"Юрий Бурносов. Революция. Книга 1. Японский городовой ("Этногенез" #4)" - читать интересную книгу автора

А жаль, ведь Жорж так много пропустил! Представления с цейлонскими
слонами в Коломбо, еще одна охота на крокодилов, теперь уже в голландской
Батавии, пересечение экватора, когда всех новичков насильно брили и купали в
парусиновом бассейне... Правда, цесаревичу и принцу Георгию Греческому
(которого Николай называл Джорджи, почти как брата) окунуться в бассейн не
пришлось, хотя адмирал Дубасов очень хитро на них смотрел, и Николай уже
испугался, что сей участи и ему не избежать.
Да, путешествие выдалось крайне веселым. А пребывание в Японии обещало
быть еще веселее - по крайней мере так надеялся цесаревич, недавно
дочитавший весьма пикантный роман Пьера Лоти "Мадам Хризантема" о прелестях
японского "временного брака". О них же не раз говорили и офицеры с "Памяти
Азова" и "Мономаха", даже командир фрегата, капитан первого ранга Николай
Николаевич Ломен на несколько смущенные вопросы цесаревича отвечал с
неизменной улыбкой знатока. Советов, впрочем, напрямую не давал...
- Нико, - сказал подошедший принц Георгий, - я только что говорил с
лейтенантом Ивановым-двенадцатым. Не поверишь, он тоже собирается заключить
брак по контракту. Вот флотские офицеры... Их, по-моему, уже человек сто
пятьдесят таковых.
- Что можно флотскому лейтенанту, не всегда разрешено наследнику
престола, - ответил Николай. - Еще и Страстная неделя на носу...
Принц засмеялся:
- Нико, уволь! Ты не у своей крестной. Никто ничего и не узнает.
- Легко говорить. Ты не представляешь, Джорджи, сколько здесь ушей и
глаз. Потом это просочится в печать, и папенька устроит мне такое...
Полагаю, тебе тоже достанется на орехи.
- Как это говорится у вас? Видит око, да зуб неймет? - уточнил принц и
еще пуще рассмеялся. К нему присоединился и цесаревич, отчего князь
Ухтомский с интересом покосился на веселящихся молодых людей, не переставая
между тем писать в блокнот.
- Ладно, поживем - увидим, - заключил принц, положив руку на плечо
цесаревичу. - Возможно, и насчет Страстной недели что-нибудь придумаем.
В самом деле, с местными "мадам Хризантемами" ничего не вышло - это
оказалось бы совсем из рук вон, и Георгию пришлось двоюродного брата
поддержать, о чем оба весьма горевали.
В остальном же Николай старался ни в чем себе не отказывать. Он вначале
с отвращением, а потом с удовольствием поедал японские блюда из сырой рыбы и
морских тварей, квашеного риса, из водорослей, пахнущих йодом... Посещал
чайные домики, неожиданно обнаружив, что японские гейши - совсем не то, что
он полагал ранее. Пил саке и скучал по шампанскому, говоря принцу Георгию:
- Эх, Джорджи, вот погоди, вернемся домой, свожу я тебя на учения в
Красное Село. Знаешь, что такое пить "до волков"?
- Не знаю, - улыбался грек.
- Представь: раздеваемся мы догола и выскакиваем таким манером на
мороз, а там уже буфетчик заготовил нам лохань с шампанским!
- Но оно ведь, полагаю, замерзнет?
- Не успевает, Джорджи, не успевает замерзнуть! Господа гвардейцы
быстро хлебают его прямо из лохани, да притом еще и воют по-волчьи.
- Это несколько дикий обычай, - удивился принц. - Но мне нравится!
- Гвардия! - с непонятной греку гордостью сказал цесаревич. - Да не
видал ты еще, как "локтями" пьют или "лестницей"! Не то, что этот... чай.