"Загадка туристического агентства" - читать интересную книгу автора (Иванов Антон, Устинова Анна)Глава VIII Действенная защитаМоя Длина подошла на цыпочках к двери. Едва посмотрев в глазок, она с ужасом прошептала: — Бабка вернулась! Быстро сюда! И она распахнула перед мальчишками двери небольшой кладовки. Те мигом юркнули туда. — И чтобы ни звука, — прошипела Моя Длина. — Как бабка пройдет на кухню, сразу смывайтесь. Пашков кивнул. Дверь кладовки захлопнулась, и вовремя. Ребята услышали, как в квартиру, охая, вошла Антонина Васильевна. — Ты чего в передней торчишь? — накинулась она на внучку. — Продует ведь. — Все нормально, бабушка, — нарочито сиплым голосом отозвалась Моя Длина и несколько раз кашлянула. — Ты чего так быстро? — Ой, Машулька, что со мной было! — начала причитать Антонина Васильевна. — Такого страху натерпелась. Прямо до сих пор внутри все колотится. Давно уже надо закон против этих бомжей принимать. Пашкова и Женьку душил смех. Антонина Васильевна, от слова к слову все сильней распаляясь, рассказывала, как ее от самого дома преследовали «два ужасных, страшных, грязных и вонючих бродяги». По словам бабушки Школьниковой, она сразу заметила их и, разгадав коварный замысел, попыталась оторваться. Но не тут-то было. В пустынном скверике «негодяи» напали на нее. Сбив с ног, они попытались завладеть ее сумкой. Моя Длина сперва усиленно охала и ахала, а затем зашлась от подозрительно длительного приступа кашля. Впрочем, так как она со вчерашнего вечера изображала больную, бабка не заподозрила никакого подвоха. — Не на такую напали1 — завершила свою историю Антонина Васильевна. — Я этому, который высокий и одноглазый, так по башке дала, что он теперь до самой смерти запомнит. Но, конечно, бесследно для меня это не кончилось. Сперва вроде бы ничего. А потом вдруг как в сердце что-то кольнет. Я и поспешила домой. — Тогда, бабушка, иди ложись, — проявила заботу внучка. — Ложиться не буду, — возразила Антонина Васильевна. — Надо Зинке позвонить. Пусть милицию вызовет, чтобы бомжей поймали. — Вот этого, по-моему, как раз делать не надо, — торопливо проговорила Моя Длина. — Ну чего ты милиции скажешь? Украсть у тебя ничего не украли. И даже не стукнули. — Почем ты знаешь? — обиженно произнесла бабушка. — Может, у меня от падения синяки остались. — Синяки! — воскликнула Моя Длина. — А вдруг у этого одноглазого после тебя тоже есть синяки? Вот он и скажет, что ты первая на него напала. А второй выступит свидетелем. Сама ведь говоришь, что в сквере, кроме тебя и бомжей, никого не было. — И впрямь, — растерялась бабушка. — Ты знаешь, Машутка, когда я его сумкой-то вдарила, у него вроде с мордой что-то произошло. — Бабушка! — с притворным испугом воскликнула девочка. — Признавайся, что ты с ним сделала! — Сама толком не знаю, — еще сильней растерялась Антонина Васильевна. — То ли его от удара перекосило, то ли клок кожи выдрала. — Ужас какой! — выдавила из себя Моя Длина и вновь надолго зашлась от кашля. — Не буду Зинке звонить, — тем временем переменила решение Антонина Васильевна. — Пойдем, бабушка, на кухню, — перестала кашлять Машка. — Я чаю хочу. — Тебе, Машулька, горячее для горла очень полезно, — с заботой в голосе произнесла Антонина Васильевна. Обе прошествовали на кухню. — Линяем, — шепнул Пашков. Отворив дверь кладовки, два друга на мгновение прислушались. Голоса бабушки и внучки звучали в глубине квартиры. Ребята побежали к двери. Лешка повернул один из замков. Дверь не подалась. — Давай, давай! — торопил Женька. Лешка повернул второй замок. Дверь снова открыться не пожелала. — Вот черт, — с досадою произнес Пашков. — Я же их раньше-то сам ни разу не открывал. Голоса смолкли. Издали послышались шаги. — Вот блин! — заметался по передней Женька. Лешка уволок его в кладовку. Однако тревога оказалась ложной. — Вы что? Совсем обалдели? — вошла в кладовку Моя Длина. — Дверь не открывается, — развел руками Лешка. — За мной, — прошептала Школьникова. Мгновение спустя она, вытолкнув ребят на лестничную площадку, погрозила им на прощание кулаком. Дверь тихо закрылась. Лешка и Женька, не дожидаясь лифта, кинулись вниз по лестнице. — Ну, что? По домам? — уже на улице спросил Женька. — Ты прямо так идти собираешься? — усмехнулся Пашков. — Чего такого, — отмахнулся долговязый мальчик. — Предков-то все равно сейчас дома нет. — Я лично не могу, — сказал Лешка. — У меня бабка дома. Она меня в таком виде в квартиру не пустит. — Ой, я тоже, оказывается, не могу, — с растерянным видом похлопал себя по карманам Женька. — Ключи от квартиры остались в куртке. А она — у Олега. Какой я дурак. Надо было с собой захватить. — Пошли к Олегу. Ребята двинулись было в сторону Портняжного, однако Женька спохватился: — А если там Редкозубова по-прежнему караулит? Опасения ребят были не напрасны. Учуяв врага, бабуля Анастасия Кельмановна могла караулить хоть сутки напролет. — Давай Олегу позвоним, — принял решение Лешка. — Вдруг они с Темкой еще не приходили. — Да скорее всего, — поглядел на часы Женька. — Времени-то мало еще прошло. Мы с тобой даже И поработать-то толком не успели. Автомат находился неподалеку от дома Школьниковой. Ребята стали звонить. Трубку в квартире Беляевых никто не поднял. — Черт, — озадаченно пробормотал Пашков. — Что же нам теперь делать? Женьке оставалось только пожать плечами. Он вспомнил, что в спешке они с Олегом даже забыли договориться о встрече. — Мне холодно, — вновь начал трястись Пашков. — Нечего было пижонить, — откликнулся Женька. — Приспичило ему, видите ли, зимой изображать лысого бомжа без шапки. — Так, — прикинул в это время Лешка. — По идее, тетя Зина должна быть у себя в аптеке. Значит, если, конечно, не произошло никаких неожиданностей, Олег с Темычем тоже должны находиться где-то поблизости. Пошли. Через десять минут будем на месте. Выбравшись к подземному переходу возле Дома военной книги, ребята перешли Садовое кольцо и по противоположной его стороне двинулись в сторону метро «Красные Ворота», возле которого находилась фирменная французская аптека, принадлежащая Зинаиде Николаевне Школьниковой. Прибыли они ко входу с мраморной лестницей безо всяких приключений. «Мерседес» Машкиной матери был припаркован возле здания. А вот Олега и Темыча ребята нигде не видели. — Давай вокруг, — сказал Лешка. Они с Женькой хотели обойти квартал, когда из подворотни раздалось: — Эй! Идите сюда. Лешка и Женька повернулись на крик. В арке притаились «дедушка-бомж» и его «внучек». Лешка и Женька подбежали к ним. — Ну как? — А вы как? — глянул на них исподлобья Темыч. — Одним словом не скажешь! — выпалил Женька. — Это — поэма! — Точно, — кивнул Пашков. — Прямо «Медный всадник». А в главной роли — тетя Тоня! — Выкладывай краткое содержание, — усмехнулся Олег. — Слежки не наблюдается, — послушно ответил Женька. — А мне тетя Тоня по глазу сумкой заехала. — Каким образом? — удивились Олег и Темыч. Женька и Лешка рассказали. Затем Темыч и Олег поделились собственными впечатлениями. К тому времени, как они достигли аптеки, «Мерседес» Зинаиды Николаевны уже стоял возле входа. Ничего и никого подозрительного возле него не наблюдалось- Чуть погодя Темыча охватило беспокойство. Он решил, что Зинаида Николаевна могла, пока они сюда добрались, уехать на какой-нибудь другой машине. — Но Машка ведь говорила, что тетя Зина сегодня покидать аптеку не собирается, — напомнил Пашков. — У нее могло возникнуть какое-нибудь неотложное дело, — возразил Темыч. — Вот в этом он меня и принялся убеждать, — усмехнулся Олег. — А вернее, совсем меня заколебал. — Я хотел исключить случайности, — с чувством собственного достоинства произнес Тема, — Ну и мы, — подхватил Олег, — ради этих самых случайностей поперлись во двор и стали заглядывать в окна. — Туда у них офисная часть выходит, — внес ясность Темыч. — Заглядывали, заглядывали, — продолжал Олег. — В одно окно, в другое, в третье… — Машкиной матери нигде нету. Тут Темыч и говорит: «Прем в аптеку. Может, Зинаида Николаевна зачем-нибудь в торговый зал вышла*. Заходим. Но и там ее не оказалось. Людям, конечно, мы как-то не очень понравились. Но все — промолчали. Да мы надолго и не задержались. Снова выходим на улицу. «Мерседес» стоит целый и невредимый. — Тогда я предложил еще раз проверить окна, — вмешался Темыч. — Думаю: «Если и сейчас Зинаиды Николаевны там не окажется, нужно срочно позвонить Машке». — Но она оказалась в своем кабинете, — снова за- говорил Олег. — Только мы недолго за ней следили. — Почему? — удивился Лешка. — Засекли нас, — в голосе Темыча послышались трагические интонации. — Засекли — это мягко сказано, — покачал головой Олег. — Возник во дворе во-от такой охранник, — очертил он руками воображаемый силуэт. — И говорит спокойненько: «Значит, ребята, альтернативы нет. Либо вы сейчас в элементе отсюда делаете ноги, либо вас очень скоро ждут плохие последствия». Мой внучонок, — указал Олег на Темыча, — ка-ак дунет. Старый дедушка едва догнал. — Испугался, Темыч? — с хохотом хлопнул его по плечу Женька. — Не испугался, а принял экстренные меры, — с достоинством отвечал тот. — Я вообще реалист. — Реали-ист, — протянул Олег. — Охранник наверняка про нас и думать уже забыл, а Темка все несся переулками. И мне за ним бежать пришлось. Потом мы обратно вернулись. Только к аптеке подходим, а наш друг охранник опять тут как тут. «Я, — говорит, — по-моему, кого-то предупреждал». Пришлось прятаться вот в эту арку. Кстати, отсюда все хорошо просматривается. И ничего подозрительного мы с Темычем не заметили. Видно, и впрямь следят только за Машкой. — Дела-а, — заволновался Пашков. — Просто не понимаю, — задумчиво продолжал Олег. — Зачем за ней-то следить? Тем более такой солидной фирме. — Похитить хотят! — выпалил Женька. — Прекрати орать на всю улицу, — строго взглянул на него Олег. — Если бы хотели похитить, — медленно произнес Темыч, — то двадцать раз бы уже это сделали. Причем не вызывая ничьих подозрений. И вообще меня сейчас больше волнует другое. — Что именно? — осведомились остальные. — Бабка Редкозубова, — выразительно поглядел на них Тема. — Чует мое сердце, она не успокоилась. Сидит там в засаде. Может, одна. А, может, и с милиционером. — Кажется, это тот случай, когда к твоему сердцу стоит прислугнаться, — покачал головою Олег. — Что же делать? — Давай, Олег, ты проберешься один к себе в квартиру, — подал совет Женька. — Там по-быстрому переоденешься, смоешь с лица эту гадость, ну, а потом наши шмотки вынесешь. А мы уж дома переоденемся. Олег в задумчивости теребил дужку очков. Он колебался. Вообще-то одному проскочить незамеченным мимо двери бабки Редкозубовой к себе в квартиру легче. С другой стороны, если Анастасия Кельмановна застукает его, Олега, в таком виде, когда он будет отпирать замок собственной квартиры, за этим может последовать все, что угодно. Но ведь все равно каким-нибудь образом надо переодеться и обрести свои привычный облик. — Ладно, — решился Олег. — Была не была. Рискну. — Вот и правильно! — очень обрадовались остальные. — Вперед, господа бомжи! — воскликнул Пашков. Во двор Олега четверо друзей входили с большими предосторожностями. Однако, кажется, опасения были излишни. Заснеженный двор встретил их тишиной и безлюдьем. — Ни пуха, Олег, — тихо напутствовали друзья. — Идите к черту, — ответил тот и скрылся за металлической дверью подъезда. Лешка, Темыч и Женька, отойдя в сторонку, с нетерпением ждали, когда он вернется. Так прошло ми-нут десять. Потом совершенно окоченевший Пашков стал расхаживать взад-вперед. Дойдя в очередной раз До угла дома, он бегом вернулся к друзьям. — Там кто-то в ворота вошел. — Маскируемся, — ничуть не смутило Лешкино сообщение Женьку. — Роемся в помойке. Бомжи всегда так поступают. Подбежав к железному контейнеру для мусора, Женька решительным жестом откинул крышку и заглянул внутрь. Лешка нехотя последовал его примеру. Темыч не смог пересилить врожденной брезгливости. Просто встал рядом с контейнером. А потому первым увидел, кто именно к ним приближался. Из-за угла дома показались два деловитых и притом совершенно подлинных бомжа. Заметив ребят, а вернее, то, что они сейчас собой представляли, настоящие бомжи с явным недоумением переглянулись. Затем решительным шагом двинулись к ребятам. Бежать было поздно. Темыч в полном остолбенении ждал, что последует дальше. — Господа, коллеги, — даже с некоторой элегантностью обратился к ребятам один из них. Он был высокий, худой и небритый. На нем, словно на пугале, болталась засаленная куртка — почти копия куртки Пашкова. — А-а? — распрямились Пашков и Женька. — Вы нам? — Именно, — с чувством собственного достоинства продолжал высокий бомж. Его напарник в это время молча и сосредоточенно ковырял пальцем в носу. Темыч невольно попятился. — Не торопитесь, коллега, — положил ему на плечо грязную руку высокий бомж. — Надо сперва побеседовать. — Я и не тороплюсь, — брезгливо сбросил с плеча его руку Темыч. — Вот и хорошо, — кивнул высокий бомж. — Видите ли, коллеги, к прискорбию, должен вам сообщить, что вы, полагаю, по недоразумению забрели на чужую территорию. — Территорию? — вытаращился на него единственным глазом Женька. — Это наша помойка, — без обиняков заявил напарник тощего и вежливого бомжа. — Погодите, Михаил Афанасьевич, я сам, — не лишенным величественности жестом остановил его высокий бомж. Михаил Афанасьевич опять занялся своим носом. — Да-да, коллеги. Вы не ослышались, — снова заговорил его приятель. — Это наша территория. А потому я вынужден вам заявить о нарушении конвенции. — Конвенции? — разинул рот Пашков. — Это что, как в «Золотом теленке»? — осведомился Темыч. — Браво, молодой человек! — воскликнул высокий бомж. — Вот, Михаил Афанасьевич, — повернулся к своему напарнику он. — А говорят, молодежь у нас неначитанная. — Молодежь, она тоже разная, — смачно сплюнув в сторону, ответил Михаил Афанасьевич. — Вы, юноша, совершенно правы, — тоном старшего наставника проговорил высокий бомж. — Именно как в «Золотом теленке». Все такие места, — простер он руку к мусорному контейнеру, — строго поделены. И данный объект находится в нашем с Михаилом Афанасьевичем ведении. Нужно ли к этому добавлять, что всякий суверенитет священен? — Не нужно, — переглянувшись с друзьями, ответил Темыч. — Господа, вы меня очень радуете, — одарил их легким полупоклоном высокий бомж. — Вот, — обратился он к Михаилу Афанасьевичу. — Если бы подобное взаимопонимание царило у нас во всех ветвях власти, наша многострадальная родина давно бы встала на путь прогресса и процветания. — Жди-дожидайся, — вновь сплюнул второй бомж. — Но не об этом речь, — махнул рукой первый. — Главное, что мы с вами решили это маленькое недоразумение. Инцидент считаю исчерпанным. — Почему это исчерпанным? — неожиданно даже для самого себя выступил Женька. — Мы, между прочим, первые сюда пришли. А кто первый взял, тот и прав. Закон джунглей, дядя! — Господа, господа! — ошеломленно поглядел ему в единственный глаз высокий бомж. — Мы ведь, кажется, с вами уже достигли договоренности. — Ну, ни фига себе! — окончательно вошел в роль бомжа, чьи права незаслуженно попирают, Женька. — Жируете тут, в столице! А я с Приднестровья! Раненый! — И он ткнул пальцем в нашлепку на глазу. — Вот как сейчас дам по рогам, совсем будешь раненый! — в голосе Михаила Афанасьевича послышалась нешуточная угроза, и он начал медленно приближаться к Женьке. Неизвестно, чем бы все это обернулось, не покажись из подъезда Олег с сумкой, в каких перевозят товар челноки. — Коллеги, нам пора, — сменил гнев на милость Женька. — Наслаждайтесь своей помойкой. Мы на нее больше не претендуем. Высокий бомж с большим интересом уставился как на Олега, так и на сумку в его руках. — Никак квартиру взяли, коллега? — полюбопытствовал он. Олег только сейчас заметил, что полку бомжей прибыло, и в полном недоумении посмотрел на друзей. — Милостивый государь, — вдруг мрачно проговорил Темыч. — Надеюсь, мы этим, — простер он руку к сумке Олега, — никакой конвенции не нарушили? — На это, — в свою очередь указал на «челночную» сумку высокий бомж, — наша с Михаилом Афанасьевичем конвенция не распространяется. И оба настоящих бомжа стали сосредоточенно рыться в помойке. — Ты о какой конвенции с этими бомжами говорил? — поинтересовался Олег у Темыча, когда ребята уже свернули на Большую Спасскую. — Это не я, а он о конвенции говорил, — внес ясность Тема. — Откуда он вообще такое слово знает, — изумился Олег. — Сами удивляемся, — пожал плечами Пашков. — Он даже слово «инцидент» правильно произносит. Без лишнего «н». — Дела-а, — протянул Олег. — По-моему, он раньше был вполне образованным человеком, — сказал Темыч. — Чего только в нашем городе не увидишь, — усмехнулся Олег. — Пошли ко мне и переоденемся, — поторопил Женька. — У меня уже от уникального состава Валькирии морда чешется. — У меня, между прочим, тоже чесалась, — признался Олег. — Хорошо, что смыл. — Оно и видно, что чесалось, — посмотрел на него Темыч. — У тебя все лицо в красных пятнах. — Сильно? — заволновался Олег. — Не очень, — успокоил его Женька. — Я тебе дома дам чем-нибудь помазать. — А у меня ничего не чешется, — сообщил Пашков. — И вообще* я даже согрелся. — Может, навсегда бомжем останешься? — под-. мигнул другу Олег. — Навсегда не останусь, — возразил Лешка. — Но еще немного побыть не мешает. — Зачем? — друзья поняли, что он что-то задумал. — Хочу пройтись вокруг школы, — объяснил Пашков. — В таком виде меня там вряд ли кто-нибудь признает. — Даже наши девчонки, — кивнули остальные. — Ну! — заблестели глаза у Пашкова. — Я чего думаю, — на всякий случай понизил голос он. — Вдруг этот тип, как вчера, поджидает Машку после уроков? — А даже если и так, — ничуть не воодушевился Темыч. — Пусть себе померзнет. Машки-то все равно там нет. — Скучный ты человек, — осуждающе произнес Пашков. — Неужели не понял? Если он там, то я прослежу, куда он пойдет. — Это мысль, — поддержал Олег. — Эх, жаль я уже переоделся. Иначе бы тоже с тобой пошел. — В данном случае как раз лучше, что я буду один, — возразил Лешка. — На меня он вообще никакого внимания не обратит. — Ладно, Лешка, тогда давай, — сказал Олег. — Дождешься у Женьки конца уроков и пойдешь. Едва войдя к Женьке, ребята сбросили с себя верхнюю одежду и принялись снимать грим. В это время Олег рассказывал, как пробирался к собственной квартире. — Больше всего я боялся, как бы бабка Редкозубова не застукала меня, пока я свою дверь отпирал. — А у нее ведь в двери «глазок», — вклинился Лешка. — Верно, — кивнул Олег. — Но из него нашу дверь не видно. А когда я шел мимо него, то пригнулся. Ключ заранее приготовил. Быстренько отпер замок, и в квартиру. Тут слышу, бабка на площадку вылезла, но мне уже было плевать. — А когда шел обратно, она за тобой не следила? — полюбопытствовал Лешка. — Не обратил внимания, — отозвался Олег. — Да меня это уже как-то не волновало. — Ребята! — возопил вдруг Женька. — У меня не смывается! — Ты какой водой моешь? — с видом знатока по части снятия грима спросил Олег. — Холодной. — Ну и дурак, — засмеялся Олег. — Мой горячей. И побольше мыла. — Понял, — Женька вновь склонился над раковиной. — Вроде, наконец, пошло, — разбрызгивая во все стороны хлопья бурой пены, сообщил он. Пару минут спустя он уже вытирался огромным цветастым махровым полотенцем. — Ну-ка, Лешка, погляди: ничего не осталось? — Ты пемзой щеки тер? — удивился Лешка. — Никакой пемзы, — уверенно произнес Женька. — Почему ты решил? — Сам в зеркало посмотри. Женька уставился в зеркало. Лицо его расцвело крупными красными пятнами. — Мама родная! — подскочил на месте он. — У тебя хуже, чем у Олега, — быстро произвел сравнительный анализ Темыч. — Да пока мы шли, немного прошло, — ответил Олег. — И уже не чешется. — Нет, — настаивал на своем Темыч. — У тебя с самого начала было меньше. А на Женьку посмотришь, вообще можно подумать, будто у него корь. — И ты так спокойно об этом говоришь? — возмутился Женька. — Да если моя мать эти пятна увидит, то тут же врача вызовет. Темыч срочно стал отмываться. — Нет. Со мной все нормально, — изучив свое отражение в зеркале, с довольным видом произнес он. — Правда, я всего один слой наложил. — А я три, — вздохнул Женька. — Хотелось, знаете ли, как лучше. — Много — не всегда лучше, — назидательно произнес Тема. — Кроме того, я грим на крем наложил. — На какой еще крем? — уставились на него остальные. — У твоей мамы лежало, — пояснил Темыч. — В инструкции сказано: питает и смягчает. — И когда только успел? — с завистью произнес Женька. — Да уж успел, — отозвался Темыч. — А нам ни гу-гу, — с осуждением воззрился на него Женька, — Не кипятись, — хлопнул его по плечу Пашков. — Я никакими кремами не пользовался, а со мной — полный порядок. — Ты сперва смой, а потом говори, — заспорил Женька. — Так у вас же с Олегом даже несмытое чесалось, а у меня не чешется, — объяснил Пашков. — А смывать я сейчас не буду. Мне скоро к школе идти. Олег не сводил глаз с Женьки. — Слушай, — наконец, принял решение он. — Пожалуй, надо тебя кремом помазать. — Ща намажусь! — и Женька побежал в родительскую комнату. Вскоре он возвратился. Физиономия блестела от жирного крема. — Знаете, ребята, по-моему, не помогает, — растерянно произнес он. Пятна у Женьки и впрямь стали от крема еще ярче. — Тут нужно что-то другое, — покачал головой Олег. — Надо его попудрить, — предложил Пашков. — О! — обрадовался Женька. — Там у матери жидкая пудра есть! Сейчас намажусь. Уж она точно все закроет. Вновь сбегав в комнату Васильевых-старших, Женька возвратился. Теперь у него был такой вид, словно в нем вдруг прорезались негритянские крови. — Ну, ты у нас прямо Арап Петра Великого, — тут же сказал Темыч. — А что, заметно? — встревожился Женька. — Пятна — нет, — внес ясность Олег. — Но цвет лица у тебя сильно изменился. — Значит, снова смывать? — разочарованно вытянулось лицо у Женьки. — Нет, лучше так, чем с пятнами, — сказал Пашков. — Тогда оставлю, — решил Женька. — Кстати, — взглянул на часы он. — До конца уроков еще есть время. Может, пока пожрем? — А я-то удивляюсь, как это Женька сегодня с самого утра ни разу не вспомнил про еду, — пожал плечами Темыч. — Как раз вспомнил, — откликнулся Женька. — Я надеялся, что Машка нас покормит. Но там такие дела начались… И, не тратя больше слов, он потащил друзей на кухню. Затем Лешка засобирался в школу. Так как родители Женьки до вечера не должны были появиться дома, ребята условились ждать возвращения Пашкова здесь. — Я могу задержаться надолго, — предупредил; тот. — Вдруг за этим типом придется следить? — Если надолго, то хоть позвони, — потребовали друзья. — Ладно, — кивнул Пашков. — Или вернусь, или позвоню. Повертевшись перед зеркалом и тщательно проверив, все ли в порядке с его бомжовским обликом, Лешка покрепче нахлобучил на голову парик с розовой лысиной на темечке и пустился в путь… Минут сорок спустя он вновь предстал перед ребятами. — Ну? — хором выдохнули они. — Видел! Был! Уехал! — тяжело дыша, произнес Лешка. |
||
|