"Приключения боярского сына Том 1 Битва под Конотопом" - читать интересную книгу автора (Андриенко Владимир)
Глава 5 Осложнения 1659 год 10-18 июля
Краков: резиденция короля Речи Посполитой Яна II Казимира Король Ян Казимир метался по своему кабинету и обдумывал сложившееся положение.
Он отправил всех вельмож прочь, не желая, чтобы они видели его растерянность.
В такие моменты он жалел, что согласился после смерти своего старшего брата Владислава IV в 1648 году стать королем Речи Посполитой. Что у него было кроме громкого титула, большой ответственности и головной боли? Польша совсем не Франция и не Испания, где короли имели реальную власть.
Он получил страну в момент большой войны с восставшими казаками и поначалу даже устраивал как король гетмана Богдана Хмельницкого. Под Зборовом Ян Казимир сумел добиться от гетмана и хана мира и дал Речи Посполитой небольшую передышку. Затем последовало возобновление войны с казаками и победа над ними под Берестечком.
Новый мир заключенный в 1651 году под Белой Церковью был еще более выгоден для государства и его как короля стали хвалить за государственную мудрость.
Но затем период удач кончился. Хмельницкий заключил союз с Москвой. И добавилась ему помимо войны с казаками еще и война с Россией. И этой войне нет конца до сих пор. А еще шведы норовят урвать кусок пожирнее от Речи Посполитой.
– Эй, там! – закричал король.
На его зов пришел слуга.
– Пана Николая Цвилиховского ко мне! Живо!
– Пан Николай уже ждет зова вашего величества в приемной вместе с сенаторами, которым вы повелели удалиться.
– Отлично! Пусть войдет!
Король Ян был высок ростом и довольно хорош собой. Французский камзол, отделанный серебром, отлично сидел на нем, подчеркивая фигуру и широкие плечи монарха. Длинные тщательно завитые волосы ниспадали на отложной кружевной воротник короля.
Пан Николай Цвилиховский, наоборот был низкорослым и толстым мужчиной, с широким лицом. Усы пана секретаря были лихо закручены. Это была та часть его особы, о которой секретарь монарха особенно заботился.
– А, пан Никола! Рад, что ты так быстро пришел. А то с теми панами, что ты видел в моей приемной, я не могу советоваться. Тупые напыщенные болваны. Они ничего не могут понять и только трясут своими головами как бараны. И это сенаторы Речи Посполитой! Те кому вручены судьбы нашего государства!
– Это основные советники вашего величества, – Цвилиховский развел руками. – Куда деться от них?
– Вот именно, пан Никола. Вот именно. Разве я король? Я всего лишь человек в короне, которого каждый мелкий шляхтич желает поставить на место. И ставят, пан Никола! Что делать? Моего брата короля Владислава IV они вообще именовали "коронованное ничто". Унижали ли своих монархов больше где-нибудь в Европе, Пан Никола?
– Не нами установлены сии порядка, государь. И нам не дадут их изменить. Ваш брат пытался это сделать, и что вышло? Шляхта добилась еще больших прав.
– Помню! Но что нам делать сейчас?
– Выше величество желает обсудить вопрос победы Выговского под Конотопом?
– Это совсем не победа гетмана Выговского, пан Никола! Это победа хана Мехмед Гирея. Но дело совсем не в победе. Конотоп ничего не решил в этой войне. Влияние Выговского совсем не усилится от этой победы.
– Я знал это и раньше, ваше величество! Выговский не устраивает практически никого. Среди украинских полковников мало тех, кто его поддерживает. Это только полковники Гуляницкий, Сом и Сулима. Ну, есть еще пять-шесть тех кто верен ему пока он в силе.
– Но именно он подписал с нами договор и снова отдал Украину нам. Это ли не мой политический успех? Украина снова в лоне матери отчизны.
– Шляхта так не считает, ваше величество. Они желают присоединения Украины к Речи Посполитой на старых условиях. А идея Великого княжества Русского не приживется.
Шляхта ругает этот договор на каждом углу в Варшаве и Кракове.
– Я это уже знаю, пан Никола! Хотя прежний союз уже невозможен. Как вернуться к тому положению дел, что было до 1648 года? О чем думают наши магнаты? Все эти Потоцкие, Вишневецкие, Любомирские?
– Они думают о своих вольностях и правах. Убеждать в чем-то этих панов напрасная трата времени!
– Но бог с ними, пан Никола! Не могут понять очевидного – пусть так! Сейчас вопрос в ином. Что нам делать с Выговским?
– Нам, ваше величество?
Николай Цвилиховский как и Ян Казимир был иезуитом. И в слове "нам" он имел в виду Орден Иисуса Сладчайшего. Король даже был некогда кардиналом иезуитов, прежде чем надел корону. И интересы ордена требовали от них действий.
– Ты же знаешь, что ордену Выговский более не угоден, пан Никола!
– Он битая карта, государь. И ему стоит посоветовать просто уйти от политики и стать частным лицом.
– Думаешь, он нас послушает? – спросил король. – Просто так Выговский не уйдет. И сила у него еще есть, хоть и мало кто из полковников его поддерживает. Он все еще гетман. Не забывай этого, Никола.
– Но гетманом его признают не все на Украине.
– Но булаву ему вручили полковники, и вся генеральная старшина признала его! Да, потом, многие одумались! Но забрать у него булаву не столь просто. Да и кого они могут посадить вместо него? Наказного гетмана слободских полков Беспалого?
– Беспалый верный пес Москвы, но его даже там никто не желает видеть гетманом. Он совсем не фигура и его не примут на Украине. В Москве метят в гетманы сына Богдана Юрия. И нам то может быть на руку.
– И ты уверен, что это правильно, пан Никола?
– Да. Это выгодно и для Речи Посполитой. Первое время Юрий станет служить московскому царю, но затем мы сумеем перетянуть его к себе. И он станет нам служить не хуже Выговского.
– Юрий полный дурак и ничтожество! – заявил король. – Выговскому он и в подметки не годиться. Пан Иван умный человек, тот кто умеет управлять и тот кто имеет опыт в этом деле. А что у Юрия?
– И что с того, государь? Умный гетман в Украине не нужен никому. Ни нам, ни Москве, ни Крыму, ни Стамбулу. К дураку можно всегда приставить умных советников.
– Это верно. Но для того, чтобы дать Украине нового гетмана, нужно чтобы старый ушел, или умер. Наши доводы Выговского не убедят. Войска же коронного гетмана Потоцкого, что стоят на Украине слишком малы чтобы повлиять на такое решение пана Ивана. У нас там не больше 4 тысяч войска, а у Выговского больше 20 тысяч.
– Войска нам и не требуются, ваше величество. К Выговскому я направлю одного человека.
– Одного?
– Именно одного. Это иезуитский монах Пьетро Ринальдини. Мне доложили, что он несколько дней назад прибыл в Краков. Я знаю его давно, и он сможет убедить Выговского отречься от власти и сложить гетманскую булаву добровольно.
– Зная пана Ивана, не думаю, что какой-то монах добьется успеха.
– Ринальдини не какой-то. Умнейший человек.
– Выговский тоже не дурак и слишком честолюбив. Он не отречется от власти. Он считает, что он её достоин. И я даже признаю, что это так.
– Так, ваше величество, против моего плана? Против Ринальдини?
– Нет! От чего же, пан Никола? Пусть попробует, ваш монах. Хуже не будет…
Пан Николай Цвилиховский и монах Пьетро Ринальдини худой и высокий аскет в простой черной одежде предстал перед паном секретарем короля и почтительно ему поклонился.
Цвилиховский не преставал удивляться этому человеку. Монах выглядел кротко, и его открытый и честный взгляд сразу располагал к себе. Он мог уговорить любого передать родного отца. Кроме того, монах говорил больше чем на десяти языках, так как на своем родном итальянском, и отлично знал все династические тайны Европы, Московии, Крыма, Турции.
– Пан хотел меня видеть? – спросил он Цвилиховского.
– Да, друг мой. Вы прибыли из Италии недавно?
– Три дня назад.
– И вы были приняты нашим святым отцом в Ватикане? Я верно слышал или…
– Верно, пан секретарь. Наш святейший отец папа принял меня. Но я по-прежнему остаюсь ничтожным служителем церкви.
– Я знаю вас как человека, который есть образец служению делу.
Я знаю, пан, про что вы хотите говорить со мной. Гетман Выговский? Этот человек вас интересует?
– Да, друг мой. Я поражаюсь вашей прозорливости.
– Прозорливость здесь ни при чем, пан секретарь. По роду своей деятельности я о многом осведомлен. С гетманом Выговским все будет решено в срок. Я лично увижусь с ним, но не нынче.
– Не нынче? Но мне казалось, что дело сие не терпит отлагательств. Таково желание…
– Немного позже, – перебил Цвилиховского монах.
Цвилиховский понимающе склонил голову. Этот сеньор Пьетро знает, что говорит, и спорить с ним он не стал…
Ак-Мечеть: Федор Мятелев и Василий Ржев Василия и Федора поместили в дальнем флигеле дворца салтана. Их люди располагались в другом месте на подворье дворца калги.
– Думаешь, он нас отпустит? – спросил Ржева Федор.
– А куда ему деваться? Салтан бы, конечно, прикончил нас, так на всякий случай, но он не станет этого делать. Он боится того от кого мы пришли. С Мюрад Гиреем шутки плохи.
– Но мы не посланцы царевича, Василий. Мы только те, кто предал письмо. И какая от нас теперь польза? Письмо у него в руках, и если мы исчезнем, то…
– Так было бы, если бы салтан знал, что Мюрад Гирей предал письмо не с нами. Но я то ему не сказал об этом и он думает, что царевич послал именно нас с тобой. Мы для него посланцы претендента на крымский престол. А салтан, человек хоть и смелый, но осторожный.
– Хорошо. Не хотелось бы помереть вот так глупо, зарезанным в Крыму за интересы какого-то царевича.
– Эх, парень. Смерть всегда глупа. Расскажи мне кто, и когда умер неглупо? Знавал я одного сотника, что участвовал в сотне битв с татарами, турками, ляхами. И ни сабля, ни пуля его не трогали. Говорили – заговоренный. А знаешь как помер?
Напился зимой да замерз у самого порога своего дома. Понимаешь? У самого порога.
– У нас на Москве сколь хош таких баек ходит. Многие глупо гибли по пьяному делу.
Я потому с зеленым вином всегда осторожен. Но тогда зачем он нас здесь запер?
Почему мы не свободны?
– А вот здесь все просто. Он думает. Боится просчитаться, но я уже знаю, что за решение он примет. Завтра мы поведем в Бахчисарай в сопровождении сотни всадников. И в нашем деле этот салтан нам может пригодиться.
– В чем?
– Дак ты прочитай послание, что в твоем поясе скрыто. Самое время для этого.
– Сейчас?
– Вот именно сейчас.
Федор снял свой пояс и аккуратно вспорол то место, где было скрыто послание. Он достал кусок плотной бумаги и развернул его. Там было написано:
"Лавка купца Рашида в Бахчисарае. Сказать слова: "У меня дело к торговцу пряностями". Рашид должен на то сказать: "У меня имеется знакомый торговец. Но он не со всяким станет иметь дело. Смотря на какую сумму будет сделка". На то следует ответить: "Готов купить товара на 2 тысячи золотых динаров".
– И что это? – он поднял глаза на Ржева.
– А ты что хотел? Эта грамотка – всего лишь "ключик" до нужного человека. А кто, по-твоему, доверит бумаге больше? Потому нас с тобой и послали в Крым. Ежели даже пропадем, то ничего и никому не скажем.
– Еще бы. Мы и не знаем ничего! А в грамотке тарабарщина написана, какая-то.
– Верно. Купец Рашид видно знает от кого такие слова услышать должен.
– Но нас то он знать не может, Так?
– Так-то оно так, но что-то у них на этот счет предусмотрено. Да и ниточка от этого Рашида вряд ли куда может привести. Он, скорее всего, не больше чем посредник.
– Много ты знаешь про такие дела, Вася. Откуда?
– Да ничего я не знаю. Просто догадаться нетрудно. Но еще раз могу тебя заверить, что салтан нам может помочь. Это хорошо, что он считает нас посланцами Мюрад Гирея. Ладно, Федор. Давай спать. Утро вечера мудренее…
Ночь опустила на Ак-Мечеть свое покрывало. Поначалу было темно, но затем луна показалась из-за туч и её лучи, пробившись сквозь окно, осветили пространство комнаты.
Василий Ржев что-то пробурчал себе под нос и натянул одеяло себе на голову.
Лунный луч упал прямо на его лицо. Он заснул быстро и уже через десять минут Федор слышал его громкий раскатистый храп. Самому боярскому сыну не спалось. Он хотел все обдумать.
"Эх, и угораздило меня попасть в такой переплет. Как кур во щи. Так можно и дома своего более не увидеть, и тогда прощай батюшка с матушкой. Воевода говорил, что дело сие для ловкого и смелого человека, а здесь выходит хитростью действовать надобно. А где она у меня эта хитрость?
Да и Васька Ржев не простой человек. Слишком много у него в голове для простого дворянина напихано. Все он знает и про грамотки тарабасткие и про соглядатаев.
Неспроста его послали вместе со мной. Неспроста.
Я хоть и дурень, как батька говорил, но не совсем без ума. Кое-чего понимаю…" В этот момент его мысли были прерваны странным звуком. Федор вздрогнул и вскочил со своего ложа.
– Что это было? – прошептал он.
В тот же миг шум повторился. Это небольшой камешек ударился о раму окна. Он поспешил к нему и посмотрел вниз. Там стояла женщина, закутанная вуалью и делал ему знаки.
Он отворил окно и высунулся наружу.
– Спустись вниз, – проговорила она по-русски.
– Чего? – не понял он.
– Спускайся вниз.
– Спуститься? Но двери нашей комнаты заперты. А у меня не веревки. Прыгать же прыгать слишком высоко.
– Пройдись несколько шагов по карнизу до зарослей дикого винограда, что оплели стену с севера. Только быстрее. Я отойду в сень беседки и стану тебя там ждать.
Меня могут заметить сторожа.
Мятелев увидел как женщина бесшумно исчезла следи листвы. Он решил сделать так, как она сказала, и смело вылез из окна. Он осторожно прошел по парапету, цепляясь за уступы каменной стены, и добрался до виноградных лоз. Здесь действительно можно было легко спуститься в низ.
Он коснулся ногами земли и пошел вслед за незнакомкой. Она ждала его в обвитой плющем беседке рядом с фонтаном.
– Ты кто такая? – спросил он. – Зачем звала меня?
– Я Марта. Та самая женщина, что вы привезли в подарок салтану Салват-Гази бею.
– Марта?
– Ты ведь видел меня и раньше?
– Да я видел тебя среди невольниц. Такие глаза как у тебя забыть трудно.
– Ты не в жены ли меня взять вознамерился? – усмехнулась девушка.
– Я бы не против. Но как ты сумела выбраться в сад?
– Это было не сложно.
– А отчего ты заговорила со мной по-русски? Откуда тебе ведомо, что мне этот язык знаком? – спросил Мятелев.
– Да я знаю, что ты русский и друг твой также. Хоть и рядитесь вы под поляков. Да только я сама полячка и своего земляка признаю из сотни.
– Но я не поляк, как мой товарищ пан Станислав Ром. Я украинский шляхтич и зовут меня Анжеем.
– Про это ты мне не рассказывай. Ты не украинский шляхтич.
– С чего это ты взяла?
– Но не стоит нам спорить. Я позвала тебя не для этого.
– А для чего? – Федора стала пугать эта женщина. – И чего же ты хочешь? Свободы?
Так я пришел сюда не рабынь освобождать.
– Этого я и не прошу. Свободу я добуду себе сама. Здесь твоя помощь мне не нужна.
Мне стоило только раз увидеть салтана, и он уже у меня в плену. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – проговорил Федор. – Но тогда чего же ты хочешь от меня, пани?
– Я Марта Лисовская. Я польская шляхтянка и я хочу тебе помочь. Я много раз видела таких тайных послов как ты. Знаешь, как вас называют? Послы на один раз.
– На один раз? Что значит на один раз?
– Ибо потом от вас просто избавятся.
– Я не понимаю тебя, женщина…
– Погоди. Чтобы больше нам с тобой время не терять. Ты в своем поясе везешь письмо к человеку в Бахчисарае или Кафе? Разве не так?
Федор промолчал.
– Значит все так, – продолжала она. – Это послание указательный ключ к вашему связному в столице крымского ханства. Он даст тебе поручение после чего тебя просто уберут.
– Как так?
– Ваш Приказ тайных дел всегда использует таких как ты для одноразового поручения.
А я желаю тебе помочь.
– Помочь? Но зачем это тебе? С чего тебе мне помогать?
– Тому есть причина, – улыбнулась она.
– Но я не один здесь, женщина. Нас двое.
– Я знаю, что вас двое, но может моя помощь твоему другу не понадобиться.
– Ты это про что, пани Марта?
– Про то, что ты много не понимаешь. Но то, что ты здесь это редкая удача.
– Не совсем я понимаю кто есть сама пани? И чего она хочет от меня?
– Я служу моему королю, как пан служит своему царю. Но мой король более благодарен, чем твой царь.
– Ты позвала меня обсуждать моего государя?
– Нет. Я пришла сказать, что мы с тобой еще встретимся. В свое время. И не стоит тебе говорить о том, что мы с тобой говорили своему другу.
– Почему?
– Потом узнаешь. А сейчас поверь мне на слово.
– Но отчего я должен тебе верить.
– Доверять большое искусство, пан. И нужно знать кому и когда стоит верить, а кому нет…
В крымской степи: Федор Мятелев Утром польских купцов отпустили. Больше того салтан, купил у них все что они хотели продать и дал им сопровождение до самого Бахчисарая.
Федор ничего не сказал Василию про встречу с девицей-полькой по имени Марта. Он сам не знал, отчего так поступил, но Марте он хотел верить. Тронула его эта девушка чем-то.
Федор горячил своего скакуна, подаренного Салават-Гази беем, желая проверить его в деле. Конь был отличный и, несмотря на внешнюю неказистость, мог вынести многое. Слава о татарских лошадях оказалась совсем не пустым звуком.
Его догнал татарский всадник из конвоя и прокричал:
– Якши, лях! Твоя умела сидеть на коне.
Федор, желая показать свое умение, ловко повернулся в седле задом наперед и быстро проделал тоже самое обратно. Татарин повторил этот трюк еще более ловко.
И они с гиканьем помчались по степи, пытаясь обойти друг друга. Мятелев вырвался вперед. Вольный ветер степи, лихая скачка, запах трав пьянили его, как и сына степей, и все существо его ликовало. В этот миг лихой скачки он позабыл о своем задании, о Приказе тайных дел, о Пожарском, о Стрешневе, о Ржеве и других. В этот момент он был свободен.
– Хватит, бачка! Мы слишком далеко от всех! – крикнул ему татарин.
Федор понял, что тот прав и остановил своего коня. Он развернулся и прямо подле него остановился татарин.
– Ты как наша татарин! Мало кто так лошадь ездит из вас!
– Я с детства на коне! Меня еще батько учил! А он у меня стремянного государева полку…! – выпалил Федор и тут же спохватился.
Что он сказал! Он же уже не сын боярский, а ополяченный украинский шляхтич, товарищ польского купца! Но татарин не обратил на его слова внимания.
– Твоя отец также карашо есздит, бачка? Так? – скуластое лицо татарина расплылось в улыбке.
– Так! – закивал Федор.
– Я, бачка, вырос на спине коня! Так! Клянусь Аллах! Конь и степь – свобода!
– Так! – снова повторил Федор. – Но только вольная степь и конь – свобода, батыр!
Вольная степь.
– Вот этот степь вольный!
– Эта? – Мятелев окинул рукой просторы, – Нет! Эта степь не вольная! Здесь живут воины, а воины не могу быть свободными.
– Зачем такая каваришь? Воины и могут быть свобода. Только так. Да. Воин – Якши!
Черная человек – плохо. Воин не бьют палка как раб. Воин имеет сабля и все берет сабля. Все, и клеб, и лошадь, и овца, и золото для жен. Такой время только и жить для воин.
– Вони не свободен. Они идет куда его посылают, а не куда он хочет. Разве это свобода? – Федор внимательно посмотрел на татарина. – Вот ветер в степи летит куда хочет. Вот он свободен.
Татарин снова усмехнулся и ответил:
– Воин посылают на война. Так?
– Так, – согласился Мятелев.
– А если нет война, то зачем воин? Война нужна для воин, и без война он не жить.
– Но на войне могут убить.
– Так. Но на все воля Аллаха. Но смерть в поле с саблей в руке – смерть вольного человека…
– Пан Анжей! – голос Ржева вывел Федора из раздумий. – Тебе бы не носиться по степи.
– Ты прав, пан Станислав, но не удержался. Захотелось проверить нового коня.
– И как? Проверил?
– Не конь – огонь!
– Поглядим, когда ты не этом коне от погони уходить станешь. А про что с татарином болтал?
– Так болтали и степи и о свободе.
– О свободе? Ты больше помалкивай, пан Анжей. Мало ли зачем этот татарин начал разговор с тобой? Может, выведать что хотел…
Степь: татарский царевич Мюрад Гирей Мюрад Гирей сменил свою одежду и дорогие доспехи на скромное одеяние простого воина. На нем теперь был обычный наряд всадника татарской средней конницы.
Металлическая кольчуга, островерхий шлем, выцветший старый протертый халат.
Теперь его звали мурза Киябей без громкого титула. Возглавлял этот отряд мурза из Акермана Кучулук, бывший ялы-агасы буджаского улуса. Он был родственником акерманского правителя и также долгое время скрывался в Стамбуле от мести своего брата, с которым не мог поделить отцовское наследство.
– Скоро будет Перекоп, Крепость Ор-Капу, Киябей, – произнес Кучулук без всякого почтения к особе принца крови из рода Гиреев.
Но так было условлено. Все отныне относились к Мюрад Гирею как к простому воину.
Так ему было легче и безопаснее появиться в Крыму.
– Да, мурза, я не был здесь несколько лет.
– И я также. А в прошлое время, когда был жив мой отец, я часто навещал с ним Кафу и Бахчисарай. Но если Киябей станет новым ханом, то я верну все свои наследственные владения.
– Сейчас Мехмед Гирея нет в Крыму, Кучулук. И трон в Бахчисарае свободен. Если меня поддержит Салават-Гази бей в Ак-Мечети, то с его воинами мы легко сможем занять трон в Бахчисарае.
– Да, – согласился Кучулук, – но у нас всего пятьсот воинов. Пусть Салават-Гази бей даст нам еще пятьсот. Пусть нашу сторону примут еще некоторые мурзы. Но скоро придет хан и с ним 30 тысяч воинов. А все эти воины придут с большой добычей. И они довольны Мехмед Гиреем.
– Ты хочешь сказать, что воины не захотят менять его на меня?
– Так, почтенный Киябей. А разве нет? Ты думаешь иначе?
– Ты прав, Кучулук. Но прав не во всем. Мы станем действовать хитрее. Не станем сразу захватывать трон. Хитрые лизоблюды в Бахчисарае, если узнают, что у меня нет султанского ярлыка на трон, не пойдут за мной.
– Все верно. И мне обидно от того. Сколько можно нам оглядываться на султана в Стамбуле, Киябей?
– И я о том же говорю. Мы снова обретем независимость. Но для этого нам нужно время. Время и союзники.
– У почтенного Киябея есть план по захвату трона? – Кучулук посмотрел на царевича.
– Я давно это заметил.
– Есть! Мы не станем действовать прямо, а пойдем обходным путем. Не один раз ханы Крыма умирали внезапно от яда или от кинжала убийцы.
– Но кто может стать таким убийцей, почтенный Киябей? В свите хана у вас друзей нет.
– Нет? Ты ошибаешься, почтенный мурза. Есть. Есть тайные люди, те что не любят нынешнего хана.
– Вот оно что? И Киябей знает этих людей?
– Мурза Али, слуга Селим-бея. А он приближен ко дворцу.
– Али?
– Именно Али. И он не один.
– Даже если так. Но станет ли Али действовать в твоих интересах, Киябей? Он хитрая лиса. Он приближен к высокопоставленной особе и обласкан нынешним ханом.
Зачем ему рисковать?
– Али не хитрее иных, почтенный мурза. Не хитрее. У меня есть кое-что на нашего Али. В Стамбуле я не просто так проводил время в безделье. Я смог еще и кое-что узнать.
– И что это за секреты, почтенный Киябей?
– Мне сообщил это один купец. Грек-фанариот. У него было много неудач в торговле, но он все равно откуда-то черпал деньги. Меня это заинтересовало, и я решил выяснить источники этих доходов.
– И что?
– У этого стамбульского купца из квартала Фанар имеются иные источники дохода. Он получает золото от московского царя.
– Вот оно что? Как же Киябей про это смог узнать? Хотя большинство купцов продажны. Особенно это касается купцов Фанара.
– Продажных людей в Стамбуле полно и среди правоверных мул, драгоманов и сераскеров, почтенный мурза. Я смог в этом убедиться. И этот купец сообщил мне, что некие сведения от него из Стамбула уходили в Крым. И к кому бы ты думаешь? К почтенному мурзе Али. Это значит, что Али человек, что служит Москве.
– Это ценные сведения. На этом его можно поймать. Но не столь легко. Как доказать все это?
– Али доверенное лицо ханского любимца Селим-бея. И не захочет бросить тень на свое имя и на имя своего господина…
Годом ранее. Истамбул…
Мюрад Гирей рассказал Кучулуку не всю правду. О купце-фанариоте он действительно узнал, но не так как про это рассказал.
Этот купец сам вышел на царевича и предложил ему средства на формирование отряда в 500 воинов. Это были татары-изгои, которые по разным причинам вынуждены были покинуть Крым. Вооружите отряда купец брал на себя.
Больше того, купец обещал Мюрад Гирею поддержку высокопоставленных людей и возможность заполучить трон в Бахчисарае. Он и открыл ему некие тайны мурзы Али…
Степь: татарский царевич Мюрад Гирей (продолжение) -Но если хан Мехмед Гирей умрет, а ты сядешь на престол, то что скажет на это султан Мухаммед IV в Стамбуле? – спросил царевича Кучулук.
– Если хан Мехмед IV Гирей исчезнет, султан смириться с неизбежным, Кучулук.
Тогда в сложившейся ситуации он ничего не сможет сделать. Не пошлет же он свои войска в Крым? Нет. Нам нужно только захватить власть!
– А ты уверен в верности Салават-Гази бея?
– Да! Это слишком ненавидит калгу и Селим-бея. К тому же я помогу ему стать калгой. А ты, Кучулук, тогда станешь властителем Акермана. А твой старший сын станет новым ялы-агасы.
– Я твой слуга, почтенный Киябей. У меня забрали все, что я имел. И вернуть мне это сможешь только ты. А хана Мехмед Гирея я ненавижу и без этого всего. Разве это хан? Разве это потомок Чингисхана? Нам нужен такой повелитель как ты! И тогда Крым снова станет тем Крымом, каким он был некогда.
– Впереди Перекоп! – закричал воин дозора и указал Киябею и Кучулуку нагайкой на показавшиеся вдали укрепления…
У дома мурзы Али: Федор Мятелев и Махмуд Сопровождающие польских купцов татары салтана Салават-Гази бея оставили их под Бахчисараем. Они вежливо простились и, отказавшись от платы, хотя пан Станислав Ром настаивал, умчались обратно в степь.
Пану Станиславу сказали, что здесь имение мурзы Али, и он может воспользоваться гостеприимством этого вельможи – известного покровителя купцов и торговли.
Милостью своего господина Селим-бея Али были подарены в окрестностях столицы ханства большой каменный дом, виноградники и фруктовые сады.
Усадьба Али была видна издали. Белокаменные стены с башенками и высоким минаретом утопавшие в зелени деревьев выглядели весьма живописно. Сразу было видно, что дом большой и выстроен в восточном стиле с садом, многочисленными беседками и фонтанами. Теперь так делали многие татарские мурзы что побогаче.
Они подражали хану и встраивали себе этакие мини дворцы, где заводили порядки подобные ханским с многочисленными службами, штатом обслуги, гаремом с женами и наложницами. Хотя последних было конечно гораздо меньше чем у хана.
– Богато живет наш Али, – проговорил Ржев. – Грех ему жаловаться на своего господина Селим-бея. Смотри какая красота. Я бы и сам поселился так на старости лет. Благодать!
– Да, не бедствует, мурза. И природа здесь хороша. Хорошее место Крым! Эх, кабы не татары. А вон и охрана имения! Смотри, пан Станислав, конные сюда скачут.
– Вижу. Очевидно, сам Али распорядился нас встретить. Ждет.
К ним подъехали три всадника. По внешности это были славяне, а не татары, хоте все были в халатах и чалмах. У всех было оружие – ятаганы и пистолеты. Впереди гарцевал на черном жеребце детина с густой окладистой рыжей бородой до пупа.
Мятелев сразу определил, что борода эта была выкрашена хной. А её носатый владелец с загорелым лицом и широкими скулами сразу же ему не понравился. Было во внешности этого человека нечто разбойничье.
– Селям алейкум! Вы во владениях моего господина мурзы Али! – произнес рыжебородый по-русски. – Да хранит вас Аллах! Не вы ли почтенные купцы из Ляхистана о которых столько раз упоминал мой почтенный господин Али, слуга и доверенный великого господина Селим-бея, доверенного самого солнцеликого хана крымского?
– Алейкум аселям! Мы эти самые купцы и есть. Я пан Станислав, а это пан Анжей.
Купцы из дружественного Высокой Порте и Крыму государства Речи Посполитой или Ляхистана.
– Тогда я должен сопроводить вас к моему господину. Мурза Али ждет вас. Я слуга моего господина Махмуд. И сейчас также и ваш слуга, – он еще раз поклонился и ловко развернул своего коня.
Посланцы поехали впереди. Ржев жестом приказал своим людям двигаться за ними.
– Видал? – Мятелев указал на слуг мурзы.
– Встреча достойная и речи посланцев учтивые. Чего тебе не понравилось?
– Да я не об том. Рожу то этого посланца Махмуда ты видел? Я хочу немного с ним погутарить, – Федор подхлестнул своего жеребца.
– Пан Анжей! – попробовал его остановить Ржев, но куда там.
Федор быстро догнал Махмуда и поехал с ним рядом.
– Могу я задать тебе вопрос, почтенный Махмуд? – спросил он.
– Конечно, пан Анжей. Мой господин приказ всячески угождать вам. Что ты хотел узнать?
– Ты ведь не татарин. Ты русский?
– Да, был русским. Давно 14 лет назад. И звался я тогда – сын боярский Кудеяр Тишенков. Попал в плен и был продан мурзе Али.
– Вона как! И веру православную получается сменил на поганскую? – Федор с вызовом посмотрел на Махмуда.
В глазах детины вспыхнули недобрые огоньки но он быстро овладел собой и ответил:
– Получается так, господин. А ты, видать, также русский?
– Русин. Шляхтич.
– Католик? – поинтересовался Махмуд.
– Да, – Федор покраснел, вспомнив о своем "католичестве".
– Стало быть, также продал православную веру на латинство погнаское? А оно, если верить православным попам не многим лучше магометанства.
– Я остался христианином, – Мятелев уже не был рад, что затеял этот разговор. – Что католики, что православные все чтят Христа и святую троицу.
– Чтят, но по-разному, господин. Насмотрелся я и на тех и на других. Разговоров много, а дела-то не видать. Но прости, если обидел тебя. Это невольно. Ты с Украины, господин? – Махмуд в свою очередь внимательно посмотрел на Федора. – А по говору ты московский.
– Я могу и по-польски с тобой говорить, ежели тебе знаком польский. А на Москве я не бывал. Слыхать-то слыхал, но быть не пришлось.
– Немного знаю и польский. Но говори не говори, а я московский говор везде узнаю.
Сам я также московский. Служил в стремянном государевом полку. Затем был послан с поручением в порубежные крепости. И там меня татары и заарканили.
Федор вздрогнул при упоминании государева стремянного полка.
– И как тебе здесь живется, сын боярский Тишенков?
– Махмуд. Да, не так и плохо. Вообще судьбы раба врагу бы не пожелал, но лично мне улыбнулась судьба и здесь. Меня купил Али и сделал своим управляющим.
Надзираю за рабами. У меня и дом свой есть и женки. Трое. У них ведь не одну бабу можно иметь, а четырех жен, да еще наложниц сколь влезет. Живу! А ежели, скажем, который в черные рабы попадет, то добра не жди. Особо плохо тем, кого купили на галеру-каторгу. Там смерть! Жилы все вымотают и кожу так исполосуют, что свата божьего не взвидишь.
Федор промолчал и ничего не ответил Тишенкову. Но тот сам продолжил разговор.
– А ты небось осуждаешь меня, господин? Ну, что веру-то я христову сменил на ислам? Это я сразу понял. Так?
– Осуждаю? – задумчиво произнес Мятелев. – Нет. Пусть попы тебя осуждают. Я сам за себя ответчик. Кто знает, как сам бы сделал, если в такой оборот попал как ты.
Ты уж прости меня, что так сразу то на тебя набросился. Не хотел тебя обидеть.
– Ничего! Я привычный к тому. Обиды не держу.
– И многие здесь веру меняют?
– Нет. Да и не всем предлагают её менять. Всем кто ислам принял послабление выходит, а им рабы нужны. Цены на рабов ныне не высоки. За сильного мужчину можно взять 15, али 20 дукатов. А то и поменее.
– Сейчас война и рабов должно много идет с Украины? – Мятелев пытался изображать из себя купца.
– Рабов много. А после победы хана под Конотопом их будет еще больше. Но рабы нужны на галерный флот султана. Рабы нужны на каменоломни. А там раб более двух лет не живет. Нужны рабы для работ в поле, на бахчах и в садах татар. Это Али господин милостивый и у него рабам не так и плохо. А у других мурз вовсе погибель. Такого я здесь насмотрелся.
Они въехали на широкий двор дома мурзы, и Махмуд указал рукой в сторону:
– Вон там можете поставить свои возы и коней. За ними присмотрят. О товарах, слугах и животных не беспокойтесь. Я лично прослежу. А самих вас ждет господин…
В окрестностях Бахчисарая: дом мурзы Али В доме мурза веяло прохладой. Комнаты мужской половины дома – селямлика были убраны роскошно и всюду были ковры ярких расцветок и шитые шелком подушки.
Сверкало серебро и золото.
Сам Али пребывал в своем любимом покое у фонтана. Он возлежал на шелковом матрасике и смотрел на холодные струи воды, искрящиеся серебряные шары. Рядом с ним был его кальян, отделанный золотыми пластинами.
На мурзе был широкий шелковый халат, подпоясанный расшитым китайским поясом. На ногах были расшитые жемчугом туфли с модными загнутыми носками.
– Господин, – Махмуд склонился к уху хозяина и вывел его из задумчивости. – Гости прибыли.
– Гости? Это хорошо. Я жду этих купцов из Ляхистана. Зови их сюда, Махмуд.
– Позволь предупредить тебя, господин.
– О чем?
– Один из купцов совсем не поляк. Я говорю о том, которого зовут паном Анжеем.
– Он украинский шляхтич. Недавно принял католичество. Я это знаю.
– Нет, господин. Он родом из Москвы. Уж я то говор московский знаю. Он его маскирует, но весьма неумело.
– С чего ты взял? Ведь ты только с ними познакомился. Прошло там мало времени. И уже выводы сделал? Не в свое дело ты лезешь, Махмуд.
– И небольшого разговора было достаточно, чтобы понять, что он за птица. Да и личность мне его знакома.
– Что? – Али искренне удивился. – Ты видел его прежде?
– Его самого нет. Но обличием походит он на человека, которого я знавал я во время службы в стремянном полку на Москве. Хотя фамилии сейчас не упомню. Это, очевидно, его отец, или другой родственник. Но он точно из Москвы. А рядится под польского купца. Зачем?
– Мало ли в нашем мире похожих людей, Махмуд? Во имя Аллаха, с чего это ты вдруг стал таким подозрительным? И у меня есть почти двойник в Варшаве. Но он не брат мне и не родственник. А если бы ты его увидел, то сказал бы что это мой брат.
– Похожих немало, господин. Это верно. И говор не так важен. Но здесь есть еще кое-что. Повадка сидеть на коне. Он также стремянной стрелец! У нас на Москве в этом полку служат из рода в род. И этот пан Анжей из детей боярских – голову могу дать на отсечение, что так и есть.
– Ты что же хочешь сказать, что он шпион урусов?
– Кто его знает, господин. Время-то военное. И они вполне могут заслать сюда шпионов под видом купцов. Ты же знаешь, что в Крыму есть соглядатаи иностранных государей.
– Не любишь ты своих земляков, Махмуд. Знаешь, что им будет если твои слова окажутся правдой?
– Я мусульманин. И веру принял не льстиво, и нет бога кроме Аллаха, а Мухаммед пророк его на земле!
– Ладно. Я после в этом разберусь. Пока зови гостей.
Махмуд что-то недовольно пробурчал и вышел. Али отодвинул кальян и схватился за драгоценные четки. Так он делал всегда когда нервничал. Все складывается не так удачно как бы хотелось с самого начала.
Гости вошли в покой. Вперед выступил Василий Ржев – пан Станислав Ром.
– Рад приветствовать славного мурзу Али, покровителя торговли, – произнес Ржев по-польски и низко полонился.
Тоже самое повторил и Федор.
– И я рад видеть вас, господа, – заговорил Али с "купцами" также по-польски. – Каково было ваше путешествие? Все ли благополучно?
– Благодаря милости славного мурзы с нами и нашими товарами все благополучно.
– Слава Аллаху! Я рад, что все хорошо. Прошу вас садиться. Сейчас нам подадут еду.
Вы проголодались с дороги.
Мурза хлопнул в ладоши и как по велению волшебной палочки тут же появились бесшумные слуги с подносами в руках. Перед гостями были поставлены блюда с конскими окороками и бараньей тешей, пшеничными лепешками, серебряные чаши с крепким соленым бульоном.
Гости уселись на шелковых матрасах и стали угощаться. Они знали этот восточный обычай – чтобы оказать внимание и уважение хозяину нужно много есть.
Наслышались молча. Слуги предупреждали каждое желание и движение хозяина дома и его гостей. Когда было покончено с мясными блюдами и были убраны остатки, им подали блюда с сочными персиками, сладким виноградом и холодными дынями. Это было время для разговора.
Слуги бесшумно удалились. Али остался со своими гостями.
– Теперь мы можем поговорить и без свидетелей, – произнес мурза по-русски. – Нас никто не подслушает. Вы ведете себя не осторожно. Вы только что прибыли в окрестности столицы, – начал мурза. – Но уже возбудили подозрения. И это совсем не хорошо.
Федор и Василий внимательно посмотрели на Али.
– Это касается тебя, пан Анжей. Мой слуга Махмуд сразу же признал в тебе жителя Москвы и больше того служившего в стремянном полку. Хорошо ли это? Если вы так и дальше станете продолжать, то скоро ваши головы окажутся на шестах. Идет война, и со соглядатаями везде поступают круто. Не мне вам говорить об этом.
Ржев с осуждением посмотрел на Федора.
– Я не раз говорил тебе, пан Анжей, не распускать язык.
– Дак, откуда же я мог знать, что он земляк? – попытался защищаться Мятелев. – Да и не сказал я ему ничего.
– Тебе стоит более помалкивать, пан Анжей. Этот Махмуд не простой человек. Он не глуп и, главное, доверенное лицо мурзы Селима в моем доме. Его глаза и уши.
Понимаете о чем я? Селим-бей полностью не доверяет даже мне.
– Чего уж здесь не понять, – проговорил Ржев. – Он находиться близ самого хана и должен быть острожен.
– И он обязательно донесет Селиму о вас. Он мурза еще в ставке хана на Украине.
Он вернется обратно только вместе с ханом. И я сумею найти, чем его занять по возвращении. Скоро здесь объявится претендент на ханский трон, царевич Мюрад Гирей. Селим его боится, ибо ели этот претендент сядет на этот трон – ему Селиму не сносить головы.
– Мы выполнили твое повеление, мурза, – Ржев понял, о чем хочет знать Али. – Ак-мечетский салтан выполнит волю того, кто прибыл из-за моря.
– О здесь не стоит скрывать свои мысли, пан Станислав. В комнате с фонтаном нас никто не сможет подслушать. Поэтому я и веду все важные разговоры именно здесь.
Махмуд сейчас далеко отсюда. А все выходы охраняют мои немые стражи.
– Немые? – удивился Федор.
– Да, я купил этих людей уже с вырезанными языками. Это чернокожие нубийцы. Они понимают только по-турецки и не умеют писать. Лучше охраны и придумать нельзя.
– Тогда мы можем прейти сразу к делу? – Ржев вернул разговор к прежней теме.
– Да, – кивнул головой мурза. – Мы можем обговорить ваше задание. Вы уже ознакомились с содержанием послания? Не так ли?
– Да. Вот оно, – Федор протянул письмо Али.
Тот быстро прочел его. И бросил в огонь светильника. Больше этот клочок бумаги не понадобиться.
– Вы оба хорошо запомнили содержание сего послания? Не так ли?
– Да. Я помню его слово в слово. Значит можно пересказать ему все это на словах? – спросил Федор.
– Можно. Написанные слова в этом случае не важны. Купец Рашид торгует в Бахчисарае. Хотя есть у него лавки и в Гезлове, и в Кафе. Сейчас он здесь.
Завтра вы сможете его видеть.
– Завтра? – переспросил Мятелев.
– Завтра. В нужный момент ты узнаешь, когда это стоит сделать, пан Анжей, – проговорил Али.
Бахчисарайский базар: Федор Мятелев и купец-фанариот Адреотис Федор и Василий получили отличные места на базаре Бахчисарая, где могли разложить свой товар.
Рядом с ними были лавки богатых иностранных гостей. Персы торговали бухарскими тканями, коврами и ковриками для молитвы. Армяне разложили в своих лавках целые горы модных туфель из крашенной бараньей кожи с загнутыми носками.
Из лавки медника слышалось постукивание молоточков. Там продавалась медная посуда: тарелки, кувшины, подносы, чаши.
Прямо напротив них через улицу сидел богатый константинопольский торговец драгоценностями. Это был грек-фанариот. И он постоянно подозрительно косился на Федора.
– Эх, Федор, не походишь ты на купца, – прошептал Мятелеву на ухо Василий.
– Но я и не купец. Я осуществляю конвой.
– Все равно все, кто сопровождает караваны, занимаются торговлей. А ты слишком бросаешься в глаза, как полный болван в деле торговли.
– С чего ты взял?
– А вон та хитрая греческая рожа, так и зыркает в твою сторону. Поди к нему.
– Зачем это?
– Поболтай о торговле и поговори о драгоценных камнях.
– Я них ничего не понимаю.
– Ничего сделай вид что интересуешься и тебе нужна консультация. Иди.
Мятелев подошел к торговцу. Оказалось, купец отлично говорил на польском и русском языках.
– Ага, торгует драгоценностями? – спросил Федор, обратившись к греку.(*Ага-господин) -Уже много лет, эфенди. Покажите мне любой драгоценный камень, и я скажу вам сколько он стоит. Эфенди продает драгоценные камни?
– Нет. Но я думаю купить несколько драгоценных камней, когда мы распродадим наш товар. Их можно будет хорошо продать женам знатных шляхтичей у нас в Ляхистане.
– Эфенди не долго занимается торговлей, не так ли? – хитро спросил купец.
– Нет. Я был воином, но понял, что торговля открывает большие возможности. И вложил кое-какие средства в торговое предприятие. Одновременно я и взял на себя охрану обоза от грабителей.
– Эфенди принял мудрое решение. Торговля может принести большие деньги. Саблей столько не заработаешь, если ты конечно не султан и не король. Мое имя Адреотис.
– А меня зовут пан Анжей. Рад знакомству. Так покажите мне, что я могу купить у вас почтенный Адреотис.
– Прошу в мою лавку.
Он провел Федора в богато драпированную комнату с тусклым освещением.
– Любая шляхтянка разорит своего мужа за индийские драгоценности. Лучшие изумруды из княжества Голконда. У меня есть несколько. Но они чрезвычайно дороги. Не для первого торгового предприятия. И продать их выгодно можно только разве в самой Варшаве, или в Кракове. Пан еще не имеет доступа в салоны Варшавы, не так ли?
– Пока нет. Но в будущем – кто знает? – загадочно проговорил Федор.
– Я знаю много из того что вы зовете будущим.
Федор покосился на хитрого купца. Тот что-то не договаривал.
– Хотите заглянуть за грань грядущего, эфенди?
– Я? Пожалуй да, – неуверенно проговорил Мятелев. – Но как это сделать?
– Я могу в том помочь. Вы, эфенди, молоды и горячи, как и положено воину. Вы крайне неопытны в делах торговли и у вас нет настоящего чутья, что делает купца купцом. Но вы несмотря на все – станете богатым. Такова ваша судьба.
– Хорошее предсказание.
– Хорошее ли? – грек хитро посмотрел на боярского сына. – Кто может сказать, что лучше быть богатым или быть бедным?
– Тысячи людей могут легко ответить на этот вопрос не задумываясь. Лучше быть богатым.
– Так скажут те, у кого никогда не было денег и те, кто не знает, что это такое иметь деньги. Если у вас нет деньг, то вы имеете много проблем, связанных с их отсутствием. Но если у вас есть деньги, и деньги большие, то у вас появляется проблем во сто крат больше. Но это может понять только тот, кто умеет зарабатывать. Я как раз принадлежу к этой категории несчастных.
– Но тогда для вас есть отличное лекарство, почтенный, – улыбнулся Федор.
– И какое же?
– Раздайте ваши денежки другим и останьтесь нищим. И вы от проблем связанных с деньгами избавитесь.
– В том то все и дело, молодой господин, что мне избавиться от денег нельзя. Даже если я завтра раздам все что имею, то уже через год снова стану богатым. Я ведь три года назад потерял все что имел и все что оставил мне отец. У меня забрали все мои деньги и все мои ценности. И вот у меня снова лавки в трех крупных городах и снова мои корабли возят рабов в Стамбул и Трапезунд. Я умею их зарабатывать. В этом мой талант. К сожалению, большинство людей этого совершенно не умеет.
Федор уважительно покачал головой. Этот купец говорил совершенно серьезно. И как его слова отличались от тех слов, что говорили о деньгах и богатстве московские купцы.
– Но сейчас нам стоит говорит не об этом, – продолжил Адреотис.
– А о чем?
– Я расскажу вам одну притчу. Послушайте. Однажды два раба решил бежать от жестокого хозяина. Один был сильный и могучий бывший воин, а другой слабый и тщедушный человек, ну вроде меня.
Сильный раб завладел оружием и убил охранка. Он получил свободу и бежал. И по его следу кинулись сотни врагов с намерением поймать его любой ценой. А второй, воспользовавшись суматохой, залег на дно глубокой расщелины и просидел там несколько дней.
Адреотис замолчал.
– Ну и чем все закончилось? – спросил Федор.
– Первый раб был пойман и погиб на плахе. А второй спокойно ушел. Вы, эфенди, спросите как же так могло получиться? Я отвечу. Потому, что второй раб вышел из своей расщелины когда его престали искать. Понимаете о чем я?
– Нет. Я ведь совсем не раб и не собираюсь бежать от своего хозяина.
– Ну, истинный смысл становиться понятным не сразу. Но дам вам совет – всегда поступай так, как твои враги не ожидают, что ты поступишь. И не смотрите на Адреотиса с подозрением. Адреотис многое видит, но Адреотис не опасен. Он друг.
– Друг?
– Именно друг. И внутренний голос мне подсказывает, что мы еще встретимся с тобой в будущем…
Бахчисарайский базар: Федор Мятелев и Егорка Федор, после разговора с греком, вернулся к Ржеву и пересказал ему часть своей с беседы, кроме притчи и предсказаний, касаемых лично его.
– Если так, то пока все нормально.
– Ты думаешь? Странный купец этот Адреотис.
– Судя по тому, что он тебе сказал, вроде бы он ничего не заподозрил. Хотя, не люблю я этих стамбульских греков. Хуже магометан. Эх, и пользы от тебя, пан Анжей намного меньшее чем проблем. И чего это воеводе вздумалось отправить с таким заданием именно тебя?
– Я счастливый.
– Посмотрим. Сейчас отправляйся прогулять по базару. Осмотрись. Проверим твою удачливость.
– Мне сейчас уходить? – удивился Федор.
– Да, именно сейчас. Разомни ноги. Поброди по базару. Посмотри.
– А что я должен там увидеть?
– Мало ли? Походи и присмотрись к товарам. Можешь даже купить что-нибудь. Но не более чем на 10 золотых. Лишних денег у нас нет.
– Так у меня полный пояс золота.
– Тот пояс не тебе принадлежит, пан. Те деньги могут пригодиться для дела важного.
Про то помни.
– Значит, мне просто погулять?
– Именно так просто погуляй. Я здесь сам постою. Ты слишком много внимания привлекаешь.
– Хорошо. Будь, по-твоему. Пойду…
Федор вышел на прямоугольную базарную площадь, посыпанную крупным серым песком.
Он лихо заломил шапку набок и углубился в проход между торговыми рядами.
Здесь стоял невообразимый гомон. Кого только не было в базарной толпе: и венецианские и генуэзские гости, и татары, и турки, и франки, и персы, и немцы.
Всех даже трудно перечислить.
Чего только не предлагал здешний базар. Товары со всего света.
Федор немного потолкался среди продавцов холодного оружия. Он вытаскивал из узорных ножен сабли, ятаганы и кинжалы. Здесь были прекрасно сбалансированные клинки работы дамасских мастеров, произведения стамбульских оружейников, немецкие и французские сабли и шпаги, египетские ножи, индийские сабли, малайские крисы. Мятелев нимало подивился многообразию клинков и их причудливой форме.
Затем ноги сами принесли его к рынку рабов. Сегодня здесь было больше женщин и молодых девушек. Молодых и здоровых мужчин было наоборот мало. И потому цены на них резко возросли. Пленников, что по слухам, захватил хан в большой битве с урусами, еще не пригнали на рынки.
Капуданы турецкой галерной эскадры султана ругались с торговцами до хрипоты.
Толстый турок в цветастом халате с ятаганом, тыкал плетью в десяток рабов и кричал:
– За этих дохлых скотов ты хочешь до 25 динаров за каждого? Пусть шайтан сожрет вои внутренности, поганый грабитель!
– Но ты сам видишь, эфенди, что выбор сегодня совсем не велик. А мои рабы хоть и неказисты с виду, но крепкие как дубы! На галерах они весьма тебе могут пригодиться. Такие за десятерых отработают. В накладе не останешься.
– Даю по 10 динаров!
– Что? – изумился купец. – Ты видно шутишь, эфенди. Это меньше чем я сам заплатил за них. Каждый из этих рабов стоил мне 12 динаров.
– Хорошо! Даю по 13 динаров и я их забираю.
– Нет, так не пойдет эфенди. Только из уважения к тебе я уступлю тебе всех рабов всего по 22 динара за голову!
– Ты лишился разума, купец! Зачем, по-твоему я притащился в Бахчисарай из самой Кафы? Я хотел купить рабов подешевле, а не платить втридорога. В Кафе я мог бы купить такие скелеты по 15 динаров!
– Ну, вот и поезжай в Кафу!
– Говори настоящую цену!
Федор не стал более слушать их спор и прошел далее.
Там было что посмотреть! Далее шли ряды с товаром для гаремов. Шумная толпа татар, греков, венецианцев, спорила, толкалась, продавала и покупала.
– Эфенди посмотри на мой товар! – кричал продавец хватая за рукава прохожих. – Зачем идешь мимо и не смотришь на моих невольниц? Тебе больше ничего не нужно искать! Здесь лучшие девушки на Крыму! Да, что в Крыму – и в Стамбуле таких не найти! Товар для султанского гарема.
Турок отмахнулся от торговца:
– Отстань! Мне не нужны деки. Мне нужны здоровые мужчины. Я купил бы десятка два.
У тебя такие есть?
– Я продаю женщин, эфенди. Посмотри и ты забудешь…
– Отцепись во имя Аллаха!
Турок ушел далее по рядам. А торговец впился мертвой хваткой в рукав Федора.
– Посмотри на мой товар лях! Я узнаю ляха по кунтушу, сабле, и гонору. Смотри сюда! – он указал на троих девушек стоявших у столбов. Перед тем как вести из на базар их тела были тщательно вымыты и натерты маслом и пахучими травами. Им насурьмили брови и приложили под глазами голубоватые тени.
– Это ляшка, твоя землячка. Не из простых крестьянок. Она знатного рода. Посмотри на её руки. Она никогда не занималась в жизни тяжелой работой. Купи! Отдам недорого. За три тысячи цехинов!
– Я не стану покупать твоих рабынь. Мне нет необходимости в рабынях.
Федор хотел уже пройти далее, но торговец не выпустил его.
– Не нужна ляшка? Тогда посмотри на эту! Девка с Кавказа. Её не большее 14 лет.
Это отдам всего за полторы тысячи. Такого товара более нигде не отыщешь. Берешь?
Я так и думал. Девки с Кавказа горячи в постели и овладеть такой захочет каждый.
– Я же сказал тебе, что мне не нужны твои девки. Я сегодня вообще не намерен покупать рабов.
– Не нравиться грузинка? Тогда зайди ко мне в шатер! Там есть другие девушки.
Идем! Я покажу тебе то, от чего ты не сумеешь отказаться.
– Послушай, почтеннейший, с тобой трудно говорить. Я же тебе сказал, что не могу ничего купить. У меня нет денег на такую покупку.
– Нет денег? – купец возмутился. – Но тогда зачем же столько времени морочишь мне голову, гяур?
– Это я морочу тебе голову? Но ты сам затащил меня в свою лавку! Я сразу же сказал тебе что не стану покупать девок.
Мятелев оттолкнул торговца и пошел дальше.
Когда он проходил мимо прилавка, где продавали мальчиков 10-12 лет в янычаские казармы Аджем-огланов, его кто-то сильно толкнул. Федор гневно обернулся. Его рука инстинктивно легла на рукоять сабли.
Перед ним стоял худощавый молодой человек в русской поношенной одежде. Русая бородка обрамляла его лицо. На лбу виднелся едва заметный старый шрам от сабельного удара. Он был высок ростом и широк в плечах. Оружия при нем не было.
– Узнаю гоноровго шляхтича по повадке, – с усмешкой произнес незнакомец на польском языке. – Сразу хватаются за сабли. Но я безоружен, лях.
– Мое имя пан Анжей. Я естем шляхтич, – Федор склонил голову в знак приветствия.
– А кто есть пан?
– Пан есть Егорка, – представился молодой человек. – Да и не пан я вовсе. Был крепостным у боярина. Затем был казаком донским, а вот сейчас я раб почтенного мурзы Али.
– И чего тебе нужно, Егорка.
– Дак я тебя еще вчера приметил, пан и желаю провести тебя туда, где тебя ждут.
У Федора перехватило горло. Уж не соглядатай ли это?
– Меня ждут? Ты в уме ли? Я просто так гуляю по рынку. Присматриваюсь к товарам.
Кто меня может здесь ждать?
– Мурза мне приказал отвести тебя к купцу Рашиду в его лавку. И ты сильно не харахорься. Я здесь для этого и приставлен чтобы сводить таких вот как ты тайных послов с теми с кем они встречи ищут.
– Но мурза Али ничего мне не сказал про тебя.
– Оно так. Но мурза сам никогда не рискует понапрасну…
Бахчисарайский базар: Федор Мятелев попадает в ловушку Федор огляделся вокруг. Никто не смотрел на них и все прохожие покупатели, и торговцы-купцы были заняты своими делами. Ничего подозрительного он не заметил и решил пойти за Егоркой. Мало ли, может так, все и должно было быть.
– Так пан идет со мной? Али нет? – спросил парень.
Хитрая рожа Егорки Федору не нравилась, но он сказал в ответ:
– Иду. Веди. Но смотри у меня. Ежели что, то ножиком я тебя успею полоснуть.
– Мое дело холопье, пан. А с вами ничего не случиться.
– Я тебя предупредил. Веди!
– Прошу за мной.
Вскоре Егорка ввел Федора в одну из лавок.
– Тебе сюда, пан.
– Сюда?
– Да, в этот шатер. Иди за мной.
Егорка вошел первым и Федор последовал за ним. Затем он резко исчез. Мятелев остался в лавке один.
– Эй? – окликнул он провожатого. – Ты где?
Федор было дернулся, желая найти проходимца, но женские руки легли ему на плечи со спины, и мягкий голос прошептал:
– Стой тихо и не делай лишних движений.
– Кто здесь?
– Не оборачивайся. Ты не узнал мой голос?
– Марта? – спросил он. – Ты? Здесь?
Вот уж кого он никак не ожидал здесь увидеть так это свою случайную ак-мечетскую знакомцу.
– Марта? – повторил он. – Ты здесь?
– Мне было поручено найти тебя, и я это сделала. Я же тебе говорила во дворце салтана Салават-Гази бея, что мы с тобой встретимся.
– Но меня пригласили сюда для встречи с купцом. А здесь я встречаю тебя. Тот холоп Егорка…
– Он на деле слуга татарского мурзы Али. И он все верно исполнил. Это действительно лавка купца Рашида. Но я добралась до купца раньше, чем Али.
– А где купец-то?
– Его уже нет в Бахчисарае. В этот час он садиться на свой корабль и оплывает в Стамбул.
– Ничего не понимаю я в ваших делах, Марта. Как ты из рабства-то вырвалась?
– Какого рабства? Я же тебе говорила, что я свободна. Просто под видом рабыни легче проникать в Крым, чтобы никто и ничего не заподозрил.
– Вон оно как! – прошептал Федор.
– Али конечно обо мне ничего не знает. Ведь ты ничего не рассказал своему товарищу про наш с тобой разговор в Ак-Мечети?
– Нет.
– Тогда про нас ни он, ни Али не знает. А вот в его свите есть агент Ордена! Ты с ним сталкивался. Это некто Махмуд. Бывший русский.
– Махмуд? – снова не понял Федор. – И он принадлежит к Ордену? А что это за Орден?
– Сейчас тебе про это думать не следует, господин Федор Мятелев, стрелец стремянного государева полка!
– Ты и про сие знаешь, Марта? Но откуда?
– Ордену много чего известно. И сейчас Орден желает оказать тебе услугу.
– Услугу?
– Именно так, – ответила Марта. – Твой товарищ дворянин Василий Ржев не простой ополченец из кавалерии Шереметева. Ты уже догадался об этом?
– Не то чтобы, но много думал я, что Васька много чего такого тайного ведает.
– Не дурак ты, стрелец стремянного полка! Молодец, Федор! – она убрала руки с его плеч и вышла из-за его спины. – Господин Ржев никогда не служил в полку Шереметева. И встретил ты его в степи не случайно.
– Но кто он тогда такой?
– Этого я и сама не знаю. Сам Али, здешний резидент московского царя, не знает, кто он такой и принимает его за случайного человека. Пока Ржев не дал ему тайного знака, по которому он сможет лично опознать посланца Москвы.
Федор молчал пораженный услышанным.
– А вот сейчас посмотри сюда.
В её руке сверкнуло длинное и необычайно тонкое стельное лезвие испанского стилета.
– Что это?
– Стилет. И я забрала его у слуги купца Рашид. Знаешь, как убивают таким оружием?
Я бы могла нанести тебе удар под лопатку и резко выдернуть лезвие из твоего тела.
Кинжал пронзил бы твое сердце, и не осталось бы никаких следов. Только камелька крови и точечка от булавочного укола на который никто не обратит внимание. Так я отправила на тот свет уже 17 человек.
Мятелев снова смолчал внимательно осмотрев оружие.
– И это оружие приготовлено для тебя.
– Для меня? – удивился Федор. – Но я могу сразить своего врага в честном бою.
– Нет, ты не понял. Этим оружием Василий Ржев приказал убить тебя.
– Ржев? Меня? Да я же…
– Ты желаешь сказать, что еще не выполнил своего задания? Нет, Федор, твое задание было донести до купца Рашида твой пояс в котором есть не только золото.
– А что еще?
– А этого я сама не знаю. И сам Рашид не знал. Но его люди уже приготовились тебя убить и тело твое ограбленное до нитки завтра бы нашли в канаве с нечистотами.
– Василий Ржев собирался меня убить? В сие не могу поверить!
– Он приказал тебя убить, а не собирался это сделать сам. Но тебе несказанно повезло. Ордену нужно чтобы ты выжил, Федор Мятелев.
– А почем не знать, пани Марта, что ты мне сейчас правду говоришь? А ежели я сейчас уйду отсюда? Кто мне помешает?
– Никто, Федор. Если пожелаешь, то можешь идти. Но тогда за твою жизнь я не дам и медной монетки.
Мятелев растерялся. Марта поняла его колебания и добавила:
– Просто поверить мне на слово. Можешь это сделать?
– Могу, – прошептал он.
Федор уже ничего не мог решить. Он запутался окончательно. И немудрено. Ведь ему никогда в жизни не приходилось попадать в такой переплет…
Бахчисарай: встреча Марты Лисовской с агентом Ордена Марта Лисовская сама вскрыла пояс и достала оттуда все содержимое. Золото она просто переложила в кошель, не считая. Её оно мало интересовало. Но одна интересная вещь в поясе была тем самым, что вез сюда Федор Мятелев…
Махмуд пришел через несколько часов.
– Пани приготовила для меня все что потребно? – спросил он.
– Да. Пан знает, что с этим делать?
– Я знаю все. Во имя Ордена Иисуса я живу здесь под видом предавшего христову веру магометанина. И моя задача знать многие тайны. Пусть пани не переживает, эта вещь будет доставлена по месту назначения.
– Тогда все в порядке, пан. Вот это и вот золото. Я сложила его в кошель.
– Прощай, пани. Да хранит тебя господь….
Марта знала, что этот Махмуд один из лучших агентов Ордена и даже немного знала его биографию. Этот человек обладал редким даром перевоплощения. Он мог быть кем угодно: и испанским грандом, и польским купцом, и магометанским муллой, и благородным шляхтичем, и диким кайсаком, и турецким пашой, и подобострастным слугой…