ПУТЕШЕСТВИЕ С РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ МИССИЕЙ

В 1952 году в Лондоне мне в руки попали две книги: «Все и вся» Г.Гурджиева и «В поисках чудесного» П.Успенского. В них говорилось о древнем знании, которое предположительно все еще сохраняется и применяется на Востоке — как основа реального изучения смысла жизни и развития человечества.

Я обнаружил, что это знание было принесено на Запад Гурджиевым и его учеником Успенским и что оба они были выходцами из России. Первоначальный материал по этой теме собрал первый из упомянутых авторов во время своих путешествий и длительного пребывания на Востоке. Я попытался связаться с ними, но узнал, что Гурджиев умер в 1949 году, а Успенский — в 1947-м.

В результате терпеливых расспросов я выяснил, что и сегодня есть немало людей, которые верят в то, что называлось Системой. Люди эти никогда не были до конца объединены. Те, кто возглавил эту деятельность после смерти Гурджиева и Успенского, продолжали свои исследования с максимально возможным рвением. Из того, что мне рассказывали, создалось впечатление, что учение это представляло собой не смесь из принципов и практик, но нечто совершенно очевидно узнаваемое как следы одного и того же феномена, проявившегося в различных верованиях, поскольку именно эти следы фактически и составляли фрагменты основополагающей духовной методики, известной только специалистам и лишь ими применяемой.

Интенсивно изучая две названные книги, я понял, что если следовать подсказкам и намекам, содержащимся в них, то есть шанс отыскать одного или нескольких людей, которые находились ближе к источнику учения, нежели те, кто занимался «работой» в Европе.

Вот мой метод исследования, и вот подсказки, по которым я работал.

Одного из важных персонажей первой книги звали Хассейн (Хусейн). Он был внуком того, кто давал инструкции и наставления. Поэтому я стал искать среди восточных традиций некоего исторического Хусейна, которому бы приписывалось обладание тайным знанием и который являлся бы внуком духовного учителя. Существовал лишь один такой человек — Хусейн, внук пророка Мухаммеда, мир ему. Восточная традиция утверждает, что Хусейн передал тайное учение пророка своим потомкам.

Если это и было то самое учение, которое я искал, кем могли быть его современные хранители? Будучи незнакомым с мусульманской традицией, я стал искать какие-либо знаки, указывающие на потомков Хусейна, и вскоре обнаружил множество таковых.

Кого именно из потомков Мухаммеда, ведущих свою родословную от Хусейна, нужно было разыскать? Я вновь обратился к книгам. Путь Гурджиева пролегал через множество  стран, и некоторые из них были расположены в Центральной Азии. Те мусульманские районы Центральной Азии, которые находились теперь под властью коммунистов, я вычеркнул из списка практически достижимых целей путешествия. Среди оставшихся стран был Афганистан. Гурджиев называл реку Амударью, а также Кафиристан. Я решил искать семью сейидов (потомков Мухаммеда), живущих в Афганистане, к югу от Амударьи и в направлении Кафиристана.

Была еще одна характеристика, которую я решил искать в такой семье или группе — обладание дервишским знанием или связь с традицией дервишей. Здесь мне повезло, ведь Джалаладдин Руми, основатель Братства Кружащихся Дервишей, родился в Афганистане. Я узнал, что источником его учения служили два учителя: Аттар (Парфюмер) и Санайи Афганский, которые, как я выяснил, были наставниками знаменитой школы Накшбанди. Слово «накшбанди», как оказалось, означает — «создатели впечатлений». А слово «впечатление» часто использовалось в учении, которое я пытался исследовать. Основателем братства «творцов впечатлений» был Бахауддин. Гурджиев и в самом деле упоминал о дервише, которого звали Богаэддин. В русском языке буква «х» часто заменяется буквой «г» в словах иностранного происхождения, поэтому можно предположить, что в оригинале был Бохаэддин. Я чувствовал, что это довольно ценная информация.

Слово «дервиш», как я узнал, было персидским и означало: «тот, кто ждет у двери». Оно было переводом более древнего арабского слова «суфий». В Афганистане, как сказал мне один из моих информаторов, «дервиш» означает суфия на определенной стадии изучения. Поэтому я мог использовать слово «суфий» для описания того, что я искал.

Я прибыл в Кабул, столицу Афганистана, не зная языка. Прежде я никогда не бывал в Азии. В гостинице «Кабул» я незамедлительно спросил, где мне найти «Суфия». К моему удивлению, я узнал, что, несмотря на большое разнообразие суфийских групп, использующих в своих изучениях различные методики (тарикаты), лишь один человек был известен под именем «Суфий». Это был «Суфий Сахиб» — Суфий Абдул-Хамид Хан, Мастер Королевского Монетного Двора — древняя и значимая должность.

Я без труда встретился с ним в его офисе. Он был небольшого роста, приятно выглядел, и я застал его работающим над замысловатым рисунком для гравировки. По-английски он не говорил. С помощью переводчика я объяснил, что ищу людей, обладающих определенными характеристиками. Это потомки Мухаммеда, суфийские дервиши, живут или обучают в Афганистане, имеют, возможно, собственное поселение или штаб-квартиру в восточной части страны (в Кафиристане) и относятся к некой секте под названием Накшбанди.

Переводчик, прежде чем перевести мои слова на афгано-персидский, возбужденно выпалил: «Существует только один такой клан. Это семья Али-Шаха из Пагма-на и Кохистана, между этим местом и Кафиристаном. Кафиристан — это старое название. Теперь он зовется Страной Света — Нуристан!»

Я был весьма взволнован этим. Подтвердив слова юноши, Суфий пригласил меня к себе домой на пилав (рис и мясо).

Суфий, один из самых известных людей в Афганистане, был последователем этого учения. Он спросил меня, какова причина моего интереса к этим людям. Я ответил, что, судя по документам, которые я видел в Лондоне, они были хранителями древнего учения, которое могло представлять ценность и для западного мира.

Суфий спросил, есть ли у меня вопросы, которые я хочу задать.

Я решил испытать его с помощью пяти основных идей учения в том виде, в каком я знал их сам. Знает ли он, что такое:

девятиконечная диаграмма;

замораживание или прекращение движений;

самовоспоминание;

различные личности («я») человека;

пробуждение совести.

Он объяснил, что девятисторонняя фигура означает, помимо остального, букву «Т» (то-ай), которая была символом Бесконечности, а также внутреннего знания. «Замораживание» - это определенное делание (вазиф), относящееся к одному из Одиннадцати Правил ордена Накшбанди, и называется оно Временной Паузой. Еще одно из этих Правил — «Йад-Кун» — Помни Себя. Он описал сменяющиеся «личности» и другие идеи, которые совпадали с теорией «различных личностей». Последнему пункту — «пробуждению совести» обучали до того, как допустить к изучению всего остального, хоть он и не относился к Правилам.

Это было почти полное совпадение по всем пунктам, и мне стало совершенно очевидно, что я на правильном пути. Я воссоздаю шаги, которые совершил в то время, поскольку мне предложили сделать это, и я понимаю, насколько важно было это сделать. Предположение, что мое нынешнее состояние такое же, какими были те, в которых я пребывал во время своих исследований, будет совершенно ошибочным. В то время мое мышление работало только в рассудочном режиме и я не ведал о возможности непосредственного восприятия фактов. А потому для отыскания следа учителей я пользовался теми инструментами, которые были в моем распоряжении, то есть методами обычного исследования.

Сегодня же и сам подход к этому вопросу, и вся история поисков были бы иными. Мой рассказ — результат ментальности моего прошлого состояния, и читающие его должны об этом помнить, как и о том, что мое нынешнее состояние больше таковым не является. Возможно, состояние («стоянка») читающих эти строки является таким, каким было мое состояние в прошлом. Но и в их состоянии тоже произойдет перемена, после чего они смогут увидеть источник своего учения и войти с ним в контакт, не пользуясь примитивными методами, к каким мы обычно прибегаем для общения друг с другом.