"Медведь, победитель разбойника" - читать интересную книгу автора (Ахундов Мирза Фатали)

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Происходит в ущелье, под большим дубом. Парзад сидит на камне. Возле нее подтянутый и вооруженный Байрам. Он не сводит глаз с Парзад.

Байрам. Наконец-то под этим дубом мне удалось увидеться с тобой, поговорить и облегчить душу. Почему ты оглядываешься?

Парзад. Боюсь!

Байрам. Не бойся. Я не задержу тебя долго. Скажи мне, Парзад, неужели ты выйдешь за Тарверди, станешь женой этого тата, а потом покажешься среди девушек и будешь хвастать: и у меня, мол, муж есть?

Парзад. А как мне быть? Что же мне делать? Отец умер, мы с матерью остались на попечении дяди. Брата у меня нет, нет никакой опоры! А разве дядя захочет выдать меня за постороннего? Ведь он должен будет передать моему мужу оставшиеся от отца табуны и стада.

Байрам. Выходит, что дядя твой не о тебе беспокоится, а о табунах и стадах. Из-за этого он и хочет выдать тебя за своего сына, за этого болвана и труса, который за всю жизнь вводного воробья не подстрелил, ни одного барашка не украл.

Парзад. Что же мне делать? Значит, мне на роду написано стать женой труса.

Байрам. Нет, чем стать женой труса, лучше броситься в озеро и утопиться.

Парзад. Конечно, в сто раз лучше утопиться, чем быть женой Тарверди. Я только из-за тебя не решаюсь. Если ты разрешишь, я ни одного дня не буду жить на свете.

Байрам. Не дай бог! Я только так, к слову, сказал. Зачем мне жить на свете, если тебя не станет. Я никогда не соглашусь, чтобы ты умерла, но я не вынесу и того, чтобы ты стала женой Тарверди. Завтра же я всажу Тарверди пулю в бок, а там пусть делают со мной что хотят.

Парзад. Тогда другой пулей убей и меня. Без тебя мне незачем жить на свете.

Байрам. А почему тебе не жить? Ты останешься жива, а там выйдешь за какого-нибудь хорошего парня, смелого и ловкого молодца. По крайней мере не будешь слышать насмешек своих подруг.

Парзад. Ах, Байрам! Ради бога, не терзай мое сердце. С меня и так довольно. Если бы мне суждено было стать женой смелого и ловкого молодца, я досталась бы тебе.

Байрам. Это от тебя самой зависит, стоит только захотеть.

Парзад. Как, то есть, от меня зависит?

Байрам. Очень просто: разреши мне увезти тебя.

Парзад. Куда?

Байрам. В Карабах, в Эривань, куда-нибудь еще дальше.

Парзад (после минутного раздумья). Нет, мама на это не согласится. Я одна у нее. Если увезешь меня далеко, она будет в большом горе.

Байрам. Ну, в таком случае давай я увезу тебя на другой конец нашего участка.

Парзад. Это пустое дело. Дядя мой — человек богатый, сильный. Если мы будем близко от него, он ни за что не оставит нас в покое. Накличет тебе на голову сто тысяч бед, оклевещет, отдаст в руки властей, не знаю, чего он только не сделает.

Байрам. Так как же быть? Тебе выйти замуж за Тарверди, а мне спокойно смотреть на это со стороны?

Парзад. Не знаю, что делать. Посоветуй, и я поступлю так, как ты скажешь.

Байрам. Прекрасно. Хочешь я сделаю так, чтобы Тарверди удалили отсюда и ты стала свободна? Согласна?

Парзад. Да, но только чтобы Тарверди не убивали. Байрам. Хорошо. Убивать его никто не будет, но Тарверди отправят отсюда подальше. Парзад. На это я согласна.

Байрам. Тогда поскорее пришли сюда Залху, жену Намаза. Мне надо поговорить с ней. Парзад. Сейчас пришлю.

Парзад хочет уйти. Байрам удерживает ее за руку.

Байрам. Постой, я хочу сказать тебе…

Парзад. Что хочешь сказать?

Байрам. Жестокая, сердце мое горит. Как же ты уходишь, оставляя меня в таком состоянии?

Парзад. А что мне делать?

Байрам. Хоть несколько капель брызни на пламя сердца, а потом уходи.

Парзад. Вот вода перед тобой, в речке, пей сколько хочешь,

Байрам. Разве можно погасить водой пламя моего сердца?

Парзад. А чем можно погасить его?

Байрам. Поцелуем.

Парзад (вырывает руку). Ах, полно тебе! Ради аллаха, не время шутить. Пусти меня. А то еще кто-нибудь войдет.

Байрам обнимает ее за талию, и, поцеловав дважды, отпускает. Парзад вприпрыжку бежит к кибитке.

Байрам (кричит ей вслед). Скорее пришли Залху, я буду ждать ее здесь. (Один.) Эх, Тарверди, Тарверди! Неужели ты думаешь, я допущу, чтобы Парзад вышла за тебя? Какой же дурак этот парень! И не соображает, что у него просто смелости не хватит пойти против меня. Стрелять, как я, он не может, драться как я, — тоже. Да он не умеет ячмень между двумя ослами поделить. Не отличился ни удальством, ни разбоем. За всю жизнь этот парень не украл ни одной лошади, не угнал ни одного быка. Ночью он от страха голову не высунет из кибитки. А еще осмеливается пялить глаза на возлюбленную такого удальца! Клянусь аллахом, если бы только позволила Парзад, он бы у меня и дня не оставался в живых.

За спиной Байрама появляется Залха.

Залха. Здравствуй, Байрам! С кем это ты разговариваешь?

Байрам (поворачивается к ней). Это ты, Залха? С кем я разговариваю? Ни с кем — просто ругаю Тарверди.

Залха. Что тебе сделал Тарверди?

Байрам. И ты еще спрашиваешь? Он омрачил мою жизнь, лишил меня покоя и радости. Я днем себе места не нахожу, ночи провожу без сна. Еще немного, и я сойду с ума, буду бродить, как Меджнун, по горам и долам, или, как Керем, сгорю от любви.

Залха. Да почему? Что случилось?

Байрам. А случилось то, что этот придурок, этот мямля, вздумал стать мужем Парзад. Ради аллаха, Залха, скажи правду, будет ли справедливо, если такая девушка, как Парзад, выйдет за подобного труса?

Залха. А кто тебе сказал, что Парзад выходит за Тарверди? Я хорошо знаю сердце Парзад, она не выйдет ни за кого, кроме тебя. В ее глазах Тарверди это муха, даже меньше мухи.

Байрам. Что с того, что Тарверди в ее глазах меньше мухи? Но он-то липнет к Парзад, как муха к сладкому. Не сегодня-завтра отец его, Мешади-Курбан, заключит брачный договор и женит на Парзад сына.

Залха. Если девушка не захочет, как же могут ее выдать замуж?

Байрам. Эх, Залха, о чем ты толкуешь, аллах с тобой? Что может сделать молодая девушка, да и кто посчитается с ее желаниями? Повздыхает да поплачет, а там, не найдя выхода, покорится судьбе. Только я останусь в печали и тоске. Залха. Так что же ты думаешь делать? Байрам. Я хочу найти средство, чтобы убрать Тарверди, Залха. Ты хочешь убить его?

Байрам. Нет, на это Парзад не соглашается, да и я не хочу. Какой смысл в убийстве? Ведь после этого и я буду amp; бегах и лишусь Парзад.

Залха. Ты прав. Но как же ты хочешь убрать Тарверди?

Байрам. Вот послушай, как. Он часто бывает у вас, дружит с твоим мужем, Намазом. Если вы с Намазом захотите мне помочь в одном деле, я подарю Намазу курдскую лошадь, а тебе корову с теленком.

Залха. Неужели корову?

Байрам. Да, без обмана.

Залха. И с теленком?

Байрам. Да с теленком. Поверь моему слову.

Залха. А что же нам надо сделать?

Байрам. Надо под каким-нибудь предлогом позвать к себе Тарверди и уверить его, что Парзад от него без ума, но не хочет выходить за него, потому что боится насмешек своих подруг. Те говорят, что он трус и мямля, что он ни на что не способен, не отличился ни в воровстве, ни в разбое, ни в каком другом удальстве. Никто не слыхал, чтобы он умел стрелять и рубить. Какая же девушка может полюбить такого? Пусть-де он проявит удаль, пусть ограбит кого-нибудь, принесет деньги или товар, украдет лошадь, угонит быка, чтобы о нем сказали: вот какой молодец! Тогда и девушка будет гордиться, что у нее такой храбрый муж. Тарверди глуп, он всему поверит и по глупости своей попадет в беду. Тогда Парзад достанется мне.

Залха. Клянусь аллахом, хорошо придумано. Я постараюсь, ради такого молодца, как ты.

Байрам. А ты хорошо поняла все, что я сказал?:

Залха. Будь покоен.

Байрам. Потом ты мне все расскажешь.

Залха. А ты сообщишь заседателю?

Байрам. О нет, доносчиком я никогда не буду. Дело раскроется само собой. Я хочу только знать, чтобы немного успокоиться.

Залха. Хорошо, я тебе обо всем расскажу. А теперь пойду, дел много. Скоро стадо вернется.

Байрам. Иди! Вот возьми в подарок этот платок.

Залха. Какой красивый платок! А что в нем?

Байрам. В нем изюм. Отдашь детям.

Залха. Всем молодцам быть такими, как ты! Пусть горе твое сразит Тарверди. За всю свою жизнь, я не получила от него я гнилого яблока. Будь здоров, желаю тебе исполнения желаний!

Байрам (вслед ей). Не забудь же своего обещания!

Залха (оборачиваясь). И ты не забудь о корове.

Байрам. Да, да, подарю тебе породистую дойную корову.

Залха. И с теленком.

Байрам. Ну конечно, с теленком.

Залха. Да можно ли не любить такого молодца, как ты?! Будь здоров, мой сокол!

Байрам. Всего хорошего!

Залха уходит.

Господи, что мне теперь делать? Пойду-ка в ущелье, поохочусь, рассеюсь.

Сцена меняется. Дом Намаза. Намаз и Залха.

Намаз. Так ты говоришь, что за это Байрам обещал подарить мне свою курдскую лошадь?

Залха. Непременно подарит.

Намаз. Что-то не верится. При мне отсчитали Байраму пятьдесят золотых за эту лошадь, и он не отдал ее. Неужели он мне ее подарит?

Залха. Ради Парзад он готов сейчас отдать свою жизнь. Что для него лошадь или корова?

Намаз. А вдруг обманет и не даст?

Залха. Не обманет. Ты не знаешь Байрама! Такого хорошего, верного слову парня во всем кочевье не найдешь.

Намаз. Это дело очень кстати мне подвернулось. Я и сам не прочь втянуть Тарверди в какую-нибудь беду. Его отец, Мешади-Курбан, напустил на меня есаула и насильно отобрал деньги, которые я был ему должен; я не успокоюсь, пока не отомщу.

Залха. Так что же ты медлишь? Подвернется ли еще такой случай? И лошадь получишь, и злобу сорвешь. Тарверди тут поблизости. Поди, позови его к нам закусить. А уж я сама все обделаю.

Намаз. Клянусь аллахом, ты права. Пойду.

Намаз уходит.

Залха (одна). Ей-богу, этот бедняга Тарверди не будет виноват, если послушается меня. Что же делать, если девушки нашего злополучного края не любят молодых людей, не способных ни воровать, ни грабить. Надо бы сказать заседателю, чтобы он не преследовал бедных парней за воровство и разбой; если может, пусть лучше запретит девушкам презирать парней, которые не занимаются разбоем. Я ручаюсь, что тогда волки будут пастись с овцами.

Входят Намаз и Тарверди.

Намаз. Подавай-ка, жена, что у тебя гам. Мы хотим есть.

Залха. А что у меня может быть? Почему не поели у Тарверди, если были голодны? Чего ко мне явились?

Намаз. Неси, что найдется, не разговаривай много. (Отходит в угол комнаты и начинает осматривать свое оружие.)

Залха. Все съедите, и на вечер ничего не останется.

Тарверди. Какая ты стала скупая, Залха!

Залха. А почему мне не быть скупой? Какой прок мне от тебя? Хотя ты обещал подарить мне что-нибудь на своей свадьбе!

Тарверди. Какая свадьба?

Залха. Не знаешь, какая свадьба? Твоя свадьба. Ну скажи, что ты мне подаришь?

Тарверди. Хорошо. Подарю тебе пару башмаков. Вижу, ты давно рсодишь босая.

Залха (в сторону). Противный скряга! (Громко.) Спасибо, очень тебе благодарна. А скоро свадьба-то?

Тарверди. Осенью.

Залха. Что так поздно?

Тарверди. Парзад все откладывает. Говорит, что приданое еще не готово.

Залха. А это правда? Может быть, есть другая причина?

Тарверди. Какая еще причина?

Залха. А может быть, девушка тебя не любит? Может быть, другому сердце отдала?

Тарверди. Нашла о чем толковать!.. Девушка меня не любит!.. Вздор ты мелишь! Какая девушка может не полюбить меня?

Залха. А что ты за добро такое, чтобы тебя любили? Что ты сделал за всю свою жизнь, чем прославился, чтобы девушки любили тебя?

Тарверди. Чем прославился?

Намаз. О чем ты толкуешь, жена? Какое тебе дело?

Залха. Ты молчи! Не вмешивайся!

Тарверди. Не твое дело, Намаз. Она правду говорит, А ну, Залха, скажи, что значит, я не прославился? А чем я должен прославиться?

Залха. Ходил ты на воровство?

Тарверди. Нет, на воровство я не угодил. А зачем мне воровать? Мало у меня своего добра?

Залха. Добра-то у тебя много, да только храбрости в тебе нет. Ограбил ли ты кого-нибудь? Убил ли ты кого?

Тарверди. Нет, я не ограбил и не убил никого. Разве я не вижу, что за эти дела ссылают в Сибирь, а то и вздергивают на виселицу?

Залха. А храбрый человек никого не боится. Осторожность - удел трусов. Из-за этого Парзад и не решается выходить замуж за тебя. Все говорят о тебе, что ты трус и мямля.

Тарверди. Кто это говорит?

Залха. Все говорят. Женщины, девушки, мужчины, даже малые дети. Все жалеют: какой, мол, красивый парень Тарверди, нет ему равных! Но что толку, если он трус.

Тарверди. Кто это говорит, что я трус? Я вовсе не трус. Просто я человек осторожный, осмотрительный, но не трусливый.

Намаз. Да будет тебе, жена. Перестань!

Залха. Молчи, не твое дело.

Тарверди. Да ты тут при чем? Помолчи, дай послушать женщину. Значит, так? Парзад не хочет выходить за меня из-за того, что меня называют трусом? Клянусь аллахом, такое зло-берет, что готов сейчас же выйти на дорогу, ограбить кого-нибудь и доказать всем, что зря болтают обо мне глупости.

Залха. А ты на деле докажи свою храбрость. Языком всякое можно болтать.

Тарверди. Ты только покажи мне место, и я сейчас же отправлюсь туда.

Залха. Выйди на Шемахинскую дорогу. Там сотни купцов проезжают. Ограбь одного, другого, принеси награбленное, и тогда увидим, храбрый ты или хвастун.

Тарверди. А хорошо бы знать, купцы ездят вооруженные или без оружия?

Залха. Ну, если даже вооруженные. Так ты же не с палкой выйдешь им навстречу. Конечно, и у тебя будет оружие.

Тарверди. Ясно, будет. Но разве можно идти на такое дело одному?

Залха. А ты возьми товарищей. Мало ли у нас молодцев? Да только куда тебе на такое дело?

Тарверди. Говоришь, куда мне? Посмотрим, как потом заговоришь! Намаз, прошу тебя, найди мне товарищей.

Намаз. На что тебе товарищи?

Тарверди. Разгуляться хочу!

Намаз. Не говори вздор! Какой из тебя грабитель караванов!

Тарверди. Ей-богу, правда! Найди товарищей!

Намаз. Не глупи, говорю. Не твое это дело.

Тарверди. Да что ты за человек, право? Тебе-то что? Ты найди мне товарищей, а там увидишь, мое это дело или нет.

Намаз. Ну, раз ты настаиваешь, мы позовем Вели Хатун-оглы и Оруджа Насиб-оглы, их и возьмешь с собой.

Тарверди. Только двоих?

Намаз. Двоих довольно.

Тарверди. И правда, довольно. Пусть будет так. Теперь пошли за ними.

Намаз. Залха, ступай позови их сюда.

Залха. Да что ты веришь ему, он все хвастает…

Намаз. Замолчи! Чем Тарверди хуже других молодцов? Что у него руки короче, что ли?

Залха. Я его знаю. Он никогда не решится на такое дело.

Тарверди. Я не решусь? Еще как решусь. Вот увидишь. Поскорее зови их, и все будет ясно.

Залха. Хорошо иду! (В сторону.) Всему поверил, болван. Кажется, пойдет. (Выходит.)

Намаз (тихо). Знаешь, Тарверди, если тебе повезет, ты должен выделить мне половину всего, что добудешь. Стыдно тебе что-то утаить от меня. Я помогу тебе скрыть все следы, все уладить, но с условием: что половину всей добычи получу я.

Тарверди. Ишь ты какой! Чего ради делить шкуру неубитого медведя. Ты подожди, увидишь, что будет.

Намаз. Все будет, как надо! Я же не глупая женщина, я тебя знаю. Разве ты не внук Амир-Аслана, который в одиночку ходил на медведя?

Тарверди. Ради аллаха, скажи, Намаз, слыхал ли ты о его делах?

Намаз. Как не слыхать! Не мой ли дядя Сафар был его другом? Он и рассказывал мне обо всех его подвигах. Даст бог, и мы с тобой будем дружны, как они. И я очень надеюсь, что ты не скроешь от меня добычи.

Тарверди. Ладно, согласен, лишь бы люди не говорили обо мне глупостей. Да если хочешь знать, я все отдам тебе, на деньги я не падок.

Намаз. Отдашь мне все? Ей-богу, ты хорошо говоришь, парень. Теперь я убедился, что в жилах твоих течет кровь Амир-Аслана. Не забудь же обещания!

Тарверди. Ты дай мне товарищей, тогда увидишь.

Намаз. А вот и товарищи идут.

Входят Залха, Вели Хатун-оглы и Орудж Насиб-оглы.

Вели и Орудж. Салам-алейк!

Намаз. Алейк-салам!

Вели. В чем дело, Намаз? Зачем ты позвал нас?

Намаз. А вот Тарверди приглашает вас пойти с ним на прогулку.

Орудж. На прогулку? Какую?

Намаз. Чего спрашивать? Не знаешь, какие бывают прогулки?

Вели. Я сроду не выходил на такие прогулки. Разве что стащить какого-нибудь барашка, или овцу, а на большее я не способен. Не знаю, как Орудж.

Орудж. Да ни за что на свете! Когда это я ходил на разбой? Я даже барашка или овцу не умею украсть.

Намаз. Да что вы болтаете? Разве вы не мужчины? Стрелять не умеете?

Вели. Стрелять-то мы умеем, но только дичь, а в людей стрелять не наше дело.

Намаз. Кто же говорит, чтобы в людей стреляли? Сядете на лошадей, выедете на почтовую дорогу. Вдруг навстречу зам верблюжий караван или армянские купцы попадутся. Выстрелите в воздух, напугаете их. Какой вред от такой стрельбы? Они со страху разбегутся в разные стороны, бросят товары и деньги. Тут вы все заберете и вернетесь домой. Что тут трудного?

Вели. Ну куда нам на такое идти? Мы простые пастухи. Разбой не наше дело.

Тарверди. Послушай Намаз. Знаешь, принуждать их не надо. Сам видишь, боятся люди. Зачем их уговаривать? Не все же такие отчаянные, как я. Отпусти их, пусть идут.

Намаз. Нет, погоди. Вели, не стыдно ли тебе отказываться? Разве лишнее вам помешает? Во-первых, разбогатеете, во-вторых, прославитесь.

Орудж. Лишнее мне не помешает. А слава на что мне?

Вели. В самом деле, очень нужна слава этому плешивому Оруджу!

Намаз. Какие же вы никудышные люди! Неужели вы с Тарверди рслеб-соль не ели? Разве вы не знаете, что в нашем кочевье нет человека богаче его? Он всегда может вам пригодиться. Мало ли людей, которым он сделал добро?

Тарверди. Зачем ты их уговариваешь? Не надо принуждать. Да и мне хочется немного еще подумать.

Намаз. Да они просто неблагодарные. Младшие всегда должны слушаться старших.

Вели. Что скажешь Орудж? Может, пойдем?

Орудж. Клянусь аллахом, не знаю. Хочешь, пойдем.

Вели. Может, на лошадь добудем. Я уже два года хочу купить лошадь, да никак денег не соберу.

Намаз. Конечно. И на лошадь добудешь. Разве можно отказаться от такого дела?

Вели. Ну, что делать! Раз Тарверди хочет, пусть так и будет. Я согласен.

Орудж. И я согласен. Нельзя же отставать от товарища.

Тарверди. Но вы подумайте хорошенько…

Намаз (перебивает его). Тарверди доволен вами и просит вас, не теряя времени пойти за оружием и прийти сюда. Более удобного времени для прогулки не найти!

Вели. Пойдем, Орудж.

Вели и Орудж уходят.

Тарверди. Ты знаешь, Намаз, мы совсем упустили из виду, что отец мой почтенный человек, мешади. Согласится ли он, чтобы я пошел на разбой?

Намаз. А ты попробуй попроси разрешения.

Тарверди. Пустое говоришь. Могу ли я сказать отцу: разреши мне пойти на разбой?

Намаз. Зачем же говорить так? Скажи, что едешь поливать посевы в долине. Это он, конечно, разрешит. А ты поезжай прямо на почтовую дорогу. Что тут особенного?

Тарверди. Как, то есть, что особенного?

Намаз. Я хочу сказать, что это легче легкого.

Тарверди. Нашел легкое дело. Но, клянусь аллахом, я боюсь только отца. И только из-за него это дело кажется мне таким трудным.

Намаз. Когда человек трусит, он всегда старается найти оправдание. Не хочешь идти, делай как знаешь.

Входит Залха.

Залха, поди скажи ребятам, чтобы не беспокоились зря. Тарверди раздумал.

Тарверди. Я же не говорю, что раздумал…

Залха. А я только что видела Парзад и успела шепнуть ей кое-что на ушко. Как же она обрадовалась, как обрадовалась! Слава аллаху, говорит, теперь уж никто не скажет про Тарверди, что он трус, теперь уж не будет мне стыдно признаться, что люблю его. До сих пор, говорит, девушки насмехались надо мной и я вынуждена была обходить их стороной.

Намаз. Известное дело, наша девушка никогда не полюбит человека, если он не ограбил кого-нибудь или не разбойничал на дороге. Взять хотя бы нашу Залху. Ведь и она слыла красавицей…

Залха. Ради аллаха, не болтай чепухи, противно слушать…

Намаз. Ей-богу, правда. Вот, к примеру, Залха, разве она вышла бы за меня, если бы я не занимался разбоем? Не так ли, жена?

Залха. Будет тебе болтать! Стоит ли вспоминать прошлое!

Тарверди. Да я бы не прочь пойти, но у меня с собой нет оружия. Не знаю, как быть. Если пойти за оружием домой, то отец догадается.

Намаз. Зачем тебе домой? Возьми мою саблю, ружье, пистолет. Кинжал на тебе есть. Дай-ка я сам тебя снаряжу (надевает на него оружие).

Тарверди. Что бы еще взять?

Намаз. Довольно и этого. При таком вооружении можно целое войско разогнать. Куда же больше?

Залха. Ах, боже мой! Какой ты стал страшный, Тарверди! Все разбегутся, как только увидят тебя.

Входят Вели и Орудж.

Орудж. Вот и мы!

Тарверди. Значит, идем?

Намаз. Идите, идите! Желаю вам удачи! Возвращайтесь с добычей.

Залха. Желаю тебе, Тарверди, прожить с Парзад до старости, народить детей. Пусть сыновья твои будут такими же храбрецами, как ты.

Тарверди. Будут, обязательно будут! Или замараю свое доброе имя, или вернусь не с пустыми руками.

Уходят.

Намаз. Знаешь, Залха, я договорился с ним, что половину добычи он отдаст мне.

Залха. Ты думаешь, Тарверди принесет что-нибудь, из чего можно будет отдавать половину? Какой же ты легковерный! А я не сомневаюсь, что ему руки и ноги перебьют да отправят домой. Намаз. Ну, кто знает, может, ему и посчастливится. Трус всегда найдет человека еще трусливее себя. Во всяком случае, чем бы дело ни кончилось, мы будем не в накладе: с одной стороны лошадь, с другой — деньги. (Уходит, потирая руки.)