"Загадка туристического агентства" - читать интересную книгу автора (Иванов Антон, Устинова Анна)

Глава VII Новое изобретение братьев Пашковых

Напряженные отношения с бабкой Редкозубовой длились у Компании с Большой Спасской не первый год. Когда-то давно она, по слухам, работала буфетчицей то ли в Большом театре, то ли в консерватории. Выход ее на пенсию совпал с наступлением новых времен для России. Анастасия Кельмановна, будучи натурой предприимчивой, с головой окунулась, как она это называла, «в квартирный бизнес». А точнее, начала пускать в свою квартиру коечников, по большей части с трех вокзалов. Дело приносило стабильный доход до той самой поры, пока один из самых постоянных и щедрых жильцов бабушки Редкозубовой не попался на хранении и продаже наркотиков. К несчастью для Анастасии Кельмановны, склад вышеупомянутого товара был обнаружен именно в ее квартире. Жильца посадили. А бабка Редкозубова отделалась солидным штрафом за незаконную сдачу жилья.

Бизнес накрылся. Бабка Редкозубова, прокляв как рыночные преобразования, так и «демократов», с ходу вступила в одну из российских компартий. Теперь смысл ее жизни состоял в обличении «классовых врагов», коими она считала подавляющее большинство жильцов собственного дома. Особенной нелюбовью Кельмановны пользовалось младшее поколение, среди которого главным противником она почему-то считала Олега.

К этому стоит добавить, что, несмотря на солидный возраст, Анастасия Кельмановна отличалась завидной физической силой, а в качестве боевого оружия очень ловко использовала собственную клюку. Сокрушительные удары бабки Редкозубовой испытала на себе в разное время вся мужская часть Компании с Большой Спасской. Боевая тактика Анастасии Кельмановны всегда зиждилась на внезапном нападении. Врага она подкарауливала за собственной дверью. Притаившись к ней ухом, Анастасия Кельмановна бдительно следила за происходящим на лестничной клетке. Затем, выждав удобный момент, добрая бабушка с хриплыми и непримиримыми возгласами: «Дармоеды! Подонки!» — атаковала противников клюкой. А потом столь же стремительно ретировалась под защиту собственной квартиры.

Иногда бои разворачивались возле подъезда. Правда, в таких случаях Анастасия Кельмановна предпочитала атаковать с тыла. Такие революционные выступления чаще всего происходили совместно с единственным близким другом Анастасии Кельмановны в этом Доме — старым большевиком Трясиновым. Тот на открытые вооруженные действия не решался. Зато оказывал моральную поддержку, истошно вопя: «Бей буржуев! Не отдадим Россию на поругание!»

Правда, уже больше года Анастасия Кельмановна почти не показывалась в своей квартире. Она устроилась жить на чью-то подмосковную дачу, то ли домработницей, то ли сторожем. Старый большевик Трясинов без нее мигом увял и, напрочь оставив революционную борьбу, уехал на постоянное жительство к дочери, которая давно уже основала свой бизнес где-то на Скандинавском полуострове. Компания с Большой Спасской ото всех этих перемен испытала большое облегчение. Беляевы-старшие — тоже. Ведь кроме боевых действий, Анастасия Кельмановна чуть ли не раз в неделю являлась к Борису Олеговичу и Нине Ивановне с жалобами на их сына. Причем, рассказывала по большей части совершенно фантастические истории.

И вот, кажется, бабка Редкозубова вновь переехала в дом один по Портняжному переулку. «Наша Фредди Крюгер вернулась», — едва увидав ее, с ужасом подумал Олег. Отступать было некуда. Бабка Анастасия Кельмановна, размахивая в воздухе клюкой, надвигалась прямо на них.

— Это еще что такое? Кто вас сюда пустил? — с яростью прохрипела она.

— Да мы… — Олег уже хотел вежливо с ней поздороваться, когда его вдруг осенило, что они сейчас вроде как не они. — Мы тут пришли попросить, — старательно изменив голос, добавил он.

— Мы бедные люди, — к немалому изумлению Олега, сумел правильно сориентироваться в обстановке Женька. И, указывая на свой жуткий и якобы выбитый левый глаз, добавил: — Из Приднестровья. Жертвы этих самых… боев.

Взглянув на него, Анастасия Кельмановна вдруг взвизгнула и отступила обратно в лифт, который еще не успел закрыться.

— Куда вы? Куда вы, милая женщина? — старческим басом спросил Олег. — Дайте нам с внуком на хлебушек.

— Дай хлеба! Дай хлеба! — Женька, окрыленный успехом первого выступления, ринулся с протянутой рукой к бабке.

— Уйди, паразит! — ткнула она клюкой в грудь «приднестровского беженца». — Сейчас милицию вызову!

Створки лифта захлопнулись перед самым Женькиным носом. Пламенная революционерка Редкозубо-ва отбыла вниз.

— Уф-ф! — провел себя ладонью по искусственно сморщенному лбу Олег. Затем, повернувшись к Женьке, добавил: — Молодец!

— Я в такие моменты всегда молодец, — улыбнулся тот.

И это было совершеннейшей правдой. В опасных ситуациях обычно легкомысленный Женька каким-то образом собирался и действовал очень четко.

— Не понимаю я, — усмехнулся Пашков. — Вроде бы бедные люди стоят. Может быть, даже жертвы буржуазии, — обвел он жестом друзей. — А бабка Редкозубова милицией угрожает. Страшно все-таки далека она от народа.

— Знаете что, — посмотрел на друзей Олег. — По-моему, отношение бабушки Редкозубовой к угнетенным массам мы можем обсудить и потом. А сейчас надо в темпе сматываться, пока сюда и впрямь милиция не пожаловала.

Пашков вызвал второй лифт. Четверо бомжей спустились на первый этаж. Бабки Редкозубовой видно не было.

— А вдруг она на улице возле подъезда нас караулит? — с опаскою произнес Темыч.

— На прорыв и бегом, — скомандовал Олег. Отворив кодовый замок, ребята резко раскрыли

дверь и пулями выскочили на улицу. Вслед им неслась хриплая брань. Олег обернулся. По спине у него побежали мурашки. Анастасия Кельмановна стояла рядом с хозяином самой свирепой собаки в их доме — стаффордширского терьера Феди.

Сам Федя тоже не замедлил явиться. Выскочив из-за угла дома, он с хищным рыком пустился в погоню за «бомжами».

— Лови! Так их, Федя! — напутствовала пса добрая бабушка Редкозубова.

— Ребята, стоп, — скомандовал Олег. — Иначе он действительно нас разорвет сейчас в клочья.

Друзья послушались, хотя совсем не были уверены, что поступают правильно. Судя по свирепому виду несущегося прямо на них Феди, остановка лишь ускоряла драматический исход. Темыч уже мысленно прикидывал, сколько швов и на какие именно части тела ему в самом скором времени будут накладывать на операционном столе. Но тут обстановка переменилась, и причем самым решительным образом.

Подбежав к Олегу, стаффордширский терьер внезапно перестал рычать. Теперь он ласково поскуливал и облизывал Олегу руку.

— Федя, Федя, — потрепал пса за ухом Олег. — Хороший пес. Это лучший друг Вульфа, — сообщил он друзьям. — Они вместе выросли.

— Дай я тоже его поглажу, — обрадовался Женька.

Однако стоило ему протянуть руку к Феде, как тот коротко, но выразительно рыкнул.

— Не вздумай, — предупредил Олег.

Но Женька и без этого уже осознал собственную ошибку.

— Федя, фу! Федя, ко мне! — послышался недовольный окрик хозяина.

Ребята вполне разделили его чувства. Кому же будет приятно, когда твоя собака «братается» с бомжами! Федя, виновато взглянув на Олега: мол, поболтал бы с тобой еще, да зовут — кинулся к хозяину.

То, что произошло дальше, показалось ребятам почти нереальным. Недружелюбно косясь на «бомжей», бабушка что-то сказала хозяину Феди и потрясла в воздухе палкой. Пес, явно восприняв ее действия как угрозу здоровью и жизни хозяина, вцепился в палку и повис на ней.

Бабка Редкозубова завизжала. Можно было подумать, что Федя вцепился не в палку, а в нее саму. Однако палку Анастасия Кельмановна не выпустила.

— Ребята, сматываемся, — сказал Олег. — Иначе, боюсь, будет поздно. А чем это закончилось, я позже у Фединого хозяина выясню.

— Боюсь, у бабки Редкозубовой появился еще один классовый враг, — уже сворачивая на Большую Спасскую улицу, сказал Пашков.

— И это, конечно, Федя, — расхохотался Женька.

— Все верно, — произнес политически подкованный Темыч. — Имя, правда, у Феди русское. Зато порода иностранная. Значит, враг.

— Теперь, — посмотрел на часы Олег, — бегом. Иначе объекты упустим.

Зинаида Николаевна была, как всегда, точна. Ровно в одиннадцать она показалась из подъезда и, усевшись за руль «Мерседеса», умчалась.

— Такие люди и без охраны, — сказал Темыч.

— И что характерно, «хвоста» за ней пока нет, — пристально оглядел окружающий пейзаж Олег. — Темка, пошли к аптеке. А вы, ребята, смотрите в оба, — перевел Олег взгляд на Женьку и Лешку. — А то тетю Тоню упустите.

— Погоди, Олег, — шепнул Пашков. — Вы все-таки по дороге проверьте, нету ли где этого типа, который за Машкой следит.

— Проверим, — пообещал Олег.

Они с Темычем удалились в сторону Красных Ворот. Пашков и Женька, изображая усталых бомжей на лавочке, ждали появления Антонины Васильевны.

Бабушка Школьниковой почему-то задерживалась.

— Что-то мне стало немного холодновато, — вскоре начал ерзать по лавочке Пашков.

— А мне нормально, — с довольным видом сказал Женька. — Классный у предка тулуп.

— Конечно, — с завистью поглядел на друга Пашков. — Хитрый ты, Женька. Если твои предок в этом часами сидит у проруби…

— А кто тебе мешал потеплей одеться? — ответил Долговязый мальчик.

— Так я ведь рассчитывал быть в основном на хо-ДУ» — объяснил Лешка. — Вот и постарался, чтобы одежда не сковывала движений.

— Зато тебя сейчас мороз скует, — усмехнулся Женька.

Тут, на Лешкино счастье, в дверях показалась Антонина Васильевна. Не обратив никакого внимания на Двух «жертв приднестровских боев», она бодрым шагом направилась к Большой Спасской улице. «Жертвы» еще чуть-чуть выждали.

— Слежки пока не видно, — наконец, сказал Женька.

— Я тоже не замечаю, — откликнулся Пашков. — Пошли, что ли?

— Давай, — вскочил на ноги Женька.

И два «ветерана бомжового движения» заковыляли следом за Антониной Васильевной. Через каждые два шага то один, то другой из них оглядывался, самым внимательным образом изучая окружающую обстановку.

Не достигнув даже угла Докучаева переулка, Антонина Васильевна завернула в аптеку.

— Пойдем за ней? — посмотрел Женька на Пашкова.

— Забыл, как мы с тобой сейчас выглядим? — решительно воспротивился тот. — Да если мы с тобой только сунемся внутрь, вся аптека на уши встанет. И тетя Тоня уж обязательно обратит на нас внимание. А так она пока даже ничего не заметила. Классная маскировка.

— Мне тоже нравится, — пощупал заклеенный глаз Женька.

— Слушай, — вдруг охватило беспокойство Пашкова. — А чего это она в эту аптеку поперлась? У них в доме лекарств вагон и маленькая тележка. Самых новых и самых лучших.

— Так это, наверное, Машка специально дала ей задание, — пришло в голову Женьке. — Чтобы нам следить было удобней.

— Наверное, ты прав, — кивнул Пашков.

— Ты, Лешка, осторожней, — предупредил Женька. — Иначе парик потеряешь.

— Нет. Он плотно сидит, — тут Пашков вздохнул. — Вот только все-таки жаль, я шапочку не надел. Холодновато сегодня.

— А говорил: «Хочу быть лысым! Хочу быть ЛЫСЫМ!! — передразнил его Женька.

Дверь аптеки распахнулась. Бабушка Школьнико-вой, снова не удостоив даже беглого взгляда двоих бродяг, прошествовала на Большую Спасскую.

— Вот что значит четкий расчет, — заявил Лешка. — Мы с тобой, Женька, сейчас относимся к числу совершенно незаметных людей.

— И цивилизованному обществу до нас нет никакого дела, — подхватил Женька.

Словно стремясь опровергнуть его утверждения, цивилизованное общество в лице Антонины Васильевны вдруг обернулось и посмотрело прямо в глаза Пашкову. Затем бабушка Школьниковой покрепче прижала сумку к груди и, заметно ускорив шаг, почти бегом устремилась к продовольственному магазину.

— По-моему, все же заметила, — растерянно посмотрел Женька на Пашкова.

— Делов-то, — ничуть не расстроился тот. — Главное, что не узнала. А замечаешь ты бомжей на улице или нет, какая разница.

— Никакой, — успокоили его слова Женьку. — Впечатление от таких бомжей тут же улетучивается.

— А потом, — не упуская из поля зрения бабушку Моей Длины, продолжал Пашков. — Мало ли куда мы идем. Бомжам, между прочим, тоже есть надо.

— Верно, — подтвердил Женька. — Кстати, может, мы с тобой тоже чего-нибудь купим? Так сказать, про запас. Кто знает, сколько времени нам еще за ней таскаться.

— Все зависит от обстоятельств, — ответил Пашков.

Как вскоре выяснилось, обстоятельства были против Женькиного желудка. Не успели ребята проникнуть следом за бабушкой Школьниковои внутрь магазина, как та стремительно выскочила обратно на улицу.

— Чего это она? — изумился Женька. — Даже толком не посмотрела, что продается.

— А ты видел, какая очередюга? — указал на кассы Пашков. Из трех работала лишь одна. Возле нее столпилось человек десять. — Наверное, тете Тоне стоять неохота. И она решила пойти в другой магазин.

— Тогда бежим! — взвыл Женька.

«Бомжи-ветераны», отпихнув нескольких совершенно некстати застрявших в дверях людей, понеслись дальше за Антониной Васильевной. Та, постоянно оглядываясь, миновала Глухарев переулок и при-пустилась по скверу. Она по-прежнему все время оглядывалась.

— В «Березку» идет, — бросил на ходу Пашков.

— Куда она, туда и мы, — весело откликнулся Женька. — Кстати, там мы тоже можем жратвы купить.

Антонина Васильевна поскользнулась и взмахнула руками. Сумочка, описав причудливую дугу, упала на землю. Бабушка Школьниковой, испуганно пискнув, опрокинулась навзничь.

— Сейчас! Сейчас! — хором крикнули Лешка и Женька.

Впопыхах позабыв о своем новом и совершенно неотразимом имидже, они побежали на помощь Антонине Васильевне. Лешка начал ее поднимать. Женька схватился за сумку.

— Грабят! — суча ногами в воздухе, возопила на весь сквер Антонина Васильевна. — Помогите! Спасите!

— Не бойтесь! Мы как раз вам и помогаем! — от всей души заверил Пашков.

— Уйди! — отчаянно отбивалась от него бабушка Школьниковой. — Люди добрые! Помогите!

Позже Лешка и Женька в качестве несомненной удачи отмечали тот факт, что людей вообще не оказалось. Ни добрых, ни злых.

Поняв, что помощи со стороны ждать не приходится, Антонина Васильевна усилила сопротивление. Лешка отлетел в сторону. Бабушка Школьниковой вскочила на ноги. Вырвав у оторопевшего Женьки сумку, она съездила ею изо всех сил по его «одноглазой» физиономии. Удар повлек за собой неожиданное превращение. Нашлепка отклеилась и повисла у Женьки под левым глазом.

— А-а! — в ужасе взирала Антонина Васильевна на внезапно прозревшего «бомжа».

Прижав к груди сумочку, она с несвойственной ее возрасту прытью, бегом устремилась по Астраханскому переулку.

— Теперь я знаю, в кого твоя Машка пошла, — приклеивая на место нашлепку, проговорил Женька. — В свою бабушку Антонину Васильевну. Надо же, — потер лицо он. — Еще немного, и я бы действительно остался без этого глаза.

Пашков грустно смотрел вслед удаляющейся Антонине Васильевне. Преследовать ее дальше было, по Меньшей мере, неразумно.

— Знаешь, Женька, — обратился он к другу. — По-моему, мы уже и так выяснили, что за тетей Тоней нет «хвоста».

— А вдруг там есть? — указал на Астраханский переулок Женька.

— Маловероятно, — покачал головой Лешка.

— Тогда чего же? Все? — был очень разочарован Женька.

— Совсем не все, — отозвался Пашков. — Сейчас нужно проверить самое главное. Не толкается ли возле Машкиного дома тот тип, который за ней следит. Если засечем, будем действовать по обстоятельствам. А если все чисто, заскочим к Машке. Тетя Тоня-то ведь еще не скоро вернется.

Женька такой план вполне одобрил. Два «престарелых бомжа» повернули вспять и вскоре вновь поравнялись с лавочкой, на которой совсем недавно чуть не окоченел Лешка. Правда, потасовка с бабушкой Школьниковой хорошо его согрела. Поэтому он снова плюхнулся на скамейку.

— Посидим и разведаем обстановку, — шепнул Женьке Пашков.

Они сидели добрых пять минут. Обстановка была спокойной. Вчерашний тип в дубленке не появлялся. Правда, он вполне мог сидеть в одной из машин. Ребята начали проверять их одну за другой.

— Женька, — шепнул другу на ухо Лешка. — Если кто вдруг возникнет, начинай протирать лобовое стекло.

— Чем? — разинул рот долговязый мальчик.

— Да хоть перчаткой, хоть просто рукой. Какая разница.

Женька, порывшись в карманах отцовского полушубка, достал носовой платок, который, судя по его виду, побывал на множестве зимних рыбалок.

— Это пойдет? — продемонстрировал он находку Пашкову.

— Пойдет, — кивнул тот. — Главное, три как можно старательней.

Машины оказались пустыми. Все, кроме той, которая стояла ближе всех к подъезду Школьниковых. Водитель, откинувшись на спинку сиденья, дремал. Женька подскочил к машине и принялся яростно тереть лобовое стекло. Мужчина тут же проснулся и с недоумением поглядел на «жуткую личность». Женька, делая вид, что полностью поглощен работой, украдкой заглянул внутрь. Мужчина не имел ничего общего с тем типом, который следил за Моей Длиной. Тереть дальше стекло было бессмысленно. Женька нагнулся к водителю и, поймав его взгляд, поднял вверх указательный палец. Мужчина с ужасом и одновременно сочувствием уставился на обезображенную глазницу «жертвы приднестровских боев». Затем, вздохнув, полез во внутренний карман дорогого пальто, извлек оттуда две денежные купюры и протянул Женьке.

Женька, кланяясь в пояс, попятился к Лешке.

— Ну, чего дали? — полюбопытствовал тот.

— Двадцать рубчиков, — испытывал даже некую гордость Женька. — Я вот что тебе предлагаю. Сейчас забежим к Машке, а на обратном пути я могу еще желающим протереть стекла. Чего гриму зря пропадать.

— Там видно будет, — Пашков уже всей душой рвался в квартиру Школьниковой.

Они позвонили в домофон.

— Кто там? — послышался недовольный голос Моей Длины.

— Машка, открой! — потребовал Пашков.

— Что случилось? — с тревогой осведомилась Школьникова. — Где бабка?

— Пусти. Не могу я орать на всю улицу.

Замок щелкнул. Ребята спешно влетели в подъезд, моля Всевышнего, чтобы там не оказалось никого из жильцов. Молитва, похоже, была услышана. Друзья беспрепятственно добрались до квартиры Моей Длины. Они позвонили. За дверью послышались шаги. Затем все стихло, но дверь ребятам отчего-то никто не открывал.

— Машка! Машка! Это же мы! — вновь надавил на кнопку звонка Пашков.

Дверь приоткрылась, но лишь на длину цепочки.

— Ребенок, ты? — глазам своим не поверила Моя Длина.

— Да мы! Мы! — вместо Лешки проорал Женька. — Открывай! Иначе нас здесь застукают!

— Давайте быстро! — наконец убедилась, что перед нею друзья, Моя Длина.

Ребята шагнули в квартиру. Дверь тут же захлопнулась.

— Где бабка? — сурово смотрела на них Школьникова. — Ой, травка зеленая! — только сейчас заметила она Женькино мнимое увечье. — Что у тебя с глазом?

— Это все Антонина Васильевна, — захныкал вдруг Женька. — Чуть не убила. Хорошо, жив остался. А глаз… — И он безнадежно махнул рукой.

Школьникова, не мигая, взирала на него. Затем протянула руку и дотронулась до бутафорской глазницы.

— Резинка. И, конечно, из театра Прошечкина.

— Ну, — заулыбался Женька.

— А бабка где? — вновь охватило волнение девочку.

— По магазинам ходит, — откликнулся Лешка. — Но за ней никто не следит.

— Точно? — переспросила Школьникова.

— Абсолютно, — отрезал Пашков.

— Жаль, только нас она испугалась, — вздохнул Женька. — Иначе бы мы за ней еще походили.

И они рассказали Машке о происшествии в сквере.

— Во, дураки! — процедила сквозь зубы Моя Длина — Засветились. Да еще напугали бедную старушку.

— Ни фига себе бедная! — заорал Женька. — Она так меня сумкой по физиономии двинула! Я думал, действительно глаза лишусь. Как раз того, который под нашлепкой.

— Сам виноват, — не посочувствовала Школьникова. — Если уж следишь, то не светись. А чего вы сюда приперлись? Еще раз с бабкой повстречаться хотите?

— Не. Мы, наверное, погреться, — кинул Женька взгляд на Лешку.

— Во-первых, погреться, — подхватил тот. — А, во-вторых, я хотел поподробней тебя проинструктировать, как пользоваться моим агрегатом.

— Каким агрегатом? — вмиг охватило любопытство Женьку.

— Да я утром, еще до Олега, сюда кое-что занес, — зарделся от смущения Пашков. — На случай, если эти гады все-таки решатся в квартиру залезть.

— А почему нам ничего не сказал? — охватило негодование Женьку.

— Да как-то времени не было, — еще сильней покраснел Пашков.

— Понятно, — вполне устроило его объяснение Женьку. — Показывай скорей агрегат.

— Сейчас увидишь, — с важностью отвечал Лешка. — Машка, где он у тебя лежит?

— Пошли ко мне в комнату, — поманила за собою ребят по длинному коридору девочка.

Квартира Школьниковых являла собою шедевр евроремонта. Кроме того, она была обставлена разностильной, но дорогой старинной мебелью. Зинаида Николаевна обожала антиквариат. Широкий коридор украшали старинные напольные китайские вазы. Они относились, так сказать, ко «второму поколению». Первое сокрушили во время одного из визитов Пашков и Женька. Это была громкая история, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Однако ныне все участники успели основательно подзабыть о ней.

Проведя ребят к себе в комнату, Школьникова подала Лешке коробку из-под обуви.

— Дай поглядеть! — рванул на себя коробку Женька.

— Тихо ты, дурак, — успел раньше его завладеть агрегатом Пашков. — Оно ведь и взорваться может.

— Ах, оно еще и взрывается! — в полном восторге воскликнул Женька.

— Это основное предназначение моего агрегата, — с чувством собственного достоинства изрек Лешка. — Вернее, нашего. Работали вместе с Сашком.

Бережно опустив коробку на письменный стол, Лешка снял крышку. Женька поглядел. Большую часть коробки занимал сверток, сделанный из плотной коричневой бумаги. От него шли разноцветные провода, подсоединенные к маленькому калькулятору. Женька, естественно, тут же протянул к нему руку.

— Не трогай, — предупредил Пашков.

— Тогда говори, что это у тебя такое? — был совершенно заинтригован Женька.

— На калькуляторе набирается код, — принялся объяснять автор, а вернее, соавтор конструкции. — И через тридцать секунд эта штука взрывается.

— А почему только через тридцать? — спросил Женька.

— Чтобы Машка успела отбежать на безопасное расстояние, — объяснил Пашков.

— Надо было дистанционник сделать, — посоветовал Женька.

— Надо, — не стал с ним спорить Пашков. — Но мы с Сашком не успели. Времени было в обрез. И так всю ночь провозились.

— Всю-ю ночь? — изумился Женька. — А зачем?

— Для Машкиной безопасности, — Пашков влюбленно поглядел на Школьникову.

— Ребенок решил подстраховаться, — не без гордости отозвалась та.

Затем Лешка поведал следующую историю. Вчера, уже улегшись в постель, он вдруг сообразил, что преступники все-таки могут в любой момент ворваться в квартиру Школьниковых. А Машка завтра на какое-то время останется дома одна. Но даже если и с бабкой, то какой от тети Тони толк?

Услыхав это, Женька горячо возразил:

— Не скажи! Эта бабушка так может вдарить! И он потер ушибленный глаз.

Лешка, словно не слыша его замечания, вновь принялся излагать историю создания агрегата. Поняв, что жизни и здоровью Машки угрожает опасность, Лешка решил действовать. Первым делом он разбудил заснувшего к этому времени брата Сашка. Тот сперва возмутился, однако, разобравшись, в чем дело, принял самое активное участие в создании агрегата.

В своем изобретении хитроумные и талантливые братья соединили шумовой и дымовой эффекты. По словам Лешки, сработав, устройство создавало «полную иллюзию взрыва настоящей бомбы». Одновременно пространство надолго заволакивало густым и едким дымом.

Для шумового эффекта Лешка и Сашок использовали особое сочетание китайских хлопушек. Дымовую завесу обеспечивали допотопные шашки, с помощью которых в середине нашего столетия морили клопов.

Это чудовищное изобретение давно было снято с производства. Однако Лешка и Сашок с год назад отыскали большой запас противоклопиных шашек на чердаке дома, который был предназначен к сносу. «Сокровище» братья тщательно прятали у себя в комнате, приберегая для какого-нибудь особо важного случая.

Ныне подобный случай настал. Сашок и Лешка шашек не пожалели. Хлопушек — тоже. Все это было снабжено детонатором, который работал всего лишь на двух пальчиковых батарейках. И, наконец, в качестве замыкающего устройства братья воспользовались старым калькулятором. Последнее придумал Лешка. Агрегат приводился в действие лишь набором определенных цифр.

— Без этого хоть жми, хоть не жми, — с гордостью объяснял сейчас Лешка склонившимся над коробкой из-под ботинок Моей Длине и Женьке. — Запомни, Машка. Только один пять девять.

— Ты уже мне все уши с утра прожужжал, — отмахнулась Школьникова.

— Как нажмешь, отбегай подальше, — продолжал инструктаж Пашков. — Желательно за собой даже дверь закрыть. Иначе взрывной волной шандарахнет.

— А квартиру нашу, Ребенок, не шандарахнет? — немного обеспокоилась Моя Длина.

— Слушай, Машка, чего ты капризничаешь? — вмешался Женька. — Тебе главное что? Напугать тех, кто лезет в твою квартиру. А уж что там шандарахнет, а что нет, позже разберемся.

— К тому же, — вновь завладел инициативой Лешка. — Рассчитано все абсолютно точно. Ущерба квартире нанесено не будет. А вот грабители наверняка смоются. Только я все-таки тебе советую установить эту штуку в прихожей. Так ты добьешься оптимального эффекта. Например, ты слышишь, что кто-то пытается взломать вашу дверь. Тогда жми на кнопки, быстро смывайся к себе в комнату. И пока в коридоре все взрывается и задымляется, вызывай милицию. Ну, и на всякий случай баррикадируйся.

— Ясно, Ребенок, — кивнула Моя Длина. — Хоть вообще-то я лично предпочла бы этой твоей штукой никогда не пользоваться.

— Слушай, Машка, если не понадобится, ты потом его отдай мне, — Женька не мог отвести завороженного взгляда от агрегата братьев Пашковых.

— С удовольствием, — пообещала Школьникова. Лешка тут же обиделся.

— Если, Машка, тебе не нужно, могу забрать.

— Да нужно, нужно, — ласково улыбнулась Моя Длина. — Давай-ка его в коридоре на шкаф поставим.

Все трое вышли в коридор. Не успел, однако, Пашков установить свое потрясающее изобретение на место, которое выбрала Школьникова, как ребята услышали: кто-то возится с замком входной двери.

— Говорил же вам, — прошептал Лешка. — Начинается.