"Стеклянная свадьба" - читать интересную книгу автора (Вульф Изабель)

Июль Продолжение

С утра пораньше я оставила Джоса спать, а сама потихоньку выскользнула из постели и пошла в церковь к восьмичасовой мессе. Мне хотелось спокойно поразмышлять о недавних событиях, о том, что же такое вина – и наказание.

– Чтобы подготовить себя к мессе, – говорил священник, – давайте вспомним наши грехи.

Мне не давали покоя не собственные грехи, а грехи моей матери. У нас с ней состоялся крупный разговор по телефону.

– Мы просто немного позабавились, – сказала мама.

– Позабавились! – воскликнула я.

– Мэтту нравится заниматься расчетами, а это был наш маленький секрет.

– Еще бы! Папа никогда бы этого не одобрил, знай он об этом. А уж мои взгляды на этот счет тебе прекрасно известны. Это все равно что прямиком отправиться в казино.

– Дорогая, биржа – совершенно добропорядочное учреждение, – спокойно заявила моя мать, – до тех пор, пока ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь.

– Видимо, про Мэтта этого нельзя сказать, – с сожалением заключила я. – Это и не удивительно, ему всего двенадцать. Поверить не могу, что ты использовала собственного внука в корыстных целях.

– Фейт, я делала это не ради корысти, – запротестовала она. – Я даже представить себе не могла, что мы получим столько денег. Я просто думала, что для него это будет развлечение.

– Да ну?

– Что это расширит границы его знаний. То есть, я хочу сказать, чтобы толком этим заниматься, нужно следить за тем, что происходит в мире. Теперь я разбираюсь в политическом положении в Боливии, – с энтузиазмом добавила она. – И знаю все об урожаях сои в Штатах.

– Да, но он запустил учебу, – ответила я ей. – Он отстает по латыни, с древнегреческим вообще полный кошмар. А по французскому и истории отметки у него хуже некуда. Мама, ты не представляешь, как я зла!

– Прости, Фейт, – ответила она. – Но я придумала, как поправить дело.

Так что на прошлой неделе они с папой на месяц уехали с детьми во Францию. Возле Бордо они сняли маленький домик. Теперь Мэтт сможет поупражняться во французском, а мама собирается помочь ему нагнать упущенное. Вот такое ей выпало наказание. Очень даже неплохое, размышляла я, как и все, склоняя голову в молитве. Гораздо интереснее, чем бесчисленное множество раз прочитать «Слава Марии». Дети были в восторге. Я тоже довольна. Но не потому, что теперь могу больше времени проводить с Джосом. Когда он сказал мне про ноутбук, я действительно очень расстроилась. Мне не понравилось, что Джос солгал мне. Мне это очень не понравилось. Но когда я наконец поняла, почему он солгал, то испытала облегчение и благодарность.

– Видишь ли, Фейт, – признался он мне на следующий день после катастрофы в школе, – мне очень нравится Мэтт. Он такой замечательный парнишка – да и Кейти тоже замечательная, – и мне тяжело было смотреть, как он переживает. Конечно, я не знал, откуда взялся ноутбук, – добавил Джос, – но когда увидел, что ты загнала его в угол, то притворился, будто это я подарил.

– А Мэтт явно не собирался тебе противоречить, – договорила я, – потому что ты избавил его от неприятностей.

Джос кивнул.

– Дорогой! – воскликнула я, бросаясь ему на шею. – Ты решил защитить моего сына! Это так благородно с твоей стороны! Ты такой добрый!

Он взглянул на меня и улыбнулся. Что ж, Джос действительно солгал мне, но у него для этого была веская причина.

Боюсь, Кейти скептичнее отнеслась к его объяснению. Она считает, что Джос помог Мэтту, чтобы я была ему чем-то обязана. Я заявила ей, что эта теория курам на смех, ведь он никак не мог знать, что я выясню всю правду.

– Слушай, мам, – назидательно сказала Кейти, – Джос знал, что он в выигрышном положении. Либо он оказывается щедрым дарителем ноутбука, либо преданным бойфрендом, который благородно покрывает «грехи» сына своей подруги. Наверное, он чувствует себя ужасно неадекватным, – добавила моя дочь, как нечто само собой разумеющееся, – если готов на такие поступки, лишь бы его любили.

– Какая ты неблагодарная, – упрекнула я дочь. – А ведь он подарил тебе на день рождения исключительно дорогую книгу и громадный торт. Он же мог этого и не делать, верно?

– Ну и что? – отозвалась она.

Признаюсь, цинизм Кейти приводит меня в уныние, ведь она так молода. Но сейчас, сидя в церкви, я чувствовала, как исчезает напряжение последних дней. Солнце, льющееся сквозь цветные витражи, пускало красные, синие и золотые блики, словно частички радуги.

– Да пребудет с вами Господь, – произнес священник, поднимая руки. – И с вами. Месса окончена. Идите с миром.

И я пошла с миром. Я в самом деле чувствовала себя примиренной, потому что на этот раз все в мире было благополучно. Питер вел себя со мной вполне сносно. Похоже, между нами установились вполне разумные отношения. Может, нам удастся стать «партнерами на расстоянии», с оптимизмом думала я, как Мику Джаггеру и Джерри Холл. Моя мать стремилась исправить положение дел и отправилась с внуками в интересное путешествие, а я встречалась, причем к этому времени вполне серьезно, с мужчиной талантливым, чутким и добрым. Сворачивая на Эллиот-роуд, я взглянула на свои часы. Было всего без десяти девять. Джос наверняка еще в кровати, размышляла я. Как раз успеем позавтракать и поедем в Виндзор на поло. Лили пригласила нас на Картье[93] – прежде я там никогда не бывала. О да, в моем мире все прекрасно, весело думала я, открывая ворота. И тут я с удивлением услышала громкие голоса – вернее один голос. Я потихоньку открыла ключом входную дверь и поднялась наверх. В моей спальне, спиной ко мне, все еще в пижамных штанах, стоял Джос.

– Ну что тебе нужно, Грэм? – вопил он, пока я стояла, застыв от изумления. – Что тебе нужно, черт возьми? А? – Грэм уставился на него с выражением холодного презрения. – Почему ты не любишь меня? Почему? – кричал Джос, подбоченившись. – Всем остальным я нравлюсь. А тебе нет. Тебе нужно отличиться. Ну не знаю я, почему ты меня не любишь, тупая ты дворняга! Ведь я все для тебя делал!

Грэм по-прежнему взирал на него с холодным пренебрежением, но это распалило Джоса еще больше.

– Слушай, тебе нужно лечиться! – ожесточенно добавил Джос, тряся головой. – Ты и сам это понимаешь, верно? Слышишь, Грэм? – он погрозил псу пальцем. – У тебя слишком унылый вид. Вот именно! Унылый! Так что давай смотреть правде в лицо: тебя нужно лечить. Тебя. Нужно. Лечить. Потому что у тебя серьезные! ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ!! ПРОБЛЕМЫ!!!

– Джос, – негромко позвала его я.

Он моментально развернулся, и я увидела его потрясенное лицо.

– Джос, – повторила я. Грэм тут же бросился ко мне. – Я не хочу, чтобы ты кричал на пса.

– Ну а я не хочу, чтобы этот проклятый пес кусал меня! – выпалил Джос в ответ.

Я никогда еще не видела Джоса разозлившимся. Он побагровел, на виске набухли вены, он весь дрожал и, кажется, чуть не плакал. Он показал мне на левую лодыжку и с укором взглянул на Грэма.

– Но… Я ничего не вижу, – проговорила я.

– Значит, плохо смотришь, – отрезал он.

Я присела и внимательно осмотрела его ногу. Действительно, на лодыжке, чуть пониже кости, я заметила небольшую царапину.

– Боже мой, неужели опять, – пробормотала я. – Мне очень жаль.

– Мне тоже, Фейт. Мне очень жаль. А кроме того, я очень, очень расстроен тем, что этот пес знает меня уже полных два месяца, но продолжает относиться ко мне, как к Биллу-взломщику, черт побери! Я всего лишь хотел встать с постели, – с яростью продолжал он. – А он набросился на меня.

– Может, ему показалось, что ты хотел пнуть его ногой? – предположила я.

– В следующий раз я, черт возьми, так и сделаю.

– Ну ладно, извини, пожалуйста, – беспомощно сказала я. – Кажется, все не так уж и страшно. Хочешь, я заклею ранку пластырем?

Джос кивнул, стоя со сжатыми губами.

– Этот пес опасен! – выкрикнул он, пока я рылась в шкафчике с лекарствами. – Он может укусить незнакомого человека.

– Он никогда этого не делал, – ответила я. И собиралась уже добавить, что Джос – единственный, кого Грэм укусил, но вовремя спохватилась.

– Он может покусать кого-нибудь на улице, – все еще негодовал Джос, когда я вернулась с пластырем. – Даже ребенка! – ожесточенно добавил он, пока я доставала пластырь из упаковки. – Есть только одно средство, – заявил он, когда я заклеила его «рану». – Я считаю, что вам его нужно прооперировать.

– Что? – Я подняла голову и взглянула на него.

– Я считаю, что его нужно прооперировать.

– Прооперировать? – повторила я.

– Чикнуть, – нетерпеливо бросил он. – Это было бы гуманнее всего.

– Ты имеешь в виду – сделать вазектомию? – решилась спросить я.

– Нет. Я имею в виду кастрировать. Отрезать ему яйца и все прочее.

– Нет! – в ужасе воскликнула я. – Я никому не позволю изувечить мою собаку!

– Возможно, тебе придется это сделать, Фейт, и это будет правильно, – сказал Джос. – Если б ты его действительно любила, ты бы пошла на это, чтобы избавить пса от его порочных наклонностей.

Но у него нет порочных наклонностей, подумала я.

– Я думаю не о себе, – добавил Джос, понизив голос. – Я забочусь только о тебе. Потому что если Грэм укусит кого-нибудь и на него поступит жалоба – а в наше ужасное время, скорее всего, так и будет, – тогда его, возможно, придется усыпить. А сообщения об этом наверняка появятся в газетах.

Я закрыла руками рот.

– Да-да, Фейт, – подтвердил Джос и поцокал языком. – Это негативно скажется на твоей известности.

Известности?

– Наплевать мне на известность! – завопила я. – Я не хочу, чтобы Грэма убили!

– Но именно так и случится, – покачал головой Джос. – Если собака опасна, боюсь, ее просто обязаны будут уничтожить.

Я словно воочию увидела Грэма у столба с повязкой на глазах. Я увидела его в камере, в ожидании смерти на электрическом стуле. Я увидела, как над ним нависла чья-то рука со шприцем. После этого я уже ничего не видела, потому что глаза застилали слезы.

– Я не хочу, чтобы его усыпили, зарыдала я. Это моя собака. Он мой, я люблю его. Грэм, я люблю тебя. Пес подскочил и принялся лизать мне лицо. Я не хочу, чтобы ты умирал – никогда!

– Послушай, дорогая, – заговорил Джос. – Я не хотел тебя огорчать. Прости, что мне пришлось все это сказать. Но суровая правда заключается в том, что, каким бы милым ты его ни считала, Грэм – это собака с бешеным темпераментом, мягко выражаясь. Это свирепое животное. Ты должна защитить от него людей, да его тоже – от самого себя. Я вытерла глаза уголком одеяла.

– Ты же знаешь, Фейт, что закон об опасных собаках никто не отменял.

Боже мой, боже мой, это правда. Может, Джос прав? Я не знала, что и думать. Зато мне было точно известно, что мирное начало дня было безвозвратно погублено.

– Послушай, Фейт, – ласково проговорил Джос. Подойдя, он сел рядом со мной на постель, обнял и притянул к себе. – Я действительно считаю, что это наилучший выход. И кобели после этого становятся гораздо спокойнее. Они перестают гоняться за суками.

– Да, но он и так не гоняется за ними, – заметила я. – Он не слишком интересуется женским полом.

– Может, он гей, – пренебрежительно сказал Джос.

– Ничего подобного! – моментально вскинулась я.

– Ладно, поговорим об этом в другой раз, – устало ответил Джос и направился в ванную. – Пора собираться и ехать.

Я уныло переоделась в выходной костюм, пока Джос принимал душ.

Раздался звонок. Грэм с лаем помчался к входной двери. На пороге появилась Сара. Я попросила ее сегодня посидеть с собакой.

– Спасибо тебе большое, – поблагодарила я ее.

– Это самое малое, что я могу сделать, чтобы загладить возмутительное поведение Питера! – ответила она. – Бедняжка Фейт.

С этими словами она наклонилась, обняла Грэма и от души его поцеловала.

– Как хорошо, что ты на моей стороне, – призналась я, готовя ей кофе. – Не каждая свекровь на это способна.

Но я знала, почему она мне так сочувствует. Двадцать лет назад, когда Саре было тридцать пять, ее муж Джон ушел к американке. Та же история повторилась в нашей семье, как часто любит напоминать Кейти.

– Яблочко от яблони недалеко падает, – снова вздохнула Сара. – Мэйбеллин! – фыркнула она. – Ну и имечко! И что это за жизнь для него? – раздраженно продолжала она. – Жить во Флориде и целыми днями играть в гольф! – она вздохнула и покачала головой. – Знаешь, я отказалась встречаться с ней.

– С Мэйбеллин?

– Нет. С Энди, конечно.

– А. Может быть, тебе все-таки лучше с ней познакомиться, – заметила я. – Скорее всего, она сделает тебе какой-нибудь здоровенный подарок.

– Мне ужасно стыдно за ту боль, которую причинил тебе Питер, – с горьким вздохом продолжала Сара.

– Да, мне было очень больно. Ты и сама знаешь. Но теперь мы сумели с этим справиться, – объяснила я. – Я уже не так сержусь, особенно с тех пор, как встретила Джоса.

Я взглянула на Сару и подумала: жаль, что у нее не появилось другого мужчины. Лили права. Разведенным женщинам действительно приходится несладко. Но я встретила Джоса, поняла, что мне нужно, и решила держаться за него да Бога благодарить. Потому что, несмотря на наши, скажем так, небольшие разногласия, я по-прежнему считаю его хорошим человеком. А тут он и сам появился на кухне в клубном пиджаке и модных летних брюках.

Вид у него был просто сказочный. Он совершенно успокоился и снова стал сдержанным и учтивым.

– Здравствуйте, миссис Смит, – приветливо сказал он, протягивая руку. – Приятно с вами встретиться. Я столько слышал о вас.

Сара радостно ему улыбнулась. Да, он снова одержал победу.

– Мне бы хотелось как-нибудь заглянуть в ваш книжный магазин, – добавил Джос. – Думаю, там столько интересного.

– Что ж, буду рада вас видеть, – ответила Сара, явно взволнованная таким вниманием.

– Большое спасибо за то, что согласились присмотреть за Грэмом, – продолжал Джос. – Он такой славный пес. Не хотелось, чтобы он тут тосковал, пока мы развлекаемся.

– Езжайте, езжайте, – приветливо отозвалась Сара, провожая нас. – А я посижу в саду и почитаю.

– Не сидите долго на солнце, – галантно посоветовал Джос. – Сегодня снова будет очень жарко.

– Это мне положено говорить, – засмеялась я. – Как твоя лодыжка? – поинтересовалась я, когда мы уже ехали по шоссе.

– Все в порядке, – немного ворчливо ответил Джос, повышая голос из-за гула мотора. – Мне жаль, что мы поссорились, Фейт. Давай обо всем забудем и проведем замечательный день.

Это не так уж трудно, решила я, когда полчаса спустя мы под ярким солнцем ехали через Виндзорский парк. Несмотря на зной, нашим глазам предстало воистину замечательное зрелище. Ухоженные женщины неторопливо прогуливались в воздушных «маленьких» платьях и элегантных туфельках. Все мужчины были в белых летних хлопковых брюках и темных клубных пиджаках – некоторые в соломенных шляпах. Все приехали на сверкающих автомобилях с открытым верхом. Лица украшали темные очки эксклюзивного исполнения. Это мероприятие явно давало возможность всем, кто ее имел, показать себя. Мы с Джосом прикрепили бэйджи и отправились искать гостеприимную палатку Лили. Она находилась где-то рядом со стендом компании «Мэдисон», издающей журнал «Я сама». Мы миновали сначала ряды, в которых продавали седла, шляпы для верховой езды и шарфы фирмы «Гермес». За ними стояли лошади с аккуратно перебинтованными над копытами ногами и заплетенными в косички хвостами. Наконец мы вышли к белому шатру. Флажок с надписью «Я сама» безжизненно повис под раскаленным небом.

– Фейт, дорогая! Джос! – воскликнула Лили, обнимая сразу нас обоих. Я различила терпкий запах духов под названием «Эгоист». Лили, похоже, пропиталась ими насквозь. – Как я рада видеть вас обоих, – пронзительно взвизгнула она. – Выглядите просто первоклассно!

– А ты выглядишь роскошно, – ответила я. И это была правда. Кофейный цвет прямого платья на тонких бретельках выгодно оттенял цвет ее кожи. Два сверкающих бронзой амулета украшали изящные руки. На ногах были золотистые босоножки на плоской подошве, из которых выглядывали десять наманикюренных пальчиков. Она была необычайно хороша. Душа моя наполнилась гордостью при мысли о том, что эта восхитительная женщина – моя лучшая подруга.

– Потрясающий шатер! – воскликнула я и окинула взглядом полотняные стены с желтыми полосками и паркетный пол. Даже окна были с двойными стеклами.

– Такие шатры на языке профессионалов называют «виагра», – фыркнула Лили. – Полуперманентная эрекция! А теперь выпейте-ка чего-нибудь, пока я буду трепаться и толкаться.

Гости Лили были такими же холеными, как и лошади, которых мы видели в парке. Все женщины были с длинными, как у чистокровных скакунов, ногами и гладкими блестящими гривами. В мужчинах с лошадиными лицами чувствовалась исключительная порода и подкованность. Сплошная голубая кровь, насмешливо думала я, прохаживаясь с Джосом между ними.

– …да, мы ездили в Каудрей.[94]

– …навестили Джемайму Голдсмит в Лахоре.[95]

– …маленькое поместье в Шотландии.

– … большие друзья с принцем Уильямом.

– …хорошие деньги в «Бишопсгейте».

– …всего три тысячи акров или что-то около того.

На украшенных цветами столиках веером лежали экземпляры журнала «Я сама». Пока Джос ходил за напитками, я принялась разглядывать обложку. «Несовершеннолетние звезды – забота о здоровье»; «Разминка дома – худейте во время уборки»; «В моде ремешки и плетение – новая коллекция пляжной одежды»; «Удар и миф – правда об избиении женщин» и «Бристольская мода – горячая десятка бюстгальтеров».

– Здесь целая тьма дёрновых куколок, – одобрительно заметил Джос, вернувшись с двумя бокалами джина с тоником.

– Что?

– Поло-цыпочек. Девушек, которые посещают все игры в поло.

– Ясно, – с натянутой улыбкой отозвалась я.

– Но моя куколка – это ты, – сообщил он и обнял меня за плечи.

Внезапно послышался мягкий щелчок, за ним последовала яркая вспышка. Фотограф снял нас дважды.

– Не возражаете? – спросил он. – Лили попросила сфотографировать вас для раздела светской хроники.

– Нет-нет, все в порядке, – улыбнулась я. Лили сказала, что напишет обо мне в колонке светских новостей, да и вообще, почему бы мне не сфотографироваться с Джосом? В конце концов, он мой бойфренд. Да и не для кого не секрет, что я развожусь – об этом писали и в «Хэлло!», и в «Дейли Мейл». Снаружи до нас донесся голос комментатора. Значит, матч уже начался.

– Пойдемте посмотрим, – позвала Лили. – Позвольте представить вам управляющего директора компании «Мэдисон» и издателя журнала «Я сама» Ронни Китса.

Мы улыбнулись и пожали руки приятному мужчине лет пятидесяти, вышли из шатра и остановились у низкой белой изгороди, идущей по краю игрового поля. С расстояния огромная толпа зрителей выглядела праздничной и разноцветной, словно россыпь конфетти. В неподвижном воздухе стояла смесь из запахов духов, сигар и навоза. Раньше я никогда не бывала на поло, поэтому Джос с Лили быстренько объяснили мне правила игры.

– Фейт, они играют не молотками, а клюшками. Игроки не в бриджах для верховой езды, а в брюках; они сидят не на лошадях, а на пони, а поле называется не полем, а площадкой. В каждой команде по четыре игрока. Вся игра делится на шесть периодов по семь минут каждый, они называются чукка. В середине игры пони заменяют на новых. Запомнила?

Сейчас пошел третий чукка полуфинала на Кубок коронации, Англия играет против Австралии.

Восемь пони с грохотом носились туда-сюда по площадке, выбивая копытами дробь, так что дёрн летел во все стороны. Игроки не сидели, а стояли в стременах, почти полностью выпрямившись и держа свои клюшки на манер копья. В шлемах с решеткой на лице они воистину выглядели как рыцари наших дней.

– Мы снова отходим назад, – воскликнул комментатор, когда клюшка описала в воздухе огромную дугу, и мяч полетел далеко к цели. – Отличный удар… не меньше восьмидесяти футов[96]… Гилмор хорошо владеет ситуацией… резкий поворот… Теперь отличный удар слева… и Харди перехватывает его… перехватывает его… обратно… ну давай, давай… да, да, да!… ГОООЛ!

Прозвучал гудок, и мы все захлопали, пока игроки легким галопом съезжались к центру площадки. Я смотрела на фыркающих пони с поднятыми ушами и блестящими боками и гадала, кому из нас хуже: им или нам? Было до того жарко, что у меня горели щеки, лоб стал мокрым, капли пота катились по спине. Темные очки не защищали от ослепительно яркого, жалящего солнца. Когда игра возобновилась, я взглянула на растущие чуть в отдалении могучие дубы. Два из них были разворочены молнией. Их голые изломанные ветки укоризненно поднимались к небу, точно пальцы скелета. Я посмотрела вверх и впервые за весь месяц увидела длинные и легкие перистые облака. Так, так. Это означает, что в погоде близятся перемены.

Мы отчетливо услышали резкий удар клюшкой по мячу, и комментатор сообщил:

– Гилмор красиво забивает мяч. Счет 9:7, Австралия впереди. До конца остается тридцать секунд… двадцать… и…

Снова прозвучал гудок, и мы услышали:

– На этом заканчивается первая половина матча. Леди и джентльмены, прошу вас проследовать сюда.

И тут все бросились на игровую площадку, словно торжествующие футбольные болельщики. Мы стали укладывать и утрамбовывать перевернутый дёрн, точно отплясывали ритуальный танец, то и дело посмеиваясь. Джос разговаривал с Лили, поэтому я начала болтать с Ронни. Выяснилось, что он знает Питера.

– Я знаком с вашим мужем по работе, – объяснял он, пока мы старательно работали ногами. – Видите ли, мы занимаемся поставками книг в Южную Африку. Питер действительно прекрасный человек. И очень толковый специалист. Говорят, в «Бишопсгейте» он творит чудеса.

– Да-да, конечно, – отозвалась я.

– Питер умеет принять правильное решение, – продолжал Ронни.

– Это верно, – подтвердила я.

А вот верность он хранить не умеет. Нет, не умеет.

– Знаете, он пользуется уважением в издательском бизнесе.

– Да, я знаю, – ответила я. Внезапно мне стало неприятно выслушивать хвалебные речи в адрес Питера от совершенно незнакомого человека, поэтому я перевела разговор на Лили.

– Думаю, вы очень довольны тем, что она делает в журнале, – предположила я.

– О да, – подтвердил он. – Страшно довольны. За десять месяцев – с тех пор, как она возглавила журнал, – тираж увеличился на двадцать процентов. Мы пошли на большой риск, – признался Ронни, – но все идет прекрасно.

С его стороны было странно и даже неблагоразумно говорить об этом постороннему человеку. И потом, что он имел в виду? Возможно, он намекает на цвет ее кожи, поскольку до сих пор ни одна чернокожая женщина еще не занимала такую должность. Но в таком случае ему вообще не следовало говорить об этом вслух, а уж тем более ее близкой подруге. Может, он перебрал шампанского, размышляла я, пока мы возвращались с площадки на свои места. Игра в поло была замечательным зрелищем, но я никак не могла сосредоточиться и начала листать журнал. В разделе, посвященном собакам, я наткнулась на фотографию Дженнифер Анистон с голубым атласным бантом, предварявшую полезные советы: «Как отделаться от тех, кто висит у тебя на хвосте»; «Курс послушания для строптивых хозяев»; «Приколли – новые направления собачьей моды». Здесь же излагалось отношение Дженнифер к новой продукции по уходу и стрижке. Обыкновенные уловки, подумала я, чтобы привлечь покупателей. Конечно же, собака не может давать советы. Особенно такая глупая, как Дженнифер. Правда, я все-таки решила испробовать купание в травяном настое против блох, который она рекомендовала, – уж очень Грэм чесался в последнее время. Затем я стала читать все подряд, время от времени поглядывая на игру. Я уже собиралась отложить журнал, когда заметила тест под заголовком «Подходите ли вы с партнером друг другу?» Я люблю тесты, я уже говорила. Это своего рода состязание, мимо которого я никогда не могу пройти. Я достала из сумки ручку и принялась изучать вопросы. Под каждым предлагалось три варианта ответа: «да», «нет», «не уверена». Вопрос первый: Нравится ли вам ваш партнер? Я посмотрела на Джоса, увлеченно наблюдавшего за ходом матча, на его темно-русые волосы, выгоревшие на солнце, и уверенно поставила галочку в квадратике со словом «да». Выказывает ли ваш партнер привязанность к вам? Я снова поставила галочку в квадратике со словом «да». Прислушивается ли он к вашему мнению? Я снова выбрала «да». Если между вами случаются размолвки, способны ли вы быстро помириться? Опять «да». Есть ли у вашего партнера вредные привычки, которые вас раздражают? Я секунду подумала и поставила «нет». Часто ли вы смеетесь вместе? Да, подумала я. Всегда ли ваш партнер говорит правду? Н-да, на этот вопрос так просто не ответишь. Все-таки Джос убедительно объяснил, почему он солгал мне, так что можно поставить «да». Нравится ли ваш партнер вашим родным и друзьям? Нравится. Расширяет ли он границы вашей привычной жизни? Конечно. Прилагает ли ваш партнер усилия, чтобы понравиться вам? Постоянно. Я начала впадать в состояние эйфории, все складывалось просто отлично. Гордитесь ли вы достижениями вашего партнера? Да, горжусь. И наконец: Приходилось ли вам испытывать беспокойство в связи с какими-нибудь высказываниями или поступками вашего партнера? Моя рука повисла над страницей, а я уставилась на этот вопрос, ощущая все большее раздражение.

– Давай… давай… – донесся до меня крик комментатора. – Времени почти не осталось… ну же, давай!

Беспокойство? Я снова задумалась, глядя на Джоса, следившего за игрой. Вспомнила о том, как он флиртовал с геем и как он объяснял это мне; о девушке, которая подошла к нему в Глайндборне, и о том, в какое он от этого пришел раздражение. Я вспомнила о намеках Софи, хотя так их и не поняла. Вспомнила я и то, что Джос всегда прослушивает свой автоответчик, приглушая звук, и его «собственного приготовления» карри, и ноутбук Мэтта. Потом я представила сегодняшнее утро и то, как он кричал на Грэма. Джос, должно быть, почувствовал мой взгляд, потому что внезапно обернулся и улыбнулся своей потрясающей улыбкой.

Приходилось ли вам испытывать беспокойство в связи с какими-нибудь высказываниями или поступками вашего партнера?

Я улыбнулась Джосу в ответ и решительно поставила галочку в квадратике со словом «нет». После этого я подсчитала результат. Если более чем на семь вопросов вы ответили «да», то вы с партнером очень подходите друг другу. Если у вас оказалось десять «да» – ваш брак заключен на небесах. Именно так и обстоят дела у нас с Джосом – десять «да» из десяти возможных!

– Поразительный счет! – воскликнул комментатор. Совершенно верно, согласилась я с ним. – 15:14. Счет почти равный, но Англия впереди Австралии!

Возвращаясь в шатер выпить чаю, я снова чувствовала себя счастливой. Мы с Джосом – идеальная пара. Конечно, между нами возникают кое-какие трения, но это же совершенно естественно. Мы с Питером поженились такими молодыми, что у нас, в общем-то, и не было никаких острых моментов. Мы были зелеными юнцами, нам легко было во всем соглашаться. Мы взрослели вместе, бок о бок, приспосабливаясь один к другому. Но теперь, в тридцать пять, в отношениях с новым партнером какие-то недоразумения и споры неизбежны. В этом и состоит умение уживаться – иначе невозможно. Именно так поступают зрелые люди, размышляла я. Они стараются идти на уступки. То же самое происходит у нас с Джосом. Пока мы шли по травяному газону, Лили рассказывала о том, как она устала от бесконечных телефонных звонков.

– Это какой-то кошмар. Иногда звонят просто ненормальные или те, кого мне пришлось уволить, но чаще всего – прошлогодние номера.

– Кто-кто? – не понял Джос.

– Бывшие бойфренды, – пояснила Лили. – Но с ними легко справиться.

– Правда? – поинтересовался Джос. – И как?

– Не соединяться.

– Каким же образом?

– Есть такая специальная услуга. Нужно набрать номер 14258, после этого нажать на звездочку, еще раз на звездочку, а потом тот номер, на который не хочешь отвечать. Когда они позвонят в следующий раз, робот-автомат попросит их повесить трубку. Я все время этим пользуюсь. Очень удобно.

– Действительно удобно, – согласился Джос.

– Значит, у вас тоже возникают такие сложности? – поинтересовалась Лили.

– Ну, не то чтобы… но мне постоянно звонит… один тип, который пытается навязать мне… страховку. Я его голос слышать не могу. Вы же знаете страховых агентов. Он… эээ… просто не понимает слова «нет».

– В следующий раз, когда он позвонит, просто наберите этот код, – посоветовала Лили, – и он больше к вам не прорвется.

– Фейт, – сказал Джос через несколько минут, – жара меня совсем доконала. Не возражаешь, если мы вернемся домой?

Я покачала головой. С меня тоже было достаточно. Когда мы шли к машине, я опять взглянула на небо. Перистые облака вытянулись и начали изгибаться как бумеранг. Это означало, что антициклон задел фронт теплого воздуха, значит, давление будет падать. Пока мы ехали обратно к Лондону, кобальтовый цвет неба постепенно превращался в светло-серый. Войдя в дом, я посмотрела на барометр. Конечно же, он показывал «переменно». Сара ушла, Джос тоже решил отправиться домой.

Когда он целовал меня на прощанье, Грэм зарычал. Джос пренебрежительно взглянул на него и бросил:

– Ты, старина, кандидат на отбивную. Лучше бы он этого не говорил. Такой печальной нотой закончился этот день. Глядя, как Джос уходит по дорожке, я заметила, что небо стало свинцово-серым. На горизонте собирались дождевые облака. Послышались дальние раскаты грома. Как беспокойно, подумала я. Беспокойно. Прежде мне никогда не приходилось испытывать это чувство. Я хочу сказать, Питер, конечно, иногда вызывал во мне раздражение. Он мог оставить поднятым стульчак на унитазе или забыть завинтить колпачок от тюбика зубной пасты. Мог полночи храпеть или рассказать мне анекдот, который я уже слышала пятьдесят раз. Но прежде я никогда не испытывала смутного беспокойства, какое я иногда чувствую теперь, рядом с Джосом. Нет, с Питером я не испытывала беспокойства – по крайней мере, до начала этого года. Вот когда все изменилось, с горечью подумала я и услышала оглушительный раскат грома. Вот когда все пошло наперекосяк. Чувствуя настоятельную потребность поговорить с ним, я подняла трубку и набрала номер.

– Питер, – быстро проговорила я. В конце концов, он все еще был моим мужем. – Питер, я…

– Фейт, как замечательно слышать твой голос, – отозвался он. – Я…

– Да?

– Я… – начал он снова и засмеялся.

Я засмеялась тоже.

– Говори первый, – велела я.

– Понимаешь, я как раз собирался тебе позвонить.

– Правда? – радостно спросила я. Снаружи угольно-черное небо прорезала ослепительно сверкнувшая молния.

– Правда. Слушай, Фейт, – как-то робко, как мне показалось, продолжал Питер. – Я хотел поговорить с тобой.

– Да? – отозвалась я. Сердце мое застучало по-сумасшедшему. Было слышно, как на дорожку падают огромные и тяжелые капли дождя. Я стояла, прижав телефонную трубку к уху, и смотрела, как они поднимают пыль.

– Фейт, я просто хотел сказать…

– Да? – Из-за шума дождя его было почти не слышно.

– В общем, хотел предупредить, что уезжаю на несколько дней.

– По работе? – спросила я. В тот же миг воздух взорвался от оглушительного грохота.

– В общем, нет, – ответил он. Меня поразила прозвучавшая в его голосе неловкость. Просто… отдохнуть.

– Отдохнуть? Замечательно! – воскликнула я, а сердце молнией пронзила боль. – И куда же ты едешь?

– В Норфолк…

– Там будет чудесно, – перебила я его. Сад начал расплываться у меня перед глазами. – Огромные солнечные пляжи, синее небо…

– Нет, в Норфолк в штате Вирджиния. Понимаешь, – добавил он в тот самый миг, когда мне на руку капнула слеза, – я еду знакомиться с родителями Энди.