"Владимир Сергеевич Бушин. Эоловы арфы (Роман в новеллах) " - читать интересную книгу автора

подсудимых главного редактора <Новой Рейнской> и его ближайшего
помощника...
- <Через полчаса, - продолжал секретарь, - для производства обыска
прибыли государственный прокурор Геккер и судебный следователь Гейгер. Они
конфисковали большое количество бумаг. Кстати, господин судебный
следователь Гейгер намечается на должность директора полиции Кёльна>.
- И уже стал им! - раздался озорной голос из зала.
- Господа! - председатель суда стукнул по столу молотком. - Прошу
соблюдать тишину и не мешать чтению!
Маркс и Энгельс сидели на скамье подсудимых рядом - слева от
председательского стола на двухступенчатом возвышении за решетчатым
деревянным барьером. Все присутствующие то и дело бросали на них
внимательные, заинтересованные взгляды. Внешне они были очень различны.
Марксу тридцать лет. Это среднего роста, широкоплечий, крепко
сложенный человек. Его жесты энергичны и угловаты, они запоминались. Но
самое выразительное и характерное в облике - высокий лоб, оттененный
шапкой иссиня-черных волос, быстрый взгляд темно-карих глаз, от которых,
казалось, ничто не могло утаиться, и прекрасно очерченный волевой и
насмешливый рот.
Сейчас, слушая секретаря, Маркс сидел пеподвижно, как изваяние, лишь
на губах порой вспыхивала язвительная улыбка.
Энгельс моложе на два с половиной года, но можно подумать, что на все
пять, а то и на семь. Высокий, аккуратный и подтянутый, держащийся всегда
очень прямо, стремительный в движениях, он, скорее, был похож на
энергичного гвардейского лейтенанта, чем на революционера, ученого,
публициста.
Герман Корф сидел на дальнем конце скамьи. Неподалеку расположились
адвокат Шнейдер, защитник Маркса и Энгельса, и адвокат Хаген, защитник
Корфа.
Напротив подсудимых и защитников, через довольно широкое
пространство, на таком же двухступенчатом возвышении, тоже за оградой, но
не решетчатой, а сплошной, находились присяжные заседатели. Прямо, на
своего рода сцене, стоит длинный, покрытый свисающим до пола зеленым
сукном стол; за ним - председатель суда Кремер - небольшого роста,
круглолицый, совершенно лысый человечек. Когда он наклонялся к лежавшим
перед ним бумагам, его голова казалась шаром, готовым вот-вот покатиться
по столу хоть справа налево, хоть слева направо. За отдельной конторкой
недалеко от председательского стола - прокурор Бёллинг. Он худ, как жердь,
и его мрачное, болезненного серого цвета лицо не предвещало ничего
хорошего.
Секретарь закончил нудное чтение, и председатель Кремер объявил, что
приступает к допросу подсудимых. Допрос, вопреки ожиданиям многих,
получался очень кратким, так как, во-первых, факт опубликования статьи
<Аресты> не нуждался в доказательствах; во-вторых, и Корф, и Маркс, и
Энгельс - их допрашивали в такой очередности - наотрез отказались назвать
автора статьи и решительно пресекали попытки председателя и прокурора хоть
как-нибудь подступиться к этому вопросу; в-третьих, все подсудимые сразу
заявили, что признают свою прямую причастность к опубликованию статьи и
готовы нести за это полную ответственность.
Когда такое заявление делали Корф и Маркс, председатель молчал. Он,