"Энтони Берджес. Трепет намерения" - читать интересную книгу автора

виноваты сами. Мы были слепы. Все, чего хотела Германия,-это спасти Европу.
Муссолини в свое время хотел того же, но ему никто не помог. Мы не имели
реального представления о мощи и намерениях Советского Союза. Теперь мы уже
кое-что понимаем, но время упущено. Лишь три человека не питали никаких
иллюзий, однако мы вылили на них ушат грязи. Из них остался в живых только
один.-И, чтобы у меня не оставалось никаких сомнений, Роупер
уточнил:-Испанский генерал Франко.
- Знаю я твоего мерзавца Франко,-огрызнулся я.-Не забывай, что я год
прослужил в Гибралтаре. Франко спит и видит, как бы его у нас оттяпать. Что
за чушь ты городишь!
- Чушь городите вы,-сказала Бригитта. (Эта девочка быстро усваивала
новые обороты!)-Надо слушать, что говорит мой муж.
Роупер распалялся все сильнее, но я простодушно утешал себя тем, что,
окунувшись в свои исследования,-а произойдет это уже скоро,-он позабудет
обо всем на свете, включая и бредовые мысли, которыми его пичкает настоящий
враг. Тем не менее, меня бесило то, что он нес: Англии следует, видите ли,
извиниться перед вонючей Германией за причиненные ей страдания. Я терпел,
покуда мог, но в конце концов, взорвался:
- Да как ты можешь оправдывать жестокость, с которой они подавляли
любую свободную мысль, любое слово, или то, что гордость немецкой
нации-такие люди, как Фрейд или Томас Манн, должны были покинуть страну,
иначе бы их растерзали.
- Марагобуматели,-сказала Бригитта.
- Если уж начал войну, то приходится вести ее повсюду,-сказал
Роупер.-Война-это уничтожение врагов, а они не обязательно должны быть
где-то далеко. Самые коварные враги-дома. Неужели ты думаешь, что кто-то с
удовольствием высылал из страны лучшие умы? Просто с ними было невозможно
спорить. Их нельзя было ни в чем убедить. Да и времени на эти не хватило.
Я хотел что-то сказать о цели, которая не оправдывает средства, но
вдруг мне пришло в голову, что ведь и военнопленные подбрасывали бритвенные
лезвия в корм для вражеских свиней и что, хотя нацисты и бомбили Ковентри,
но и мы бомбили Дрезден. Что на жестокость мы отвечали жестокостью. Что
стрелять в детей и стрелять в Гитлера (который в итоге сам покончил с
собой)-не одно и то же. Что история-это нагромождение противоречий. Что
фашизм явился неизбежной реакцией на коммунизм. Что, возможно, встречаются
евреи, похожие на тех, которых изображал отец Берн. Но тут я очнулся. Кто
это мне так промыл мозги? Я взглянул на Бригитту, но в ее глазах читалось
только одно- секс. Я стиснул зубы, охваченный безумным желанием: прямо
сейчас, на полу, на глазах у Роупера. А вслух я произнес:
- Ты стал похож на отца Берна с его "Англией-поджигательницей войны"
и "Евреем, трясущимся над деньгами". Вы прекрасная парочка.
- Я уже не говорю о церкви!-воскликнул Роупер.-С еврейским смирением
подставлять другую щеку! Нация от этого хиреет. Ницше прав.
Бригитта одобрительно кивнула.
- Что вы знаете о Ницше?-спросил я.-Уверен, что вы не читали ни
одной его строчки.
- Мой отец...-начала Бригитта, а Роупер пробормотал:
- Краткое изложение его философии печатали в "Ридерс
дайджест".-Роупер был честным малым.
- ...в школе,-докончила Бригитта.