"Андрей Буровский. Истории о необычном (Сибирская жуть)" - читать интересную книгу автора

сломанная доска, и отец, вздыхая, безропотно заменял эту доску. Лет до
тринадцати Тамаре и в голову не приходило, почему отец вечно вставляет новые
доски и тяжко вздыхает при этом. А когда девочке было тринадцать, взгляд
бабушки задержался на некоторых выпуклостях ее фигуры... Совсем недавно
выпуклостей не было. Бабушка заулыбалась и вскоре повела Тамару в лес,
показывать разные травки. Это было вовсе не так уж интересно, а порой
невыносимо скучно... Но бабушка сумела поставить дело так, что по-другому
было и нельзя, что изучать травки надо, и что именно через травки шел путь к
тому, что поважнее.
Этому другому бабушка тоже учила, и многое в другом очень тесно
сочеталось с травками. Помню, у меня как-то сильно разболелась голова, и
Тамара в два счета усадила меня к себе спиной, лицом к окну, стала
прикасаться пальцами к вискам, нажимать, высунув язык от напряжения. Вот
чего в ее поведении не было, так это легкости фокусника: "Вуаля! Получите
кролика из шляпы!" Вела себя Тамара, скорее как прилежная ученица,
старательно подражавшая учителю. Но ведь помогло с головой!
- А еще надо бы тебе... - Тамара назвала травки, которые надо попить (и
названия которых, разумеется, тут же вылетели у меня из головы).
- А от сглаза можешь? - довольно глупо спросил я, и Тамара покраснела и
кивнула. Покраснела, привыкнув считать сглаз и прочую мистику чем-то
совершенно неприличным. Как бы и нехорошо поминать сглаз в порядочном
обществе. Матерщину в своем присутствии, кстати, Тамара легко допускала -
привыкла к ней с раннего детства и от нее вовсе не краснела. Пустяки, дело
житейское...
А кроме знания активных точек на человеческом теле и умения на них
нажимать было и еще другое, к которому нужно было готовиться, готовиться и
готовиться...
На всю жизнь Тамара запомнила, как открылась ей тайна сломанных досок в
заборе, свистящий голос бабушки в полутьме баньки, ее почти что страшное
лицо.
- Сделаешь доброе дело - тут же надо и злое! Построишь - тут же и
разрушь! Хоть ветку обломи, хоть доску в заборе разрушь! Иначе саму тебя,
как эту доску, переломит...
- А что надо сломать... Бабушка, неужели надо убивать?!
- Вовсе не надо. Агафья - та пауков в баньке душила, но, вообще-то, не
обязательно. А сломать, испортить что-нибудь да надо.
- А как?
- Как добро творишь, так и ломай.
О чем идет речь, Тамара поняла скоро, когда к бабке принесли
заходящегося криком малыша.
- Давно орет?
- Третий день...
- Ну, давайте.
Бабка унесла вопящий, изгибающийся сверток, что-то приговаривала,
разворачивала, стала водить руками вдоль покрасневшего, прелого тельца.
- Что они его, не моют никогда?! - ворчала бабка и тут же Тамаре: -
Видишь, что? Грязный он, вонючий, само собой - будет орать. А тут еще и
сглаз...
Что бормотала бабка, Тамара не уловила, но похоже, что не в этом было
дело, не в бормотании. И даже не в легком-легком массаже, касании тельца