного театра. За две-три из них я получил даже премии. Некоторые могут подумать: какой хвастунишка этот автор. Но что поделаешь, писателю тоже приятно, когда его хвалят. Сами посудите - надеваешь темный костюм, приглаживаешь волосы и отправляешься в важное место, где тебе жмут руку и говорят, что ты занимательно рассказываешь истории о детишках. Вручают тебе премию, а другие в это время аплодируют. А потом в вечерних газетах появляется маленькая заметка, что, мол, так и так, вчера получил премию… Нет, что ни говори, а похвалу слышать приятно! Но знаете ли вы, какая награда для писателя самая большая? Это когда едешь, скажем, в поезде и напротив сидит незнакомый мальчишка (или девчонка), читает одну из твоих книжек и покатывается со смеху! Такое со мной случилось - правда, всего один лишь раз, и я был так счастлив, что угостил самым вкусным шоколадным пломбиром целую ватагу незнакомых девчонок и мальчишек!

Так вот, дорогие ребята! Мне бы очень хотелось, чтобы эта книжка пришлась вам по душе; если же нет - не стесняйтесь, а прямо так и скажите: эта книжка мне не понравилась! Нужно всегда и всем говорить только правду, даже писателям. Вы можете и письмо мне написать, отправив его по адресу:

НРБ г. София

Русский бульвар, 6

Издательство „Свят"

Итак, будьте здоровы и веселы!

Ваш Чавдар Шинов

Помните, в июле прошлого года по городу ходили слухи о похищенном автобусе? Автобусе марки „Чавдар", обслуживающем линию № 80, что связывает Ректорат Софийского университета со Студенческим городком в районе Дервеница.

Довольно странная история, не правда ли? Потому как, кто нынче не слышал о похищении самолетов, кораблей и послов? В газетах даже как-то писали о похищении целого поезда… Но чтоб похитили автобус!… Однако постепенно слухи и комментарии об этом происшествии стали стихать, особенно после того как в турнирной таблице чемпионата страны по футболу появились совершенно неожиданные результаты и в душах болельщиков затеплилась надежда на то, что команда общества „Славия" наконец, после стольких лет ожидания, сумеет выйти на первое место… К сожалению, этим надеждам не суждено было сбыться, но тем не менее слухи и пересуды по поводу похищения автобуса прекратились…

А дело было так:

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Другие пассажиры тоже протестуют

Разумеется, женщина, читавшая роман, давно перестала его читать. Надо иметь очень крепкие нервы, чтобы читать роман, зная, что ты сидишь в похищенном автобусе, который едет в неведомую страну, где есть прерии, космический корабль, где водятся крокодилы, аллигаторы и кайманы, и которая совершенно необычно называется Южная Хахохихиландия. А ко всему прочему, какой-то неизвестный человек просит у тебя губную помаду и самым безобразным образом размазывает ее у себя по лицу, потому что, видите ли, это вошло у него в привычку, и стоит ему сесть в автобус, как он тут же просит у какой-нибудь женщины губную помаду и начинает размалевывать себе щеки, как клоун…

К тому же у женщины было важное дело. Не думаете же вы; что она села в автобус № 80, чтобы покататься! Взрослые никогда не садятся в автобус, трамвай или машину, чтобы покататься. Они всегда едут куда-то по важному делу… Может, это вам покажется странным, но, увы, это так…

Когда автобус проехал остановку, на которой женщине нужно было выйти, она вскочила с места и громко сказала шоферу:

- Пожалуйста, остановитесь! Мне нужно выйти на этой остановке!

Разумеется, автобус не остановился. Он продолжал мчаться по проспекту и в скором времени должен был свернуть к Южной Хахохихиландии. Панчо и Лидуся крепко сжимали в руках пистолеты - Лидуся стояла возле шофера, а Панчо - на задней площадке, и никто не подозревал, что эти пистолеты, в сущности, фальшивые.

- Алло, вооруженные лица! - чуть повысила голос женщина с книгой. - Надеюсь, вы слышали? Мне непременно нужно выйти!

- Простите, пожалуйста, а по какому делу?

- У меня очередь к парикмахеру. Разве вы не видите, в каком состоянии моя прическа? Голова похожа на бритвенный помазок!

Все было как раз наоборот - у женщины с книгой была очень красивая прическа. Но женщина есть женщина. Платье на ней - ну просто картинка, а она сердито выговаривает мужу: „Посмотри, какие старые тряпки мне приходится носить! Видел бы ты, какой костюм сшила себе жена Иванова! Но Иванов - порядочный муж. Он никогда не допустит, чтобы его жена одевалась не по моде. Одна только я хожу в платьях, которые давно вышли из моды…"

Шофер обернулся, глянул на женщину с книгой и сказал:

- А что, по-моему, прическа у вас в полном порядке! И вообще вы во всех отношениях очень симпатичная женщина…

Женщина с книгой, разумеется, улыбнулась. Ведь всегда приятно, когда делает комплимент молодой и веселый мужчина с белоснежными зубами (среди которых один золотой). Вот и пассажирке с книгой тоже стало приятно. Однако улыбка быстро сошла с ее лица, и она снова начала протестовать:

- Я вечером иду в гости, и вы не имеете никакого права мешать мне.

- А дети у вас есть? - спросила ее Лидуся.

- Есть! - ответила женщина. - Двое прекрасных, послушных детей, которым и в голову никогда не придет похищать автобус и мешать пассажирам заниматься важными взрослыми делами!

- Ясно! - мрачно произнесла Лидуся. - Вы пойдете вечером в гости, а ваши дети останутся дома одни! Мне теперь все абсолютно ясно!

- И мне! - подал голос с задней площадки Панчо.

- Что вам ясно? - рассердилась женщина.

- А вы перед сном рассказываете своим детям сказки? - снова спросила Лидуся.

- Зачем мне им рассказывать сказки, когда есть такие прекрасные пластинки со сказками? Каждый вечер я им ставлю пластинку со сказкой, и они слушают…

- Эх! - вздохнул Панчо. - Одно дело, когда перед сном сказку расскажет мама, и совсем другое - пластинка…

- Не вижу абсолютно никакой разницы! - отрезала женщина. - Пластинка даже лучше… В последнее время появилось много пластинок с музыкальным сопровождением. Например, если в сказке рассказывается про зимнюю метель, то на пластинке записано, как она воет! Или, скажем, герой - козленок. И артист, который играет козленка, блеет на пластинке, как настоящий, потому что этот артист - специалист по блеянию, и он знает, как это делается. А твоя мама? Разве она сможет блеять, как артист?!

- А вот и неправда! - запальчиво крикнула Лидуся. - Неправда!

- Что - неправда?

- А то, что на пластинке сказка лучше!

- Ну, если вы все пластинки уже „заездили"… тогда, может, и не лучше! - вмешался толстый дядечка с красными клоунскими щеками. - С пластинками нужно обращаться бережно. Я убежден, что вы нарочно включаете не на те обороты, чтобы потешаться над актерами! Пластинка от этого портится! А вот теперь вы говорите, что сказка на граммофонной пластинке никуда не годится…

- Да не поэтому!

- Тогда почему же?

- Вы когда-нибудь видели граммофонную пластинку, которая перед сном целует ребенка?

- Чего не видела, того не видела! - согласилась женщина.

- А мама, когда расскажет сказку, подоткнет со всех сторон одеяло, склонится к самому лицу и скажет: „А теперь, малыш, спи!" И поцелует, чтобы хорошие сны снились! - объяснила Лидуся.

- И так тебе станет хорошо, так легко и приятно, что ты сразу засыпаешь и видишь самые интересные и красивые на свете сны!

В автобусе воцарилась тишина. Выражение лица женщины с книгой стало немного задумчивым и виноватым. Шофер, неизвестно зачем, несколько раз нажал на клаксон, а потом повернулся к своим пассажирам, покачал головой и сказал:

- А ведь верно!…

А Панчо задал женщине с книгой такой вопрос:

- А когда в последний раз вы водили своих детей в цирк?

Женщина немного смешалась - она очень давно не водила своих детей в цирк.

- Как вам сказать… Пожалуй… Если я не ошибаюсь… - начала она. - Вероятно…

Но ничего вразумительного по этому вопросу она так и не смогла сказать.

- Ну вот, говорите, что у вас распрекрасные дети, а даже в цирк их не водите! - с укором сказал Панчо. - Знали бы вы, как детям интересно в цирке, где дрессированные львы и обезьяны, фокусники… Неужто вы позабыли, как радовались в детстве, когда ваши папа или мама говорили вам: „Завтра идем в цирк"

Женщина молчала.

- А какие там веселые клоуны!… Прямо обхохочешься, когда они намыливают на лицо целое ведро мыльной пены, чтобы побриться огромной бритвой, или когда падают на какую-нибудь толстую тетеньку из первого ряда… или когда, надев огромные башмаки, играют на крохотной такой скрипочке и при этом жалобно причитают, что башмаки им жмут…

Панчо мог рассказать еще великое множество всяких интересных историй про цирковых клоунов… Ему только дай о клоунах поговорить… Или же о какой-нибудь кинокартине про войну! Но Лидуся его прервала:

- Значит, вы сегодня идете в гости, - обратилась она к женщине с книгой. - Так? Голову даю на отсечение, что и вчера вы тоже ходили в гости!

Разумеется, голова Лидуси осталась бы цела, потому что женщина с книгой минувшим вечером действительно была в гостях, и позапрошлым тоже…

- А про зоопарк я даже и спрашивать вас не стану, - гнул свое Панчо. - В последний раз вы, небось, водили ваших детей в зоопарк пять-шесть лет тому назад!

В этот момент толстяк Власакиев, который, как вы знаете, тихо сидел на месте, раздетый до пояса, раскрашенный, как клоун, губной помадой, и изо всех сил прижимал к груди таинственный пакет, вскочил и начал громко кричать, потому что именно в этот момент автобус проехал нужную ему остановку.

- Прекратите это безобразие! - бушевал он. - Немедленно остановитесь и дайте нам всем выйти отсюда! Слышите?

- Да, да! Остановитесь! - поддержал его мечтающий стать Большим Начальником товарищ Манчо Гюлеметов.

- Через полчаса я должен быть в суде! У меня на сегодня назначено слушание очень важного дела! - кричал толстый гражданин Власакиев.

- Вы что, в таком виде пойдете в суд? - оглянулся на него шофер. - Голый? С разукрашенными губной помадой щеками?

- А вы не суйтесь не в свое дело! - оборвал его гражданин Власакиев. - Я им там все объясню! Когда судья меня спросит, почему я явился в таком виде, скажу, что хулиганы похитили автобус, в котором я ехал, и потому я в таком виде!…

- И совсем не хулиганы, а вооруженные лица! - строго одернул его Панчо. - Или вы хотите, чтобы я пальнул из пистолета?

Как видите, наш Панчо почти совсем оправился от смущения. И даже собирался пальнуть из своего пластмассового пистолета… Интересно знать, как бы он это сделал?… Впрочем, он только потому и грозился, что наперед знал, что ему не придется этого делать. Так и получилось: толстяк Власакиев плюхнулся обратно на сиденье и сказал:

- Лучше не пали! У меня плохо с нервами.

Некоторое время они ехали в полной тишине, пока Лидуся не спросила:

- Извините, пожалуйста, а какое важное дело будет слушаться в суде?

- Очень, очень, важное! Самое важное из всех дел, которые у меня были!

- А что, вам часто приходится бывать в суде?

- Нет, только когда это необходимо… Знаете, из-за чего я в этот раз сужусь? - Толстый гражданин Власакиев вскочил на ноги и, как фокусник, который через секунду вытащит из цилиндра живого зайца, развернул пакет.

- А вот из-за этого!

Угадайте, что он вынул из пакета? Ни за что не угадаете! В бумаге был самый обыкновенный коврик. Такой, что кладут перед входной дверью, чтобы вытирать ноги…

- Вот, мой сосед Генчев закапал его краской! Зеленой!… Можно сказать, цвета резеды! - возмущенно продолжал толстяк Власакиев. Во всяком случае, глаза его так и сверкали гневом. - Закапал! Но я ему этого так просто не спущу, он меня еще попомнит!

- Как же это случилось? - спросил Панчо.

- Я же сказал, сосед красил дверь, и…

И толстый пассажир Власакиев рассказал историю своего коврика. А дело было так: сосед Власакиева по лестничной площадке Генчев решил заново покрасить входную дверь своей квартиры и закапал краской коврик Власакиева…

- Может, он нечаянно? - предположила Лидуся.

- Может, нечаянно, а может, и нарочно! - с жаром откликнулся Власакиев. - Красит, значит, а я - что? А я стою за дверью и в глазок посматриваю! И что же, вы думаете, я вижу? Вижу, как он стряхивает кисть прямо на мой коврик… Тогда я распахиваю дверь и говорю ему: „Слушай, Генчев, как же ты мог стряхнуть краску прямо на мой коврик!" А он даже не извинился. Знай себе красит и посвистывает. „Генчев, - говорю я ему, - в нашей Конституции написано о неприкосновенности личной собственности, а этот коврик, стало быть, и есть моя личная собственность!…" А он… знаете, что он ответил: „Раз коврик - твоя личная собственность, ты б его и убрал подальше, чтоб я его не запачкал!" А я… а я, стало быть, схватил этот коврик и прямиком к адвокату… - все больше распалялся толстый пассажир, будто перед ним была не Лидуся, а сам сосед по лестничной площадке Генчев. - Восемь лет прошло с тех пор! Я уж и не помню, сколько раз судился. Целых сто восемьдесят левов потратил на уплату судебных издержек!… Но ничего, я своего добьюсь, рано или поздно его осудят!

- А отчего бы вам не сделать самое простое? - предложил шофер. Надо сказать, что он пришел в такое изумление от всей этой истории, что даже остановил автобус у бровки тротуара. И даже мотор выключил и повернулся лицом к пассажирам.

- И что же, по-вашему, самое простое? - спросил его толстый пассажир.

- Как что? Это же яснее ясного! Покупаете себе новый коврик за четыре лева, и все! Зачем входить в такие расходы! Да на эти деньги можно купить целых пятьдесят ковриков!

- Да! - сказала Лидуся. - Очень просто!

- Я бы тоже так поступила, - произнесла женщина с книгой.

- Да с вами только зря время терять! - махнул безнадежно рукой Власакиев и вытер ладонью свое раскрашенное лицо. - Вы должны меня немедленно выпустить. Я опаздываю. Через полчаса слушание моего дела, а я не могу на нем присутствовать!

- Ну для чего вам судиться! Почему бы просто не купить новый коврик! - не унималась Лидуся.

- Разве дело в деньгах! - мрачно сказал толстяк Власакиев.

- А в чем же?

- Генчева нужно проучить, вот в чем! Неужели вы думаете, что я могу позволить кому-то безнаказанно пачкать краской мой коврик! Да еще при этом не извиняться! Никогда!

- Но ведь на те деньги, которые вы истратили на ведение дела, можно купить по крайней мере сорок новых ковриков! - воскликнул шофер.

- Я вам уже сказал: не вмешивайтесь не в свое дело! - гневно сверкнул на него глазами толстый пассажир. - Ваше дело - нажать кнопку, которая открывает дверцы, чтобы я мог выйти и успеть к разбору моего дела в суде…

- Никаких кнопок! Дверцы откроются только в Южной Хахохихиландии! - строго сказала Лидуся. - Товарищ шофер, трогайте!

Шофер ухватился за руль и включил зажигание. Автобус тут же тронулся с места.

- Ах так, вы за это дорого заплатите! - внезапно взвыл толстый пассажир. - Если из-за вас я проиграю дело, то подам на вас в суд!

При этих словах товарищ Манчо Гюлеметов тоже пропищал своим дискантом:

- И меня вы тоже попомните! Из-за вас я не смогу присутствовать на важном заседании, не смогу сесть в первом ряду, чтобы меня показали по телевизору…

Женщина с книгой и грустный пассажир в выпачканной машинным маслом одежде молчали. Просто сидели на своих местах и смотрели прямо перед собой… И никто не заметил синего автомобиля, что вот уже добрых десять минут шел в хвосте у автобуса. Вид у него был совсем обычный, но, в сущности, это был совершенно необыкновенный автомобиль.