"Скоро я стану неуязвим" - читать интересную книгу автора (Гроссман Остин)

Глава десятая Приветствую вас на острове

Золотой век, Серебряный век, Железный век. Должно быть, предстоит еще и Ржавый век, время, когда даже исходные металлы, составляющие нашу основу, опять переменятся — неизвестно, как и во что. Киборгам нельзя забывать о ржавчине: даже мои высокотехнологичные сплавы когда-нибудь окислятся. Наше время называют Веком информации, Веком компьютеров или Атомным веком, но это неверно. Этим названиям не хватает характерности… Когда металлы превращаются в железо — это финальная перемена.

Кожаное кресло летательного корабля, созданного по спецзаказу Черного Волка — осязаемое доказательство того, что я в команде. Внизу виднеется проржавевшая база Доктора Невозможного.

С высоты видны остатки разгромленного величия, арочные каркасы из обветшалого металла, вздымающие ввысь, напоминающие о прошлом… Во времена расцвета эта база таила непревзойденные чудеса; теперь металл и бетон разлагаются под солнцем.

На северном побережье — ряды огромных бетонных колонн, изъеденных ржавчиной, запятнавшей внутреннюю арматуру — фундамент для так и не выстроенной лаборатории физики высоких энергий. Заросшая колея железной дороги ведет вглубь острова, к главному зданию — чуду архитектуры, возведенному роботами в джунглях над пропастью. Центральный купол высится над деревьями — сохранились лишь остовы четырех несущих мачт. Изгибы купола угадываются, обозначенные прогнившей решеткой, но половина панелей обвалилась внутрь, стекла осыпались на сверкающий пол лаборатории. Развалины покрыты лишайниками и мхом, оплетены ползучими стеблями лиан.

Отовсюду сочится вода. Когда Сполох расстрелял крышу из огромной пушки, вся конструкция сдвинулась с фундамента, окна разбились, герметичная обшивка потрескалась, изоляция нарушилась. В некогда чистые мастерские ветер нанес пыль и песок; пол покрыт грязными потеками, пятнами и цепочками звериных следов; сквозь трещины в кафельной плитке пробиваются узловатые древесные корни. Железные перила проржавели, каменные ступеньки обвалились.

Под куполом лаборатории покоится огромный сферический механизм. Тепловой луч прожег крошечное отверстие, в которое проникла влага, и хрупкие приборы, отрегулированные с такой точностью, что с ними справился бы даже ребенок, превратились в сплошную массу ржавчины. Затих Фантом-5 — суперкомпьютер, созданный для отслеживания траекторий частиц разрушенного атома; тропический дождь заливает некогда стерильные внутренности, куда раньше не дозволялось проникать даже мельчайшим пылинкам. Плазменные винтовки вдоль восточной стены молчат; ускоритель частиц застыл под углом семьдесят градусов — в ярко раскрашенной штуковине, увенчанной лопастями излучателя, гнездится семейство птиц.

— Его объявили сумасшедшим, — бормочет Дева за моей спиной.

Лили пинает кусок обшивки. Черный Волк шипит, чтобы все замолчали.

— Вот здесь мы проникли внутрь крепости, — показывает Дева. — Ты как раз вырубился.

— Я нарочно, — ворчит Черный Волк. — Я же умею, ты знаешь.

Доктор Невозможный выстроил крепость в конце семидесятых, на заре своей карьеры, в золотое время, когда раз в полгода он неизменно привлекал внимание всего мира к своей особе. Ожидать можно было всего — угрозы с небес; бронированного робота, восстающего из Гудзонова залива; луча, крадущего разум… Неведомый враг прикидывался другом, пронзая человечество своим всезнающим взором? Он отправился к звездам, укротил инопланетного бога… Казалось, ничто не способно противостоять его многогранному, пытливому уму.

Под защитой международных вод он трудился, не покладая рук. Его сверкающая цитадель виднелась бы даже из космоса, если бы не защитный барьер, скрывающий ее от любопытных глаз. Он напрочь разбил Громобоя, победил «Супер-Эскадрон», перехитрил Доктора Мозг на его же территории. В новостях только и говорили, что о его схватках со Сполохом. Ходили слухи о некоем приборе, который Доктор собирается построить, что якобы сделает его абсолютно непобедимым.

Три супергероя — друзья и партнеры — объединились, и в мире воцарилась суперкоманда. У Доктора Невозможного появился реальный противник, рушивший его планы. В последний раз они сражались на этом острове.

Некоторые части здания все еще герметичны. Доктор Невозможный обосновался прочно — восемь или девять подземных уровней, жилая зона, специализированные лаборатории. Геомагнитное сканирование показало, что шахты уходят вглубь, ниже уровня океана. Одна из них — геотермальная труба, о назначении остальных остается только догадываться. Черный Волк долго рассматривает результаты сканирования, качает головой.

Двор и одну из стен устилают останки Антитрона (последней, титановой модели); огромная лазерная пушка до сих пор зажата в руке робота. Он вступил в безнадежную схватку, но, утратив зловещую имитацию жизни, обрел примитивную красоту, лицо — точно маска инков. На груди глубокая вмятина — сюда пришелся решающий удар Девы.

Мы стоим в тени орудия Светопреставления — оно завалено на бок, частично утопает в песке. Каково ему было в тот день? О чем он думал? Шлем, плащ, армия мутантов… Должно быть, он знал, что проиграет. Ведь он же умный. Он — ученый.

Переключаю режимы просмотра: инфракрасный, ультрафиолетовый… от странного звукового сигнала кружится голова. У меня есть ультразвуковой эхолокатор, рентгеновское видение. Каждый из «Чемпионов» выглядит по-разному. Черный Волк — почти нормальный человек; в его теле укоренилось несколько осколков, а вместо коленной чашечки — протез. Дикарь — чистая органика, плоть и кости… но и то, и другое — гораздо плотнее обычного; он не человек, его скелет — комбинация костей человека и бенгальского тигра. Дева — сплошное черное пятно; ультразвук и все прочее от нее отражается. Внутренности Радуги — спутанный клубок имплантов, проводов, блуждающих органов. Технологии отличаются от моих, в ней больше биомиметического, не школьница, а плод больного воображения от создателей «Чужого»!

Находим еще одно устройство — комплект металлизированных сфер, одна в другой… многочисленные скорлупки разбились, внутрь проник воздух, насыпался песок, безнадежно поцарапав полированную гладкость поверхностей. Доктор Невозможный уверял, что стоит ему включить этот прибор, и он разрушит Землю. Мистер Мистик вздрагивает, прикоснувшись ладонью к непонятному аппарату. Он не может «читать» творения Доктора Невозможного, у них, видите ли, «гиперсжатый стиль», хотя ему кажется, что устройство могло бы сработать.

Я продолжаю пересматривать кадры, снятые, когда его видели в последний раз, фрагмент репортажа, сделанного после стычки с Эмбриархом. Лицо исполнено жизни, крупным планом — исчерчено строками развертки. Он идет, разговаривая с кем-то за кадром, и тут пленка обрывается. Знать бы, с кем.

Мистик стоит в центре зала, вытянув руки, растопырив пальцы — считывает энергетические следы из окружающего воздуха. Появившись здесь, Сполох оставил бы уникальную подпись. У Мистера Мистика необычайно длинные пальцы.

— Сполох здесь был, но всего минуту. Он опустился вот тут, немного постоял. Кажется, пользовался дзета-чувством. Ненадолго зашел внутрь. Ни к чему не прикасался.

— И что? — Радуга скучает, дергается. Она привыкла сражаться перед камерами.

— Пока неизвестно. — Черный Волк о чем-то задумывается.

В тени становится прохладно. Эльфина примостилась на внешней стене; смотрит, как тропическое солнце опускается в будто бы стеклянное море, отбрасывая золотистые блики; от башен тянутся длинные тени, последние лучи бьют в отверстия полуразрушенных башен. Руины неподвижны и молчаливы.

Служебный вход хорошо укреплен; дверь в два фута толщиной врезана в скалу, чуть поодаль от основных сооружений. Киборги не умеют открывать любые замки — чип в голове не превращает человека во взломщика-волшебника. Радуга и Дикарь обмениваются красноречивыми взглядами: «Новички, вперед!» Я опускаюсь на колени, сдвигаю панель и стараюсь, как на экзамене. Пятьдесят семь процентов роботической начинки позволяют разобраться в военной электронике. Минут пятнадцать ковыряюсь в замке, мои металлические части раскалились на солнце… Раздается гудение, болты со щелчком сдвигаются в сторону. Вместе с Дикарем рывком открываем дверь — он тянется поперек меня мощной волосатой рукой, рвет дверь, дышит мне в затылок; я неловко выпрямляюсь, встаю с колен. Он не слабее меня.

Все вваливаются внутрь, спускаются по служебной лестнице, закрепленной на стене подземного зала. В недрах скалы высечен целый завод. Эльфина скользит вниз, пробирается дальше, высоко подняв копье, не ступая на пол — она никогда не прикасается к железу и чугуну. Надо же, ноги поджала, точно фея Динь-Динь из мультфильма. Черный Волк съезжает по перилам, свесив ноги. За ним лезет Дикарь, головой вперед, точно белка по стволу дерева. Дева секунду медлит снаружи, на солнце, и входит внутрь последней.

Четырнадцать лет здесь был его оплот, отсюда он бросал вызов миру! Внутри — огромная пещера; глубокую расселину пересекает узкий металлический мостик, каменные стены вздымаются вверх и сходятся друг с другом под потолком. Свет проникает в заброшенные бойницы. Доктор Невозможный изобрел и построил гигантскую технику для устрашения мира, для запугивания городов. В инфракрасном луче видны летучие мыши под сводами пещеры.

— Питание включено, — бросаю в никуда.

Полумрак пронзен столбами света. Под нами, между безжизненных металлических башен некогда сверкали дуги электрических разрядов. Дева и Черный Волк переговариваются, почти не глядя по сторонам.

— Нет, ты упускаешь главное. Если я и не умею летать, это еще не значит, что…

— Прекрати, Марк!

Но тут на площадке в дальнем конце моста распахивается дверь. Черный Волк замечает, но ждет команды Девы.

— Хм… дорогая…

— Что?

— Контакт.

Я никогда не работала с настоящими профессионалами, их реакция впечатляет.

— Летуны! В воздух! — восклицает Дева.

Все рассыпаются в стороны. Эльфина срывается в сторону от моста. Роботы сделаны в стиле Невозможного — металлические пауки, двигающиеся с агрессивной сообразительностью. Один потерял лапу в прежних битвах. Дикарь бросается вперед, уворачиваясь, перекатываясь под очередями. Видеозапись не передает всей специфики работы Дикаря. Непередаваемое ощущение — оказаться рядом с таким огромным и стремительным существом.

Срываюсь на сверхбыстрый спринт — телескопические стержни в икрах удлиняются на фут. Догоняю остальных. Черный Волк с нелепой легкостью уклоняется от шквала огня, с ленивой грацией кувыркается в воздухе и приземляется на передового робота, выдирая у того гроздь сенсоров.

С криком «Титания!» Эльфина вонзает пику в металлический бок паука. Я устремляюсь вслед за Черным Волком, а она вскарабкивается на мост и взмывает в воздух; Дикарь вырывает электронные внутренности еще у одного робота. Не задумываясь о красоте и ловкости, я проламываю чью-то спину. К нам подтягиваются Дева и Лили.

— Неплохо! — Черный Волк похлопывает меня по руке, попадает на металл, но где-то внутри я чувствую его прикосновение. Мистер Мистик материализуется из ниоткуда.

Внутренняя дверь поддается быстрее. Дева, как разведчик, идет вперед. Раздается взрыв; она скользит по гладкому металлическому полу — невредима, хотя костюм спереди разорван в лоскуты. Отворачиваюсь, пока она переодевает топ задом наперед, чтобы прикрыться, — мне лишние проблемы ни к чему.

Черный Волк подходит помочь, но Дева рявкает на него:

— Не смеши меня!

Его лицо под маской кривится от боли. Должно быть, почудилось.

Центральный холл выстроен в огромной скале; потолок теряется в сумраке арок и контрфорсов, сквозь проржавевшие отверстия в крыше проникает солнечный свет. Тишина как в соборе действует даже на Дикаря. Эльфина взмывает вверх, парит в теплом воздухе; мы расходимся по огромному залу, шириной с футбольное поле, подсознательно ожидая контратаки, подготовленной два года назад. Воздух влажный; там, где погрязнее, умудрились прорасти редкие пучки травы.

С одного из потолочных швов стекает струйка воды, собирается лужицей на полу, просачивается куда-то вниз. В проходах справа и слева от нас смутно виднеются аудитории и лаборатории — здесь бушевала битва. На стенах — отметины от лазеров, по углам — осколки разбитых роботов. В нескольких нетронутых витринах до сих пор стоят трофеи Доктора Невозможного: шлем, пистолет и древняя кость странного вида. В дальнем конце, полусорванные с петель, покачиваются гигантские двери. За ними — тронный зал, там его и арестовали.

В помещениях наверху до сих пор видно небо. Дождь нанес внутрь грязь и листву, морские птицы свили гнезда в расщелинах монументальных изваяний. Медленно движемся вдоль металлических стен, слушаем собственные шаги, говорить не хочется. Нас окружают мертвые экраны телевизоров, ряды тусклых кристаллических наростов — красных, оранжевых и зеленых светодиодных дисплеев. Мистик сосредоточенно пытается прочесть отражения мыслей Доктора Невозможного, но их здесь давно нет. Чемпионы болтаются неподалеку, заглядывают в жилые помещения и рабочие комнаты. Как во всех компаниях высоких технологий, офисы обставлены мебелью «Аэрон».

Черный Волк поправляет трико, опираясь на мое плечо для равновесия. Дева не замечает.

В одном крыле все еще работает генератор.

— Помнишь зал управления? Когда мы разумами менялись… — доносится откуда-то сверху голос Черного Волка.

Я иду к нему.

В светлых, чистых помещениях — тихий гул работающих систем обеспечения. Из зала управления видна лаборатория под огромным куполом. На верхних этажах — паутина навесных мостков. Складной купол полураскрыт, сквозь него сочится гаснущий закат.

Облокачиваюсь о перила. Лили что-то рассматривает на полу в лаборатории.

— Поднимайся! — окликаю я. — Вход здесь.

Протискиваюсь мимо настороженного Дикаря. Он шумно выдыхает — горячо, по-звериному.

Черный Волк без особого интереса смотрит на экран компьютера. На анимированном голографическом глобусе изначальный суперконтинент Пангея делится на знакомые континенты, которые затем сливаются в единую массу, обозначенную как Пангея Ультима. Мерно накатывают волны ледниковых периодов. Цветные диаграммы демонстрируют изменения температуры и уровня CO2.

— Что теперь? — оборачиваюсь к Деве.

— Будем искать. От нас не спрячется.

На задании все подчиняются Деве и Черному Волку, нашим официальным лидерам, которые, похоже, избегают друг на друга.

— Есть варианты. Надо найти изотопы иридия, — говорит Черный Волк.

— Так вы с Девой лет десять назад от них избавились. — Дикарь возвращается, убедившись, что опасности поблизости нет.

— За десять лет чего только не произошло! Нельзя снимать со счетов ни преобразование материи, ни неопознанных инопланетян. Магия, опять же. — Черный Волк загибает пальцы, подсчитывая.

— Я и не подумала! Сполох ненавидел магию. — Дева уставилась в пол, что-то припоминает. Мерцает знаменитое силовое поле. Интересно, смогу я ее завалить при случае? Черный Волк смотрит искоса… мне неловко, как будто он прочел мои мысли.

— Чертов Невозможный! — Дева падает в суперсовременное кресло, крутится на сиденье, запрокинув голову; силовое поле отсвечивает голубым.

— Что дальше? Что будет-то? — спрашиваю я.

— Светопреставление, — отвечает за всех Лили.

Наверх поднимаемся молча. Я, как необстрелянный новичок, выпускаю обойму в голограмму смеющегося Доктора и заливаюсь краской. Черный Волк успокаивающе подмигивает.

Садимся в наш высокотехнологичный воздушный корабль; ускорение вдавливает в сиденье, остров исчезает внизу, а я думаю о своем. Жила себе настоящей жизнью; ездила отдыхать в Бразилию; ходила по улицам, не чувствуя на себе пристальных взглядов; валялась в кровати; нормально общалась с мужчинами со всеми вытекающими последствиями…

Ментиак предсказывает, что в очень отдаленном будущем звезды пройдут через все возможные стадии ядерных реакций, все преобразования от водорода до гелия и так далее по всей периодической системе элементов, до железа. Наступит настоящий Железный век: в неумолимом течении времени каждый атом во вселенной (включая высокотехнологичные сплавы и алмазы) превратится в железо, в абсолютный металл. Железные галактики с железными звездами, окруженными железными планетами, понесутся сквозь железную пустоту. Но и это еще не конец. Грядет Век ржавчины.