"Готфрид Бюргер. Удивительные путешествия барона Мюнхгаузена (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

лучше мне не терять даром времени на погоню за невозможным, а вам не
рисковать своим хорошим настроением.
Я трижды прошелся по краю кратера - вообразите его себе в виде
огромнейшей воронки, - но, убедившись, что это ничего или почти ничего не
прибавляет к моим познаниям, я, не колеблясь, принял решение прыгнуть в
кратер. Едва лишь я осуществил свое намерение, как очутился в дьявольски
нагретой парилке, и несчастное мое тело было в разных местах - благородных
и неблагородных - основательно помято и обожжено раскаленными докрасна
углями, непрерывно вылетавшими из глубины горы.
Как ни велика, однако, была сила, с которой угли выбрасывались вверх,
все же тяжесть моего падающего тела значительно превосходила ее, и я
довольно быстро и благополучно достиг дна.
Первое, что поразило меня здесь, были нестерпимый стук, шум, визг и
проклятия, раздававшиеся, казалось, со всех сторон. Я открыл глаза - и,
представьте себе, оказался в обществе Вулкана и его циклопов. Господа эти,
которых я давно со своей житейской мудростью отнес в область выдумок, вот
уже три недели как поссорились, не сойдясь во мнениях о порядке и
субординации, и от этого произошел такой шум на поверхности земли. Мое
появление немедленно восстановило мир и тишину.
Вулкан сразу же заковылял к шкафу, достал какие-то пластыри и мази и
собственными руками наложил их на мои раны. Все они мгновенно зажили.
Кроме того, он предложил мне подкрепиться бутылкой нектара и другими
изысканными винами, которыми обычно наслаждаются одни лишь боги и богини.
Как только я несколько пришел в себя, Вулкан представил меня своей
супруге Венере, приказав ей окружить меня всеми удобствами, необходимыми
при моем состоянии. Красота комнаты, в которую она ввела меня,
сладострастная нега дивана, куда она меня усадила, божественное обаяние
всего ее существа, нежность ее чувствительного сердца - всего этого не
описать обыкновенными словами, и голова у меня начинает кружиться даже при
одном воспоминании.
Вулкан очень подробно описал мне Этну. Он рассказал, что гора эта не
что иное, как нагромождение пепла, который выбрасывается из ее жерла, что
ему часто приходится наказывать своих слуг и он в таких случаях в гневе
швыряет в них раскаленными докрасна углями, которые они подчас с большой
ловкостью перехватывают на лету и выкидывают в мир, чтобы угольки эти
больше не попадались их повелителю под руку.
- Наши ссоры, - продолжал он, - длятся иной раз по нескольку месяцев, и
те явления, которые это вызывает на свете, у вас, смертных, кажется,
называются "извержениями". Гора Везувий также принадлежит к числу моих
мастерских. К ней ведет дорога, которая тянется под морским дном на
протяжении по меньшей мере трехсот пятидесяти миль. Такие же
недоразумения, как у нас, вызывают и там подобные извержения.
Если поучения бога Вулкана и приходились мне по душе, то еще приятнее
было мне общество его супруги, и я, возможно, никогда не покинул бы этих
подземных замков, если бы не кое-какие злорадные болтуны. Они
насплетничали на меня Вулкану и разожгли в его добродушном сердце жаркое
пламя ревности. Не выдав до этого ни единым звуком своего недовольства, он
однажды утром, в тот момент, когда я собирался помочь богине при одевании,
схватил меня, унес в незнакомую мне комнату и поднял над колодцем, который
показался мне очень глубоким.