"Долго и счастливо" - читать интересную книгу автора (Грегори Джил)

Глава 4

Камилла в отчаянии снова замахнулась подсвечником, но человек, в которого она метила, ловко избежал нового удара и с поразительным проворством выхватил из ее пальцев подсвечник.

Камилла вскрикнула и, неосторожно ступив, чуть не упала, но мужчина тотчас же поддержал ее рукой за талию. Его сильные руки подхватили ее одним легким движением. Не успела она вымолвить ни слова, как он понес ее к кровати и осторожно опустил на шелковое покрывало.

– Лежи и не двигайся, дурочка. Что это ты придумала?

Камилла смотрела снизу вверх на великана с шелковистыми черными волосами. Он казался огромным и очень сильным, и, похоже, ему доставило бы огромное удовольствие свернуть ей шею.

Руки и ноги Камиллы все еще дрожали от тех невероятных усилий, которые ей пришлось сделать, чтобы выбраться из постели и пересечь всю комнату, не говоря уже о том, чтобы ударить этого человека подсвечником. Девушка чувствовала слабость во всем теле, голова ее кружилась, щиколотка ныла от боли. Услышав чьи-то приближающиеся шаги за дверью, она подумала, что это крадется убийца, которому удалось-таки выследить ее. Девушка в ужасе вскочила и, сжимая в руке свое единственное оружие защиты – подсвечник, спряталась за дверью, готовая дать отпор злодею.

При свете свечи на туалетном столике она увидела, что у этого огромного, рассерженного человека были другие глаза, серые, а не синие, которые смотрели на нее из прорези в маске.

– Прошу прощения, – прошептала Камилла, и от облегчения на мгновение прикрыла веки. Потом добавила со смущенной улыбкой: – Я думала, вы пытаетесь меня убить.

– Заманчивая идея.

Он подошел ближе, и теперь Камилла могла легко рассмотреть его. Перед ней стоял высокий широкоплечий мужчина, с густыми волосами цвета воронова крыла и красивым смуглым лицом. Но это было не слащавое личико миловидного юноши, нет, это было жесткое мужское лицо, поражающее резкой выразительностью черт: довольно крупный нос, решительный подбородок, твердо очерченные скулы, чувственная линия рта, непреклонность во взгляде серых сверкающих глаз. Он похож на красивого пирата, с содроганием подумала Камилла. Во всяком случае, больше, чем на бледных, вялых молодых дворян, которых она время от времени мельком видела в окнах проезжавших карет. И все же его элегантная одежда и высокомерные манеры не оставляли сомнений в том, что он принадлежит к высшему сословию. На нем была белая сорочка и безупречно повязанный широкий галстук под черным облегающим жилетом, длинные ноги обтянуты черными шелковыми панталонами. Единственными его украшениями были рубиновая булавка в галстуке и тяжелый золотой перстень-печатка.

– И зачем мне тебя убивать? – протянул он насмешливо, впиваясь в нее взглядом, и Камилла насторожилась, ожидая, что произойдет дальше. Граф сделал движение, и она инстинктивно отпрянула, но он всего лишь взял хрустальный графин с бренди со столика у кровати и налил золотистую жидкость в бокал, подал ей и продолжил с убийственным спокойствием: – Разве что за царапину на моем виске? Пожалуй, мне чертовски повезло: ты могла раскроить мне весь череп.

– Да, могла. – Голос Камиллы уже не дрожал. – Именно это я и пыталась сделать, – призналась она. – Но это потому, что я приняла вас за другого человека…

– Он явно очень невезучий тип, – заметил граф.

– Он убийца! – воскликнула она с жаром.

Граф насмешливо приподнял брови и бросил на девушку весьма скептический взгляд. Камилла спохватилась и замолчала. Прежде всего надо выяснить, где она находится и кто этот человек. Как она очутилась в этой красивой комнате с шелковыми покрывалами на кровати цвета синих павлиньих перьев и такими же шторами, с розами на мраморном туалетном столике, со свечами, мерцающий свет которых освещал красивые коврики, картины и пару полосатых парчовых кушеток с подушками из розового и голубого бархата? Она готова была подумать, что все это ей снится, так красиво здесь все было!

Неожиданно в памяти Камиллы всплыла фигура склонившегося над ее постелью мужчины, не этого высокого черноволосого незнакомца, а маленького человечка с крючковатым носом и большими ушами. Он ощупывал ее больную щиколотку жесткими, сухими пальцами, затем дал ей какое-то лекарство – опий, по его словам, чтобы помочь ей уснуть. Судя по всему, это был доктор. А человек, наблюдающий сейчас за ней проницательными серыми глазами, скорее всего хозяин этого дома. Но как она здесь оказалась? Камилла никак не могла восстановить в памяти странные события этой ночи.

В горле у нее было невыносимо сухо. Она жадно посмотрела на бокал с бренди, который держала в руке, но не решалась поднести к губам.

Словно читая ее мысли, высокий человек произнес с насмешкой в голосе:

– Это не отрава и даже не голландская водка, красотка. Выпей. Это всего лишь бренди.

Камилла с опаской заглянула в блестящие глаза незнакомца и сделала глоток. Огненная струя обожгла ей горло, она задохнулась, но ощутила небольшой прилив сил. Подняв голову, Камилла взглянула на графа, чувствуя, что он следит за каждым ее движением и выражением лица. «Начни с самого начала», – сказала она себе и поставила бокал на мраморный столик у кровати.

– Может быть, вы сможете мне объяснить. – Она глубоко вздохнула. – Боюсь, я не понимаю…

– Я тоже, – бесцеремонно оборвал граф. – И если ты уже в состоянии прятаться за дверью и нападать на людей, вооружившись подсвечником, моя милая, то уж наверняка в состоянии мне все объяснить. Что ты делала на Эджвуд-лейн ночью? Да еще на самой середине дороги! Ты пыталась покончить жизнь самоубийством?

Карета! Камилла села в постели. Внезапно она все вспомнила. Карета, налетевшая на нее в темноте, оглушающий грохот конских копыт, огромные вращающиеся колеса, летящие прямо на нее. Все встало на свои места. Широко раскрыв глаза, она в ярости уставилась на стоящего перед ней мужчину.

– Это были вы! – вскричала она, отбрасывая с глаз волосы. Ее щеки ярко вспыхнули от гнева. – Вы – тот глупец, который меня чуть не задавил! Вы были пьяны, да? – захлебываясь, продолжала Камилла. – Разве может трезвый человек так безумно гнать лошадей?

– Если бы я действительно был пьян, ты бы уж точно погибла.

– Но я уцелела лишь чудом!

– Может, тебе стоило хорошенько подумать, прежде чем совершать ночные прогулки?

Камилла сжала дрожащие пальцы.

– По-вашему, я ради собственного удовольствия бродила в темноте по этой кошмарной дороге? Вовсе нет! Но… – Она замолчала. Лучше держать язык за зубами. Едва ли незнакомец поверит ее рассказу об убитом в Лондоне человеке и о преследовавшем ее убийце. Он может принять ее за сумасшедшую. И вообще, подумала Камилла, чем скорее она уберется из этого дома, тем будет лучше для нее.

Незнакомец смотрел на нее сверху вниз с непонятным выражением на лице. Гнева? Подозрения? Камилла не могла понять. Но уж во всяком случае, не участия к ней. Наконец он произнес спокойным, твердым голосом:

– Прошу вас принять мои глубочайшие извинения. Я никак не ожидал встретить кого-то на дороге в столь поздний час. Но это не может служить мне оправданием. – И он добавил с ледяной учтивостью: – Как вы теперь себя чувствуете?

Камилла откинулась на подушки.

– Это вас не должно касаться, милорд, – тихим голосом отрезала она.

– Нет, – упрямо возразил он, – должно!

– Я уверена, что завтра утром буду в состоянии продолжить свой путь, – сообщила ему Камилла, изо всех сил стараясь убедить в этом и себя, хотя сильная боль в щиколотке свидетельствовала об обратном.

– Не хотелось бы противоречить женщине, но я обязан это сделать. Вы никуда не поедете.

– Но я должна! Мне необходимо уехать из Англии! Не можете же вы удерживать меня здесь против моей воли!

Похоже, это его позабавило.

– Это не входит в мои намерения.

– Кто вы? – с тревогой спросила Камилла. – Я требую, чтобы вы отпустили меня! – Сделав усилие, она снова села и попыталась спустить ноги с кровати. Но незнакомец схватил ее за плечи и твердо уложил обратно на подушки.

Камилла была слишком слаба, чтобы оказать сопротивление. Она была словно былинка в его сильных руках, которые все еще удерживали ее на постели. Неожиданно их взгляды встретились, и ее обдало жаром, гораздо более сильным, чем от глотка бренди.

Не в силах отвести взгляда от этих серебристо-серых в свете мерцающего огня глаз, Камилла замерла, что-то знакомое проступило в облике этого человека. Девушка вздрогнула. Это был герой ее снов. Именно ему принадлежали эти бездонные серые глаза, это лицо, столь красивое, что у нее дух захватывало.

Яркое, трепещущее пламя вспыхнуло в самых сокровенных глубинах ее женской души и охватило все ее существо, заставив ее задохнуться, запылать, лишив ее способности думать.

Опий, попыталась убедить себя Камилла, но чувства ее плавились в блаженном огне, а сердце гулко билось в груди, пока он продолжал держать ее за плечи, пока его лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее лица.

Камилла заставила себя сделать глубокий вдох, пытаясь усмирить бурный прилив чувств, захлестнувших ее.

– Прошу вас, сэр, – задыхаясь произнесла она, и на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, что не в силах больше выдержать его взгляда. – Я… я даже не знаю вашего имени и… и где я нахожусь. – Она снова открыла глаза и посмотрела на него с отчаянием. – Доктор дал мне опий, но я… я не могу спокойно уснуть, пока не узнаю, что мне сулит пребывание в этом доме и почему вы не отпускаете меня?

Филип невольно почувствовал восхищение, глядя в бледное лицо девушки. Она не теряет самообладания даже при самых неблагоприятных обстоятельствах. И какое спокойное достоинство в этой хрупкой невзрачной особе! В графе пробудилось любопытство. Странное существо его заинтриговало. Сквозь завесу спутанных, неухоженных волос на Филипа смотрели ярко-зеленые, необыкновенно живые глаза. В них светилось столько ума и благородства, что редко встречается в среде, из которой вышла эта девушка. И голос ее тоже был загадкой, мягкий, музыкальный. И манера говорить у нее была не такая, как у тех горничных или девчонок из таверны, которых он встречал. Эта девушка была образованной, это совершенно очевидно. Граф мысленно перебрал все возможные варианты, пытаясь понять, кто она такая, черт побери?

Подчиняясь внезапному порыву, Филип присел на кровать рядом с девушкой.

– Успокойтесь. Здесь вам ничего не угрожает. – Граф впервые улыбнулся ей, и хотя улыбка вышла несколько печальной, она осветила и смягчила резкие черты его лица.

– Позвольте мне представиться. Мое имя Уэсткотт, и это мой дом. Хотя в мои привычки не входит сбивать на дороге молодых женщин, уверяю вас, что я помню о своих обязательствах и, безусловно, постараюсь загладить свою оплошность.

Он заметил, как девушка широко раскрыла глаза, услышав его имя, и подумал, что она, возможно, знает его титул. После короткой паузы он продолжил небрежным тоном:

– О вас будут заботиться здесь, в Уэсткотт-Парке, до тех пор, пока вы полностью не оправитесь от последствий этого несчастного случая. Моя экономка к вашим услугам. Я также позабочусь о том, чтобы вам возместили нанесенный ущерб. Полагаю, это вас устроит?

В ее глазах появилось ошеломленное выражение.

– Вы очень добры, но… я не могу вас так утруждать… – запинаясь, выговорила она.

– Вы не понимаете. Доктор сообщил, что у вас растяжение связок. Несколько дней вам трудно будет ступать на ногу. Вы не сможете ходить, не говоря уже о том, чтобы продолжать работать или выполнять семейные обязанности, какими бы они ни были. Поэтому, если вы сообщите мне, где я смогу найти вашу семью, я извещу их и…

– У меня нет семьи.

– Тогда кто-нибудь из близких…

Камилла вспомнила о Хестер, крепко спящей в работном доме. Девочка, наверное, была единственным человеком на свете, которому небезразлична была судьба Камиллы. Но скорее всего она никогда больше не увидит малышку.

Филип пристально смотрел в лицо Камиллы, на длинные загнутые ресницы ее опущенных глаз.

– Никого, – решительно заявила девушка. Она произнесла это со спокойной уверенностью, но Филип увидел, как ее нижняя губа едва заметно дрогнула.

Он резко встал, отошел к окну и уставился в холодную, мокрую октябрьскую ночь.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Щепка.

Филип обернулся. И был поражен взглядом ее глубоких зеленых глаз, которые смотрели на него в упор. Он подошел к ней и переспросил, не поверив своим ушам:

– Щепка?!

Она кивнула, и губы ее вдруг изогнулись в неудержимой улыбке.

– Так меня называют в таверне, где я служу, – объяснила она. – Хотя на самом деле это прозвище придумала миссис Тумбс, хозяйка работного дома, где я выросла.

– Понятно. – Филип засунул руки в карманы. – Все это очень хорошо, моя милая, но я бы предпочел называть вас вашим настоящим именем. – Он произнес эти слова очень властно, потому что привык, чтобы все было именно так, как он желает, и не сомневался, что так будет и впредь. Ему и в голову не могло прийти, что нищая девчонка, оказавшаяся в его доме и полностью от него зависящая, посмеет ему возразить.

К его изумлению, служанка из таверны ответила идеально вежливым и искренним тоном:

– Я вполне понимаю ваши чувства, милорд, поверьте. Но не хочу называть вам свое настоящее имя. У меня на то свои причины – я не могу вам их изложить, но верю, что, как джентльмен, вы отнесетесь к ним с уважением.

Филип с удивлением заглянул в эти сияющие зеленые глаза и встретил взгляд самый твердый и непреклонный. Казалось, ему ничего не стоит заставить ее открыть свое имя. Но он оказался лицом к лицу с молодой женщиной, явно не из пугливых, которая смотрела на него взглядом, полным непритворной уверенности в себе и спокойной решимости.

Филип невольно рассмеялся. Служанка из таверны? Абсурд. Девушки, которые моют полы в таверне, так не смотрят. А эта имеет обо всем свое мнение и высказывает его, в отличие от тех, кто привык рабски подчиняться приказам других людей.

Филип медленно произнес, наблюдая за выражением ее лица:

– Похоже, что вы мне не оставляете выбора в данный момент. Но я не стану звать вас Щепкой. Я буду называть вас мисс Смит. – Он немного помолчал, подсознательно ожидая возражений, но она лишь молча смотрела на него серьезными, очаровательными глазами, и граф продолжил:

– Кто вы? Я не имею в виду ваше имя, но… – Он осекся, и его черные брови сошлись на переносице. – Вы разговариваете и ведете себя совсем не так, как те служанки из таверны, которых я знаю.

– А вы многих знаете, милорд? – Теперь в ее глазах заплясали искорки смеха.

– Не увиливайте от ответа.

– Зависит ли мое пребывание в этом доме от того, удовлетворю ли я ваше любопытство? Я думала, что со мной будут обращаться как с гостьей.

Филип, прищурившись, смотрел на нее. Острая, как рапира, вот она какая. Играет с ним, и вдобавок очень ловко. Теперь он был уверен, что она никакая не служанка из деревни или сирота из работного дома, несмотря на ее жалкие лохмотья. Но все же в одном она была права: ее происхождение его не касается. Ему лишь надо обеспечить ее выздоровление – после этого он расстанется с этой странной особой.

– Вы совершенно правы, – признался он и поклонился с легкой иронией, удивляясь тому, что провел с ней так много времени и ни разу не вспомнил о Бриттани и возмутительном пари, которое заключил с Марчфилдом. – Ваши дела меня не касаются. Прошу прощения. Я пришлю экономку, миссис Уайет, она вам поможет. Надеюсь, вы не нападете на нее с подсвечником, когда она войдет в комнату.

– О, ей совершенно ничего не грозит, ваше сиятельство, – заверила его девушка.

Граф двинулся к двери.

– Желаю вам спокойной ночи и скорейшего выздоровления. И разумеется, надеюсь, вы принимаете мои глубочайшие извинения за те неудобства, которые я вам причинил.

– С моей стороны было бы крайне невежливо не принять их.

Подойдя к двери, он остановился и обернулся с небрежной грацией, держась одной рукой за ручку.

– Могу ли я дать вам совет на будущее, мисс Смит? В целях безопасности постарайтесь держаться подальше от проезжих дорог в предрассветные ночные часы. Следующий, кто на вас наедет, может не дать себе труда остановиться.

И, блеснув зубами в быстрой улыбке, он вышел, прежде чем она успела придумать ответ.

Но его образ, яркий и волнующий, еще долго стоял перед ее глазами после того, как он ушел. В полном изнеможении откинувшись на мягкие подушки, Камилла чувствовала, что сердце ее продолжает выстукивать быстрое стаккато.

Уэсткотт. Граф Уэсткотт. Она о нем слышала. О да, конечно, она о нем слышала. Столько было разговоров о его отчаянных приключениях. В мае он держал пари, что доедет верхом до Ньюмаркета менее чем за четыре часа. Новость о том, что он это сделал, облетела весь Лондон. Фредерика, девушка из «Розы и лебедя», хвасталась, что приходится кузиной одному из лакеев графа. И этот лакей говорил, что его молодой хозяин – очень важный и блестящий джентльмен, но неистовый, как сам дьявол, и когда-нибудь сломает себе шею. Как слышала однажды Камилла, Уэсткотт убил кого-то на дуэли. По словам Фредерики, граф всегда выходит победителем, так как он отличный стрелок и прекрасно владеет шпагой, и никто не может его превзойти.

Граф Уэсткотт. Известный своим сумасбродным, безрассудным характером, любовью к лошадям, блестящим владением шпагой и пистолетом. А по последним слухам, граф скоро женится. Фредерика с самодовольной важностью человека, посвященного в тайны высшего света, сообщила, что он влюблен в дочь маркиза, элегантную и ослепительно красивую леди, прекрасную, как заря, леди, которую все холостые джентльмены высшего света желали бы заполучить.

Да, подумала Камилла, именно такую леди должен выбрать граф Уэсткотт. Они великолепно подойдут друг другу.

Она вспомнила изумление в глазах графа, когда он услышал, что ее зовут Щепкой. Однако, сказала себе Камилла – и тут глаза ее стали слипаться, – это не имеет ни малейшего значения. По всей вероятности, она больше никогда не увидит графа. Через неделю она отправится в Париж и вряд ли будет вспоминать о нем.

Камилла в глубине души понимала, что не смогла бы отправиться в Париж даже со здоровой щиколоткой, но ей так хотелось узнать, что за таинственный иностранец разыскивает ее! Слабыми пальцами она дотронулась до тусклого золотого талисмана на шее. Когда она покинет этот дом, то отправится к морю и там заработает деньги на билет до Франции.

А до того времени Уэсткотт-Парк будет для нее надежным убежищем. Она сможет здесь отдохнуть, поправиться, а главное, почувствовать себя в безопасности.

Камилла с наслаждением прижалась щекой к мягкому шелковому покрывалу. Как чудесно было бы остаться здесь навсегда, в окружении красивых вещей и исполнительных служанок, огражденной от всего темного и уродливого в мире!

А граф? Вспомнив о высоком, широкоплечем красавце с серыми глазами и чувственным ртом, Камилла ощутила в себе теплый трепет. «Ты дура, – одернула она себя со вздохом. – Может, если бы ты оставалась дочерью эсквайра с солидным приданым и красивыми новыми платьями, он бы и удостоил тебя взглядом, да и то вряд ли. Ты ничего собой не представляешь».

Впрочем, для убийцы в «Белом коне» она очень важная персона.

Персона, которую он не должен найти.