"Близкая женщина" - читать интересную книгу автора (Делински Барбара)Глава 17На следующее утро Блейк предстал перед органами правосудия. Даника была в зале суда с ним. На ней было скромное серое платье. Блейк по всем четырем пунктам обвинения не признал своей вины. Даника не противилась, когда, двинувшись к выходу, Блейк взял ее под руку. Этой ночью она допоздна проговорила с матерью. Даника прекрасно понимала, что так или иначе ей придется вытерпеть этот спектакль от начала до конца. Наедине с Блейком она чувствовала себя совершенно иначе, чем на публике. Затем они поехали в министерство торговли, где состоялась пресс-конференция Блейка. Даника сидела по правую руку от него, а адвокаты – по левую. Она улыбалась Блейку, когда он улыбался ей, и вообще всячески изображала преданную жену, которая считает своим долгом быть рядом с мужем в трудный для него момент. Ближе к вечеру они наконец приехали домой и остались наедине. С тех пор, как она прилетела из Бостона, это произошло впервые. – Что же все-таки произошло, Блейк? – спросила она. Они сидели в гостиной, и перед ними на столике стояли напитки. Фитцджеральд и Пикеринг уехали сразу после обеда. – О чем ты? – изобразил он недоумение. – Как могло произойти, что груз содержал оборудование с интегральными схемами? – Ты слышала, что я сказал Джейсону и Рэю? – проговорил он не моргнув глазом. – Я понятия не имею, почему запрещенное к вывозу оборудование отправилось в третьи страны. – Но ведь именно ты получал лицензию на импорт? – Я был в полной уверенности, что груз содержит лишь проверенное оборудование. – Ты всегда даешь лишь руководящие указания. – Да, естественно! – высокомерно заявил он. – Но, видимо, в данном случае я ошибся. – Значит, вся вина лежит на Харлене? – не отступала Даника. – Именно так. – Как же это он сумел провернуть все это у тебя под носом? Блейк отпил из своего бокала глоток и, поставив бокал на подлокотник, холодно произнес: – Спроси-ка при случае у него самого. – Невозможно. Он мертв. – Ах да, конечно, – кивнул Блейк. – Это сильно упрощает дело, так? Мертвец не может ни за что ответить. Блейк пристально посмотрел на Данику. – Ты к чему клонишь? – Его убили. Вывели из игры. Ты, конечно, не имеешь к этому никакого отношения? Блейк рывком поднялся с кресла и быстро пересек комнату. Она заметила, как яростно он сжал кулаки. Когда он наконец повернулся к ней, его лицо было словно высечено из камня: – Предупреждаю, не задавай мне подобных вопросов! – Приходится. Тут еще кто-то замешан, и я хочу знать кто. – Не знаю. Вот мой ответ. Послушай, Даника… – Он протянул к ней дрожащую руку. – Я понимаю, что тебе не слишком приятно участвовать во всем этом и мы слишком разные, но прошу тебя понять: я этого не делал. Я не убивал Харлена! Я бы никогда не смог совершить подобного. Можешь, если хочешь, считать меня мошенником, но только не убийцей! Даника понимающе кивнула: – Я тебе верю. Просто мне хотелось услышать это из твоих уст. За те десять лет, пока мы женаты, я что-то не заметила у тебя склонности к насилию… – Спасибо и на этом, – с горечью произнес Блейк. – Мне кажется, нам нужно обсудить, как мы будем жить, пока идет разбирательство, – сказала Даника. – А что предлагаешь ты? – проворчал Блейк. – Дом слишком мал. Здесь только одна спальня… Она не была намерена делить с ним ложе. Но почему именно, говорить ей не хотелось. – Тогда я буду спать в гостиной. Этот вариант тебя устроит? – предложил Блейк. Он уступил ей свою постель. Постель, в которой, может быть, не раз забавлялся с любовниками. От одной этой мысли ее замутило. – Думаю, нам лучше снять на время дом в пригороде, – сказала она. – Мне кажется, это будет разумно. Нам ведь, хотим мы этого или не хотим, предстоит провести вместе несколько месяцев. Ты не будешь ходить на службу и здесь, пожалуй, взвоешь от тоски. Да и мне этот дом никогда не нравился. – Значит, ты в Вашингтоне предпочла бы жить с Биллом и Элинор? – осторожно поинтересовался он. – Естественно, так было бы проще. Но мама вчера мне кое-что объяснила. Нехорошо, если мы сейчас будем жить порознь. Это может тебе навредить еще больше. – Благослови, Боже, Элинор! – вырвалось у Блейка. Даника поморщилась. – Это я так решила, Блейк. Ну так как же насчет идеи снять дом? Он поежился. – Если только ты сама займешься его поисками. Надеюсь, ты понимаешь, что мне сейчас не до того. – Что ж, займусь. По крайней мере, будет хоть какое-то дело. А сейчас я вызову такси и поеду к родителям. – Я сам могу тебя отвезти. – Нет. Лучше поручи Маркусу пригнать сюда мою «Ауди». Мне здесь понадобится машина. – Ты можешь ездить на «Мерседесе». – Он тебе самому понадобится. А за городом поймать такси – целая проблема. – Может, все-таки лучше остаться здесь? – еще раз уточнил Блейк. Но это уже был вопрос решенный, и Даника не желала к нему возвращаться. – Я сама позвоню Маркусу, – сказала она, направляясь к двери. На самом деле ей не терпелось позвонить совсем по другому номеру. И она не замедлила это сделать, как только покинула дом Блейка. – Майкл? – Даника! Любимая, наконец-то! Как я рад тебя слышать! – Я тоже! – Его голос был для нее словно целительный бальзам. – Я бы позвонила раньше, но боялась, что линия может прослушиваться. Я звоню не из дома. – Днем я видел тебя по телевизору в программе новостей. Пресс-конференцию и все такое. Ты прекрасно держишься. – Да я просто погибаю! – Нет-нет, ты, правда, молодчина! Блейк тоже в форме. Такой гордый, степенный. – Да, в этом ему не откажешь – умеет держаться. Но внутри у него все клокочет от ярости. – А как он с тобой? – Как всегда. Поблагодарил весьма галантно, что я приехала. Господи! Это все одна видимость. Показуха – для него главное. Майкл, если бы ты знал, как мне хочется сбежать отсюда. Мне противно даже его прикосновение. – А он пробовал к тебе прикоснуться? – Когда мы появляемся перед журналистами. Когда на нас нацеливаются камеры, он берет меня под руку, один раз даже меня поцеловал. Словом, настоящее кино. Но вряд ли он снова осмелится… – А ты с ним пыталась говорить об этих его делах? – Нет, – пробормотала она. – Я говорила с ним обо всем, кроме этого. Это для меня сущий кошмар. – А что он вообще говорит? – Все отрицает. Говорит, что все делалось за его спиной. Всю вину перекладывает на Харлена. Он отрицает также причастность к его убийству. – Ты его и об этом спрашивала? – Не могла удержаться. Пусть знает, что я не слепая. Хотя насчет Харлена я ему верю. Уверена, в этом он не замешан. – Может быть, и так. Даника, мне не нравится, что вы будете жить в одном доме. – Я уже сказала Блейку, что не хотела бы этого. Я собираюсь снять дом побольше в пригороде. Ведь Блейк будет большую часть времени проводить дома, пока идет расследование. А все время сталкиваться с ним для меня невыносимо. Пока я не подберу дом, я буду жить у родителей. У них я вчера ночевала. Мама – молодец! Мы проговорили с ней полночи, она все понимает. – Рад этому. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. По крайней мере, вы стали ближе. Лучше поздно… – Да, Майкл, ты прав… – Тут ее голос задрожал. – Майкл, я так по тебе скучаю! Я все время думаю о тебе! – И я тоже. Не знаю, куда себя девать, все валится из рук. – А тот материал, который мы готовили летом, ты за него взялся? – Даже не заглядывал. Только соберусь подступиться, сразу ты у меня перед глазами, и все мысли вразброд. Впрочем, я занят тем, что вычитываю гранки книги. Над ними придется посидеть. Редактор торопит. – А как с преподаванием? Что-нибудь надумал? – поинтересовалась Даника. Майклу на один семестр снова предложили место преподавателя в колледже государственного управления. – Да. Я, наверное, соглашусь. Правда, придется кое-что освежить в памяти, но это даже к лучшему – будет чем заняться. Ну а ты? Будешь ездить в Бостон, чтобы работать над программой, или не получится вырваться из Вашингтона? – Я звонила Артуру. Я бы хотела продолжать работу, если у меня еще есть шанс. Мой отъезд в Вашингтон да и все эти дела Блейка не прибавят мне популярности. На время процесса, я думаю, от подготовки новых передач придется вообще отказаться. Чтобы не слишком привлекать внимание к собственной персоне… – Последние слова Даника произнесла с горечью. – Мне нужно идти, Майкл, – торопливо проговорила она. – Мой таксист, кажется, нервничает. – Таксист? – удивился Майкл. – А откуда ты вообще звонишь? – Я теперь стала великим конспиратором – звоню из автомата по пути к родителям. Я позвоню тебе сама на днях, хорошо? – Буду ждать, Даника. Я люблю тебя! Будь сильной! Она улыбнулась, но ее голос снова задрожал. – И я тебя тоже люблю. Ты моя опора. Ты это понимаешь? Прошу тебя, не бросай меня! – Не брошу. Никогда не брошу! Она услышала звук поцелуя, тоже чмокнула губами и, повесив трубку, побежала к машине. Через несколько дней Даника нашла подходящий дом. Он находился в Чеви Чейзе: в пригороде, но не слишком далеко, чтобы Блейку было проще встречаться с адвокатами. Дом обставили быстро. В нем было пять спален плюс помещение для прислуги, а также большой палисадник с густым рядом деревьев, хорошо защищавших от докучливых журналистов. Сумма аренды была значительной, но дело того стоило. Даника выбрала себе спальню подальше от спальни Блейка, наняла по своему усмотрению женщину-прислугу, а также распорядилась, чтобы Маркус перегнал ее «Ауди». Через две недели после того, как в суде было оглашено предъявленное Блейку обвинительное заключение, Даника на два дня слетала в Бостон, чтобы уладить дела и забрать кое-какие вещи. Там она сделала несколько телефонных звонков, и последний был Майклу. – Плохие новости, Майкл. На этот раз у меня. Они отобрали передачу, – сказала она. – Сегодня я встречалась с Артуром. Он заявил, что мое присутствие в передаче отвлекает внимание слушателей от гостей передачи, поскольку дело Блейка сейчас у всех на слуху. – Чепуха какая! – Я просто убита. Но Артур сказал, что вопросы, поступающие на студию, в основном адресованы мне и касаются последних событий в связи с делом Блейка. По его мнению, лучше сделать перерыв. Я пыталась возражать, но он уже все решил. – Не огорчайся. Будут и другие предложения – тебя запомнили, тебя будут ждать. Потом ты еще рассмеешься ему в лицо. Даника улыбнулась. Майкл всегда так верил в нее… – А еще я разговаривала с Джеймсом. Он, кстати, тоже пришел в ярость, что Артур отказался продолжить контракт. Надо сказать, мне стало немного легче. Ты не поверишь, Майкл, я обзвонила всех знакомых, и все они разговаривали со мной весьма сдержанно. А ведь как раньше искали дружбы, как льстили! – Друзья познаются в беде – известное дело, – проворчал Майкл. – Что ты сказал? – Я прочитал утром очередное изречение на твоем блюдце. – Все чай пьешь? – улыбнулась она. – Веду праведный образ жизни без тебя. Не сомневайся. – Как ты себя чувствуешь, хорошо? – забеспокоилась вдруг она. – Когда думаю о том, что ты далеко, то мне становится очень плохо. А думаю я об этом постоянно. Господи, Даника, неужели это когда-нибудь кончится и мы будем вместе?! – Ах, Майкл! – вздохнула Даника. – Мне тоже кажется, что долго я не выдержу! – Хотел бы я сейчас оказаться в Бостоне! – В его голосе появилась надежда. – Слушай, а что, если?.. Всего час, и я у тебя… – Но он сам оборвал себя и с шутливым ворчанием сказал: – Нет, так будет только хуже. Знаю, знаю!.. Но без тебя я просто умираю… – Пожалуйста, не умирай, – серьезно попросила она. – Мне нужно знать, что ты там в полном порядке. – Только поэтому я и держусь. Когда ты приедешь? – Как только смогу. Береги себя, Майкл! – И ты тоже, милая! Разговоры с Майклом были для нее лучше всякого лекарства. Она часто звонила ему. Она жила лишь мыслями о Майкле, об их любви и надеждой. Жизнь превратилась для нее в скучную череду дней. Пресса больше не досаждала. Конечно, Даника не строила иллюзий по поводу того, что ее оставят в покое, когда начнется процесс, но сейчас радовалась и этой кратковременной передышке. Большую часть времени она проводила дома в комнате на первом этаже, где окна были от пола до потолка и щедро впускали неяркий свет сентябрьского солнца. Блейк смирился с тем, что ее комната – это закрытая для него территория, и не беспокоил ее. Она читала, вязала, ездила за покупками, но все равно не могла отделаться от назойливых мыслей. Несколько раз в неделю она обедала с матерью. Они вместе ходили по магазинам, просто болтали. Элинор понимала, как нужна сейчас дочери, ведь у Даники не было друзей в Вашингтоне, да и те знакомые, которые появились, явно ее избегали. – Ты выглядишь усталой, дорогая, – сказала Элинор дочери во время прогулки. – Может, не стоило тебя вытаскивать из дома? Даника тихо рассмеялась. – Это я должна о тебе беспокоиться! Но, слава Богу, мама, ты чувствуешь себя, кажется, неплохо? – Просто прекрасно! Постучи по дереву. Только ноги иногда дают себя знать, но это чепуха. Ты хорошо спишь? – О да, я сплю, – кивнула Даника. – Честно говоря, это ожидание измучило меня. Все время сидеть на одном месте и думать об одном и том же: зачем я здесь, скоро ли все это кончится… Это ужасно! Иногда я сама того не замечаю, как сжимаю в ярости кулаки. Мне кажется, что я не выдержу и сойду с ума. Элинор приподняла брови. – Не говори так! Ты сильная. Ты поступаешь правильно. Я понимаю, что тебе трудно, что ты скучаешь по Майклу, но сейчас у тебя нет выбора. Но у тебя есть надежда! Даника улыбнулась. – Спасибо, что понимаешь меня. Иначе кому бы я поверяла свои мысли? – Только не рассказывай мне обо всем, – шутливо предупредила ее мать. – Мне ведь приходится многое скрывать от отца, а это меня тяготит – я к этому не привыкла. – Прости, что бросила тебя между двух огней. Я этого вовсе не хотела… – Еще меньше, я думаю, тебе хотелось быть втянутой в эти делишки Блейка! Увы, жизнь не всегда оправдывает наши надежды. – Да, судьба любит сюрпризы… – Мать вопросительно посмотрела на дочь, и Даника пояснила: – Еще одна чайная премудрость. Элинор понимающе кивнула. – А что Блейк? – Натянут как струна. Но теперь, когда первая суета позади, он сосредоточился на будущем процессе. Ему совсем не улыбается угодить за решетку, даже ненадолго. Не хотела бы я оказаться на его месте. Он очень гордый человек. Наверное, больше всего он боится унижения. – Он говорил с тобой об этом? – Мы редко разговариваем. А об этом вообще не говорим. – Но он не груб с тобой? Не срывает на тебе горечь своих неудач? – О нет! Он понимает, что я осталась с ним в Вашингтоне по своей воле. Я ведь могла поступить иначе – мы же давно уже не семья и не близкие люди. Элинор кивнула. Единственное, о чем они с Даникой предпочитали не говорить, это о ее будущем. Мать догадывалась, что сразу после процесса Даника может уйти от мужа, но гнала от себя эти мысли. – Как твоя новая прислуга? Ты ею довольна? – Да, она прекрасно готовит. – Сомневаюсь. Глядя на тебя, этого не скажешь – ты похудела. – Просто у меня нет аппетита. Стоит только увидеть Блейка с каменным лицом, сразу всякий аппетит пропадает. – Нужно потерпеть. И тебе, и ему. – Легко сказать, – вздохнула Даника. – Суд по-прежнему назначен на ноябрь? – Адвокаты хлопочут, чтобы его перенесли на декабрь. Кажется, это тактическая уловка. Они надеются на милосердие судей и присяжных накануне Рождества. Сердца размягчаются в преддверии светлого праздника, ангелы трубят, и все прощают друг другу обиды и прегрешения! – Ты еще можешь шутить! Может быть, это не так уж глупо. А сколько, по их мнению, будет тянуться процесс? Даника пожала плечами. – Может, неделю. А может, и месяц – сейчас трудно сказать. Она понимала, что в Мэн вернется в лучшем случае в январе. – Можешь сделать для меня одну вещь? – спросила вдруг Элинор. – Что? – Свяжи мне свитер. Мне бы хотелось, чтобы у меня была какая-нибудь вещь, сделанная твоими руками, доченька. Раз сейчас у тебя есть время… Кто знает, что ждет нас всех завтра?! Даника взяла мать за руку. – Конечно! Обещаю, первый же свитер – твой! Я буду так рада, если ты будешь его носить. И как это я сама не догадалась! А потом она начнет вязать теплый свитер. В расчете на ненастную погоду на побережье. Конечно, это будет свитер для Майкла, но Блейку знать об этом необязательно. Просто ей самой захотелось связать для себя большой свободный свитер с длиннющими рукавами. И она никому не должна отдавать отчета. В начале октября Даника заподозрила неладное. Не то чтобы неладное… Скорее даже наоборот. Нечто обнадеживающее. Майкл дал согласие продолжить курс лекций. Он приезжал в Бостон по средам. После посещения доктора Даника взяла такси, помчалась в аэропорт и вылетела в Бостон. Из аэропорта, не заезжая домой, она поехала сразу в университетский городок. Майкл был на лекции. Даника бесшумно проскользнула в его аудиторию и устроилась на заднем ряду. Майкл сделал паузу и поднял голову, присматриваясь. Данику нелегко было узнать. Она надела огромные темные очки, завязала волосы в хвост. Но Майкла трудно было ввести в заблуждение. Разве на минуту-другую. Он закашлялся, а потом заговорил снова, но сбился и переспросил студентов, на чем он остановился. Некоторые студентки понимающе переглянулись и стали коситься на задний ряд. Но Майкл даже не замечал их ехидных улыбок. Женщина, о которой он мечтал днем и ночью целых два месяца, была рядом, а ему нужно было немедленно закончить лекцию. Он принялся расхаживать взад и вперед, но его взгляд то и дело устремлялся на последний ряд. В конце концов он окончательно сбился и сказал, что лекция окончена. Несколько минут он не двигался с места, дожидаясь, пока аудитория опустеет. Потом бросился к задним рядам и, заключив Данику в объятия, прильнул к ней с долгим и проникновенным поцелуем. Потом он развязал ее хвост и зарылся лицом в рассыпавшиеся волосы. Он сжал ее в объятиях с такой силой, что ей пришлось взмолиться о пощаде. – Почему ты не предупредила меня, что приедешь? Я бы сказался больным, отменил лекцию… – Я прилетела только что, – просияла она. – Майкл, неужели я тебя наконец вижу?! Я не могла ждать ни минуты. Я хотела подождать тебя в вестибюле, но не вытерпела и нагло ворвалась в аудиторию. Но ты же видел, я старалась не мешать тебе. Я не виновата… Я просто голову потеряла… – Даника говорила без умолку, не в силах остановиться. Ее сияющая улыбка преображала лицо, делала Данику еще моложе. Состояние Даники передалось и Майклу. – Что случилось? Господи, ты сейчас лопнешь от радости. Не могу себе даже представить! Давай рассказывай! Она положила руки на плечи Майкла. – Я беременна, Майкл. У меня будет ребенок. Наш ребенок! Только наш! Этой новости Майкл никак не ожидал. Его глаза округлились, а голос предательски дрогнул. – У тебя… у нас будет ребенок? Она кивнула. Ей хотелось прыгать от радости, но она сдержалась. – У нас будет ребенок? – повторил он, коснувшись рукой ее живота. – Ты ждешь ребенка… – добавил он, и на этот раз это прозвучало утвердительно. Потом он сжал ее в объятиях, приподнял в воздухе и расцеловал. – Ах, милая, вот это новость! – воскликнул Майкл, опуская ее на пол. – Но ты уверена? – спохватился вдруг он. Даника не успела ответить – в аудиторию заглянул какой-то юноша и, оторопело глядя на Майкла, покраснел и попятился назад. Но Майкл его удержал: – Мы сейчас уходим! И потащил Данику к двери. Он привел ее в свой кабинет, запер дверь, усадил ее в кресло и опустился перед ней на колени. – Когда ты это узнала? Она сжала его руку. Улыбка не сходила с ее губ. – Сегодня утром. Правда, я чувствовала себя неважно какое-то время, но мне казалось, что все это потому, что… – Она неопределенно помахала рукой. – В общем, когда месячные не пришли во второй раз, я все поняла. Я не хотела рисковать и утром вылетела в Бостон к моему доктору, и он это подтвердил. Я так рада! Ты, наверное, даже не думал, что такое возможно? – Вообще-то думал… – возразил он. – Господи, мне кажется, я могу сейчас горы свернуть!.. Не знаю, что со мной будет, если ты не останешься здесь… Она взяла в ладони его лицо и поцеловала. – Я так люблю тебя, Майкл! Наш ребенок будет просто чудо из чудес! Умненький и красивенький! Он закрыл глаза, словно представил его себе. – Да, конечно… Ах, Даника, я так по тебе скучал! – Его голос дрогнул, и он прижался лбом к ее щеке. – Значит, ты будешь со мной? – Я бы так или иначе вернулась к тебе. С ребенком или без… Он пристально посмотрел ей в глаза. – Но ты должна остаться со мной уже сейчас. Неужели Блейк заставит тебя быть с ним и страдать, когда ты носишь ребенка от другого мужчины? – Но ведь я сама пошла на это, Майкл. Разве ты не понимаешь? – спокойно сказала Даника. – Может быть, это поможет ему в процессе… – Значит, ты хочешь помочь ему? Ты останешься рядом с ним? – Я хочу от него освободиться, и ты это прекрасно знаешь. Для этого весь этот фарс. То, что я буду рядом с ним во время процесса, мой последний долг перед ним как перед супругом. – Но ты ему ничего не должна! – Ты меня знаешь, Майкл, и понимаешь, что творится у меня в душе. Для меня это единственный приемлемый выход из положения. Когда закончится суд и я уйду от Блейка, ни у кого не повернется язык сказать, что я вела себя по отношению к нему дурно. – Кроме твоего отца. – Я сумею с ним договориться. А если он будет продолжать настаивать на том, чтобы я осталась с Блейком, это его проблема. Я избавлюсь наконец от чувства вины. – Чувство вины, – покачал головой Майкл. – В этом все дело. Разве нет? Она протянула руку и погладила Майкла по щеке. – Я не хочу ничем омрачать наш брак. Не хочу подвергать риску счастье, которое мы обретем, соединившись вместе; счастье нашего ребенка… Если мы поступим так, как я хочу, все будет хорошо. Верь мне, Майкл! Он встал и медленно прошел в другой конец комнаты. – Мне все это не по душе. Особенно теперь. Наверное, я не доверяю Блейку. Кто знает, как он отреагирует, когда ты расскажешь ему о ребенке? – Да он будет в восторге! В его ситуации это подарок ему. Представь себе, как во время процесса я буду сидеть в зале суда, как добропорядочная матрона, и вязать носок. Его адвокаты тоже будут в восторге. Присяжные будут растроганы. Пресса перестанет его терзать – еще бы, будущий отец! – Черт, я не желаю этого слышать! С какой стати ты должна это терпеть?! Волнение может отразиться на твоем здоровье и… на здоровье ребенка. И вообще, отец – это я! Но Данику не так-то просто было сбить с намеченного пути. – Если ты говоришь о выкидыше, – сказала она, – то я прямо спросила об этом доктора. Он не видит никакой угрозы… Ближайшие два месяца я буду безвылазно сидеть дома, а когда начнется процесс, опасный срок беременности будет уже позади. – Он говорил это и в прошлый раз, – резонно заметил Майкл. Даника встала с кресла и подошла к нему. – Прошлый раз нельзя принимать в расчет. Подумай об этом, и ты со мной согласишься. – Она взяла его руку и приложила к своему животу. – На этот раз все будет иначе. Я в этом уверена. Просто знаю. То, что я себя отвратительно чувствую, самый обнадеживающий знак. – Ты себя плохо чувствуешь? Но ты просто чудесно выглядишь! Ты такая красивая! Даника счастливо рассмеялась. – Спасибо, милый. Ты просто по мне соскучился. Когда женщина носит ребенка, по утрам ее подташнивает. Это меня и насторожило. Но когда я узнала, в чем причина, то успокоилась. – Данику распирало от любви к Майклу и ребенку, которого она носила в себе. – Сейчас я в полном порядке. И очень счастлива. Во время суда ты не сможешь быть рядом со мной, но зато со мной будет наш ребенок. Ты понимаешь, что это значит для меня? Он провел кончиками дрожащих пальцев по ее лицу. – Ты самая удивительная женщина в мире, – восхищенно проговорил он. – Но я знаю, что следующие несколько месяцев будут для меня сплошным мучением. Теперь я буду волноваться за вас двоих… – Разве ты этому не рад? – усмехнулась Даника, широко раскрывая глаза. Немного помолчав, он кивнул: – Рад, конечно, рад. Ты просто чудо. – Ты развиваешь мысль о том, что я самая удивительная женщина в мире? – спросила она. – Не стану отказываться. Поцелуй меня, милый. Мне нужно возвращаться. Майкл отвез Данику в аэропорт. Она вся светилась счастьем, и он был рад этому. Он знал, что это он сделал ее счастливой, и сознание этого искупало все его мрачные мысли о том, что ее ожидает в Вашингтоне. Майкл не одобрял план Даники, но разубеждать ее не счел возможным. Его Даника все решала сама, и, как обнаруживала жизнь, все ее решения оказывались правильными. Прилетев в Вашингтон, Даника сразу поехала к матери. Она все еще была полна радостного возбуждения и, прежде чем встретиться с Блейком, хотела поговорить с Элинор. Ей открыла служанка. – А где мама, Рут? – спросила Даника, быстро входя в прихожую. – Сенатор и миссис Маршалл только что сели ужинать. Тут в дверях появилась Элинор. – Дорогая, – воскликнула она, – вот уж никак не ожидала! – Я забыла, что уже так поздно. Но мне нужно было обязательно с тобой повидаться… – Даника замялась. Впервые за несколько часов ее улыбка слегка поблекла. – А где папа? – Говорит по телефону в гостиной. Что-то случилось? Я вижу, что ты… – Случилось, – кивнула Даника и, взяв мать под руку, повела в столовую. – Я беременна, мама. Сегодня врач это подтвердил. Элинор повернулась к дочери. Ее глаза радостно вспыхнули. – Беременна? Дорогая, это же замечательно! – Элинор обняла дочь, а потом спросила: – Как отреагировал Блейк? Данике и в голову не могло прийти, что мать поняла ее так. – Блейк еще не знает, – сдержанно ответила она. – Я скажу ему немножко попозже. Она-то надеялась, что мать поймет ее с полуслова. Элинор вдруг словно опомнилась и внимательно посмотрела на дочь. – Так это от Майкла? Даника торопливо кивнула. – Я и не думала, что он так осчастливит меня, – призналась она. – Сначала он подарил мне свою любовь, а теперь – ребенка… Теперь мне ничего не страшно. – А ему ты сказала? Даника снова кивнула. – Этим утром я летала в Бостон к своему врачу и потом виделась с Майклом. – Но ты ничего не говорила мне. – Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал, пока сама не буду уверена. По средам Майкл читает лекции в Кембридже, я взяла такси и сразу после врача… Мы виделись совсем недолго, но мне хотелось, чтобы он узнал первым. – Ну и как он воспринял новость? – Очень обрадовался, но встревожился. Ему кажется, что судебное разбирательство будет для меня слишком утомительным. Он хотел, чтобы я поехала с ним в Мэн, но я не согласилась. – Не согласилась? – удивилась Элинор. – Ну конечно. Не могу же я сейчас оставить Блейка, мама. Не зря вы с отцом воспитывали во мне чувство долга… – Она сжала руку матери. – Я так счастлива. Прошу тебя, порадуйся за меня! Элинор обняла дочь. – Я рада за тебя. Честное слово! – Это Даника? – пророкотал сверху Уильям. Через минуту сенатор спустился в гостиную. – Уильям, у Даники прекрасные новости! Она беременна! – Что ж, самое время… – Нельзя было понять, иронизирует ли Уильям или говорит серьезно. Сенатор наклонился и поцеловал дочь в щеку. – Поздравляю, милая. Теперь у Блейка будет хороший стимул. – Спасибо, папа, – спокойно отозвалась Даника, бросая на мать предостерегающий взгляд. – Мне нужно бежать. – Блейк еще не знает, Уильям, – объяснила Элинор, понимая, что муж может обсуждать эту тему с Блейком по телефону. – Даника собирается рассказать ему обо всем сегодня вечером. – Ну что же, девочка, беги. Не станем тебя задерживать. Береги себя, дорогая! – одобрительно кивнул головой сенатор. Даника поцеловала мать, махнула рукой отцу и выбежала из дома с таким чувством, словно все еще была школьницей, опаздывающей на занятия. Впрочем, на нее уже не смотрели как на ребенка. Впервые она почувствовала, что ее неизменный страх перед родителями и боязнь их огорчить окончательно развеялись. С матерью у нее вообще установились самые близкие отношения. По крайней мере, теперь Элинор считает дочь взрослой женщиной… Интересно, привыкнет когда-нибудь к этому отец? Впрочем, и это не имело теперь большого значения. Отец всегда останется отцом, а как только закончится судебное разбирательство, Даника заживет своей собственной жизнью. Когда она приехала домой, дверь ей открыл сам Блейк. – Где ты была целый день? Я беспокоился. Могла бы позвонить! Даника прошла мимо него и бросила сумку на столик в прихожей. – Я же говорила тебе, что появлюсь поздно вечером. – Да-да, я помню. Но ты могла бы сходить к врачу здесь. Не было никакой необходимости мотаться в Бостон. – Я хотела показаться своему доктору. Здесь я никого не знаю, да и лишние разговоры ни к чему – ты ведь теперь здесь человек такой известный! Она остановилась перед зеркалом и поправила прическу. – Ну и каково его заключение? – поинтересовался Блейк. – Ты в состоянии присутствовать на процессе, как обещала мне? – Не вижу причины отказываться от своего обещания, – сказала Даника, поворачиваясь к мужу. – Я просто беременна. – Что?! Даника расхохоталась. У него был такой изумленный вид, что Даника не смогла сдержать смеха. – Я беременна, Блейк, – уже серьезно повторила она. – Ребенок должен родиться в мае. – Он продолжал недоуменно смотреть на нее, и она снова не сдержалась, чтобы не пошутить: – Разве тебя не обрадовала эта чудесная новость?! Если все будет нормально, то я буду приходить в зал суда в платье для беременных. Думаю, это будет тебе на руку, не так ли? – Мне не до шуток, Даника! – оборвал ее взбешенный Блейк. – Не смей на меня кричать, – медленно проговорила она. – Я не дам тебе испортить мне настроение. Я чувствую себя такой счастливой! Что бы ты мне сейчас ни сказал – это не имеет никакого значения. Он нахмурился. – Так ты беременна от Бьюкенена? Внезапно она разозлилась. – Больше не от кого! Уж ты-то это прекрасно знаешь! – Почему же ты не применяла противозачаточные средства? О чем ты думала? Ведь ты же еще, кажется, моя жена! – Все это пустые слова, Блейк. Не заставляй меня делать признания, которые будут тебе неприятны. Как ты знаешь, до того момента, как я в первый раз забеременела, мы с тобой были женаты восемь лет. И я никогда не предохранялась. – Значит, ты этого хотела. Хотела ребенка от него… – Если честно, то я не думала о ребенке. Просто я люблю Майкла. Но теперь я так счастлива, что этот ребенок родится. И что это будет его ребенок. – А он знает? – Да, – кивнула Даника. – А кто еще в курсе? – Что я беременна? Только мои родители. – Ты сказала им, что ребенок от Бьюкенена? – уточнил Блейк. – Только матери, – сказала Даника. – Значит, ты не собираешься пока рассказывать об этом всем… – задумчиво пробормотал он. Данику поразило, что Блейк задает подобные вопросы. – Ты имеешь в виду, не собираюсь ли я объявить миру, что этот ребенок не твой? Тогда какого черта я ввязалась в эту историю? Как ты думаешь? Он смотрел на нее так, словно видел впервые. – Никогда не слышал, как ты ругаешься… – Ты много чего не слышал и не видел, потому что до двадцати восьми лет я жила, словно монашка в келье, и только последние два года задышала свежим воздухом! Я повзрослела, Блейк. Тебе и моему отцу следует это понять. У меня есть свои чувства, есть свои мысли, своя жизнь. И я ни минуты не была бы сейчас с тобой, если бы ты сам не накликал на себя эти неприятности. – Я их на себя не накликивал, – виновато проговорил Блейк. – Ну да. Тебя замарал Харлен… Неужели ты думаешь, что я сижу здесь в память той великой любви, которая нас с тобой связывала? Вместо того, чтобы накричать на нее, он слабо пролепетал: – Нет, я понимаю… Да, Блейк сейчас переживал не лучшие времена в своей жизни. – Блейк, – со вздохом проговорила она, смягчаясь, – я здесь потому, что мне кажется, что мое присутствие поможет тебе так или иначе. Можешь считать, что это дань прошлому или как тебе угодно, но я решила сделать это. Для тебя и для моего отца… – Она печально улыбнулась. – Трудно расставаться со старыми привычками, но в конце концов это неизбежно. В общем, пока я чувствую это, я буду тебе помогать. Если я заявлю, что ребенок от Майкла, тебе это вряд ли поможет… Видишь, я готова на многое, чтобы помочь тебе. Хотя, честно говоря, ты этого и не заслуживаешь. – Разговор утомил Данику, и она с трудом шевелила губами. – Прошу тебя, доверься мне. Я поступаю правильно. Блейк согласно кивнул. В его голосе звучало признание собственного поражения. – Кажется, у меня нет выбора? – Нет, – подтвердила она и направилась к лестнице. – Я очень устала. Мне нужно немного полежать… Она стала подниматься по лестнице, и тут он вдруг окликнул ее: – А как ребенок… и вообще? Она улыбнулась и сдержанно ответила: – Все в порядке. Спасибо, что спросил. |
||
|