"Андрей Михайлович Буровский. Сибирская жуть - 3 (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

И даже поверив в Бога и в его Сына, люди могли распространять самые
фантастические слухи о том, что же все-таки произошло. Многие жители
Иерусалима и всей Иудеи что-то видели, что-то слышали и как-то это все для
себя поняли... Уж как сумели, так и поняли. Можно себе представить, какие
фантастические и нелепые слухи ходили вокруг богоявления, если
невероятнейшими сплетнями сопровождается вообще каждое значительное событие?
Тем более, что во времена Христа фантазия людей не умерялась никаким
образованием, даже таким скверным, какое получаем мы сейчас. А происшедшее
событие было даже важнее, судьбоноснее для современников, чем свержение
Берии Жуковым или распад Советского Союза.
Семь Вселенских соборов IV - VII веков стали рассматривать все эти
слухи, мнения, отголоски, рассказы. Соборы постарались привести в систему
все, что известно о Христе, и отделить достоверные сведения от явно
недостоверных. Изучили более 20 одних только Евангелий, и лишь 4 из них были
признаны заслуживающими доверия; эти Евангелия (от Луки, от Марка, от Иоанна
и от Матфея) Церковь считает каноническими, то есть удостоверяет своим
авторитетом - это истина. Остальные Евангелия названы апокрифическими - то
есть за их подлинность и достоверность сообщаемого в них Церковь не может
поручиться.
Там, на Соборах, и были заложены принципы того, что мы называем сейчас
научным аппаратом и доказательностью. Применяют эти принципы вовсе не одни
ученые, но и врачи, и следователи, и агрономы, и писатели. Все, кому надо
добираться до истины сквозь нагромождения случайных сведений, а порой и
сознательных попыток лгать.
В проверке историй на достоверность я применял этот старый добрый
метод: не брать сообщения на веру, а искать подтверждений рассказам.
Смотрел, насколько можно доверять информатору; отсекал явно нечестных или
явно больных людей. Отсекал свидетельства, откровенно ангажированные
политически или коммерчески. Сомневался в рассказах, которые не
подтверждались хотя бы одним свидетелем.
Но все время я помнил постулаты, вынесенные в эпиграфы: истиной могут
оказаться самые неожиданные, даже невероятные сведения. И что мир - место
очень таинственное, и границ того, что может и чего никак не может быть в
нем, не знает попросту никто. Такое отношение к миру - как к познаваемому
человеческим разумом, но в то же время познаваемому только частично очень
таинственному месту - как раз и соответствует духу науки... и духу Церкви.
Большинство людей, с которыми мне довелось говорить, поддерживали
именно такую позицию. Протестовали против нее только завзятые мистики и еще
клинические материалисты, превратившие сам материализм в своего рода
мистическое учение. Это были едва ли не единственные люди, которые
"совершенно точно знали", с чем именно мы имеем дело.
Таковы были и клинические материалисты, и так называемые поклонники
восточных культов, кришнаиты и буддисты, рерихнувшиеся и ударившиеся в
поклонение беглому милиционеру Виссариону, объявившему себя Христом. И те,
кто ни при каких обстоятельствах не согласится считать свои убеждения
религиозными. Например, "контактеры с инопланетным разумом" или "похищенные
НЛО" с туманности Андромеды.
У них всех одна общая особенность - они владеют истиной в последней
инстанции! Они точно знают, что есть на свете, а чего нет, и всему дают
единственно возможное, непререкаемое объяснение! В этом отношении вся эта