"Полигон" - читать интересную книгу автора (Гостева Ирина, Гостев Алексей)Ноябрь 2010 г. Большая земляОднажды в самом начале ноября Бен нарочно проторчал в институте допоздна — посидел с методичкой в читальном зале, порешал задачи к следующему семинару, пообедал в кафешке, и вечером отправился на сходку туристического клуба. С наступлением холодов он как-то сам собой превратился из клуба путешественников в клуб любителей песен под гитару, но Бена и это вполне устраивало. Здесь было намного приятнее и уютнее, чем дома. Народ постепенно сползался; аккуратно расставленные вдоль стен стулья растаскивали по комнате; на партах уже громоздились сумки и рюкзачки. На плечи Бена вдруг легли мягкие ладошки. — Светка! Привет! Пришла все-таки… — Ага. Разгреблась с делами быстрее, чем рассчитывала. Сначала лень было опять в институт ехать, но весь вечер при тетке сидеть до того тоскливо… В тот день, когда начали сгущаться сумерки, с неба посыпались мелкие блестящие кристаллики, постепенно они становились крупнее, их становилось больше, и с наступлением чернильной темноты город уже заваливало охапками первого снега. Под это дело Вовку пробило взяться за гитару; песню про снегопад он обожал, выучил аккорды и из кожи вон лез, чтоб петь ее не хуже автора, старательно выводил слова своим бесцветным невыразительным голосом, но получалось все равно хуже. Бен покачивался на жестком, и без того расшатанном стуле, глядя за окно, и старался под аккорды вообразить вместо вовкиных потуг голос автора песни — приглушенный глубокий баритон пожилого человека, словно придавленный прожитыми годами. На сдвинутых партах мерцали оранжевыми язычками свечи (купленные в ларьке хозтоваров на ближайшем рынке); светкино дыхание щекотало Бену ухо, за окном неслась снежная карусель, и все было просто замечательно. Круговерть хлопьев затягивала и кружила голову; несла неведомо куда; и в какой-то момент Бен почти отключился от реальности. Не хотелось думать о том, что через каких-то пару часов щелкнут выключателем, по глазам резанет свет «дневных» ламп, все начнут толкаться и собираться; и придется тоже натягивать куртку и ехать домой. Сначала он, разумеется, проводит Светку, а потом побредет пешком до Центрального шоссе, потому что из ее микрорайона в это время уже не уедешь. Опять расставаться… У нее — тетка, у него — родители… У нее — тахта за шкафом в однокомнатной квартире, у него — мать-домохозяйка, почти не выползающая из своего царства диванов и ковров, так что прогуливать институт бесполезно. Если только созвониться с Димкой и поклянчить у него ключи… Но ведь просто так не даст, куркуль. Ладно, если опять реферат за них потребует, а то ведь в прошлый раз напряг чертежи ему распечатать, а это такие деньжищи! Бен с грустной ухмылкой поймал себя на том, что мысли все-таки увело далеко в сторону от романтического настроения. А ведь про снегопад — это их со Светкой любимая песня… Бен, чуть наморщив недовольно нос, попытался усилием воли отключиться от нудных житейских забот. Вдруг в голову полезла еще одна совершенно левая и неуместная в данный момент мысль. О том, что Роману сейчас плохо. Вот именно сейчас. И не просто плохо, а очень плохо. «Это еще откуда?», — лениво удивился Бен. — «Я-то здесь при чем?» Мысль не уходила. Она настырно щекотала в голове. Мало того, в сознании всплыла картинка — Роман лежит на подмокшей земле, и его заваливает снегом. В густо-синей темноте каплей масла маячит фонарь, невесть как уцелевший до сих пор в этом районе; бело-фиолетовая карусель кружит, нет ни верха, ни низа, есть только твердый пятачок между ржавыми боками гаражей, подсвеченный краем желтого дряблого света. Холодно, мокро, у него нет сил пошевелиться, и никого вокруг. А ему нужна помощь… «Ну, а мне-то до этого какое дело?», — досадливо поморщился Бен. Честно говоря, он давно уже и думать забыл об этом типе. Ну, столкнулись дважды; ну, обманул — ладно еще, на деньги не кинул… Чего о нем вспоминать-то? Бена встревожило другое. Такие «видюшки» с призывами на помощь у него уже бывали. Первый раз в девятом классе, когда у соседа по подъезду убежал и пропал полугодовалый щенок. Золотистый ретривер, милое, ласковое создание… Бен по этому псу просто слюни пускал. Очень хотел себе такого же, но мать не разрешала держать в доме собаку из-за своей аллергии. Хозяин неосторожно упустил поводок, щенок обрадовался неожиданной свободе, помчался и пропал. А Бен даже и не знал про это, он сидел себе за уроками, и вдруг возникла в голове картинка, как Тимка в каком-то узком колодце барахтается по брюхо в грязной жиже, встает передними лапами на каменную стенку и жалобно воет, задрав морду вверх. Мысль настырно зудела в голове, сколько Бен ни гнал ее от себя. Что за нелепые фантазии? Наконец он решил выйти на улицу, проветриться. И столкнулся возле подъезда с встревоженным и усталым соседом — тот, как оказалось, уже битых два часа носился по окрестным дворам в поисках Тимки. Соседу Бен о своих видениях ничего не сказал, потому что и сам не был уверен, что это не вымысел и не глюк. Но на всякий случай решил проверить, и пошел в том направлении, что подсказывала его интуиция. И в конце концов услышал вой, доносящийся откуда-то снизу. Пес провалился в канализационный колодец, на котором была сдвинута крышка. Однако же далеко он успел убежать! Примерно остановки за три от дома. Бен присел на корточки возле колодца: «Тимка! Тимка!» В ответ раздалось радостное гавканье. «Ух ты, я не ошибся!» Бен помчался обратно — за соседом и за веревкой, потому что подняться обратно по металлическим скобам, держа в охапке довольно крупного щенка, не представлялось возможным. …Естественно, хозяину собаки он сказал, что забрел в тот район случайно, а когда услышал вой и лай, то догадался заглянуть в колодец… Потом «видюшка» повторилась еще раз, уже на первом курсе. Во время выезда клуба в лес ушел и пропал Гоша. Причем хватились его далеко не сразу… Как оказалось впоследствии, парень решил прогуляться в одиночестве и заблудился. Вышел к поселку, на следующую по направлению от города платформу электрички. В принципе, ничего опасного в этой ситуации не было бы, если бы в нее попал кто угодно другой, а не этот совершенно неприспособленный к жизни раздолбай с вечно отрешенным взглядом. На окраине поселка гуляла подвыпившая местная молодежь. Если из Бена странность наружу не лезла, то Гоша, в отличие от него, своим странноватым видом всегда буквально вызывал желание дать ему по морде. Особенно часто такое желание возникало у пьяных гопников. Так что Бен, найдя Гошу вовремя, можно сказать, избавил его от очень крупных неприятностей… Но ведь причина беспокоиться о благополучии Гоши у Бена была. Весьма важная, но очень прозаическая. Гоша должен был ему деньги. По студенческим меркам — довольно крупную сумму. Когда Бен еще не знал, что представляет из себя этот раздолбай, он дал ему в долг. И потом который месяц не мог вытрясти всю сумму до конца. В то время Бен еще не подрабатывал, эти деньги он получил в подарок от родителей, и когда они потребовались ему самому — просить еще раз у предков и признаваться в том, как он облажался, было стыдно. Так что Бен как раз был очень заинтересован в том, чтоб Гоша оставался жив-здоров по крайней мере до того, как вернет ему долг. А сейчас какого, спрашивается, хрена?! Роман ему безразличен. Роман не должен ему денег. Почему он со своими призывами о помощи именно к Бену лезет в голову? Вовка старательно тянул и не удерживал ноты, голос срывался, превращаясь в натужный стон; вовкино неуклюжее пение накладывалось на какой-то другой стон, слышимый (или кажущийся?) непонятно где и откуда, и тот, другой стон щелкал Бена по нервам, словно накопившийся в синтетическом свитере крошечный электроразряд. Бен поерзал на стуле и поудобнее перехватил светкину руку. Вот уж фигушки, никуда он не помчится и никого искать не станет. «Тоже мне, нашли в моем лице спасателя для всех встречных-поперечных», — подумал он невесть о ком. Так, ни о ком конкретном… И даже почему он подумал именно «нашли» — в множественном числе, — а не «нашел», Бен не смог бы объяснить. Просто так ему показалось правильным. И это действительно было правильным. Если бы Бен на тот момент мог чувствовать тоньше и острее, то он уловил бы в эфире подобие разочарованного вздоха. Ничего, будет еще следующая попытка… Посиделки закончились; настала пора расползаться по домам. Зябкий сырой воздух немного освежил голову; мокрые хлопья посыпались на уши и за шиворот, и Бен порадовался тому, что сегодня все-таки захватил шапку. Натянул ее пониже на лоб, закинул за спину рюкзачок. Они вместе со Светкой побрели сквозь метель к остановке. Но зов о помощи не давал покоя. Интересно, а что вообще с Романом могло случиться? Напали, избили, ограбили? «Или напился до такой степени, что ноги не держат», — Бен изо всех сил старался быть циничным, хотя бы перед самим собой. Очень уж не хотелось тащиться куда-то под мокрым снегом, искать какого-то левого типа… Остановка терялась в снежной круговерти. Она где-то здесь, в сотне метров впереди, или ее уже нет? И когда Бен пройдет сотню метров вперед, то вокруг исчезнет все — деревья, парапет, разломанная скамейка, и он понесется неведомо куда вместе со снежными хлопьями… Туда, откуда его зовут… Тьфу! Бен затряс головой так, что с шапки в разные стороны посыпался облепивший ее снег. — Бен, что с тобой? — встревожилась Светка. — Странный ты какой-то сегодня. Весь вечер сидел, как на иголках… Сказать? Или лучше не надо? Или все-таки стоит посоветоваться, как поступить? Света знала о его «видюшках». Она была единственная, кто об этом знал. И кстати, именно она вместе с ним позапрошлым летом отправилась искать придурка Гошку. Потому что никто больше не поверил в грозящую ему нешуточную опасность, все отмахивались — мол, нагуляется и сам вернется. А она поверила. И пошла вместе с Беном. Кто ее знает, может, ей просто захотелось поиграть в «агента Скалли», но неожиданно то, что она считала игрой, оказалось правдой. Помнится, после удачного нахождения Гошки Света посмотрела на Бена очень странно, но вместе с тем восхищенно. А игра в «Малдера и Скалли» положила начало их отношениям, со временем переросшим в очень близкие. Похоже, Светке очень льстило иметь парня, «не такого, как все», и быть посвященной в его секреты. Она всегда относилась всерьез к рассказам Бена о видениях и предчувствиях, и даже порой помогала сориентироваться и выбрать более верное решение. Пожалуй, все-таки стоит посоветоваться. Тут как раз подкатил нужный автобус. Уже полупустой; Бен потянул Светку на заднее сиденье, благо, немногие остальные пассажиры расселись в середине салона. А здесь можно было поговорить по дороге, не привлекая ничьего внимания. — Понимаешь, Светлячок, я опять… Короче, глюк был. Что на помощь зовут. — И кто звал? — Да тот самый Роман. Ну, помнишь, который обманул с телефоном. Светка призадумалась: — Расскажи-ка, как это все было. Ну, что и как ты увидел… Пока он рассказывал, девушка молчала, сосредоточенно покусывая губу. — Вот, — подвел черту Бен. — В общем-то, и все. Но эта фигня уже два часа зудит в башке… — Слушай, Бен, ты только прямо сейчас не бросайся его искать! Обещай, что никуда не пойдешь! Тем более один! Еще не хватало, чтоб с тобой что-нибудь случилось, — потребовала Светка нарочито капризным тоном и легонько встряхнула его за воротник куртки. — Ла-а-адно… — Бен потянулся к ее лицу губами. — Обещаю, что домой пойду. Ты у меня умница… Светка уставилась в запотевшее окно, на котором разноцветными кляксами расплывались неоновые огни. Помолчав несколько минут, она снова повернулась к спутнику: — Бен, а тебе не кажется, что все это очень странно, а? Уже третий раз, начиная с августа, ты сталкиваешься с этим человеком… А теперь еще и видение… — Кажется, Светик, кажется, — задумчиво протянул парень. — И я сам хотел бы в этом разобраться… За разговором время прошло незаметно; автобус дополз до микрорайона, где жила Светка. Бен проводил девушку до дверей квартиры, а сам поспешил обратно на остановку. Опять разочарованный вздох, которого не мог услышать Бен. Мальчишка пошел-таки домой… Он не бросился на поиски Романа прямо сейчас… Плохо то, что прямо приказать ему, навязать свою волю — невозможно. Просто физически невозможно, все равно как внести изменения в закрытый для записи файл. С файлом-то и то проще — можно подобрать пароль, а к сознанию мальчишки пароля не подберешь. Уж таким его создала природа. Выход один — подталкивать его в нужном направлении, исподволь подкидывать информацию, которая должна привести его к верному решению. Как все-таки сложно это оказалось… И парень еще слабоват, несмотря на потенциал; он не смог воспринять и правильно истолковать все детали… А ведь дело плохо. Роман еще нужен, он еще не выполнил свою задачу, он не должен умереть в этот вечер, иначе все намного больше осложнится. Надо помочь ему другим способом… И случайный человек за рулем собственной машины вдруг сделал то, чего он бы никогда не сделал по своей воле, в здравом уме и трезвой памяти. И при том он совершенно не удивился этим пришедшим в голову нелепым мыслям — ну, сделал, ну и что? С чего вдруг он решил так поступить? А почему бы и нет, в конце концов? Сначала он, повинуясь естественной потребности, остановил свою потрепанную «лошадку» как раз возле нужного гаражного массива. Потом зашел вглубь — справить нужду. Потом заметил лежащего на снегу человека. Потом, вопреки всякому здравому смыслу, не стал звонить в «скорую», а перетащил найденного в свою машину и повез в ближайшую больницу сам… Бен всю ночь крутился в постели, как курица на гриле. Ему снилась больница — приемный покой, гулкий кафельный пол, каталки вдоль стен, и гнетущий, почти физически давящий на плечи страх. Во сне Бен шел по коридору, вглядывался в незнакомые лица, и понимал, что он никак не может найти кого надо… А на стенах, рядом с дверями, висели таблички — но почему-то не с номерами кабинетов, а с одной и той же надписью — «Медсанчасть Љ 3». Крупные черные буквы на прямоугольниках светло-серого пластика. Бен натыкался взглядом на эту табличку уже раз четвертый… В начале седьмого, в самое зябкое и беспробудное время, зудящая тревога все-таки подняла его с постели. Бен сел и завернулся в одеяло. Ну, и что? Сон был вещим? Искать Романа следует в третьей медсанчасти? Название знакомое… Где-то что-то связанное с ним он уже слышал… А-а! Вспомнил! Бабушка! Его ныне покойную бабушку лет семь назад прямо на улице свалил приступ, и «Скорая» забрала ее именно в эту самую 3-ю медсанчасть! Об этой больнице в городе ходили самые дурные слухи, она считалась самой дрянной и захудалой (и небезосновательно, надо сказать). Старушка тогда, еле-еле оклемавшись от приступа, ринулась звонить сыну, то есть отцу Бена, и с рыданиями на весь коридор требовала, чтоб ее немедленно забрали отсюда и устроили в нормальную больницу, а иначе грозилась сбежать домой самостоятельно и прямо в чем есть. Ну, если Ромка попал именно в «тройку», то он конкретно попал… Стоп! Бена вдруг озарила очень простая мысль. Чрезвычайно простая, даже странно, что она не пришла ему в голову раньше — ведь таким способом любой человек начал бы искать знакомого, предположительно попавшего в больницу. Бен набрал номер «скорой». — Здравствуйте! Нет, у меня не вызов. Подскажите, пожалуйста, в какую больницу «Скорая» доставляла пострадавших вчера ночью? Родственник пропал, ищем! В Первую городскую? Ага, спасибо! Итак, прошлой ночью на «Скорой» дежурила Первая городская больница. Но тогда почему во сне он видел третью медсанчасть? «Позвонить бы в дежурную и спросить — это проще всего, но я же не знаю ромкиной фамилии!» А пытаться «на пальцах» что-то объяснять в трубку, которую в любой момент могут бросить — гнилое занятие. Надо ехать… И куда же сначала? Пусть опять решение принимает случай. И Бен полез в кошелек за монеткой. «Если «орел» — то еду в Городскую, если «решка» — в «тройку.» Подброшенная монета закрутилась в воздухе и бесшумно упала на ковер. Решка. Опять «тройка»… Ладно. Судьба решила. «Транспорт уже ходит, — думал Бен, торопливо глотая горячий чай. — Наверно, к восьми уже доберусь.» Вчерашний снег колеса уже перемешали с грязью в бурую кашу, маршрутка медленно плыла по лужам. И беспокойство, притихшее было под напором активной деятельности, от вынужденного бездействия снова зашевелилось и стало опутывать липкой паутиной. Вот не пошел прямо вчера человека искать, а может, теперь-то уже поздно… И будет это на его, Бена, совести… Он пытался сочинить более-менее внятную легенду, которую придется излагать медперсоналу, почему он ищет человека, о котором ему известно только имя, но ничего путного и правдоподобного не приходило в голову. Ладно, авось обойдемся без лишних подробностей… — Как фамилия? — заранее, с утра усталая тетка в белом халате открыла растрепанную общую тетрадь. — Не знаю! — А что же вы без фамилии хотите, молодой человек?! — Вы просто посмотрите, кто поступал вчера вечером или ночью! Мужчина, на вид лет около тридцати или немного старше, худощавый, ростом вот на столько повыше меня, коротко остриженный… — Ночью дежурила не я, а в журнале регистрации мы приметы не записываем! Да с чего вы вообще взяли, что ваш друг у нас?! — Ну… Ну-у-у… — убедительно лжи Бен за всю дорогу так и не придумал. — Ну посмотрите, пожалуйста, кто поступал вчера ночью, хотя бы по возрасту примерно подходящий! Вдруг он был без сознания и не мог вообще назвать фамилию, и документов при нем могло не быть… Бен вытащил из кармана дорогую шоколадку, положил ее на краешек стола и придвинул к «журналу регистрации». Тетка в белом халате вздохнула, но в ее вздохе слышалась уже не только досада «надо же, ходют и ходют, все чего-то им надо!», а молчаливое согласие оказать услугу. — Вот, есть запись…Около 21 часа, мужчина, возраст примерно тридцать, в бессознательном состоянии, документов нет, проникающее ножевое в грудную полость… Доставлен частным лицом. Сейчас находится в реанимации. Частным лицом?! Вот она, разгадка! Ромку привезла не «скорая». Нашедший его человек не стал дожидаться «скорой» — или ему сказали, что все машины в разъездах, или еще по какой-то причине… — Ой! Наверно, это Роман! Можно мне на него взглянуть?! Тогда я точно скажу, он или нет! Ну… Ну вам же все равно надо будет личность установить, правда?! — Толку-то от вашего «установления», если даже фамилию не знаете, — пробурчала тетка. — Как это вообще возможно — общаться и ничего о человеке не узнать?! Вы же даже его родным сообщить не сможете! — Да чтоб в поход вместе ходить, фамилию спрашивать необязательно, — вздохнул Бен. И добавил трагическим тоном: — А родных у него нет. Никого. И кроме друзей, о Ромке позаботиться некому! Судя по тому, как смягчилось лицо тетки, Бен понял, что попал в точку. — А как мне в реанимацию пройти?! — Во-первых, сдайте куртку в гардероб. Во-вторых, купите там бахилы. А я пока позвоню на сестринский пост, попрошу пропустить… Бен заглянул через наполовину стеклянную стенку, отделяющую реанимационную палату от коридора. Ромкино бескровное серое лицо на фоне желто-серой наволочки. — Да, это он, Роман, — повернувшись, Бен утвердительно кивнул медсестре. Как бы оправдываясь — мол, не зря вы нарушили заведенный порядок и впустили постороннего. Медсестра в ответ снисходительно кивнула, глядя на него ленивым, полным собственного превосходства взглядом матерой сторожевой псины. — А скажите, пожалуйста, кто лечащий врач? — Ночью принимал дежурный, но теперь заниматься им будет, скорее всего, Васильев. — Я могу его сейчас увидеть? — Бен раздумывал, доставать ли из кармана следующую дорогую шоколадку, или пока еще не за что. — Зайдите в ординаторскую, возможно, он уже пришел. Вон в том конце коридора, — медсестра вроде бы со скучающим видом перелистывала желтые страницы толстой разграфленной канцелярской книги, исчерканной каракулями чисто медицинского почерка, но ее настороженность Бен ощущал буквально кожей. Если бы он сейчас вдруг, делая вид, что пошел в ординаторскую, сделал шаг по направлению к двери палаты, овчарка мгновенно сорвалась бы с места и вцепилась ему в штанину… — Максим Петрович! Эй, молодой человек! — Когда сзади раздался неожиданно резкий в притихшем коридоре голос медсестры, Бен невольно втянул голову в плечи. — Что?! Это вы мне?! — Врача зовут Максим Петрович, — повторила медсестра. Специально для тупых. — Спасибо! — Бен чуть было не поклонился в ответ подобно вежливому японцу. Но вовремя сообразил, что это вполне может быть расценено как утонченное издевательство. И тогда, чтобы в следующий раз пропустили, одной шоколадкой уже не отделаешься. Максим Петрович Васильев оказался довольно молодым дядькой, бодрым и добродушно настроенным. И, придя сегодня на работу, он уже успел ознакомиться с историями болезни новоприбывших прошлой ночью — с ходу сообщил Бену, что состояние его друга тяжелое. Пожалуй, даже очень. А то, что Бен — друг, а не родственник, даже хорошо, потому что родственникам всегда сложнее сообщать неприятные новости, а прогноз крайне неблагоприятный… Кто его знает, действительно ли прогноз был очень неблагоприятным, но сообразительный мальчик Бен тонкий намек понял. «Ну, раз уж начал делать благородное дело — надо доделать его до конца…» — мысленно вздохнул Бен. Да, хорошо еще, что подготовился к расходам! Любое доброе дело расходов требует. Еще дома он догадался вытащить из конверта в папином письменном столе две купюры с внушительными цифрами. Чистых конвертов там же не нашлось, и Бен предусмотрительно спрятал каждую из купюр внутрь сложенных газет с какой-то красочной рекламной дребеденью. Один из «бутербродов» Бен сейчас осторожно достал из сумки, и, на всякий случай оглядевшись по сторонам — в ординаторскую к тому времени подтянулись еще двое врачей, — незаметно придвинул газету к руке Васильева. — Пожалуйста, позаботьтесь о Романе получше, — попросил он, и тихонько добавил: — Если вы сможете ему помочь, я еще отблагодарю… Выражение лица Васильева стало вопросительно-удивленным, и Бен поспешил добавить: — У него в городе никого нет, Роман приезжий, родственники где-то в области живут. И работа у него разъездная, сотрудники когда еще спохватятся, что его нет! Понимаете, о нем сейчас больше некому позаботиться. — Вы работаете или учитесь вместе, что ли? — Васильев прикрыл газету с купюрой ладонью. — Нет, мы в туристическом клубе познакомились… В походы вместе ходили. — А-а, понятно… — Васильев отыскал в папке историю болезни. — Давайте-ка пока запишу все его данные. — А я не знаю! — огорошил его Бен. — Как так? Ты же сказал, что вы знакомы?! — Ну да… Но я фамилию не спрашивал! И адрес тоже. Мы встречались в клубе. Роман что-то упоминал про родственников, но я не знаю ни их адреса, ни телефона… — Веселенькое дельце… — криво усмехнулся Васильев. — Твой дружок-турист ведь в сознание так и не приходил с момента поступления… Как же мы родственников-то известим? — А можно как-нибудь его в сознание привести?! — Бен ничуть не кривил душой, заглядывая в глаза врача умоляющим взглядом. — Ну-у, не все в наших силах! То есть, конечно, я сделаю все, что могу, но ничего не обещаю! Я ж не чудотворец… — Вы скажите, если какие-то лекарства нужны, я куплю! — с готовностью предложил Бен. Игра в благородного спасителя увлекала его все больше и больше. — А он мне потом отдаст. Ромка ведь не босяк какой-нибудь, он работает, у него даже машина есть… — Ладно, посиди здесь, — Васильев отмахнулся от назойливого юнца и жестом указал ему на диванчик. — Сейчас разберемся насчет лекарств. Врач вышел из ординаторской; Бен выглянул ему вслед сквозь приоткрытую дверь. Васильев поговорил о чем-то с медсестрой, потом зашел в палату к Ромке. Бен вернулся на клеенчатый диванчик и стал разглядывать выпуклую пластиковую картинку с сердцем и ветками сосудов на стене напротив. Некоторое время спустя вернулся Васильев, оторвал от кубарика листок и нацарапал на нем названия лекарств. — Вот этого купишь одну упаковку, а вот этого — две, — он вручил листок Бену. — Ага, понял. А когда я принесу лекарства, меня сюда опять пропустят? — Сейчас я тебе пропуск выпишу, — Васильев выудил из ящика крохотный бланк, черкнул на нем несколько строчек и шлепнул личную печать. — Как там Роман? — Состояние тяжелое, но стабильное, пока без изменений, — пожал плечами Васильев и углубился в чтение чьей-то пухлой истории болезни, давая тем самым понять, что разговор закончен. — Спасибо, — Бен спрятал листок в сумку. — Я постараюсь побыстрее… «Побыстрее» не получилось. Нужных препаратов не оказалось в ближайшей крохотной аптеке, занимающей бывшую квартиру жилого дома; толстая тетка за стойкой посоветовала поискать их в другой аптечной сети; «а у нас, молодой человек, такого и не бывает». Бен с глухим раздражением оглядел витрины, забитые микстурами от кашля и мазями от болей в спине, и побрел искать. Потом нужных лекарств не оказалось в одной аптечной сети; а в другой, пошарив по базе, Бену выдали два адреса: каждый из препаратов оказался в аптеках в разных районах города. Хорошо еще, согласились отложить. Потом нескончаемая лента машин с трудом волоклась по коричневой каше, в которую успел превратиться вчерашний снег; маршрутка еле ползла вместе с потоком и вплавь преодолевала лужи. Гаже ноябрьской слякоти только мартовская; потому что в ноябре еще стоит перед глазами сияющий золотом лес, а после пятимесячной зимы кажется, что в мире не бывает вообще ничего, кроме снега цвета кофейной гущи… Мысли о прошедшем лете увели Бена к концу августа; к застрявшему в грязи «жигуленку» на проселочной дороге. А потом к случайной встрече в магазине. Теперь он уже сомневался — действительно ли она была случайной? Может, некая неведомая сила подстраивает, подтасовывает эти случайности, пытаясь подтолкнуть события в нужную ей сторону? Светка права; такое количество совпадений на единицу времени и пространства — это уже слишком! Определенно, с Романом связана какая-то загадка. Кто и зачем трижды столкнул их лбами за каких-то три месяца? И мысли об этом очень щекотали Бену нервы. Вот было бы интересно во всем разобраться… Он вернулся с покупками обратно в больницу, когда уже начали сгущаться сумерки. Короткий ноябрьский серый день незаметно перетек в темно-серый вечер. Бен ткнулся в ординаторскую — но оказалось, что Васильев уже ушел домой. А кто же теперь будет заниматься Ромкой, должен же он был кому-то это дело перепоручить?! Кому, в конце концов, отдать лекарства?! Растерянный Бен торопливо пошел к столику дежурной медсестры, может, хоть она что-то знает? — А, да подойдите к палате, вон там доктор сидит, — почему-то в ее тоне Бену послышались то ли презрительные нотки, то ли осуждение. Бен остановился возле застекленной стенки. То же бледнющее лицо и растопыренная стойка капельницы… Но в этот момент веки Романа слегка дрогнули; и он приоткрыл глаза. Да, он смотрел сквозь стекло осмысленным взглядом. О, очнулся, значит! Ну, слава богу, все нормально, дело сделано! К тому же, будет чем перед Светкой похвалиться! Он улыбнулся и приветливо помахал Роману ладонью. Но ромкино лицо вдруг исказилось гримасой разочарования и сожаления. Он смотрел так, словно непрошеный спаситель только что вытворил какую-то несусветную глупость или что-то непоправимо испортил. Ошарашенный Бен замер с отвисшей челюстью. «Не понял… Чего это он?!» Сидевший в палате возле подоконника коренастый мужчина средних лет, в салатовом докторском костюме, поднялся со стула. Какой-то незнакомый врач… Это ему, что ли, Васильев препоручил пациента? Незнакомый вышел в коридор, решительно оттесняя Бена, направившегося было в палату, от двери. — Привет! Ты кто, приятель? — поинтересовался он с известной истинно хирургической бесцеремонностью. — Я лекарства принес. Вот, у меня и пропуск есть, — сухо объяснил Бен. У него давно бурчал пустой желудок и гудела голова, отяжелевшая от сонного слякотного дня, шума моторов и выхлопной гари, а в душе зашевелилась обида. Один злится непонятно на что, другой подозревает невесть в чем… — А-а, ты и есть тот самый «друг»?! Мне про тебя Васильев сказал, — вдруг сменил гнев на милость незнакомец и протянул ладонь: — Сергей Иваныч! Будем знакомы! — Вадим… — Бен растерянно тиснул его руку. — Это ты, значит, попросил Васильева проявить особую заботу о нашем друге? Видать, настойчиво просил, раз он постарался… Ночной дежурный, халтурщик хренов, то ли спросонья был, то ли поддатый… Когда Ромку при поступлении штопал, не заметил один порванный сосуд. А Васильев, после твоей настойчивой просьбы, полез проверять, и только тогда обнаружил, представляешь? — Значит, теперь опасность уже миновала? — Да, — кивнул Сергей Иванович. — Роман еще днем очнулся, когда внутреннее кровотечение прекратилось. Телефончик сразу сказал, куда о нем сообщить, меня и прислали. «А, так вот почему медсестра презрительно кривилась! Чужака прислали в их монастырь, да еще с полномочиями!» — догадался Бен. — Но мне даже не пришлось за Васильевым что-то переделывать, он хорошо справился. Сейчас просто приглядываю за состоянием Романа… Ну ты молодец! Догадлив… Кто его знает, стал бы Васильев без взятки причину кровотечения искать, или бы рукой махнул? Я вот лично не уверен, что стал бы. Так что можешь считать, человека спас… Какой суммой пришлось подкрепить просьбу, а? Бен промолчал. — Кстати, ну-ка покажи, чего ты там купил. Сергей Иванович взглянул на упаковки и коротко рассмеялся. — Что-то не так? — Да, приятель, развел он тебя, как кролика! Вот это, — он показал одну коробку, — Ромке совершенно не нужно! А вот это… Ну, в принципе, может пригодиться, но надеюсь, что обойдемся, тьфу-тьфу! Вот теперь уже обида не просто шевельнулась, а вонзилась толстой иглой. Бен скривился: — Зачем же тогда Васильев просил?.. Какой смысл ему был именно лекарства просить?! Я же весь день проездил, а оказывается — зря… Лучше бы сказал, сколько денег нужно, я бы сразу отдал! — Наверное, он хотел с доставкой на дом, — усмехнулся Сергей Иванович. — Ты вон сколько бегал, а ему лень было ноги стаптывать. — Ну и куда же теперь это девать?! Обратно в аптеку не возьмут… — А зачем в аптеку? — Сергей Иванович пожал плечами. — Отдай Васильеву, раз уж ему так надо! Оставь мне, я утром ему передам. А деньги тебе вернут. Напиши мне какой-нибудь свой контакт, телефон там, или мэйл, или аську… Шеф Романа с тобой свяжется и деньги отдаст. Бен хотел было возразить, но вовремя прикусил язык — отец рано или поздно обнаружит пропажу и устроит скандал. Ну, еще бы — сын украл деньги! Конечно, можно было бы перезанять сумму у друзей и подсунуть на место, а друзьям потом постепенно возвращать; но зарабатывать ее пришлось бы месяца два. Если у Ромки начальник щедрый, то почему бы и нет? И Бен записал врачу номер своего мобильника. — А… А можно, я сейчас к Ромке зайду? — Зайди, только ненадолго. Да и поговорить с ним ты сейчас не сможешь, он еще очень слабый. Бен тихонько, стараясь не топать, проскользнул в палату. Наклонился поближе: — Ром, привет! Ты не волнуйся… Теперь все нормально будет… Роман смотрел из-под полуприкрытых век все с тем же сожалением, и даже где-то в чем-то с осуждением. — Эх, ты… Зачем… Что ты наделал… — шепотом выдохнул он. Огорошенный Бен выпрямился. Он откровенно ничего не понимал. — Ром, ну… Ну ладно, ты отдыхай, а я пойду… Как-нибудь потом поговорим. «Что бы это значило? Он прямо как будто упрекает меня… Только непонятно, за что?! Но сейчас у него все равно ничего не выспросишь… Ладно. Потом разберемся.» Когда за посетителем закрылась дверь, Сергей Иванович шевельнулся возле подоконника и слишком громко прошелестел перевертываемой страницей журнала. — Свинья ты неблагодарная, Ромыч! — процедил он сквозь зубы. Роману очень хотелось сейчас перевернуться и спрятать лицо в подушку, но все что он мог — это только закрыть глаза. «Как я ни старался, а юнец все-таки попал в поле зрения наших… Вопрос — как быстро это дойдет до Шепелева и сколько тому потребуется времени, чтоб расколоть и меня, и мальчишку…» Бен плелся к остановке, подволакивая ноги — тяжкие раздумья гнули к земле не меньше, чем усталость и голод. В желудке отчаянно бурчало, а в голове ворочались вопросы, на которые он пока не мог найти ответа. Что означали ромкины слова «что ты наделал»?! «А действительно, что я такого сделал-то?! Ну, пришел к нему… Такое впечатление, что он меня упрекнул именно за это… Почему я не должен был приходить? По логике вещей, если люди избегают встреч — то из тех соображений, что общение с ними может повредить. Кому может повредить наше общение? Ему или мне? Насчет Романа я совсем ничего не знаю; чем он занимается — совершенно без понятия. А если мне — то с какой стати? Он может невольно меня подставить, что ли?! Допустим, за ним кто-то гоняется… Бандиты, например. Или наоборот — менты. И потому они начнут преследовать каждого, кто будет с ним общаться… Получается, Роман не хотел меня подставлять. Но тогда какого черта он не сказал об этом сразу и прямо еще при встрече в магазине?! Что за глупую игру он устроил?» Тем временем к остановке подплыла маршрутка. Бен влез в тесное нутро; устало откинулся головой на спинку сиденья и прикрыл глаза. «Плыть» до дому еще минут сорок… В кармане запиликал телефон. Бен торопливо вытащил его — Светка… — Привет! Что? Плохо слышно… В маршрутке, домой еду. Да, прогулял сегодня. Что? А-а… Забыл совсем. Весь день мотался… Но квест выполнил! — последнюю фразу Бен сообщил очень радостно. — Все нормально… Завтра расскажу. Понимаешь, Свет, у меня еще кое-какие соображения есть, но разговор совершенно нетелефонный, а встретиться сегодня — никак… Я с голоду помираю и сплю на ходу. Говорю же, весь день бегал. За лекарствами послали… Что? А, да. Очнулся, все нормально. Завтра расскажу… Да, пока! Целую! К счастью, сегодня отец пропажи денег не обнаружил, и вечер прошел без нервотрепки. Бен после ванны и ужина спокойно уселся перед экраном, начал было смотреть фильм, но уже минут через двадцать глаза стали слипаться. Он в полусне уполз к себе и повалился в постель, едва раздевшись. Тем же вечером, как только Бен распрощался и побрел домой, Сергей Иванович вышел в коридор и набрал номер: — Игорь Владимирович? Доброго вам вечера… Нет, с Ромкой все в порядке, состояние стабилизировалось. Тут вот какое дело… Мальчишка какой-то к нему приходил. Ну как мальчишка — парень, на вид лет восемнадцать, ну не больше двадцати. Я понятия не имею, кто это, и на всякий случай решил сообщить… Дело-то забавное — это тот самый юнец, который нашел Ромку в задрипанной больнице! Что значит «нашел»? А-а, сейчас расскажу! Мне его лечащий поведал… …- Теперь видите, как оно все забавно вышло?! Представляете, взятку местному врачу за Ромку сунул! Ну и… Да-да… Номер свой он оставил. Сейчас я вам смс-кой перешлю. — Да, Сергей, повтори-ка еще раз — как, по словам мальчишки, они с Романом познакомились? — попросил Шепелев. — Тот сказал, в походы вместе ходили. — Ладно, спасибо, Сергей, ну, удачи вам там, приглядывай за Ромкой… Игорь Владимирович Шепелев сложил телефон и задумался. Что за чушь? Какие-такие походы? Роман не мог ни в какие походы ходить, он все лето мотался, как челнок, между городом и Леспромхозом, Михалыча с помощником всем необходимым обеспечивал. У него на забавы просто времени не было. Какая-то мысль вертелась в голове, то и дело ускользая… Поход. Леспромхоз. Поселок в глухом районе… А что, если этот мальчишка ни капли не врет, и он действительно мотался с туристами возле Леспромхоза, и встретил Романа там? Короче, надо проверить, что за личность. Шепелев переслал номер телефона Бена старшему оперативнику и отдал распоряжения, потом опять набрал врача: — Сергей, проследи там, чтоб между этим парнем и Ромкой никаких контактов, пока я не разрешу. С Ромкой я сам-то завтра смогу поговорить? Слишком слаб еще? Ничего, я недолго, это очень важно. Завтра днем подъеду. Распечатки с анкетными данными Беневицкого Вадима Семеновича Шепелев получил на следующий день. Биография кристально чистого, никогда, нигде и ни в чем не замешанного обывателя, к тому же из весьма приличной семьи: отец — известный в городе адвокат по уголовным делам, крепкий профессионал; Шепелев был о нем наслышан. За свои услуги берет очень дорого, но способен выиграть почти любое, на первый взгляд безнадежное дело. Вадим — студент третьего курса Академии телекоммуникаций, в народе по старинке именуемой «институтом связи», учится хорошо, задолженностей и взысканий не имеет, спортсмен — на первом курсе играл в волейбол, состоял в институтской команде, потом увлекся туризмом и стал одним из активистов турклуба, в прошлом году его даже на какой-то слет посылали… Туризм. Походы. Вот оно! Да, со слов Вадима история звучит вполне правдоподобно. Могли встретится в том районе. Н-да… Шепелев потянул за узел галстука, который вдруг показался слишком тесным. Интересно, насколько далеко юный турист забрел и что он там увидел? Хотя вряд ли мог в сам поселок забрести, установка-то почти все время работает. Его бы оттуда вытолкнуло, как пробку. Но разобраться надо… И лучше самому. Интуиция подсказывала Шепелеву, что не стоит подключать к выяснению обстоятельств посторонних, и чем меньше народу будет в курсе — тем лучше. — Стыд и позор! — Шепелев, уперев руки в бока, прошелся по палате и остановился перед койкой. — Просто позорище! Нарвался, как пьяный пэтэушник на кнопарь! Рома, я начинаю сомневаться в твоей квалификации… — Они сбоку выскочили… Неожиданно… И вообще мелкие какие-то были, как подростки, — вяло оправдывался Роман, еле шевеля губами и после двух-трех слов останавливаясь на передышку. — Потому я и не среагировал… Не успел, пока с большим махался. А один из тех потом нож в бок… — А мясо в реку! — огрызнулся Шепелев. — Да хоть подростки, хоть младенцы! Ты должен на любого человека реагировать как на источник опасности! Роман в ответ только чуть-чуть наморщил нос и повернул голову вбок, словно говоря всем видом: «Ну да, облажался, сам виноват…» — Ладно, и на старуху бывает проруха, — примирительно сказал Шепелев; за годы работы с молчуном Романом он научился понимать подчиненного по одной мимике, почти без слов. — Итак, он тебя пырнул, а что дальше было? — Потом… сбили меня с ног… И убежали… А один мелкий вытащил телефон и бумажник… — И потому ты не смог сразу вызвать помощь, пока был в сознании, — закончил Шепелев. — А того, кто тебя в больницу привез, ты не видел? — Нет, я тогда уже отключился… А разве в приемном покое не записали? — В том-то и дело, что спаситель свалил под шумок! Мутная вышла история, и мне она очень не нравится. То ли покушение на убийство, замаскированное под банальную уличную драку, то ли действительно отморозки позарились на мобильник и кошелек, без всяких других целей… — Не знаю, — хрипло выдохнул Роман. — Да еще спаситель этот загадочный… Какова в наше время вероятность встретить человека, который во-первых, в принципе подойдет к лежащему на земле незнакомцу, во-вторых — повезет его в больницу на своей машине?! Я сильно сомневаюсь, что это был случайный прохожий… А что это за парень, который вчера к тебе приходил? — Шепелев резко сменил тему. — Так, случайный знакомый… — Опять «случайный»… Как его зовут? — Вадим. — Хорошо, а фамилия? — Не знаю… Он не называл. — Хм… И как же произошло ваше знакомство? — Я его подвез. — Давно? — Еще летом… — А конкретней? — В конце августа… — На дороге между городом и поселком «Леспромхоз»? — с ехидцей, чуть растягивая слова, выдал Шепелев. И замолчал, внимательно наблюдая за реакцией подчиненного. — Да. — поморщился Роман. Врать бесполезно… Гордимыч спросит у Бена, и тот подтвердит… — И насколько близко к поселку? — Близко… — Парень в самом поселке был? — Вроде нет, — с трудом выговорил Роман. — Так «вроде» или «нет»? — Я же не мог его допрашивать… А просто в разговоре он четко не сказал… — Что ты ему рассказал о себе? — Ничего, только имя… И он тоже. — Свой номер телефона ты ему не давал? Роман снова состроил гримасу, означавшую: «Я что, дурак?» — А его номер ты знаешь? И опять врать бесполезно. Шепелев вскоре обязательно встретится с Беном, и задаст ему тот же вопрос. — Пришлось записать, потому что он смотрел… Но я ни разу ему не звонил. — То есть, ты хочешь сказать, что, даже зная номер, не пытался пробить данные на этого непрошеного знакомца? — Нет… Зачем? Случайный попутчик… — Эх, Рома, Рома… — Шепелев укоризненно покачал головой, словно нашкодившего первоклассника отчитывал. — И ты скрыл этот факт. Вот уж не ожидал я от тебя… Гордимыч говорил вкрадчиво, тихо и мягко, но из-под этой мягкой шкурки выпирала перспектива серьезного нагоняя. — Да, виноват. Но мы вообще никак не общались, — с трудом выговорил Роман. — Но как же тогда этот парень тебя здесь нашел?! — Не знаю, — голос Романа стих до еле различимого шепота. Он тяжело, со свистом дышал. — Извините, мне очень трудно говорить… Я устал… Он прикрыл глаза. Получается, зря Бена выгораживал и себе карьеру портил. Этот придурок сам сунул голову в капкан, а на Ромкином послужном списке теперь пятно… — Ладно… — Шепелев смотрел на почти отключившегося Романа и с огорчением подумал, что на сегодня разговор придется сворачивать. — Ладушки… Ром, ты отдыхай, я через пару дней еще заеду, тогда и договорим. Вечером на стол Шепелеву легли распечатки данных телефонной компании и интернет-провайдера. — Ни единого контакта Фадеева и Беневицкого, — прокомментировал оперативник. — Мы проверили все — звонки обоих с мобильных телефонов, со стационарных, переписку по электронной почте… — А форумы? — перебил его Шепелев. Он любил иной раз блеснуть своими познаниями о современных способах общения молодежи и их любимых сетевых развлечениях. — И форумы тоже, — кивнул Вячеслав. — Игорь Владимирович, наш специалист всё проверил. Ни одного контакта между ними не было. Они ни разу не созванивались. Не писали друг другу по мэйлу. Не заходили на один и тот же форум. Когда оперативник ушел, Шепелев некоторое время беспокойно бродил по кабинету, то брался перебирать на столе бумаги, то откладывал их и останавливался у окна, глядя в набухающие фиолетовым сумерки… В голове крутилась, но постоянно ускользала какая-то очень важная догадка. Если Вадим сам по себе, если он никак не замешан в нападении на Романа, то как он нашел его в проклятущей «тройке»? Догадку наконец-то удалось ухватить за хвост. Шепелев снова взялся за телефон: — Слава? Проверь, пожалуйста, еще вот что: обзванивал ли Вадим Беневицкий последовательно разные больницы накануне своего вчерашнего визита в «тройку», или нет? Это срочно. До встречи с парнем мне надо это точно знать. На следующий день телефонный звонок выдернул Бена со второго часа семинара. Вежливый собеседник дождался короткой перемены, представился Игорем Владимировичем и предложил выйти в вестибюль. «А, наверняка ромкин босс», — догадался Бен, ведь сам же оставил свой номер врачу, но внутри почему-то неприятно торкнуло. Ну босс и босс, наверное, деньги принес, успокаивал себя Бен, сбегая по лестнице, а нехорошее предчувствие гудело и разрасталось. По вестибюлю неторопливо прохаживался мужчина лет под пятьдесят, для своего возраста очень неплохо выглядящий и подтянутый, холеный и ухоженный, в дорогом костюме и шикарном пальто — точно, тот самый, решил Бен. Уж слишком явно выделялся визитер на фоне пестрой студенческой толпы. В нескольких шагах позади гостя сканировал помещение недоверчивым взглядом шкафообразный субъект помоложе. «Наверно, охранник», — догадался Бен. Однако же и птица этот Игорь Владимирович, ишь ты, с телохранителем ходит! Интересно, кто же он такой, и кто при нем Роман? Визитер, увидав Вадима, безошибочно направился к нему навстречу. «Стоп! Откуда он меня в лицо-то знает?» — Бена снова торкнуло. Еще один повод удивляться… — Здравствуй, Вадим, — представился гость; при этом держался он так, словно чувствовал себя здесь хозяином; да похоже — не только здесь, а и везде он привык себя так чувствовать. — Мы с тобой заочно знакомы, дальнейшие церемонии ни к чему; здесь найдется какое-нибудь тихое место, где мы могли бы побеседовать? — Да, сейчас найдем какую-нибудь пустую аудиторию, — пролепетал Бен. — Пойдемте. Пустая аудитория отыскалась через несколько минут блуждания по замысловатому лабиринту переходов между секциями здания. Охранник остался снаружи, за дверью; Игорь Владимирович не стал садиться на преподавательское место, как поначалу подумал Бен, а демократично устроился на расшатанном стуле за одной из парт. Бен сначала хотел было остаться стоять, но потом подумал и тоже сел. На соседний ряд, напротив важного гостя. — Во-первых, я чрезвычайно признателен тебе за спасение моего сотрудника, — начал Игорь Владимирович проникновенным тоном. «Как будто благодарственную речь с трибуны толкает», — мелькнуло в голове Бена. — Роман — очень ценный для меня работник… И поэтому вот, — Шепелев достал из внутреннего кармана чистый конверт и протянул Бену, — прими в качестве возмещения своих расходов, ну и небольшое вознаграждение сверх того. Бен заглянул в конверт, вытянул за уголок несколько купюр… Сумма, даже на первый взгляд, была заметно больше той, которую он взял из отцовского стола. «Брать все? Или только сумму, которую я взял у папаши? А, ладно! Возьму все. Светку тортиком порадую.» — Спасибо, — он сдержанно поблагодарил, убрал конверт в сумку, и только приподнялся было, чтоб встать, как его осадил обратно пристальный и тяжелый взгляд. Собеседник не собирался подниматься. Он явно не считал разговор завершенным. — А теперь объясни, пожалуйста, Вадим, как ты нашел Романа в третьей медсанчасти? Мне очень хотелось бы это знать. В тот день дежурной больницей была Первая городская, и «скорая» возила всех экстренных туда. Вопрос загнал Бена в тупик. За два дня он так и не придумал убедительной версии событий — сначала ничего не приходило в голову, потом тупо закрутился и забыл, да никто и не интересовался деталями, в конце концов. А этот… Да с какой это радости Бен обязан перед ним отчитываться?! — Нашел и нашел, — буркнул парень. — И вообще, почему я должен вам что-то объяснять?! В ответ Игорь Владимирович извлек из внутреннего кармана вишневые «корочки», медленно развернул и поднес к самому носу Бена. Подержал перед его лицом с минуту, давая возможность разглядеть и прочитать и название организации, и звание… Сердце Бена ухнуло в пятки. «Так вот кто такой Ромка и где он работает… Вот это я попал… Вот это попал так попал…» — Вот поэтому, — Шепелев еще раз назидательно тряхнул удостоверением, прежде чем снова убрать его в карман, — ты и должен мне все объяснить. А у Бена язык вдруг присох ко рту. Парень сидел, чуть вздрагивая плечами, и не мог выдавить ни слова. — Только, пожалуйста, не надо сочинять, что тебе позвонили из больницы, потому что нашли твой номер в записной книжке Романа, — вдруг сказал Шепелев и усмехнулся, наслаждаясь произведенным эффектом. Бен застыл на полу-вздохе с приоткрытым ртом. Заготовленная им фраза, которую словно прочитал в его мыслях и только что произнес вслух собеседник, колючкой застряла в горле. — Его телефон забрали нападавшие, — откомментировал Шепелев. — Потому, собственно, Роман и оказался в таком бедственном положении. Он не смог вызвать помощь, пока еще был в сознании. А также не надо сочинять, будто ты обзвонил последовательно несколько городских больниц, пока в «Тройке» тебе не ответили — мол, да, такой к нам поступал. — Шепелев говорил, словно загоняя очередной гвоздь в крышку гроба правдоподобной лжи, — Ты не делал этого. Отодвинем пока в сторону тот факт, что ты не знал фамилии, а по одному имени и описанию внешности тебе вряд ли кто-то ответил бы что-то внятное. Ты позвонил только по ноль-три в скорую, узнал, какая больница была дежурной, а потом сразу помчался в «Тройку». Объясни, пожалуйста, как тебе в голову пришла эта идея? Повисла тягучая тишина. — А… Я обязательно должен это объяснять? Это важно? — хрипло проскрипел Бен. — Очень. Видишь ли, сама история с нападением на Романа очень мутная. Я еще не разобрался, кто и ради чего это сделал, а также кто был загадочный спаситель, доставивший его в «Тройку» самостоятельно, не вызывая «скорой»… Но раз ты, не совершая никаких действий по поискам Романа, тем не менее совершенно четко, с первого попадания его, так сказать, «нашел» — то у меня есть все основания подозревать, что ты как-то связан либо с нападавшими, либо со «спасителем». Теперь понятно? — Да, — Бен тупо разглядывал изрисованную каракулями и исписанную непристойностями крышку стола. Взгляд Шепелева давил не хуже железобетонной плиты: — Надеюсь, ты понимаешь, что произошло уголовное преступление, и не просто уголовное преступление, а нападение на офицера госбезопасности? И на тебя падает подозрение в соучастии? «Вот и попался…» — вертелось в голове у Бена. — «Попался… Скрывал-скрывал, сколько мог, но теперь деваться некуда…» — Я могу объяснить, — с трудом выдавил он. — Только… Во-первых, вы все равно не поверите. А во-вторых, решите, что я свихнулся. — Ты расскажи, как было. А там я уж сам определюсь, верить ли мне, и что о тебе подумать, — жестко подстегнул Шепелев. — Ладно… Значит, накануне вечером я сидел в нашем туристическом клубе. Песни под гитару пели. И вот Вовка начал петь про снегопад… …Второй час семинара давным-давно закончился. Бен перевел дух: — Ну, а потом, когда я Романа увидел в палате и узнал, то пошел в ординаторскую поговорить с врачом… А дальше вы, наверно, уже знаете. Бен посмотрел на собеседника — Шепелев молчал. И что-то обдумывал настолько напряженно, что Бену мерещилось поскрипывание шестеренок. — Я понимаю, что история невероятная, и со стороны кажется полным бредом, но… — Не надо оправдываться, — отмахнулся Шепелев. — Я хотел услышать правду, и вот — услышал. — Я не сочинил все это, честное слово… — Я знаю, — Шепелев очень весомым тоном перебил готовый извергнуться поток оправданий. — Я в состоянии отличить, когда человек врет, а когда — нет; если бы я этого не умел — то занимал бы сейчас какое-нибудь другое место в жизни, а не это… Хотя, признаться, в такое поверить сразу, хм… Требуется некоторое время, чтоб напомнить самому себе — «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»… — У меня иногда такое бывает, — решил все-таки добавить подробностей Бен, как будто лишние подробности могли придать его рассказу больше достоверности. — А вещи таким образом разыскивать ты не пробовал? Или людей пропавших? — Нет, у меня так получается только с уже знакомыми людьми, с кем я раньше лично встречался, — отрицательно помотал головой Бен. — И еще личные отношения очень много значат. Если я хочу общаться с человеком, то я и буду с ним сталкиваться, судьба будет как бы случайные встречи подбрасывать. Или если он мне для чего-нибудь нужен… Ну, если он может мне помочь в чем-то, какую-то услугу оказать… Вот как с Ромкой в магазине, например. — В магазине?! Пока Бен в красках расписывал обстоятельства встречи в отделе бытовой техники, Шепелев мысленно поставил галочку напротив еще одной утаенной Романом информации… — Я как раз за день до встречи вспоминал про Романа и его машину, хотел уговорить его свозить нас на природу… — Погоди-ка, — опять перебил Шепелев, — Расскажи лучше, где и как вы с Романом впервые встретились. Слово за слово — и разговорчивый мальчишка выложил все. Шепелев устало потер лоб. Ох ты, словно бревна на субботнике ворочал… Еще бы, ведь на него неожиданно вывалился громадный ком чрезвычайно важной информации. Что называется, приехали. Идя на эту встречу, он рассчитывал максимум выяснить, как могут быть связаны между собой его подчиненный и некий неизвестный юнец, а оказалось… Судя по словам Вадима, он с друзьями-туристами болтался на окраине поселка как раз в то время, когда установка работала на полную мощность. («Кстати, это надо будет еще уточнить у Михалыча и Толика», — мысленно поставил еще одну галочку Шепелев.) На друзей-туристов излучаемая частота подействовала — возникло неосознанное раздражение и желание уйти отсюда подальше, а Вадиму хоть бы хны, полез дальше в лес… Конечно, этот факт еще требует проверки. И даже если первый результат окажется удачным — надо будет провести еще ряд тестов с разными параметрами; вдруг к одной частоте Беневицкий невосприимчив, а другая подействует на него так же, как и на любого человека… «Да — все, абсолютно все еще надо выяснять и проверять», — одернул свои слишком разогнавшиеся радужные мечты Шепелев. Но радость от неожиданной, и, как подсказывала его неслабая интуиция, чрезвычайно важной находки застучала в висках, забилась в учащенном пульсе. Вот это подарок судьбы… Брать быка за рога. Сразу. Проверить как можно скорее. Шепелев вытащил из внутреннего кармана пальто некрупную купюру, протянул Бену: — Вадим, у вас тут есть что-нибудь вроде буфета? Или магазинчик поблизости? Не сочти за труд, сбегай, купи нам минералки, горло пересохло. Да, и пару стаканчиков не забудь. Володя! — это явно относилось к охраннику за дверью, — Вадим сейчас за водичкой сбегает, ты пропусти его. Когда за Беном закрылась дверь, Шепелев вытащил телефон: — Марина Николаевна, здравствуйте… Возникло очень важное дело. Вы могли бы прямо сегодня протестировать одного молодого человека? Нет, ехать никуда не надо, я возвращаюсь в офис и захвачу его с собой. Вы пока подумайте, какие вопросы ему лучше задать. Но меня больше интересуют не его ответы, а ваше впечатление. Мы примерно минут через сорок подъедем… «Областное управление федеральной службы безопасности» — гордо и строго значилось золотистыми буквами на вишневом фоне. Шепелев, с плохо скрываемым насмешливым взглядом слегка подтолкнул его под локоть. В большом кабинете — хотя, скорее всего это была комната для совещаний, а не чей-то личный кабинет, — их поджидала грузная тетушка лет сорока пяти, увешанная броской бижутерией. Строгий жакет торчал жесткими углами на ее оплывшем теле, как коробка, надетая на мешок; тетушка встретила вошедшего Бена пристальным «рентгеновским» взглядом а-ля «я насквозь вас вижу». Потом уселась напротив него и начала задавать вопросы. К концу разговора, который куда уместнее было бы назвать допросом, Бен вымотался не меньше, чем после десятикилометрового перехода с рюкзаком. К тому же, ему несколько раз чудом удалось увернуться от конкретных ответов на слишком щекотливые вопросы; он еле-еле успел остановить вторжение чужого любопытства за границы своей личной территории, куда он не сразу рискнул бы допустить даже очень близкого человека, а не то что эту стервозную мымру. Наконец его отпустили; Шепелев вручил ему свою визитку и пообещал в ближайшие дни позвонить Бену — да, ему собираются сделать предложение о сотрудничестве, но прежде надо кое-что прояснить. Когда взмокший Бен уже плелся, подволакивая ноги, к выходу из здания, Шепелев вопросительно посмотрел на сотрудницу: — Что скажете, Марина Николаевна? — Потенциал у мальчика большой, — уверенно ответила тетушка. — Поле чуть больше среднего радиуса, но очень сильное, плотное, и очень отличается по своей структуре от, условно говоря, нормального. — В лучшую или худшую сторону отличается? — Оно просто другое. Рыба хуже мяса? Мясо хуже рыбы? И то, и другое — разные виды белка, только и всего. — А тип вы можете определить? — Мальчик однозначно «защитник». Какие-то атакующие воздействия, направленные вовне, ему не будут удаваться, сколько ни тренируй. Он скроен для защиты «своих». А «своими» он считает только тех, кто лично ему приятен. Выраженных целительских способностей я не заметила, однако эффект «защитника» вполне может сработать и для физического восстановления объекта защиты. Грубо говоря, если вы хотите, чтоб кто-либо побыстрее выздоровел, то пусть Вадим проводит рядом с ним больше времени. — Ага… — услышав этот комментарий, Шепелев призадумался. Похоже, у него появились кое-какие планы на этот счет. — А по сравнению с Мальцевым как бы вы оценили Вадима? — Сильнее, заметно сильнее! — оживилась Марина Николаевна. — А их биополя по, так сказать, структуре похожи? — К чему вы клоните, Игорь Владимирович? Вас интересует, способен ли новый мальчик сопротивляться излучению — как Мальцев, или даже лучше? Ну, так бы прямо и сказали! — Мари-и-ина Николаевна! — Я выдала секрет Полишинеля?! Да господь с вами, это давно уже не тайна! По крайней мере, для меня. Могли бы сразу прямо спросить… Она снисходительно улыбнулась, ощущая явный испуг Шепелева. — Да не переживайте вы так, я не болтала об этом направо и налево. Но для себя вывод сделала. А насчет Вадима… Да проверьте вы его, и вся недолга. Отвезите в лабораторию да посадите под излучатель. Шепелев задумчиво постукивал по столу пальцем: — Да… Да, вы правы, это самый простой способ… Правда, есть одна загвоздка… В случае с Мальцевым ее не было… — Загвоздка в том, что Мальцев уже состоял у вас на службе, а с мальчиком еще неизвестно как получится — подойдет он или нет, а секрет раскрыть придется? — Ну, тут уж придется рискнуть… Да и многим ли вы рискуете? Обставьте эту поездку так, чтоб он увидел по минимуму. На вольный воздух Бен вывалился с таким чувством, словно чудом вырвался из тюремной камеры. Все время, проведенное им в кабинете управления, его невольно потряхивал страх. Наследственный, подсознательный страх. В их семье об «органах» старались лишний раз не упоминать, а если уж говорили — то намеками и полушепотом. Наверное, с таким же суеверным страхом могли бы говорить о колдовстве честные обыватели во времена средневековья… Слишком уж много натерпелись предки Бена от «органов». Его прадед угодил в лагеря еще в сороковые; деда с материнской стороны так и не выпустили за границу; бабку с отцовской — склоняли к стукачеству… Как ни старался сообразительный парень Бен скрывать свой особый дар, а все равно погорел… Пришлось раскрыться, чтоб не пришили уголовку. «Н-да, от родителей дела с Конторой теперь придется скрывать; не дай бог проболтаться… Сожрут же, заживо сожрут… Как всегда, обвинят в том, что сделал и не сделал, и будут жрать под соусом «заботы»… Разве что Светке рассказать можно. Вот она — поймет и не осудит.» Светка, услышав последнюю новость, только тихо охнула. И замолчала. Вот так, молча, они брели по мокрой аллее, и с голых веток на них падали холодные капли. А что тут говорить… Даже сакраментальный вопрос: «Ну, и что же теперь делать?» не имел смысла, потому что сделать ничего невозможно… — Чего они от тебя хотят? — наконец мрачно спросила Светка. — Не знаю… Пока не сказали. Намекнули, что могут предложить мне работу. — Какую? Бен в ответ тихо фыркнул. Какой бессмысленный вопрос… — Вот и помогай после этого людям, — сказала Светка в пространство. Конечно же, имея в виду Романа. — Да ладно, он не виноват! Он-то как раз меня не заложил, хотя мог еще в конце лета. Это… Так уж получилось. — Вот, значит, что он имел в виду, когда сказал: «Что же ты наделал»… Сожалел, что ты все-таки попался Конторе… Бен обнял подружку за плечи: — Ладно, хватит киснуть! Ромкин босс мне премию отвалил. Пошли в кафешку, шиканем! Светка поморщилась: — Не хочу. Народ, музыка эта дурацкая… А ради чего? Поесть и дома можно. — Ну, тогда пошли ко мне! Мать свалила к какой-то подружке, смс-ку мне прислала, что нескоро вернется. Но ведь нам того и надо, верно?! Сейчас купим чего-нибудь… Какого пива хочешь? — Лучше уж красного вина, если деньги есть. — Окей, сейчас купим красненького! Беневицкий-старший сегодня вернулся домой несколько раньше, чем рассчитывал. Из комнаты сына доносились шум и смешки. «Ага, голубки тут… Сидят, воркуют… Ну и замечательно! Сейчас одним выстрелом обоих зайцев…» У него уже давно было что сказать сыну. А особенно после того, как он сегодня утром пересчитал купюры в ящике своего стола. И подружке сына тоже было что сказать, да все подходящего момента не подворачивалось. А сейчас накипь забурлила и начала переливаться через край… Беневицкий-старший торопливо повесил пальто на «плечики», скинул ботинки, и решительно постучал в дверь комнаты сына: — Вадим! Выйди сюда. Поговорить надо. — Началось, — с тоской пробормотал Бен, и с обреченным видом поплелся к двери. Светка притихла. — Вадим, ты брал из моего стола деньги?! — отцовский палец-сосиска постукивал по дверному косяку. — Брал, — честно признался Бен. — Вчера. Мне срочно понадобилось. — Преподу за зачет? Или за эту… как ее… лабораторку? — ехидно фыркнул отец. — Нет, оплачивал медицинские услуги. — Какие?.. Ты что, заболел? Что с тобой? Что могло случиться с тобой такого, раз ты счел возможным скрывать это от нас с матерью?! Или… А-а! — отец посмотрел на Свету и, как ему показалось, догадался. А Бен догадался, глядя на выражение его лица, какая догадка посетила отца первой. «На ящик пива могу поспорить — он думает: или Светка залетела, или я триппер подцепил. Другие варианты ему просто в голову не приходят.» — Нет, папа, это не то, о чем ты подумал. Друга ножом пырнули. Пришлось срочно дать на лапу хирургу, чтоб заштопал нормально. — Во-первых, не смей мне хамить! — огрызнулся отец, скорее уж по привычке и для порядку, потому что Бен ничего хамского и не сказал, — Ты пока еще на мои деньги живешь! Во-вторых, разве попросить по-человечески не мог?! — Некогда было. Мне позвонили из больницы рано утром. Ты еще спал, я не хотел тебя будить, ну и вообще… — А почему они позвонили именно тебе? У него что, родственников нет? Бен поморщился. Как говорится в бородатом анекдоте — «ну все, началось»… — На сей момент ему больше никто не мог помочь, ну, такая ситуация сложилась, — он все-таки еще пытался разрешить конфликт мирно. — С каких это пор ты — душеприказчик какого-то там приятеля? Ты что, должен решать чужие проблемы?! — не слушая, продолжал отец. — Вот именно поэтому я и не стал просить, — коротко буркнул Бен. — Не было времени на обсуждения, чего я должен, а чего не должен. Конечно, он несколько кривил душой. Будь ситуация предельно ясной и такой, как он пересказал ее отцу — еще был бы шанс, что Беневицкий-старший одолжил бы денег. Но Вадим прекрасно знал, что отец потребует все анкетные данные друга, а так же адреса и телефоны его родных. И обязательно сам позвонит им и проверит — а не собирается ли сыночек его обмануть и под соусом благотворительности выманить деньги на какие-то предосудительные цели? А некоему «товарищу по клубу», о котором сын не знает даже фамилии, папаша не дал бы ни копейки. — Ты пока что «должен» только одно — слушать родителей и учиться! Вот когда начнешь свои деньги зарабатывать, получишь право тратить их куда угодно, хоть на бродячих кошек, хоть на лечение всяких нищих босяков… — А Ромка не мог ждать, пока я начну их зарабатывать! — рявкнул Бен. Терпение лопнуло. — Да уймись ты, я уже положил обратно все, что взял. Пойди и пересчитай, если не веришь. Отец недоверчиво нахмурился: — Откуда ты успел достать деньги?! — Ромкин босс вернул, — Бен нагло подбоченился, — узнал, что за его сотрудника кто-то заплатил, и вернул мне всё. Сразу. Отец открыл рот. Потом опять закрыл. Наверняка пытался проглотить невысказанные слова. А их накопилось много; они булькали перекипевшей мутной жижей и рвались наружу… Исчерпанный — вроде бы — конфликт вокруг денег ничуть не обрадовал Беневицкого-старшего. Даже наоборот. Он оглядел комнату… Бутылка вина на столе, огрызки яблок, на пластиковом поддоне покосился набок недоеденный кусок торта… И подозвал Светку: — Эй, девушка, подойдите-ка сюда! — Пап, ты чего? — неуверенно дернулся Бен. Отец жестом отодвинул его в сторону. — Итак, девушка, я вижу — вы зря времени не теряете. И догадываюсь, на что направлены ваши далеко идущие планы. Да, такая дальновидность и настойчивость заслуживает всяческих похвал; но в данном конкретном случае я вас разочарую. Ничего вы не добьетесь! — отец потряс пальцем в воздухе. — А чего, по-вашему, я добиваюсь? — удивилась Светка. — Ни единого метра жилплощади вам при разводе не достанется! Имейте это в виду! Да, поставить штамп в паспорте я не смогу вам помешать, естественно! Но никакой прописки вы не получите, уж это-то в моих силах! И вообще, Вадим вам разве не объяснил, что обещанная ему на свадьбу квартира пока что принадлежит мне, и он не может никак ей распоряжаться? Я не отступлю от своих слов — он получит дарственную в день свадьбы, но одновременно с брачным контрактом, составлением которого займусь я сам, лично! И согласно этому контракту любая охотница за жилплощадью уйдет с тем же, с чем и пришла! Голос отца все набирал и набирал громкость, а Светка, наоборот, стояла с прикушенным языком. — Пап, прекрати! Чего ты несешь?! — отчаянно завопил Бен, но передавить железный прессинг матерого адвоката ему было не по силам. Светка протиснулась мимо Беневицкого-старшего в прихожую. — Не волнуйтесь, ваша квартира останется при вас, — буквально выплюнула она ему в лицо. И принялась натягивать сапоги. Отец с видом победителя прошествовал в свой кабинет. — Мразь! Какая же ты мразь! — крикнул ему вслед Бен. — Такая же мразь, как и те, кого ты защищаешь и от тюряги отмазываешь! — А ты молчи, захребетник, ты пока еще на мои деньги живешь, — небрежно бросил отец через плечо. Светка, не попадая в рукава, напяливала куртку, уже еле сдерживая слезы. Схватила сумку и шарф, распахнула дверь и выскочила в коридор. — Све-ет! Света, подожди! — ломанулся следом Бен. — Подожди, я провожу, только оденусь! — он третий раз подряд промахивался мимо ботинка, а девушка уже бежала вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. — Света! — он выскочил следом за ней на улицу, догнал, схватил за рукав. — Не надо меня провожать, — обернулась девушка. — Бен, ты не обижайся… Против тебя я ничего не имею, но житья в этом доме мне не будет. Я только что это поняла. Благодарить надо твоего папашу — за то, что розовые очки с меня сбил. Поэтому ты как хочешь, а я здесь ни минуты больше не останусь и никогда больше не приду. Все, пусти! Она сердито вырвалась и быстро пошла, почти побежала к остановке. Бен стоял в распахнутой куртке и без шарфа; он только сейчас заметил, что зачерпнул незашнурованным ботинком грязной ледяной жижи; а на лицо и голову оседает противная морось. Его трясло — не столько от холода, сколько от бессильной злобы. Поднявшись в квартиру, он захлопнул за собой дверь ванной, запер задвижку и на полную мощь вывернул оба крана. Потом он сидел в ванне, подставив спину под струю горячей воды, и никак не мог согреться. Его скручивала и встряхивала нервная дрожь. Свалить бы куда-нибудь из этого опостылевшего дома; но на какие шиши снимать жилье? Кто возьмет на хорошую денежную работу недоучку-третьекурсника? А если оставить все так, как есть, то он потеряет Светку — единственного человека, рядом с которым легко дышать… Запасы терпенья опять иссякают. Пора что-то менять. Но, черт побери, с какого конца хвататься? И в ванной не просидишь до тех пор, пока придет в голову решение… Тем временем вернулась из гостей мать; включила телевизор, защелкала каналами. — …Самое загадочное из всех ныне существующих мест на планете… Что там трещал ведущий — было совершенно неважно, потому что камера охватила панораму вроде бы обычной промышленной свалки, наездом приблизилась к земле, к чуть светящемуся пятну. Откуда-то из-за кадра вылетел брошенный чьей-то рукой камешек, и навстречу ему из земли взметнулся электрический разряд. — Подожди! — он выхватил у матери пульт и уставился в экран. — Вадик, переключи на второй канал, там сейчас фильм начнется! — запросила мать. — Да все это уже сто раз показывали… Может, и сто раз. Но только сейчас вылетевшая из земли молния на экране словно щелкнула его по нервам, и вместе с ней в мозгу вспыхнула четкая мысль: все скоро изменится. Глядя на бьющую электричеством землю, Бен ощущал кончиками перекрученных нервов, как привычный ход его жизни трещит и лопается, словно уставший металл. |
||
|