"Павел Буркин. Пепел Сколена 1 " - читать интересную книгу автора

в глазах. "Сейчас бы фонарик, - с тоской подумал Моррест. - И сигареты..."
Похоже, ни того в его жизни больше не будет. Тогда захотелось стать магом,
что-бы поярче осветить комнату. Сквозь щели в ставнях дуло, а разжигать
камин не стоило: кто знает, не решит ли девчонка окончательно, что имеет
дело с психом? Тем более, что здешняя зима ничем не напоминала московскую -
градусов семь-восемь (а в защищенных от северных ветров долинах - и все
десять-двенадцать), неизменные низкие тучи и столь же неизменный дождь...
или туман. Неудивительно, что даже неуклюжие местные галеры могли ходить по
морю круглый год.
Постепенно глаза учились распознавать вязь, тем более, что он
попробовал читать оставшиеся от Морреста-первого книги на корабле.
Пергаментные листы переворачивались с тихим шуршанием, на ми-ниатюрах
сходились в битвах боги и герои, горели корабли и города, порой сцены войны
перемежались картинами любви, выписанными на удивление пресно и шаблонно -
будто тут действовали какие-то запреты, довлевшие над реализмом художников.
Что-то казалось интересным, но не более. Что-то вызывало смех, а что-то
гнев - но только одна история "зацепила" по-настоящему.
"И еще рассказывают древнюю историю, самую древнюю из тех, что записаны
в "Семи Сказаниях", которую иначе называют "Первое сказание о Баргальде" -
ибо оно было первым и главным, а остальные появились потом и были менее
интересны. Произошла же эта история в пору молодости Старого Сколена -
возможно, даже, до рождения Харвана Основателя".
Начало было простым и предсказуемым: из нынешнего лихолетья эпоха
Старого Сколена казалась золотым веком, и все, что с ней связано, было
окрашено в розовые тона. "Я расскажу о том времени, когда границы Империи
были несокрушимы, а ее легионы - непобедимы, когда солнце было ярче, а земля
плодо-роднее..." Но однажды - опять же, как водится - случилась беда: с
севера, из земель "людей в шкурах", пришел некий Хим. Этот Хим был злым
колдуном, вдобавок поклонялся единому богу, в противовес здеш-нему
многобожию. Вот только Бог его не был ни всеведущ, ни тем более всеблаг. Что
же до всемогущества... Да, оно было, но зиждилось на слабости и пороках
людей. На их трусости, алчности, стремлении въехать в рай на чужом горбу.
Пришел он к императору со странным именем Хваррон, и начал проповедовать:
поклоняйся, мол, единому Богу, а идолы сожги и жрецов их перебей, богатства
же храмовые можешь взять себе.
Иных такая религия и правда прельстила. Хорошо, когда есть оправдание
алчности и пре-дательству, правда? Произвели впечатление проповеди и на сына
императора, Валлена. Император оказался тверже. Он хоть и не решился убить
Хима, но отказал тому в главном. "Ну что же, - сказал Хим. - На следующий
год я вернусь, и тогда ты пожалеешь о сказанном". Хим удалился из Сколена,
и, как и обещал, следующей весной повел на Сколен большое войско "людей в
шкурах". Дальше - больше: война, разгром Империи, гибель императора, тьма и
холод, поглотившие мир... И так бы все умерли от голода и холода во мраке
вечной ночи, если бы не нашелся некий сын кузнеца Баргальд, сумевший одолеть
"людей в шкурах" и предателей - и уничтожить Ирлифа. Точнее, конечно, не
уничтожить, а развоплотить, как Фродо - Саурона, с помощью меча
Справедливого Стиглона...
Обычная, не слишком оригинальная новелла в стиле фэнтэзи. Необычной
была только концовка, за-ставлявшая о многом задуматься и на многое
взглянуть по-другому. В легенде был такой персонаж - один из королевских