"Юрий Бурносов. Революция. Книга 1. Японский городовой ("Этногенез" #4)" - читать интересную книгу автора

голову, воспринимая всерьез. Вообще все эти восточные штучки, знаешь ли,
никогда мне не нравились. Я еще понимаю - гейши, танец живота... Впрочем,
танец живота - это уже не совсем Япония... И даже совсем не Япония... Идем
лучше напьемся, все больше толку выйдет.
- Отстань, Джорджи, - повторил цесаревич. Георгий хмыкнул, проворчал
себе под нос что-то по-гречески и в самом деле ушел. А Николай остался
стоять, вглядываясь в мрачную воду и повторяя шепотом:
- На краю бездны цветут красивые цветы, но яд их тлетворен...

* * *

- ... Жизнь подобна сновидению. Мы живем в мимолетном, преходящем мире.
Даже если ты богат и получаешь удовольствие от жизни, ты напоминаешь
человека, которому снится, что он нашел золото. Такой человек радуется своей
находке, не подозревая, что видит всего лишь сон...
Слова старика в соломенном плаще вливались в уши Цуда, словно ручей
вливается в реку. Полицейский даже не замечал, что стало совсем темно, а он
всегда побаивался темноты, с детства помня, что все злые существа скрываются
именно там, где нет света.
- ... Стремиться к славе нехорошо. В идеале следует снискать себе
славу, не прилагая к этому усилий. Но все же лучше прославиться, прилагая
для этого усилия, чем не прославиться вообще...
- Я не искал славы, когда сражался с мятежниками при Кумамото и
Кагосиме, - нашел в себе силы сказать Цуда.
- А прав ли ты был? Все ли помнят теперь о тех, кто выжил и кто погиб?
Помнит ли об этом сам микадо?! Люди слабы памятью, особенно на добрые дела,
они привыкли помнить лишь злые. А сейчас вернется Такамори, русские помогут
ему, и ты станешь преступником вместо героя. Жители Оцу станут плевать,
увидев твои награды.
Зря я не убил старика сразу, подумал Цуда. Теперь мне уже не хочется
этого делать...
- ... Тот, кто бегает по лесу, стараясь насобирать побольше орехов или
грибов, не соберет их много. Тот же, кто не суетится, насобирает больше.
Желающий многого получит мало, а тот, кто готов довольствоваться малым,
получит много... - журчал старик. Внезапно он остановился и поднял тонкий
грязный палец, почему-то отчетливо видный в сгустившейся темноте.
- Слышишь, Цуда? Кто-то идет.
- Путник, - развел руками полицейский.
- А может, это демон Они с красной кожей? Он ищет, кого ударить своей
палицей с шипами и сожрать или утащить к себе в логово, в Дзигоку? Пойди и
проверь, у тебя же есть меч, Цуда!
Полицейский словно только сейчас вспомнил, что у него в самом деле есть
сабля, полагающаяся по роду службы. Это было не слишком удобное оружие в
отличие от самурайского меча, но, чтобы отнять у кого-то жизнь, вполне
годилось. Цуда поднялся и пошел вперед, стараясь не выходить на тропинку.
Старик неслышно следовал за ним, бормоча едва слышно:
- Люди видят вещи, когда они появляются, и говорят, что они существуют.
С другой стороны, когда тело исчезает после смерти, они говорят, что его
больше нет. Люди видят живых и не видят умерших. При этом они верят, что все
либо существует, либо нет. Даже трехлетний ребенок может это сказать. Люди