"Вся ночь впереди" - читать интересную книгу автора (Вейр Тереза)

Глава 3

Удар?

Молли сжала трубку обеими руками. Должно быть, дочь ошиблась. Остин ни дня в своей жизни не проболел. Более того, Молли втайне считала, что у него сверхъестественный иммунитет ко всем болезням, включая даже такие заразные, как грипп.

– У меня давно не было об отце никаких известий, – сказала Эми.

Удивительное дело: у Эми дрожал голос, хотя она славилась своим хладнокровием и умением держать себя в руках.

– Ну… я и поехала к нему домой… – Тут Эми с шумом втянула в себя воздух. – И нашла его… на заднем дворе. Было темно, и шел дождь, – продолжала торопливо говорить Эми, проглатывая окончания и громоздя слова одно на другое. – Папа лежал неподвижно прямо на земле. Поначалу я даже подумала, что он умер.

У Молли перехватило горло.

Похоже, это правда. У Остина и впрямь случился инсульт.

Хотя она до сих пор не могла в это поверить, эта мысль, какой бы невероятной она поначалу ей ни казалась, стала постепенно проникать в ее сознание.

– Когда папу перевезли в больницу и врачи осмотрели его, выяснилось, что у него действует только одна рука и он не может ни говорить, ни двигаться… – Тут Эми всхлипнула. – Лежит, бедняга, на спине и безучастно смотрит в потолок…

«Бедная, бедная Эми, – подумала Молли. – Сколько же ей всего пришлось перенести!»

Переезд во Флориду стал для Молли настоящим испытанием. Прежде всего потому, что она, как ей казалось, бросила Эми и ее дочурку Мелинду на произвол судьбы. Теперь их отделяло друг от друга пятнадцать тысяч миль, и Молли очень переживала по этому поводу, поскольку материнство было для нее лучшей порой жизни, а свою дочь и внучку она любила больше всех на свете.

Когда Эми выросла, вышла замуж и зажила своей собственной жизнью, Молли ощутила страшный вакуум, так как на протяжении многих лет вкладывала в дочь все лучшее, что было у нее в душе. У нее сложилось такое ощущение, что с уходом дочери у нее будто отрезали кусок сердца. Эта рана продолжала ныть, хотя Молли отлично понимала, что уход детей из семьи – самое естественное дело.

Теперь, однако, выяснилось, что дочь в ней нуждается. Это обрадовало Молли: она-то думала, что Эми вряд ли когда-нибудь обратится к ней за поддержкой и помощью.

Но может ли она вернуться домой при сложившихся обстоятельствах? Хотя бы ради Эми?

О господи, как же трудно принять решение.

– Разумеется, отец ничего об этом звонке не знает. Думаю, он не захотел бы, чтобы я сообщала тебе о том, что с ним произошло. Конечно, мне не следовало бы ни о чем тебя просить, но мамочка… – Тут голос Эми снова задрожал и прервался – уже в третий раз за время этого телефонного разговора. Должно быть, такое происходило с дочерью впервые в жизни.

«Она не представляет, о чем собирается меня просить. Если бы представляла, у нее язык бы не повернулся», – подумала Молли.

Молли всегда считала Эми сильной женщиной. По счастью, ее дочь не знала, что значит провести половину своей жизни в тени другого человека.

– Я не собираюсь просить тебя вернуться к отцу, – сказала между тем Эми. – Знаю, что временами он бывает совершенно несносным. Я просто боюсь принять неверное решение. Не знаю, к примеру, вызвать ли к нему другого врача или ограничиться услугами врача лечащего. Я много чего не знаю, а потому чувствую себя крайне неуютно. Короче говоря, мама, мне страшно.

Эми напугана?

Молли сокрушенно покачала головой. Эми всегда казалась ей воплощением отваги. Никто из соседских девочек не раскатывал на роликовых коньках с такой бесшабашностью, как она. Да что там коньки! Эми никогда, даже в самом нежном возрасте, не боялась темноты. Когда же ей пришло время рожать, она, единственная из всех рожениц, отказалась от обезболивающих уколов.

– Ну так как, мам, ты вернешься?

В ту самую минуту, когда Эми задала наконец этот роковой вопрос впрямую, в дверь постучали.

Шон!

Неподалеку от того места, где Молли снимала квартиру, находилась пристань, а у этой пристани стояла его яхта. Молли могла ступить на борт яхты и отправиться с Шоном в путешествие. Короче, могла начать новую жизнь, стать другим человеком – независимым и свободным.

Но откуда, спрашивается, у нее вдруг возникли такие мысли? Кто ей сказал, что она может начать жить сначала и двигаться вперед, не оглядываясь на прошлое?

Они с Остином поженились, когда были еще совсем юными. В определенном смысле, они вместе взрослели. Вернее, взрослел один только Остин, а она со вступлением в брак словно бы остановилась в своем развитии.

В дверь снова постучали, на этот раз более настойчиво. Между тем находившаяся на противоположном конце провода Эми все еще дожидалась ответа матери.

Всю свою жизнь Молли делала только то, что должно, и никогда не поступала, как ей хотелось.

Похоже, и нынешняя ситуация не являлась в этом смысле исключением.

Однако возвращаться к Остину ей не хотелось.

С тех пор как по прошествии лет они с Остином стали все больше и больше друг от друга отдаляться, их интимная жизнь, поначалу довольно сносная, также стала претерпевать изменения, причем в худшую сторону. Нет, Остин ее не бил – он не был жестоким человеком, тем не менее бывали случаи, когда он неожиданно позволял себе выругаться или сказать ей какую-нибудь мерзость. Она же молча поднималась с постели и уходила из комнаты…

И тогда он устремлялся за ней. Несмотря на то, что с тех пор прошли годы и теперь их отделяло друг от друга полконтинента, Молли ясно представила себе, как он, тяжело дыша, идет за ней следом из комнаты в комнату и, наконец, настигает.

По большому счету, назвать это изнасилованием было нельзя. Хотя бы потому, что она в таких случаях никогда не сопротивлялась. Если бы Молли попыталась оказать ему сопротивление, он, возможно, опомнился и остановился бы, но она была покорна. Быть может, она не сопротивлялась, поскольку не считала нужным оборонять свои, как она считала, слегка уже увядшие прелести, а может быть, думала, что на этот раз их интимное сближение произойдет по-другому, не так, как это было в прошлый раз. Все надеялась, что в один прекрасный день у них все изменится…

Увы, этот день так никогда и не настал.

Они совокуплялись там, где он ее настигал: в кладовке, на ступеньках лестницы, на полу в коридоре… Для него такая близость была актом отчаяния, желанием доминировать над ней любой ценой, для нее же – элементарным актом подчинения.

Когда все заканчивалось и на ее теле оставались зримые отпечатки жестокой любовной игры, он покидал ее, не сказав ни слова…

За дверью ее дожидался Шон – приятный, привлекательный и очень сексуальный мужчина. Мужчина, который, она не сомневалась в этом, позволит ей наконец испытать оргазм. С Остином она оргазма никогда не достигала. То ли в силу врожденной робости, то ли по причине страха, который испытывала перед мужем. Но Шон не таков. В его присутствии она чувствовала себя защищенной. Господь свидетель, как это ей было необходимо. По правде говоря, она всю жизнь об этом мечтала.

Стук становился все более настойчивым.

– Молли!

В голосе Шона слышалась озабоченность. Казалось, он чувствовал, что у Молли что-то не так.

Ей хотелось крикнуть: «Я боюсь!», а потом выплакаться у него на плече.

Продолжавшая ждать ответа Эми напомнила о себе:

– Мам? Ты меня слышишь?

Молли со всхлипом втянула в себя воздух. Почему же она всего на свете боится? Она давно уже взрослая: она мать, бабушка наконец. И, между прочим, жена. А Остин – все еще ей муж. И отвечать за него должна она, а уж никак не Эми.

– Я приеду, – четко, чуть ли не по слогам сказала она и положила трубку.