"Сергей Буртяк. Кот (Женщинам читать не рекомендуется)" - читать интересную книгу автора

булочной вывеску и открыл заведение, сразу привлекшее местных жителей
запахом свежего хлеба, из которого не украдено все живое.
Постепенно дело окрепло и позволило Федору завести небольшое кафе, тут
же, в том же подъезде. Прорубили дверь пошире, сделали ремонт, пристроили ко
входу вместо арматурной более приличную лестницу и стали вовсю радовать
население.

Глава третья. МЕЛЬНИК И ЕГО СМЕРТЬ


Кафе окрестили "Мельницей". Официально. А под это дело и булочную
переименовали. Над заведением водрузили новую вывеску "два в одном",
присобачили к ней вырезанную из фанеры и красиво покрашенную лично Егором
мельницу в человеческий рост и устроили торжественное заседание.
Гости радостно упились, а одно местное чучело, худое, как игуана,
попыталось сразиться с мельничными лопастями, за что было нещадно избито
усердными прихлебаями и пинками изгнано с праздника вместе с прилипшей
намертво кличкой (угадайте с трех раз).
Крылья мельницы это идальго все же успело попортить, так что на
следующий день пришлось восстанавливать. Потом Егору пришла в голову мысль
устроить крылья вертящимися - моторчик там, батарейки, или от сети, они же
легкие, крылья, мощности много не надо, - а еще сделать на них светящуюся
решетку, как паутинку, из тонких неоновых нитей.
Отцу идея понравилась, и лопасти завертелись, орошая мглу спальной
улицы теплой неоновой жизнью, - вертелись, правда, неторопливо. Мельников
старший и тут порезвился - смастерил прибор, который с помощью
сверхчувствительных микрофонов ловил звук человеческих голосов и превращал в
электроэнергию; таким образом, когда в "Мельнице" были люди, лопасти
крутились, а после закрытия - нет. Разумеется, когда было нужно, они могли
работать и от обычной электросети или водородных батареек.
В кафе и за хлебом люди стали ходить существенно чаще (особенно по
вечерам) и даже приезжали из соседних районов. Вскоре одна местная
поп-знаменитость федерального масштаба сняла около "Мельницы" 3D-клип, после
чего посидеть за столиком заведения Мельника стало нормальным делом молодежи
едва ли не всей ф╕рстпрестольной. "Мельница" стала модным местом, несмотря
на территориальный идиотизм.
Ну и хватит о "Мельнице". Поговорим о семье. Матери у Егора не было. То
есть не то чтобы ее не было совсем - когда-то она, говорят, была, но давно,
еще до его рождения. Отец на вопросы о матери отвечал грубовато: мол,
преставилась и похоронена неведомо где, в тридевятом царстве; добрые люди,
соседи, по-своему понимая молчание Мельника, сплетничали насчет побега с
любовником и прочих подобных вещах; это все были слухи, толком же никто
ничего не знал.
Егор даже фотографии своей матери никогда не видел - не было в доме ни
одного ее изображения. Братья вели себя, как отец, - отмалчивались или
крысились и умолкали, если даже за минуту до этого были похожи на Цицеронов.
Братьев у Егора было двое и оба старшие: один на семь лет, другой - на
пять. Старший-средний - полненький лысоватый брюнет - жил по понятиям,
старший-старший - высокий и узкогрудый, с большим выпуклым лбом - понятия не
имел, как надо жить, и работал сначала мелким инженером на крупном заводе, а