"Грезы любви" - читать интересную книгу автора (Грей Долли)8Услышав легкое покашливание за спиной, Раина обернулась. – Мистер Аткинсон! Вы простудились? Не следует так много времени проводить в прохладных запасниках музея. – Молодая женщина с искренней заботой посмотрела на него. – О нет, мисс Рид, – произнес он, снимая очки и протирая их носовым платком. – Просто я пытался привлечь ваше внимание. Вы так много работаете в последнее время, что у меня возникли серьезные опасения: приходится ли вам спать вообще? Когда я прихожу в музей утром, то вижу вас уже за работой, а когда ухожу вечером, то лампа на вашем столе еще горит. Конечно, как ученый, я могу только приветствовать подобную тягу к исследованиям, но, как коллега и, надеюсь, друг, я волнуюсь за ваше здоровье. Нельзя так перенапрягаться. – Не стоит беспокоиться обо мне, – поспешила унять его тревогу Раина. – Просто в моей жизни сейчас такой период, когда лучше заниматься чем-то полезным, чем оставаться наедине со своими мыслями. Что я и делаю, – окончила она с улыбкой. – Допустим. Но ни в коем случае нельзя подменять действительность научными изысканиями. – Не скрывая своей озабоченности, доктор Аткинсон покачал головой и продолжил: – Собственно говоря, я вас потревожил вовсе не для того, чтобы читать нотации, уж простите старика. Дело в том, что в наш музей недавно поступило несколько частных архивов. Обычное дело: после смерти человека наследники не знают, что делать со всеми его бумагами, и передают их нам. – Он развел руками, искренне не понимая, как можно не интересоваться семейным прошлым. – Но чтобы разобрать их, необходимы внимание и терпение, а из большинства наших сотрудников лишь вы обладаете этими качествами в должной мере. Вот я и подумал… – Отчего бы не предложить мисс Рид заняться этим делом? – закончила за него Раина и кивнула: – Я согласна. Семейные тайны – мое хобби. – Я знал, что могу рассчитывать на вас. – В голосе ученого послышалось явное облегчение. – Для удобства все бумаги принесут сюда, – сказал он, прежде чем удалиться. – Благо этот зал на некоторое время закроют для посетителей. Раина вновь осталась одна. В зале с «ее» Джулиано собирались обновить экспозицию, и она могла теперь здесь работать, не опасаясь, что ее потревожат. Со времени их последней встречи с Теином прошло почти полмесяца, но Раина не получила от него никаких известий. Правда, навестившая ее пару раз Мириам сообщила, что он улетел в Италию для подписания какого-то важного контракта и вернется нескоро. Мысль о том, что Теин не звонит ей, потому что занят делами, несколько успокоила Раину, и она в ожидании его приезда целиком погрузилась в работу. В данный момент ее волновали загадочные инициалы А. М., обнаруженные в нескольких письмах герцога Джулиано Галлезе, адресованных близкому другу. В них он признавался, что никогда не сможет залечить ран, нанесенных ему А. М. Первоначально Раина решила, что речь идет о поединке, к которым молодой герцог питал особую страсть. Но в ходе исследований она отказалась от этой версии, так как ни в одном из документов не нашла подтверждения тому, что кто-либо из противников мог причинить бесстрашному Галлезе хоть какой-то вред. Наоборот, именно своими непревзойденными ловкостью и смелостью в бою он заслужил оставшееся в истории прозвище Отважный. Убедившись в своей первоначальной ошибке, Раина решила принять за исходную версию предположение, что в письмах речь идет о сердечных ранах. Однако и на этом пути ее постигло разочарование. Дело в том, что ни одна из женщин, принадлежащих к биеллской аристократии, не имела подобных инициалов, если, конечно, не считать Анунциату Монтанолли, считавшуюся одной из первых красавиц того времени. Но на момент датировки писем ей было уже далеко за семьдесят, и Раина сильно сомневалась, что Джулиано мог питать к ней какие-либо иные чувства, кроме разве что сыновних. Если же говорить о куртизанках, то их имена редко упоминались полностью. Отзываясь о той или иной жрице любви, современники просто писали «прекрасная Симонетта» или же «несравненная Джованина»… Таким образом все усилия Раины разгадать, кто же скрывается под таинственными инициалами, пока сводились к нулю. Однако подобные сложности лишь подогревали исследовательский интерес женщины. К тому же Раина проводила своеобразную параллель между решением этой задачи и избавлением от своих ночных видений, полагая, что, как только установит личность неизвестной, Джулиано перестанет тревожить ее во сне. Было уже довольно поздно, когда Раина завершила намеченные на день дела и со спокойной совестью могла приняться за выполнение поручения, данного ей доктором Аткинсоном. Семейные архивы, принесенные некоторое время назад, лежали на подоконнике двумя пестрыми стопками. Папки с бумагами, письма, фотографии, личные дневники – все это напомнило авгиевы конюшни, и Раина с легким вздохом принялась разбирать их. Постепенно занятие так увлекло ее, что она перестала обращать внимание на стрелки часов, которые уже показывали за полночь. Большинство из просматриваемых документов относилось к сравнительно недавнему периоду. Однако среди них встречались такие, которым было по триста – пятьсот лет. Определяя, к какой категории их отнести, Раина руководствовалась прежде всего временными и тематическими признаками… Широко зевнув, молодая женщина наконец оторвалась от работы и бросила взгляд на часы. Три часа ночи! Пожалуй, стоит отправиться домой и немного поспать, а оставшуюся часть архивов можно просмотреть и завтра. Раина встала и со стоном разогнула затекшую от долгого сидения спину. Мистер Аткинсон прав, ей необходимо уделять работе чуть меньше внимания. Взяв со стола сумочку, она собралась уже погасить лампу, как вдруг заметила небольшой сверток, туго перевязанный бечевкой, какую еще можно встретить в старых деревенских лавках. Он лежал практически незаметный, задвинутый за толстую ножку стола. Повинуясь какому-то шестому чувству, молодая женщина подняла его и аккуратно развернула. Под старыми газетами скрывалась толстая тетрадь, переплетенная в кожу. Раина открыла ее и изумленно уставилась на первый лист. Его украшал прекрасно выполненный рисунок: алый василиск в венке из белых роз – родовой герб герцогов Галлезе. А чуть ниже была сделана какая-то приписка. Будучи не в силах подавить охватившее ее волнение, Раина дрожащими руками поднесла тетрадь к глазам. Надпись была сделана по-английски и гласила: Вот она, таинственная А. М.! Раина возликовала: ее догадка оказалась верна. Под инициалами в письме Джулиано скрывалась женщина. Сон как рукой сняло, усталость была вмиг забыта. Вновь устроившись за столом, она принялась разбирать полустершиеся строки, чуть слышно шевеля губами. Далекое прошлое неумолимо затягивало ее в водоворот событий. В то время, когда Ланкастеры и Йорки боролись за английскую корону, а Лоренцо Медичи покровительствовал искусствам во Флоренции, когда Франция только начинала становиться законодательницей мод, разворачивалась удивительная и трагичная история любви итальянского герцога и жены английского торговца… Джулиано, наследный герцог Биеллы из рода Галлезе, торопился вернуться домой до того, как его отец обнаружит, что сын опять где-то пропадал всю ночь. Впрочем, старому Массимо Галлезе было прекрасно известно, где находит приют Джулиано, как только луна выплывает на небо. Конечно, в объятиях этой распутницы Фелисиаты, чье роскошное имение располагалось в часе езды от города. Массимо не одобрял связи своего единственного отпрыска с известной куртизанкой. Предрассветные лучи солнца уже позолотили край неба, поэтому прекрасный всадник торопился. Главное – оказаться в своей комнате до того, как отец отправится на утреннюю молитву. Джулиано с нежностью подумал о матери, которая наверняка уже открыла неприметную дверцу в западном крыле палаццо Галлезе. Донна Мария всячески скрывала от мужа ночные похождения обожаемого сына. Его отец – что отнюдь не было характерно для того времени – намеревался передать ему бразды правления еще при своей жизни. Массимо полагал, что чем раньше Джулиано почувствует вкус власти, тем более способным правителем станет в будущем. Молодой Галлезе прекрасно понимал и одобрял действия отца, однако не собирался жертвовать привычным образом жизни в угоду политике. Погруженный в раздумья Джулиано не заметил, как достиг городских стен. Его лошадь перешла с галопа на рысь, и звон ее подков о булыжную мостовую гулко разносился по сонным улицам Биеллы. Проезжая мимо дома, расположенного рядом с городской площадью, молодой человек неожиданно уловил нежное пение, доносящееся со стороны сада. Удивленный тем, что кроме него еще кто-то не спит в столь ранний час, Джулиано спешился, привязал лошадь у коновязи, осторожно прокрался к ограде и раздвинул розовые кусты. Зрелище, представшее его взору, было столь прекрасно, что ему показалось: сердце восхищенно замерло в груди, дабы не развеять своим стуком прекрасные чары. Незнакомка, нарушившая предрассветную тишину пением, была похожа на ангела. Она сидела на краю маленького бассейна и плела венок из белых роз. Ее золотистые волосы, свободно ниспадающие на плечи по венецианской моде, переливались подобно золоту, плавящемуся в горне. Кожа казалась белее каррарского мрамора, а темно-синие глаза сверкали как сапфиры. Джулиано почувствовал, как кровь быстрее потекла по венам при одном только взгляде на неизвестную красавицу. Не помня себя от внезапно охватившей его страсти, он ловко перелез через ограду и спустя мгновение престал перед певуньей. – Кто ты, чудесное видение? Как твое имя? Ответь, не дивный ли ты ангел, сошедший с небес, чтобы наполнить мою жизнь светом? – так говорил Джулиано, наследный герцог из рода Галлезе. И слова его лились подобно меду, заставляя незнакомку краснеть от смущения. – Твои речи дерзки, незнакомец, но они рождены искренностью, а значит, не заслуживают моего гнева. – Молодая женщина говорила с легким иностранным акцентом. – Мое имя Анна Моррелл. Мой муж Уильям Моррелл – торговец тканями. Он приехал в Италию, чтобы заключить договор со здешними купцами. Мы следовали из Венеции домой, в Англию, но из-за его внезапной болезни вынуждены были остановиться в Биелле. – Я счастлив, что встретил тебя, мона Анна, – произнес, поклонившись Джулиано. – Мне необходимо удалиться, но я обещаю: наше знакомство продлится. Пусть цветы в твоем венке станут свидетелями моей клятвы. Я верну его тебе при новом свидании. С этими словами молодой человек исчез так же стремительно, как и появился. Анна не успела даже спросить о его имени, а сам он забыл представиться. Женщина подумала о том, какие у него красивые карие глаза, обрамленные черными длинными ресницами. Как жаль, что у ее мужа не такие! Впрочем, поспешила она себя успокоить, Уильям обладает многими другими талантами. Не зря же все подруги завидовали ей, когда он попросил у родителей ее руки… Раина с трудом заставила себя оторваться от чтения дневника Анны. Как ни увлекательны были описываемые в нем события, организм требовал отдыха: глаза слипались словно сами собой. Оставив доктору Аткинсону записку, в которой сообщала, что появится в музее только после обеда, молодая женщина погасила свет и направилась к выходу. Узкая улочка, ведущая к ее дому, благоухала тонким ароматом цветов, готовящихся распуститься с первыми солнечными лучами, утренняя тишина завораживала предчувствием чего-то светлого и прекрасного. И Раине на секунду показалось, что она видит спешащего к своему палаццо Джулиано, голову которого украшает венок из белых роз. Его глаза горят страстным огнем, а губы шевелятся, повторяя имя той, чей образ отныне затмил всех красавиц Италии: Анна… Анна… Открыв глаза, Раина почувствовала себя так, будто родилась заново. Впервые за долгое время Джулиано не потревожил ее сна. По правде сказать, ей вообще ничего не снилось. Очевидно, усталость, одолевшая накануне, сделала свое дело: полностью отключила сознание, едва голова женщины коснулась подушки. Как бы то ни было, Раина прекрасно отдохнула и набралась новых сил. Ей не терпелось поскорее вернуться в музей, к дневнику Анны Моррелл, и узнать, что же было дальше. Перекусив наспех приготовленными сандвичами и выпив чашку чаю, молодая женщина вышла из дома. Новый день встретил ее птичьей разноголосицей, даря самые разнообразные сюрпризы. Встречный студент, задержавшийся в университете из-за назначенной профессором пересдачи экзамена, преподнес ей букет нежных фиалок. Развезший по домам товар молочник приветливо приподнял шляпу, проезжая мимо. И даже мистер. Аткинсон, обычно скупой на похвалу, рассыпался в комплиментах… По пути к рабочему месту Раина улыбнулась и, весело щелкнув Джулиано по носу, произнесла: – Отчего-то вы сегодня чертовски привлекательны, мистер Галлезе. Она поудобнее устроилась за столом и придвинула к себе дневник… Анна неторопливо прогуливалась между лавками торговцев, рассматривая товары, привезенные в Биеллу со всего света: ароматные пряности с Востока, тонкий китайский шелк, соболиные шкурки из далекой северной страны, с диковинным названием Русь… Внезапно молодая женщина почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Она оглянулась и увидела незнакомца, который так внезапно появился перед ней утром. Он стоял, небрежно облокотясь о прилавок кожевника. Анна, сделав вид, что не заметила его, прошла мимо, решив выяснить, последует ли он за ней. Дойдя до лавки ювелира, она, как бы невзначай, обернулась, но незнакомец исчез. Вместе с ним улетучилось и то праздничное настроение, которое Анна неожиданно испытала. Ей стало грустно, и печальный вздох вырвался из ее груди. – Ты чем-то расстроена, мона Анна? Надеюсь, причиной этого стало не мое появление рядом с тобой? – Знакомый голос, раздавшийся со спины, заставил женщину обернуться. Перед ней стоял тот, о ком она только что думала. Молодой человек смотрел на нее с несколько вызывающей белозубой улыбкой. В его глазах плясали озорные огоньки. – А ты незаметно подкрадываешься и пугаешь всех женщин или решил так обойтись только со мной? – поинтересовалась в свою очередь Анна. – Для меня не существует «всех женщин», для меня существуешь лишь ты. – Его горящий, исполненный страсти взгляд словно ожег ее, заставив покраснеть и опустить глаза. – Ты слишком прямолинеен, мне непривычны твои комплименты, – осторожно заметила она. – Непривычны, не значит неприятны, – произнес незнакомец, спрашивая и в то же время утверждая сказанное. – Я неприятен тебе, мона Анна? Ответь, но учти, если скажешь «нет», я исчезну и больше не вернусь. Женщина растерялась. Она была не готова к столь явному проявлению своих чувств, но и лишиться общества прекрасного незнакомца ей не хотелось. Немного подумав, Анна произнесла: – С твоей стороны нечестно задавать мне подобные вопросы, когда я даже не знаю твоего имени. – Джулиано, – ответил он, решив не называться полным именем, чтобы его титул и высокое происхождение не отпугнули «золотоволосого ангела». – Просто Джулиано? – В глазах Анны читался вопрос: откуда ты? Кто мать, родившая тебя? Кто твой отец? – Нет! Влюбленный Джулиано. Влюбленный в самую прекрасную женщину на свете! – ловко ушел он от расспросов. – Кто же она? – Затаив дыхание, Анна прошла немного вперед, делая вид, что заинтересовалась товаром сапожника. Ее собеседник последовал за ней, но на достаточно почтительном расстоянии, чтобы не привлекать внимания окружающих. – Тебе прекрасно известно ее имя, – шепнул он, словно невзначай обгоняя ее и проходя мимо. – А все же? – Женщина раскраснелась от прилившей к щекам крови. – Ее зовут Анна. – Джулиано вновь оказался рядом. Его улыбка соблазняюще сверкнула и погасла, замеченная лишь той, кому предназначалась. – Анна? Как и меня? – Молодая женщина притворилась непонимающей. Ей хотелось слушать исходящие из уст молодого человека признания в любви снова и снова. – Это и есть ты. Джулиано принял правила игры, которая с давних пор известна всем влюбленным. Его дыхание коснулось шеи Анны, и она, словно очнувшись от колдовских чар, испуганно отшатнулась. – О, молчи! Я замужняя женщина, а твоими устами говорит лукавый! – Ими говорит любовь! – Джулиано, едва заметным движением схватил ее за локоть и предотвратил бегство. – Я не желаю слушать твои речи. – В голосе Анны послышалась паника. Она затравленно оглянулась, но никто вокруг, казалось, не обращал внимания на нее и ее преследователя. Торговцы все также нахваливали свой товар, покупатели стремились сбить цену. – Тогда прогони меня, – предложил Джулиано не без вызова. Он слышал ее учащенное дыхание и прекрасно понимал, какая мучительная борьба происходит в душе Анны. – Не могу… Не хочу… Боже, что со мной творится? Она готова была молить о пощаде, но только вряд ли Джулиано был способен проявить милосердие. Его глаза так и сверкали, подобно тысяче кинжалов вонзаясь в ее тело и причиняя сладостную боль. – Я заразил тебя своим недугом! – Он наслаждался смятением Анны подобно охотнику, в чьи умело расставленные сети попалась жертва. – Какая страшная болезнь! Сердце бьется так, будто желает выскочить из груди! Как она зовется? – прошептала Анна, чувствуя, что ее снедает странный жар. – Любовь! – Джулиано, как змей-искуситель, кружил вокруг нее, и ей стало понятно, что чувствовала прародительница Ева в тот роковой день в саду Эдема. – Ах, что ты со мною сделал? – Это был стон отчаяния, замешанный на страстном желании. – Еще не сделал, только лишь мечтаю, – Слова Джулиано становились все откровеннее. Анна поймала себя на том, что они приятны ей, как дождь приятен иссушенной солнцем почве. – О чем? – Какая дрожь, какое исступление! Какие вздохи! Анна, ты пропала! – Прижать к своей груди, испить устами губ твоих тепло… – Молчи! – …И встретить утро в облаке твоих волос. Слеза восторга капнула на лист пергамента. Раина громко всхлипнула и испуганно оглянулась. Слава Богу, никто не может стать невольным свидетелем ее слабости. Ах, Джулиано! Ах, злодей! Бедняжка Анна! Раина прекрасно понимала всю тяжесть положения прекрасной англичанки. Одна, в чужой стране, муж болен, нет ни подруг, ни наставниц, а тут – ожившая мечта! Красивый итальянец с манерами опытного сердцееда. Где уж тут устоять?! Ей вспомнилось, как Теин умело соблазнял ее. Сколько стараний приложил, прежде чем она сдалась на его милость. Зато каким наслаждением было касаться его обнаженного тела, чувствовать сильные мужские руки на своей груди, бедрах… Ощущать его живую, пульсирующую силу внутри себя. Как не хватало ей его объятий по ночам! Как грустно было просыпаться одной в постели!.. Раина с тоской посмотрела в окно, за которым, под стать настроению, зарядил мелкий дождь, и вновь вернулась к записям Анны… Любой путешественник, поездивший по миру, скажет, что итальянская ночь – это нечто особое. И любой итальянец скажет, что ночь в Биелле – особая вдвойне. Нигде больше нет таких ярких и крупных звезд, кажущихся столь близкими, что до них можно дотронуться рукой. Нигде нет такой полной луны. Когда она выкатывается на небо, люди забывают о солнце. И нигде нет такого ветра, в котором слышатся сотни признаний, сделанных влюбленными… В такую ночь Анна не могла уснуть. Она металась на подушках так, будто ею овладела лихорадка. Уильям, только оправившийся от болезни, опасаясь снова заразиться, приказал слугам постелить ему отдельно от жены. Анна была этому только рада. Да и как она могла делить ложе с мужем, когда перед глазами стоял образ другого мужчины? Это его ласк жаждало распаленное южным теплом тело, это его имя шептали в исступленном призыве губы… Смочив виски лавандовой водой, Анна сидела в постели, обхватив колени руками, и ждала, когда к ней придет спасительный сон. Легкий ветер влетал в комнату через распахнутые двери балкона, принося с собой ароматы цветущих лугов, обласканных солнцем за день и теперь стремящихся отдать все свои запахи ночи. Неожиданно темная тень, гибкая, как пантера, которую Анна видела на рынке в венецианском порту, скользнула через перила балкона и замерла на пороге спальни. Женщина, затаив дыхание, следила за тем, как она начала медленно приближаться к ней. Грабитель! Анна хотела закричать и позвать на помощь, но вместо этого лишь испуганно зажмурилась в ожидании прикосновения холодной стали. – Не думаю, что при свете луны я более страшен, чем днем. Ты зря закрыла глаза, мона Анна. Так тебе никогда не узнать, что за подарок я принес тебе. – Джулиано тихо рассмеялся, и его смех рассыпался по комнате тысячью жемчужин. – Ты безумец! Что будет со мной, если тебя обнаружат в моей спальне?! – Оправившаяся от первоначального испуга Анна с возмущением смотрела на незваного, но такого желанного гостя. – Я был осторожен, – произнес тот, усаживаясь на кровать. – Кроме того, я не мог ждать до утра. За несколько монет слуги становятся очень разговорчивыми. Мне сказали, что ты больна, и я волновался за тебя. – Джулиано положил на колени Анны что-то тяжелое, завернутое в кусок атласной ткани. – Я принес это тебе в знак того, что всегда держу слово. Женщина не устояла перед искушением и, развернув сверток, восхищенно ахнула. В ее руках оказался венок из роз. Точная копия того, который во время их первой встречи забрал с собой Джулиано. Разница заключалась лишь в том, что первый был сплетен из живых цветов, а второй являлся творением искусного ювелира. Белые эмалевые лепестки собирались в бутоны на изящных золотых стеблях, нефритовые листья усеивала бриллиантовая роса. На мгновение Анне даже почудился исходящий от цветов аромат. – О, Джулиано! – растроганно воскликнула она сквозь слезы. – Прекрасен твой подарок, но, увы, я не могу принять его! Как я объясню мужу появление у меня столь ценной вещи? – Молодая женщина печально взглянула на него. – Лучше бы мы никогда не встречались! Нам не быть вместе. И нет в мире силы, способной изменить это! – Есть, – промолвил Джулиано. – Это любовь! – Он нежно обнял Анну и, склонившись к ней, тронул ее губы поцелуем. Она обвила его шею руками, готовая забыть обо всем на свете и отдаться пламенной страсти, но в последний момент оттолкнула Джулиано. – Нет! Перед лицом Бога я дала клятву верности моему мужу и не могу нарушить ее. Не требуй от меня невозможного. Моя душа уже принадлежит тебе, оставь безгрешным хотя бы тело. Пощади! Джулиано замер, потрясенный ее страстной мольбой. Любая женщина, замужем она или нет, с радостью бросалась в его объятия. Любая, но не Анна… Он понял, что, обладая внешностью ангела, она и душу имела такую же чистую и непорочную. Что за великие счастье и мука выпали ему! Счастье – что он добился ее любви. Мука – что эта любовь оказалась недоступной ему. – Будь спокойна, Анна! Я не посягну на твою добродетель. Если ты уснешь на моей груди, то я словно брат, а не любовник буду хранить твой покой до утра. И не будет для меня большего счастья, чем слышать твое мирное дыхание. А с первыми лучами солнца, я оставлю тебя, незаметно растворившись в рассветной дымке. И никто не сможет сказать о тебе дурного слова… Близился вечер. Раина отодвинула от себя дневник и потянулась, разминая затекшие мышцы. Благодаря записям Анны ей стало многое понятно в поступках Теина, который, подобно Джулиано, стремился всячески оберегать ее от житейских невзгод. Вспомнив о возлюбленном, она затосковала. О, как ей не хватало его веселых шуток, ласковых улыбок и заботы! У нее возникло желание позвонить сестре и узнать, как той живется замужем. Да и вообще… – Кого я пытаюсь обмануть? – спросила себе Раина. – Я просто надеюсь, что Мириам расскажет мне новости о Теине. И нечего хитрить. Лучше собрать вещи и поехать в Лондон. Впереди уикенд. А дневник Анны можно взять с собой, с разрешения доктора Аткинсона, разумеется. Старому ученому Раина объяснила, что хочет в выходные дни продолжить работу с некоторыми документами из переданных музею архивов. Он не нашел, что возразить, и позволил ей взять с собой все, что она сочтет необходимым. И уже через несколько часов молодая женщина сходила с оксфордского экспресса на вокзале Виктория в Лондоне. Мириам радостно приветствовала сестру. В своем новом качестве жены она ничуть не изменилась, разве что стала более философски относиться к жизни ближних и не стремилась ее переделать на свой вкус. В уютной квартире, выходящей окнами на Кенсингтонский парк, Раине была предоставлена гостевая комната и созданы все условия для спокойного отдыха. Вечером, когда Дуайт вернулся из Сити, они поужинали втроем, а затем принялись рассматривать фотографии, сделанные на свадьбе. Раина веселилась, вспоминая, как разозлилась на сестру из-за ее выходки с платьем. Дуайт шутил по поводу «гильотины в волосах», говоря, что тогда еще не понял намека, а теперь слишком поздно: он попал в вечное рабство к чудовищу, каковым оказалась его жена. Мириам мастерски изобразила оскорбленную добродетель, и Раина чуть не умерла со смеху. Чуть позже, понимая, что хозяевам не терпится остаться наедине, она пожелала им спокойной ночи и уединилась в отведенной ей спальне. Уже лежа в постели, женщина достала записи Анны Моррелл и погрузилась в чтение… – Поверить не могу, нас пригласили на празднование дня рождения сына правителя Биеллы! Поговаривают, что не сегодня завтра сиятельнейший герцог Галлезе передаст всю власть в его руки! – Уильям никак не мог прийти в себя. Только что слуга, присланный из палаццо, передал письменное приглашение для «мессера Моррелла и его супруги». – Понятия не имею, откуда такое внимание к моей скромной персоне? – Он довольно потер ладони. – После оказанной нам чести перед нами откроются огромные перспективы, Анна. Уильям бросил взгляд на занимающуюся рукоделием жену, отнюдь не разделяющую его радости. И ему пришло в голову, что он совершил ошибку, взяв ее в деловую поездку. Лучше бы оставил дома под присмотром своей матери. Вокруг столько очаровательных особ, что в глазах рябит, а он связан по рукам и ногам! Пытаясь скрыть досаду, Уильям поинтересовался: – Ты уже придумала, в каком платье отправишься во дворец? Запомни, присутствующая там знать будет смотреть на нас свысока, поэтому мы не должны ударить лицом в грязь. Анна кротко улыбнулась мужу. Ей было непонятно и смешно его стремление, во что бы то ни стало казаться не тем, кто ты есть на самом деле. Лично ее вполне устраивало скромное положение жены торговца. Сославшись на усталость, молодая женщина поднялась в спальню. Ей хотелось немного побыть в одиночестве. Мысли о прошлой ночи, проведенной в целомудренных объятиях Джулиано, приводили Анну в смятение. Каждый раз, когда она вспоминала его единственный поцелуй, на ее щеках выступал румянец. Какое сильное и молодое у него тело, какие густые волосы и прекрасные глаза… А какие губы… О! Спрятав лицо в ладони, Анна попыталась успокоиться и подавить охватившее ее волнение. Она не должна, не имеет права думать о нем. Это грех! Но почему при одной только мысли о Джулиано ей становится так радостно и хорошо?.. Раздираемая противоречивыми чувствами женщина не сразу заметила большую корзину на балконе. Заглянув внутрь, она обнаружила в ней прекрасный наряд из золотой парчи. Стоило ли гадать, чей это был подарок?.. Поднимаясь по широким ступеням палаццо Галлезе рука об руку с мужем, Анна украдкой поглядывала по сторонам, ища Джулиано. Еще при первой их встрече по одежде она определила его принадлежность к знатному роду. Его подарки сказали ей, что он богат, а изысканная речь, что образован. Немного поразмыслив, Анна рассудила, что ее тайный поклонник вполне может относиться к ближайшему окружению герцога. – Смотри, Анна! Смотри и запоминай все до мельчайших подробностей, чтобы было о чем рассказать дома, коротая зимние вечера у камина! – неустанно восторгался убранством палаццо Уильям. – Восточные ковры под ногами, китайские вазы, свободно разгуливающие павлины и золото… Много золота! Оно везде, даже одежда слуг украшена им. Какое богатство, какая роскошь, Анна! Она делала вид, что разделяет его восхищение, на самом же деле все ее мысли были об одном: почему не видно Джулиано? Где же он? Вот и главный зал. Все присутствующие церемонно раскланиваются друг с другом. Раскланиваются и Анна с мужем, ловя на себе недоуменные и вопросительные взгляды: кто эти двое? Что они здесь делают? Они явно не нашего круга. Уильям, словно не замечая, что все сторонятся их, важно вышагивал по залу, заставляя сгорающую от стыда жену следовать за ним. Когда появившиеся из внутренних покоев герольды протрубили в фанфары, гости, оживленно перешептываясь, выстроились вдоль стен, дабы приветствовать его светлость герцога Биеллы и виновника праздника. Лишившись пристального внимания со стороны окружающих, Анна с облегчением вздохнула, Уильям же, наоборот, казался расстроенным. Но его радость вернулась, лишь только он увидел герцога. Анна, спрятавшись за спиной мужа, совершенно не интересовалась высокородными особами, гораздо больше ее волновало, почему она не видит Джулиано. Без него праздник во дворце терял для нее всю прелесть. Внезапно все присутствующие вновь оживились и перестроились, образовав широкий круг по всему залу. Вышедший в центр церемониймейстер гулко ударил жезлом о мраморный пол и объявил первый танец. По традиции его начинал виновник торжества, а выбранная им дама становилась королевой праздника. Анна скучающим взором обвела зал, прежде чем заметила улыбающегося Джулиано. Под ошеломленными взглядами придворных он подошел к ней и протянул руку… |
||
|