"Готфрид Бюргер. Удивительные путешествия барона Мюнхгаузена (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

борьбе с великаном Голиафом. Я вложил в нее ядро и швырнул его прямо в
круг собравшихся. Упав, ядро мгновенно взорвалось и убило всех, кто там
находился, за исключением обоих английских офицеров, которых, на их
счастье, только что вздернули на виселицу. Осколок ядра ударился о
подножие виселицы, и она тут же рухнула.
Друзья наши, почувствовав под ногами твердую почву и желая понять
причину случившегося, оглянулись и, увидев, что охрана, палачи и все
остальные возымели благую мысль первыми отправиться на тот свет,
освободили друг друга от неприятных пут, побежали к берегу, вскочили в
испанскую шлюпку и принудили обоих находившихся в ней гребцов отвезти их
на наш корабль.
Несколько минут спустя, когда я докладывал генералу Эллиоту о
происшедшем, они появились перед нами. После взаимных приветствий и
поздравлений мы весело и радостно отпраздновали это знаменательное
событие.
Всем вам, господа, - вижу это по вашим глазам - хочется узнать, как я
добыл такую драгоценность, как упомянутая мною праща. Хорошо! Дело
обстояло так. Я происхожу, да будет вам известно, от жены Урии, с которой
у Давида, как все знают, были весьма близкие отношения. С годами, как это
нередко случается, чувства его величества к графине заметно охладели -
графское достоинство было ей пожаловано три месяца спустя после кончины ее
супруга. И вот однажды они поспорили по весьма важному вопросу - о том, в
каком месте был построен Ноев ковчег и где он после всемирного потопа
пристал к берегу. Основатель моего рода жаждал прослыть великим знатоком
старины, а графиня была председательницей общества по изучению истории.
При этом царь страдал недостатком, свойственным многим большим господам и
почти всем маленьким людям, - он не терпел, чтобы ему перечили, а ей был
свойствен порок всех лиц ее пола - она желала быть во всем правой. Одним
словом, последствием был разрыв.
Графине часто приходилось слышать, как царь хвастался этой пращой,
называя ее неоценимым сокровищем, и сочла благоразумным захватить ее с
собой - надо полагать, "на память".
Однако не успела еще она покинуть пределы государства, как исчезновение
пращи было замечено, и не менее шести человек из личной охраны царя были
посланы в погоню. Графиня так ловко пустила в ход захваченное ею оружие,
что уложила на месте одного из преследователей, который, желая,
по-видимому, выслужиться, опередил остальных. И произошло это на том самом
месте, где некогда был насмерть сражен Голиаф.
Увидев, как пал их товарищ, остальные преследователи после долгих и
серьезных размышлений сочли за благо прежде всего доложить высокому
начальству об этом новом обстоятельстве, а графиня сочла за благо, как
можно чаще меняя лошадей, продолжать свой путь в Египет, где у нее при
дворе были очень влиятельные друзья.
Мне следовало еще раньше сказать вам, что графиня из нескольких детей,
которые были ею зачаты при милостивом содействии его величества, увезла с
собой одного сына, своего любимца. Ввиду того, что на плодородной почве
Египта у этого сына появились еще братья и сестры, мать оставила ему,
оговорив особой статьей в своем завещании, прославленную пращу, а от него
она по более или менее прямой линии перешла ко мне.
Один из тех, кому пришлось владеть ею, мой прапрадед, живший лет двести