"Энтони Берджесс. Заводной апельсин. {журнальный вариант}" - читать интересную книгу автора

с настоящими слезами в голосе.-- Меня ни за что ни про что избили
полицейские и бросили умирать у дороги. Ради Бога, позвольте мне посидеть у
огня и дайте выпить горячего чего-нибудь...
-- Входи, кто бы ты ни был! -- посторонился райтер, освещая меня
фонарем.-- Входи и поведай мне о твоих несчастьях, бедный человек...
Я сделал шаг вперед. Ноги мои подкосились, и я повалился прямо на
хозяина коттеджа, смотревшего на меня с искренним участием и состраданием.
Очнулся я в кресле у камина. Сердобольный райтер с печальными
всевидящими айзами протягивал мне высокий тамблер с неразбавленным виски. Я
взял его дрожащей рукой и залпом выпил, разбавив скопившейся во рту слюной и
кровью.
-- Какие же изверги так тебя отделали, парень? -- участливо спросил
райтер, вглядываясь в мое распухшее лицо, на котором не было живого места.
-- Наши доблестные блюстители порядка,-- попытался улыбнуться я.--
Какие-то ублюдки в полицейской форме.
-- Еще одна далеко не последняя жертва нашего смутного времени,--
скорбно констатировал он.-- Пойду приготовлю тебе ванну.
С трудом сфокусировавшись, я осмотрелся. За исключением камина и двух
кресел, все остальное пространство было заполнено книгами. Царивший повсюду
художественный беспорядок свидетельствовал об отсутствии женской руки. На
низком тейбле стоял знакомый тайпрайтер, возле которого аккуратной стопкой
были сложены шитсы пейпера. "ЗАВОДНОИ АПЕЛЬСИН" -- вот что лежало здесь в ту
ночь. Почему-то это название накрепко засело в моей мемори, и ничто не
смогло вышибить его оттуда -- ни Бродский с его Лудовико, ни устроенное мне
друзьями-недругами брейнуошинг... Теперь главное -- ничем не выдать себя. А
то, несмотря на всю свою доброту, этот райтер добавит мне еще и оставит
околевать на улице. И превратишься ты, Александр Маленький, в кусок
собачьего дерьма на дороге... А тебе сейчас так необходимы помощь и участие!
И ведь до всего этого тебя довели те, кто заставил тебя, вопреки своей воле,
скитаться подобно Вечному жиду в поисках добра и тепла и людей, которым бы
ты их мог дать. Только захотят ли они принять от тебя твой дар во искупление
твоих грехов?
-- Ну вот, сейчас я тебя выкупаю,-- ласково сказал райтер.-- Смою все
твои грехи и сниму бремя с души.-- Он пытливо посмотрел мне в глаза, и от
его взгляда мне стало не по себе.-- Только сначала нужно остановить кровь. Я
прижгу твои ссадины борной. Ты уж потерпи, голубчик.
Он заботливо обработал мои раны смоченным в растворе борной кислоты
тампоном. Увидев слезы благодарности у меня на глазах, он смущенно погладил
меня по плечу: "Ну, будет, будет..."
Потом я принял горячую ванну, которая сделала из меня человека. Отец
"АПЕЛЬСИНА" дал мне нагретую у камина пижаму и теплые меховые тапочки, и я
окончательно убедился в том, что теперь-то уж выживу. Райтер опять удалился,
и через некоторое время из кухни раздался его бодрый голос, приглашавший
меня то ли к позднему ужину, то ли к раннему завтраку.
Я спустился в кичен, где был уже накрыт тейбл с блестящими вилками,
ножами и даже белоснежными салфетками. Посередине лежала высокая булка
пышного белого брэда и стояла пузатая бутылка "Прима Сое". Рядом шкворчала
аппетитная яичница с хэмом и дымился чай с молоком. Я и не подозревал,
насколько голоден.
Быстро расправился с яичницей, съел несколько пузатых сосиджис, покрыв