"Уильям Берроуз. Пространство мертвых дорог ("Города ночи" #2)" - читать интересную книгу автора

сказал ей, что аболиционистское движение наберет настоящую силу, только если
использует как знамя какое-нибудь реальное происшествие, и она выложила
деньги, большая часть которых пошла в карман шерифу, чтобы тот начал
расследование повешения мальчика, и доктору, чтобы тот выписал свидетельство
о смерти, которое, в сущности, стало свидетельством о рождении Хуанито с
моста Пекос, поскольку никакого такого Хуанито до того, как была
сфабрикована эта бумага, попросту не существовало. Теперь у меня были все
козыри на руках... фотография мальчика... интервью с его матерью, которая
умерла за много лет до того, как он родился... даже фотографии некоторых
линчевателей, которые раскаивались и обратились к Иисусу... Нельзя сказать,
чтобы репортеры ничего не заподозрили... Они чуяли надувательство, но
доказать ничего не могли. У нас даже на всякий случай был припасен труп в
гробу... молодой мексиканец, умерший от желтой лихорадки... с фотографией
было легче всего... Самое простое - это не снимать ноги целиком, чтобы не
было заметно, что они на что-то опираются... Я же взял, когда делал мой
снимок, эластичную веревку, вроде тех, что используют паяцы, когда
изображают повешение.
Тут он показал пальцем на коня...
- Вот единственный актер, который не получил гонорара... Я зову его
Кентавр. Как насчет того, чтобы окунуться?

Шесть сцен в дневнике были закодированы символами, словно японские
незабудки, цветущие на полях памяти: 3 июня, 1883 г. ...Встретил Т. в
Коттонвуд-Джанкшн... (сексуальное влечение и причины верить во
взаимность)... (нагой)... (эрекция)... (содомия)... (эякуляция).
Солнце садится в черные облака... отблески красного света на обнаженных
телах. Ким осторожно заворачивает свой револьвер в полотенце и прячет его в
заросли травы возле кромки воды. Он сует ногу в воду, и у него перехватывает
дыхание. В этот момент Том подбегает к нему: он летит над землей, застывая
на миг, словно в серии фотографий, мышцы его бедер И ягодиц отчетливо
выступают, как на рисунке в анатомическом атласе, и он вбегает прямо в воду,
поднимая ногами веер серебряных брызг.
Ким следует за ним, задержав дыхание, бросается в воду и быстро плывет.
Затем вскакивает на ноги, хватая ртом воздух, а небо тем временем темнеет, и
вода становится черной и зловещей, словно какое-то чудовище готовится
появиться из ее глубин... Стоя в воде по колено, намыливая тела и глядя друг
на друга безмятежно, как два усталых пса, гениталии скукожились от ледяной
воды... обтираясь на песчаном берегу, стряхивая песок с подошв ног... следуя
за тощими красными ягодицами Тома обратно к повозке... "Постой здесь, лицом
к закату". Том извлекает черную тряпку откуда-то прямо из воздуха,
раскланивается перед публикой. Он становится к камере, накинув на голову
черное полотнище... "Смотри в камеру... руки опусти вниз".
Ким чувствует призрачное прикосновение холодных линз к его коже,
легкое, словно дуновение ветра. Том, нагой, стоит, глядя в свою камеру.
- Я хочу впарить тебе в очко, приятель, - говорит Том.
Ким никогда не слышал этого выражения прежде, но до него мгновенно
доходит его смысл. Он улавливает скрытый подтекст, забытый язык, еле слышные
слова роковой нежности, срывающиеся с губ, изъеденных разложением, и от них
кровь приливает к его чреслам и стучит у него в висках, а его член
увеличивается, покачивается из стороны в сторону, набухает, и неприкрытая