"Первый и непобедимый" - читать интересную книгу автора (Галанина Юлия Евгеньевна)

Глава первая КАК ЖЕ ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ

Как же всё начиналось?

Если уж идти до самого начала, то началось-то всё явно на заре времён, когда светлая Сестра-Хозяйка наделила людей хвостами, за что ей отдельное горячее спасибо.

Но завтра надо было вставать довольно рано, поэтому разбираться в настолько давних событиях я не стала.

Пожалуй, более близким началом стала последняя война в Чреве Мира между нами, Умными и ими, Сильными. Мы блистательно проиграли.

Да, отсчёт я взяла верный — не попади тогда в пансионат благородных девиц, куда Сильные собирали девочек и молодых девушек из народа Умных, пальцев бы я сегодня не обожгла.

Пансионат называли по имени крепости, в которой он располагался: Пряжка. Он был на самом севере Чрева Мира, у подножия хребта Пояс Верности.

Там мы по плану Окончательного Воссоединения должны были задерживаться недолго: в нас вбивали азы ведения домашнего хозяйства и вручали в качестве жён Сильным, пытаясь таким образом наименее затратно создать прослойку, объединяющую победителей и побежденных.

А шиш с маслом у них вышел!

Для начала наш Совет Матерей не одобрил планы породнения Сильных и Умных принудительным порядком. И объявил (негласно, разумеется) Сексуальное Сопротивление под лозунгом: «Умные рожают Умных». И, соответственно, Сильные мужья в качестве приданого обязательно должны были получить пару крепких рогов.

Молодёжь такого же возраста, как моя старшая сестра, организовала Боевое Сопротивление, и эта разновидность Сопротивления тоже нервы Сильным подпортила. Правда, не очень-то эффективно поначалу.

А потом вдруг и я влипла в эту историю по уши, а всё потому, что маму в детстве не слушалась.

Когда я была маленькой, мама всегда говорила: хорошие девочки не ругаются. А я всегда думала, ну почему? Логичных причин мама не называла.

А оказалось, когда хорошие девочки ругаются, да еще нехорошими словами, написанными на стене старой башни, построенной в мощной крепости, запечатывающей одно странное ущелье, от этих слов в небо поднимаются драконы, запертые в скалах.

А драконы — штука опасная.

И вредная, и противная, и откровенно эгоистичная, а ещё дракон!

Сто-о-о-оп, вспоминать надо без чувств. Только тогда, (говорит Профессор, когда он в хорошем настроении после удачного дня в лавочке), бесстрастно копаясь в своем прошлом, можно разложить всё по полочкам и от одного этого станет легче. Если же поддашься чувствам, — только хуже будет, вместо раскладывания по полочкам свернешь всё в один ком и думай потом, что за что зацепилось.

Драконы…

И дернул же Медбрат подружиться с одним из них…

Вместе мы много чего наворотили: от снесения вчистую нашего пансионата на севере и превращения полуострова в остров на юге Чрева Мира до получения взаимного сексуального удовольствия нетривиальным способом…

…И всё было чудно, Сильные остались в Чреве Мира, значительная часть Умных, — на нашем новом острове, названном Лоскуток. Столицей острова стала Ракушка.

Была весна.

Я вернулась домой в Ракушку. Дракон облюбовал клумбу с георгинами в родительском саду.

Между Лоскутком и Чревом Мира воцарилось настороженное перемирие. Официально его никто не заключал, война продолжалась, просто никаких военных действий не велось.

Нам в Чреве Мира делать было нечего, сил едва хватало наладить оборону острова.

Сильные в свою очередь грузить войска на корабли и держать курс на Лоскуток тоже не спешили. Внутри империи начались серьёзные междоусобицы, на власть в Хвосте Коровы, столице Чрева Мира, стали претендовать сразу несколько армий.

Летом я сдала экзамены в наш Университет и забыла пансионат в Пряжке с его лекциями по домоводству как страшный сон.

А осенью, когда первые заморозки прихватили алые головки георгинов, золотой дракон улетел.

Это было ранним, холодным утром.

Ракушка спала беспробудно, когда меня разбудило что-то. Наверное, я просто почувствовала, что он уходит.

Подцепив на ходу первое попавшееся платье, я выскочила из окна в сад, — чтобы увидеть, как дракон поднялся над домами и, не спеша, скользит к морю, словно разминаясь перед дальней дорогой.

Что потом было — стыдно вспоминать…

Я босиком бежала за ним по улице Старой Яблони, задрав голову к небу, и жалобно спрашивала:

— Ты надолго? Ты вернёшься? Ты насовсем улетаешь?

Дракон не ответил ни на один вопрос.

Поинтересовался насмешливо:

— А почему ты несёшься, сломя голову? Когда мы обмениваемся с тобой мыслями, расстояние значения не имеет. Я услышу тебя отовсюду, если захочу.

— А с чего ты взял, что я за тобой бегу? — взорвалась я. — Очень надо! У меня дело срочное, только утром вспомнила.

— Ну, разве что так… — сказал дракон. — Беги на здоровье.

Потом он добавил мечтательно:

— Соскучился я по настоящим горам.

Резко набрал высоту, заложил широкий полукруг над бухтой и пошёл в сторону Чрева Мира, золотясь в утреннем солнце.

Мелькнул блестящей точкой и исчез в облаках.

Мне было тошно — не передать. Как же жить теперь без дракона, представлялось слабо, настолько плотно вошёл он в мою жизнь.

К тому же я, наконец, поняла, что стою в центре города, босая, в каком-то невообразимом платье. Очень хорошее начало дня.

От горя подумалось:

«Утопиться?»

Идея спросонья показалась стоящей и я побрела ко Второй Бухте Ракушки, не такой оживленной, как Первая.

Вышла на берег, потрогала воду ногой — она была тёплой, пожалуй, теплее, чем свежий утренний воздух.

И я передумала:

«Лучше искупаться!»

Долго плавала, благо и морская вода, и слёзы были солёными. Потом вышла, натянула платье на мокрое тело и пошла домой.

Как раз хватило времени, чтобы дойти, позавтракать и даже не опоздать на первую пару.

Так я осталась без дракона.

Нет, всё верно… Дракона на цепи не удержишь… Не сидеть же ему весь век около клумбы с георгинами…

Да и, откровенно говоря, наша Ракушка не самое удобное место для драконов, тут людям-то тесновато.

И вообще, у людей и у драконов — свои дороги. И чем меньше они пересекаются, тем лучше и для них, и для нас…

Я всё понимала, а сердце скулило. Оказывается, так быстро привыкла к тому, что стоит мысленно спросить — и в голове зазвучит насмешливый голос дракона, и откроется калитка в иной мир, где звезды ближе и небо глубже, где летать так же естественно, как жить, а петь — так же естественно, как летать.

А ещё раньше, летом, как раз перед вступительными экзаменами в Университет, я потеряла и Янтарного.

Он был из Сильных. Один из охранников нашего пансионата.

Но это было не главное, главное, я ему нравилась. Да и он мне, в общем-то, тоже. И он мне здорово помог в Пряжке. Летом его каким-то чудом занесло в Ракушку. Может быть, и специально добрался, чтобы меня повидать, кто же знает, что у этих Сильных на уме. Появился незадолго до обеда. Ну и что…

Чаю попили, о погоде поговорили, новостями обменялись, да и засобирался гость обратно. Делать ему, как и дракону, в Ракушке тоже было абсолютно нечего: он же Сильный. Враг, получается.

Я проводила его вечером до бухты, чтобы никто из наших не обидел Янтарного по дороге — он ведь и не думал скрывать, что Сильный и что военный. А прошло не так уж много времени, как мы отвоевали Ракушку, чтобы реагировать на это безболезненно. Посадила его на корабль, идущий обратно в Чрево Мира. Шарфиком помахала. Всё как у людей.

Дела сердечные, конечно, не радовали, но потом стало как-то не до них: всё время занимали занятия в Университете, лекции и библиотеки.

Я ведь получала классическое образование, которым мы, Умные, так гордимся.

А всякий знает, что настоящее классическое образование — это когда в тебя на протяжении длительного времени упорно и методично впихивают массу самых различных знаний, ну совершенно бесполезных в нормальной жизни.

Это-то и составляет всю прелесть образования, основу его основ: образованный человек тем и отличается от необразованного, что досконально знает все перипетии двадцать третьей дополнительной войны …нцатого года за тридевятые колонии, но не знает, каким концом молотка гвоздь колотят.

Хотя меня такое образование устраивало: ну зачем мне гвозди заколачивать? Их папа вбивает…

А после удручающей практичности занятий в Пряжке, слушать лекции о системе поэтического восприятия мира последователями школы Седого Горностая было сплошным наслаждением.

Так, вся в делах, я закончила первый курс.

Потом второй. Потом третий. Потом четвертый.

В большом мире в это время творилось что-то странное.

Во-первых, не все выпущенные мною драконы снова уснули, чтобы переждать наше, людское, существование на земле. Некоторые решили размяться после долгого заточения.

С людьми они не сталкивались: по мнению драконов из всех возможных соседей мы, люди, самые невыносимые. Да еще и несъедобные — настолько невкусные и неудобоваримые.

Мало того, что драконы не уснули, — в мир вдруг вернулась магия.

Теперь любое безобидное на первый взгляд сочетание букв, слов или фраз могло оказаться заклинанием. Чтобы обнаружить это, достаточно было прочитать написанный текст вслух.

Что тут началось — не передать!

Может быть, еще и поэтому Сильным стало не до Умных. В Чреве Мира воцарились неразбериха и хаос.

Поначалу все обрадовались, ведь и ежу понятно, у кого больше магии, тот и хозяин жизни. Любой клочок печатного или рукописного текста стал великой ценностью.

По Хвосту Коровы и другим городам прокатились волны погромов. Взбудораженные толпы врывались в библиотеки и книжные лавки, растаскивали книги и рукописи, убивая всех, кто пытался помешать. Проводили обыски у учителей, печатных дел мастеров, писцов, — в общем, у тех, кто по роду ремесла имел дело с нанесёнными на бумагу буквами.

Грабили под лозунгом: «Всё по-честному, магию всем поровну!»

Власти Хвоста Коровы сначала никак не реагировали.

Легион Обрубленный Хвост бился не на жизнь, а на смерть с Правым Крылом Пятого Угла Чрева Мира, кто же будет в такое время обращать внимание на гражданские волнения?

Вот если бы громили казармы Легиона или архивы Службы Надзора за Порядком… Но дураков лезть туда среди погромщиков не было.

Когда власти всё же спохватились, количество книг, исписанных тетрадей, счетов и неприличных настенных надписей резко сократилось.

В городах Умных на новом острове таких погромов не было, и не потому, что здесь народ был более сознательным, чем там. Просто любой беспорядок на улицах пресекли бы сразу, ведь остров находился на военном положении, ждали вторжения Сильных.

Когда печатные материалы, возможно содержащие магические богатства, были перераспределены, наиболее нетерпеливые принялись изучать и награбленное, и приобретённое честным путём.

Наступило время отрезвления.

После всеобщего восторга и помешательства на поиске заклинаний, людей охватил ужас. Ужас перед заклинаниями.

Древняя магия была ведь совсем не такая же приятная, как неожиданно обнаруженный горшок с золотыми монетами. За безобидными словами частенько прятались страшные заклинания. Иногда на слух они звучали совершенно по-дурацки, как это последнее, про подштанники, но от этого их действие не становилось менее опасным.

Несколько человек сгорели живьём, прочитав пару абзацев из старых книг и случайно наткнувшись на заклинание самосожжения. Одного расчленило очень неприглядным образом. Кое-кто ослеп, кого-то словно черви выели изнутри, оставив пустую, похожую на брошенное осиное гнездо, оболочку.

Хотя, истины ради, надо заметить, что пострадавших от заклинаний было в сотни раз меньше, чем от погромов и уличных беспорядков.

Но гибель этих немногих наполнила сердца людей куда более сильным страхом. Смерть близкого соседа, которого крепкие, жаждущие знаний парни пырнули железным прутом, когда он не захотел расстаться с книгами, не потрясала так, как слепота совершенно незнакомого человека на другом краю Чрева Мира, весть о которой мгновенно разошлась из уст в уста.

Теперь читать вслух осмеливался разве что совсем сумасшедший.

В изменившемся мире надо было как-то жить, и поэтому стали искать пути выхода из ситуации. (Некоторые, например, поостыв, решили, что читать вообще очень вредно для здоровья и принялись добровольно избавляться от бумаг, сбив цену на книги в том же Хвосте Коровы в несколько раз).

У нас в Ракушке срочно собралась Коллегия Умных из Умных.

На ней было решено создать службу, которая бы и взялась за поиск заклинаний, их регистрацию, составление сводной картотеки, — то есть, занялась бы упорядочивающей возникший хаос работой. Назвали ее, особо не выдумывая, Служба Поиска Заклинаний.

Дело организовали так:

Каждому найденному заклинанию присваивался номер, на заклинание заводилась регистрационная карта, в которую заносили формулу заклинания, его действие и последствия, дату и место обнаружения, включая тот письменный источник, в котором оно было зафиксировано.

Потом по пунктирной линии карточка разрезалась на две части.

На одной была формула заклинания и его номер, на другой — номер и все остальные описания.

Первая часть шла под грифом «совершенно секретно» и сразу передавалась руководителю того отделения Службы Поиска Заклинаний, в чьем районе оно было найдено, вторая часть под грифом просто «секретно» поступала рядовым сотрудникам Службы для дальнейшей обработки и классификации.

Очень скоро стало понятно, что ожившие заклинания — разные.

Были явные, действие которых проявлялось сразу же, как в случае с этим злополучным счётом из прачечной.

Были неявные, с действием, отдаленным по времени от произнесения заклинания.

Были переменные, которые срабатывали лишь при определенных условиях.

Были блуждающие, то есть заклинания, как бы перемещающиеся из точки в точку. Сегодня такое заклинание срабатывало и блюдца взлетали на воздух в городе А, но не срабатывало в городе Б, завтра оно уже не срабатывало в городе А, зато прекрасно поднимало посуду в городе Б.

И были осколки — самые противные из заклинаний. Как о всякий осколок, о них легко было пораниться. Большую часть найденных разрушающих заклинаний составляли как раз осколки.

Если же удавалось собрать осколки одного заклинания и соединить, оно приобретало совсем другие свойства.

К делу по поиску заклинаний решено было не привлекать особого внимания, пока не накопится значительная база данных.

Поисками занимались, в основном, люди из университетской среды. В нашем Университете и был тот центр, куда стекались все данные.

Я довольно рано узнала об этом, потому что нас, студентов, привлекали к работе с карточками, а потом вообще оформили всю канцелярскую работу, как обязательную студенческую практику.

Мы имели дело, конечно, только со вторыми частями. Первые же части, самые интересные и важные, с номерами и формулами заклинаний, по слухам лежали под семью печатями в хранилище казны на холме Окончательная Лысина вместе с золотым запасом Лоскутка.

А непосредственно ловлей заклинаний занимались старшие преподаватели рангом не ниже профессора. Под тем предлогом, что они, мол, уже старые и жизнь их на исходе, так что терять им нечего, даже если наткнутся на убивающее заклинание.

Враньё!

На самом деле они узурпировали это право, пользуясь своим авторитетом! Потому что охота на заклинания была страшно захватывающей штукой, и профессора откровенно наслаждались ею. А риск умереть придавал этому занятию особую остроту. Впервые знания были опасны в прямом смысле.

Преподаватели упивались всем этим, как мальчишки, играющие в войну. Видели бы вы какого-нибудь старенького седого профессора, когда он с книгой в обнимку спускался в университетские подвалы, чтобы свести риск от найденного заклинания к минимуму. Бьюсь об заклад, его глаза так не сияли полувеком раньше, когда он, будучи жизнелюбивым студентом, удалялся в укромное место, обнимая податливую, заранее согласную на всё красавицу.

К счастью, заклинаний, поднимающих здания на воздух, среди письменных источников, которыми располагал Университет, не встретилось. Поэтому подвалы и сами корпуса сохранились в относительном порядке.

Что же делать с найденными заклинаниями — ещё не решили.

Пока было непонятно, что лучше.

То ли регулярно публиковать всё найденное, чтобы уж действительно магии было поровну, всем по-честному, — то ли придержать самое ценное для себя, что, может быть, и не так честно, зато практично?

То ли обнародовать самые опасные заклинания, чтобы свести к минимуму риск от их случайного обнаружения, — то ли наоборот, ни в коем случае не обнародовать, чтобы свести к минимуму риск от их повсеместного употребления?

Обо всём об этом спорили до хрипоты и взаимных оскорблений, выраженных в безупречно вежливой форме, но пока все сходились во мнении, что первым делом надо проверить на заклинания учебники и детские сказки…

В срочном порядке их перечитали и опасных заклинаний, к счастью, не нашли.