"Энтони Берджесс. Заводной апельсин. {журнальный вариант}" - читать интересную книгу автора

Но нас это мало чесало: впереди виднелась станция подземки. Нужно было
решить, что делать с каром: оставить его копполам или же отправить на дно
канала. Все сошлись на последнем. Со смехом мы разогнали машину, и ее
прощальное "бултых" поставило точку с запятой в сегодняшнем вечере. До
центра была всего одна остановка. Мне с трудом удалось утихомирить моих
разошедшихся фрэндов. Я уплатил положенную фэер, и мы подождали
электропоезд, на всякий случай приклеив на фейсы выражения смирения и
благовоспитанности. Правда, пока я покупал билеты, Кир умудрился раздолбать
пару автоматов, так что теперь его карманы были набиты мелочью и шоколадными
батончиками, которые он собирался раздать униженным и оскорбленным. Но
таковых поблизости не оказалось. В вагоне дремали с десяток лохов, и чтобы
как-то убить время (целые три минуты!), мы порезали и выпотрошили сиденья, а
старина Кир, упражняясь с цепью, высадил окно.
Выйдя в центре, мы не спеша направились в нашу "Коровяку".
Публика в "Коровяке" в основном была представлена тинэйджерами, или,
как мы сами себя называли, надсадами. Но было также и несколько более
пожилых завсегдатаев, мэн и уимен (только не буржуев, их мы терпеть не
могли). Кругом смеялись, пели, громко говорили, стараясь перекричать шум и
гам. За отдельным тэйблом сидела инородная группа актеров и статистов,
репетировавших какое-то шоу на расположенной за углом телестудии. Мое
внимание привлекла находившаяся среди них потрясная герла с плотоядным
накрашенным ртом и множеством белых, как подававшееся здесь молоко, зубов
(мне показалось, что они растут у нее в четыре ряда). Она беззаботно
хохотала, будто в этом безумном, безумном, безумном мире все ей было до
лампочки. Джонни Живаго, один из кумиров надсадов русского происхождения,
кончил (вместе с несколькими надсадками) вонючий шлягер "Только через день".
Вдруг моя герла решительно встала и в наступившей тишине запела, как бы
что-то доказывая своим фрэндам за тэйблом. Как она пела! Вы не поверите, но
мне показалось, что в нашу грязную, вонючую стекляшку вдруг залетела Синяя
птица. У меня по всему телу побежали мурашки. Дыхание перехватило, запершило
в горле и защипало в глазах. Я узнал, что она поет. Это была ария из оперы
Фридриха Гиттерфенстера "Дас Беттцейг". Как раз то место, когда она поет с
перерезанным' горлом, сердцем произнося: "Вот теперь я наконец счастлива..."
Как бы то ни было, я буквально оцепенел.
Но в этот момент стинкинг кретин Кир отпустил в ее адрес грязное
ругательство, которое я не осмеливаюсь привести здесь, стараясь изложить все
произошедшее со мной чистым надсадским языком.
Дурак испортил песню, и я страйкнул фистом прямо по его паскудной
пасти. Он обалдело лукт эт ми, не понимая, в чем дело, механически вытирая
кровь с губы.
-- Зачем ты это сделал? -- недоуменно спросил он.
-- За твои скотские манеры. Чтобы ты научился вести себя на публике.
-- Не понял,-- тупо произнес он.-- Но мне это очень не понравилось.
Никогда больше так не делай. Отныне я тебе не фрэнд и не бразер.
С этими словами он вытащил из кармана огромный платок третьей свежести
и озадаченно принялся промакивать кровоточащую губу, как будто исходить
кровью всегда должны были другие, но никак не он.
Герла не услышала Дебиловой грубости. Она кончила петь и уже опять
весело хохотала с фрэндами. Кир оскорбил не ее, а меня. И я сказал с глухим
раздражением: