"Беглянка" - читать интересную книгу автора (Грэм Хизер)

Глава 15

В том, что Джеймс Маккензи совершенно свободно говорит по-английски, Тара убедилась на следующий день. А еще заметила, что у него чудесная обезоруживающая улыбка и приятные мягкие манеры.

Постучав, он вошел к ним в дом с кофейником в руках и угостил ароматным горячим кофе.

– Твоя жена узнала наконец, кто я такой? – спросил он брата.

– Да, я открыл ей нашу маленькую тайну.

Джеймс весело подмигнул Таре:

– Надеюсь, вы простите меня за участие в этом представлении, миссис Маккензи? Но нам пришлось это сделать, иначе Оцеола забрал бы вас с собой.

– Меня? Почему? Куда?

– В свой лагерь. Он полагал, что там вы найдете более надежную защиту. Положение у нас с каждым днем становится хуже, и он опасается, как бы кто-то не счел своим долгом расправиться с белой женщиной, непостижимым образом проникшей к индейцам.

– О Боже! – воскликнула Тара.

– Однако мы убедили его, что последим за вами до появления Джаррета. Оцеола согласился, потребовав, чтобы с пленницей обошлись сурово.

– Вам следовало сразу сказать мне, кто вы такой! – упрекнула его Тара.

Джеймс снова подмигнул ей:

– Оцеола, мой вождь и главный начальник, запретил мне говорить с вами.

– Но почему, все-таки…

– Хватит! – прервал их разговор Джаррет, выручая брата. – Таре не понять всей тонкости здешних отношений.

– Он прав, – подхватил Джеймс. – Я пришел, чтобы позвать вас в дом к моей матери. Она с нетерпением ждет минуты, когда познакомится с женой своего любимого Джаррета.

– Но имей в виду, – предупредил жену Джаррет, – Мэри – обыкновенная индианка.

Тара вспыхнула от возмущения.

– Мне все равно, кто она, но вы поступили со мной плохо! И я точно так же разозлилась бы, если бы это сделали люди с любым цветом кожи!

Джеймс рассмеялся:

– Вы утешили меня, Тара. Я ухожу с легким сердцем и надеждой на прощение и жду вас в доме у Мэри. Джаррет знает дорогу.

Тара взглянула на Джаррета.

– Значит, Мэри…

– Моя мачеха.

– О!

– И прошу тебя, как бы ты ни злилась на нас с Джеймсом, с ней обойдись доброжелательно и любезно.

– Она тебя воспитала?

– Отчасти.

– Тогда у меня лишь одна претензия к этой женщине – она не научила тебя хорошим манерам.

Тара вдруг поняла, что ей нечего надеть. От платья нетерпеливый Джаррет оставил две половинки.

– Как по-твоему, – весело спросила она, – удобно пойти к Мэри в таком необычном одеянии?

Он удивился, увидев то, что Тара держала в руках, и твердо ответил:

– Нет, это не совсем удобно.

Джаррет окинул взглядом комнату, и Тара поняла: сейчас он предложит ей платье покойной жены.

– В доме есть иголка и нитки? – поспешно спросила она. – Я быстро зашью.

– Сумеешь? – В его голосе слышалось явное облегчение.

– Увидишь.

Вскоре, к безмерному удивлению Джаррета, платье было восстановлено. Он ласково поцеловал ее.

– Ты понимаешь, что находишься в дебрях Флориды, в центре индейского поселения, в доме у своих родственников? И идешь в гости тоже к родственникам? Тебя не поражает все это?

– Уже нет.

– Скажи, – вдруг строго спросил Джаррет, – если ты не собиралась пуститься в бега, то куда направлялась?

– Я хотела больше узнать о судьбе Лайзы. И о тебе.

– У кого же?

– Я думала…

– Найти Роберта? Верно?

– Да.

– Какая глупость! Ты заслужила то, что с тобой произошло.

Стук в дверь прервал их разговор.

В комнату вошла вчерашняя индианка-переводчица.

– Доброе утро. Меня послала Мэри. Простите, но ей не терпится увидеть вас обоих.

– По-моему, мы уже где-то встречались с вами, – с улыбкой заметила Тара. – Но быть может, я ошибаюсь?

– Не сердитесь на меня за вчерашнее. Поверьте, все это не моя затея.

– Моя невестка Наоми, – пояснил Джаррет, – любящая и послушная жена, выполнила требование мужа. А теперь – вперед!

Они последовали за Наоми.

В селении шла обычная жизнь. Для мужчин, занимавшихся охотой, она, видимо, началась рано, потому что возле домов уже лежали тушки кроликов, а над огромным очагом в центре площади жарилась крупная антилопа.

Все, кто встречался им, радостно приветствовали Джаррета и, в отличие от вчерашнего, доброжелательно улыбались Таре. Она отвечала им тем же.

И вот они вошли в ее бывшую тюрьму, туда, где еще несколько часов назад она была пленницей, привязанной к столбу, и ожидала решения своей участи. Посреди большой комнаты стояла совсем еще молодая на вид индианка, привлекательная, высокая и стройная, в темной юбке и красной рубахе. Ее грудь украшали изделия из серебра.

Она ласково улыбнулась Джаррету и тут же протянула руки Таре.

– Приветствую тебя, дочь, – сказала она по-английски и, перейдя на родной язык, обратилась к Джаррету.

Поговорив с ней, он вышел и оставил женщин одних.

Перекинувшись с Мэри несколькими словами, Наоми коснулась плеча Тары.

– Моя свекровь просит вас разделить с нами трапезу. А еще Мэри восхищена вашей красотой.

– Поблагодарите Мэри за добрые слова, – ответила Тара.

– Она хорошо понимает вас. Ради мужа Мэри учила английский, но после его смерти почти не говорила на этом языке, и сейчас ей трудно объясняться.

– Благодарю вас, Мэри, от всего сердца, – сказала Тара.

Та лучезарно улыбнулась, кивнула и занялась завтраком.

Наоми объяснила, что к столу подадут хлеб из корней кунти с тыквенной добавкой и сушеную оленину. Жители селения держат и коров, но недавно почти весь скот пришлось продать.

– Ведь вскоре нам придется, наверное, бежать из этих мест, – пояснила она.

– Но почему? – воскликнула Тара. – Это же ваша земля!

– Да, по соглашению она останется нашей еще много лет. Но отчего-то сроки начали слишком быстро сокращаться. И потом – эта война.

– Она должна скоро окончиться!

– Нет. Конца ей не видно. Такие вожди, как Оцеола, никогда не сдадутся и не отступят по доброй воле.

Мэри предложила Таре поесть и потом что-то взволнованно сказала.

– Она считает, – объяснила Наоми, – что молодые белые люди не слишком хорошо разбираются в наших делах. Или не хотят разобраться. А в сущности, просто, индейцев постоянно вынуждают уходить с насиженных мест, загоняют в болота и джунгли. Но Мэри не хочет уходить. Здесь ее дом.

Тара нахмурилась.

– Я действительно не понимаю. Если Джеймс – брат Джаррета, значит…

– Верно, – согласилась Наоми. – Джаррет сам никогда не пойдет воевать против брата… Мэри, меня, детей… Наша земля – часть наследства Шона Маккензи. Он оставил ее своим сыновьям. Но поймите, Тара, быть между двумя воюющими народами очень нелегко. Джеймс решил разделить судьбу индейцев, поэтому, если нас вытеснят отсюда, он пойдет с нами. Если же для того, чтобы защитить нас, придется воевать с белыми, он будет воевать.

– Надеюсь, до такого не дойдет, – прошептала Тара.

Мэри произнесла несколько слов, и Наоми кивнула.

– По ее мнению, у вас большое сердце, и она рада, что Джаррет нашел вас.

Тара подняла глаза на Мэри.

– Спасибо вам. Вы слишком добры ко мне.

Мэри заговорила опять, и улыбка озарила ее смуглое приятное лицо.

– Она будет молиться, чтобы у вас с Джарретом родилось много сыновей, – пояснила Наоми.

– О! – Тара смутилась, но внезапно, посмотрев на Наоми, спросила: – А что случилось с прежней женой Джаррета, с Лайзой? У нее ведь был ребенок, верно?

Мэри и Наоми обменялись взглядами. Потом Мэри кивнула, и тогда Наоми сказала:

– Они умерли здесь, в нашем селении.

Тара вздрогнула. Значит, правда, что…

– Но почему? – вскрикнула она.

– Почему белые говорят, что мы, индейцы, убили ее? – с горечью промолвила Наоми. – Наверное, именно потому, что смерть настигла их здесь.

– Как это произошло?

– Лайза умерла при родах. Джаррета тогда не было с нами. Они с Джеймсом уехали в форт Кинг улаживать очередные разногласия между белыми и индейцами, опасаясь, как бы дело не кончилось кровью… У Лайзы оставалось еще два месяца до срока, и она решила отправиться сюда, к нам, и здесь дожидаться возвращения Джаррета. Со мной и с Мэри. Но мы не знали о ее намерениях…

– Боже, что случилось?

– К нам прискакал Дживс, встревоженный тем, что Лайза не известила его, как добралась сюда. А она здесь и не появилась…

– И что же?..

– Мы нашли Лайзу в лесу. Ее сбросила лошадь. Моя свекровь – целительница. Она знает свойства корней и трав и делала все, что умела… Но ничто не помогло. Лайза и ребенок умерли.

– Господи…

Тара ужаснулась, представив себе несчастную женщину – одну, в чаще леса… теряющую силы… Ее страдания… боль…

– У Лайзы были внутренние повреждения… – прошептала Наоми. – Ни один белый врач не спас бы ее, Джаррет знает это. Он разговаривал с ними. Но Лайза умерла здесь, среди индейцев, и поползли самые страшные слухи. Вообразите, как их подхватывали те, кто ненавидит нас.

Тара молчала. Бедный Джаррет! Что почувствовал он, вернувшись и узнав о смерти двух самых близких людей!..

Потом заговорила Мэри – очень страстно. Тара поняла, что речь идет о чем-то серьезном и важном.

– Мэри просит вас, – начала Наоми, – не бояться нас. Джаррет ей как сын, и она готова умереть за него, за Лайзу… И теперь за вас тоже… Мэри пришла вчера в ярость, узнав, как Джаррет решил проучить вас… Напугать… чтобы вы никогда не отправлялись одна в чащу леса. Ведь он слишком тяжело пережил то, что случилось с Лайзой… И еще Мэри просит вас считать, что здесь тоже ваш дом. Навсегда. Вас будут здесь ждать и любить… И она молится, чтобы вам удалось… несмотря на расу и цвет кожи, тоже полюбить нас.

Слезы навернулись на глаза Тары.

Странная штука – жизнь. Меньше суток назад ее смертельно пугало одно лишь слово «семинол»… Она боялась любого индейца, независимо от пола и возраста. И вот в одно мгновение все изменилось. Теперь люди для нее уже не делятся на белых, краснокожих или черных, ибо Тара поняла простую истину: главное – не цвет кожи, а чистое сердце.

Повинуясь внезапному порыву, она встала и, подойдя к Мэри, опустилась возле нее на колени. Та нежно обняла ее, и Таре показалось, что она в объятиях матери. Ей не хотелось, чтобы они размыкались.

Сев на место, она попросила Наоми:

– Пожалуйста, скажите Мэри… скажите, что уже многие, многие годы я не чувствовала себя так… словно вернулась наконец домой… К себе домой… Откуда я давно…

Слезы прервали ее сбивчивую речь.

Тара провела большую часть дня со своими новыми друзьями, вернее, родственниками. Две девочки, ее темнокожие племянницы, дочери Наоми, как выяснилось, почти бегло болтали по-английски: Джеймс Маккензи, считая, что жить им придется в тесном общении с белыми, учил их этому языку.

Девочки быстро освоились со своей новой тетей и непринужденно беседовали с ней. Старшая, Сара, даже объяснила Таре, что это заблуждение, будто у индейцев мужчины главнее женщин. Ничего подобного.

– Когда я выйду замуж, – заявила девочка, – мой муж придет жить в мою семью. Вот…

Тара взглянула на Наоми, и та кивнула.

– У семинолов, – сказала она, – обычно так и бывает. Даже имена в нашем клане даются по материнской линии. Но война многое изменила.

– А что, если мужчина берет вторую жену? – спросила Тара.

Она слышала, что это не возбраняется у индейцев.

– Вторая жена приходит в семью, – последовал ответ. – Чаще всего это младшая сестра или родственница первой жены. Возможно, вдова… Это во многом облегчает жизнь…

Заметив, что Тара устала, Наоми отвела ее в дом Джаррета. Она опустилась на теплые шкуры и, закрыв глаза, размышляла о том, что произошло с ней за последние сутки.

Обида на Джаррета осталась, но Тара призналась себе, что любит его, глубоко и сильно, и признает своим настоящим мужем.

Это открытие и озадачило, и обрадовало ее.

Она задремала, а проснувшись, увидела, что в очаге уже горит огонь, а неподалеку сидит Джаррет, вытянув ноги, и внимательно смотрит на нее.

– Что случилось? – встревожилась Тара.

Он улыбнулся:

– Просто наблюдаю, как ты спишь. Очень устала?

– Вчера у меня был не слишком обычный день.

Джаррет поднялся и протянул ей руку.

– Собирайся! Хочу показать тебе кое-что поблизости.

– Что же?

– Увидишь.

Тара последовала за ним.

– Не забывай, – усмехнулся Джаррет, – я твой телохранитель и переводчик в этой стране дикарей.

– Мне следует опасаться вас куда больше, чем их, мистер Маккензи.

– Наконец-то! Вот это я и хотел тебе внушить.

На этот раз, когда они шли через селение, Тара внимательно ко всему приглядывалась. Она начала понимать, что живут здесь общиной; охотничьими трофеями одаривают всех и многие часы проводят вместе, на главной площади селения, возле костра. Сейчас там жарили тушу теленка. Поблизости женщины и девушки выделывали шкуры, толкли в ступах корни кунти и занимались другими хозяйственными делами.

При этом все весело переговаривались и даже смеялись, что особенно удивило Тару, знающую, какая судьба ждет этих людей в недалеком будущем.

Здесь же были и дети самого разного возраста. Те, что постарше, тоже не сидели без дела.

Джаррет и Тара вышли за пределы селения и углубились по тропе в лес.

Вскоре они подошли к берегу мирно журчащей речки. Солнце уже клонилось к закату, и его лучи, проникая сквозь листву густых деревьев, бросали на землю причудливые тени. Небо на западе окрасилось в пурпурный цвет.

На мелководье, в прибрежном иле степенно расхаживали красавцы журавли, снежно-белые и синие цапли.

– Какое великолепие! – невольно воскликнула Тара.

– Да, но мы здесь не только для того, чтобы любоваться красотами природы.

Тара изумилась, увидев, что он раздевается.

– Будешь купаться? Зимой?

– Конечно. А почему бы и тебе не последовать моему примеру?

Джаррет бросился в воду.

– А там нет… змей?

– Нет.

– И аллигаторов?

– Из всех опасных существ здесь только я один.

– Но все же я лучше посижу.

Тара опустилась на землю.

– Здесь чудесно!

Однако она недолго наслаждалась природой. Над ней склонился Джаррет; с него капала вода. Приподняв Тару, он начал расстегивать ее платье.

– Что ты делаешь?

– Стой спокойно! Второй раз твое платье не выдержит. Ты смутишь обитателей селения, если вернешься туда нагой. Могут начаться волнения.

Еще минута – и Джаррет затащил ее в воду.

– Ну как? – спросил он, когда они одновременно вынырнули.

– Прекрасно!

Тару смутил его взгляд, остановившийся на ее груди, на затвердевших темных сосках. Прижав жену к себе, Джаррет слегка приподнял ее. Выше, еще немного выше… Она задрожала, почувствовав, как он хочет ее.

Когда Джаррет вошел в нее и, придерживая за бедра, начал двигаться, Таре показалось, что исчезло все, кроме сверкающей воды и этих упоительных движений. И если они сейчас уйдут под воду навсегда, пусть так и будет. Лишь бы вместе, лишь бы испытать наслаждение до конца…

Они содрогнулись одновременно.

– Оказывается, бывает рай и в воде, – пробормотал Джаррет.

Тара не успела ответить, внезапно ощутив чье-то прикосновение к ногам. Джаррет стоял чуть поодаль. Она испуганно вскрикнула и бросилась в сторону.

– Тара! В чем дело?

– Там… там змея!

– Где?

– Огромная! Ой, наверное, даже не змея, это аллигатор! Вон, вон, не видишь?

– Успокойся!

– Забери меня отсюда!

– Клянусь, это не аллигатор!

В этот момент его тоже словно кто-то подтолкнул. Тара заметила это.

– Видишь?.. Видишь? О Господи!

– Да это же ламантин. Ну, вроде речного дельфина. Он совершенно безобиден и очень любит людей. Дети играют с ним. Смотри!

Джаррет похлопал ламантина по спине. Тот вильнул хвостом и устремился вперед. Тара поплыла за ним, но вскоре отстала, а вынырнув, увидела, что перед ней, прямо в воде, колышется множество цветов.

– Водяные гиацинты! – крикнул ей Джаррет. – Ламантины обожают их. Наверное, потому их и называют морскими коровами.

Джаррет уже сидел на берегу. Солнце опустилось еще ниже и теперь почти утопало в реке.

Тара поплыла к берегу. Выходя из воды, она провалилась в прибрежный ил и опять вскрикнула. Джаррет бросился к ней, подхватил на руки, вынес на берег и осторожно опустил на траву.

Солнце почти зашло. На землю опустились вечерние тени. Уже показалась луна, когда они оделись и направились в селение.