"Энтони Берджес. Трепет намерения" - читать интересную книгу автора

захотеть стать живыми, иначе бы жизнь на Земле не зародилась. У атомов
наверняка есть свобода выбора. Вы и сами говорили про "свободные атомы".
- Свобода выбора?-переспросил отец Бошан,-Ты хочешь сказать, что Бог
в этом не участвует?
- Сэр, при чем здесь Бог?-раздраженно воскликнул Роупер.-У нас же
урок химии!
Несколько секунд отец Бошан пережевывал эту мысль, но
ничего-проглотил. Затем уныло произнес"
- Посмотрим, сможешь ли ты сам ответить на этот вопрос.
Не знаю, когда открыли все эти премудрости, связанные с
электровалентностью, но тогда, в конце тридцатых, никто-ни ученики, ни
учителя-не разбирался в этом лучше Роупера. Об отце Бошане и говорить
нечего: он, похоже, проходил все впервые вместе с нами. Роупер сказал, что у
атома натрия только один электрон на внешней оболочке (ни про какие внешние
оболочки нам на уроках не рассказывали), а у атома хлора их семь. Устойчивое
состояние возникает при восьми электронах, что видно на примере многих
веществ. По его словам, два атома соединяются специально для того, чтобы
образовалось вещество, на внешней оболочке которого было бы восемь
электронов. Затем он добавил:
- Нам говорят о священных числах-три, семь, девять и так далее,-но,
похоже, в первую очередь надо говорить о восьмерке. Я хочу сказать, что если
уж вы не можете не упоминать о Боге на уроках химии, то должны признать, что
восемь- одно из Его любимейших чисел. Возьмем, к примеру, воду, которую Бог
сотворил раньше всего прочего, по крайней мере, Библия утверждает, что Дух
Божий носился над водою. Вода состоит из кислорода, у которого шесть
электронов на внешней оболочке, и водорода, у которого всего один электрон,
таким образом, для образования воды требуется два атома водорода. Бог
наверняка это знал, тем не менее, Церковь никогда не признавала "восемь"
священным числом, у нас есть Святая Троица, семь смертных грехов, десять
заповедей. А число "восемь" нигде не встретишь.
- Но заповедей блаженства как раз восемь*,-сказал отец Бошан и,
нервно покусывая губы, стал соображать, следует ли за богохульство
отправить. Роупера к ректору. В конце концов, он решил оставить Роупера и
нас всех в покое и попросил разобраться в этой теме по учебнику. Правый глаз
у него непроизвольно подергивался. Случившееся напоминало историю с отцом
Берном. Таким образом, разговор ректора с Роупером о месте Бога в химических
процессах отодвинулся на год. Состоялся он после того, как мы уже перешли в
шестой класс, и я стал специализироваться в языках, а Роупер, разумеется, в
точных науках. Он мне тогда обо всем рассказал в столовой, пока мы уплетали
водянистое баранье рагу. Роупер старался говорить тихо-это с его-то, резким
голосом,-и пар, поднимавшийся над его тарелкой, слегка шевелил прядь прямых
пшеничных волос.
- Он снова привязался ко мне, чтобы я стал на колени, чтобы я молился
и тому подобное. А я спросил, в чем же, по его мнению, состоит моя вина.
- И в чем же?
- Да Бошан донес. Мы с ним спорили о всяких физических и химических
превращениях и, конечно, добрались до хлеба Причастия. Я спросил,
присутствует ли Христос в самих молекулах или появляется там только после
выпечки хлеба. И вообще мне надоело, что про один вещи спрашивать можно, а
про другие нельзя. На мессу я больше не пойду.