"Француаза Бурден. Хрустальное счастье " - читать интересную книгу автора

этого за собой, он производил впечатление на людей. Когда он заседал в суде,
большинство его сотрудников выказывали поразительное уважение ему несмотря
на его возраст. Наделенный острым блестящим умом, потрясающей памятью, он
умел показать себя рассудительным и беспристрастным человеком. Утонченный,
внимательный, он умел очаровать так же, как в свое время его отец, и щеголял
той же врожденной элегантностью. Но в противоположность Шарлю он обладал
неиссякаемой нежностью, которая вызывала у всех женщин желание оказаться в
его объятиях. Магали раньше его страстно любила, не заботясь о его
достоинствах и недостатках, довольная тем, что соблазнила такого красивого
мальчика. Он был неожиданной победой для нее, она уступила ему после
одного-единственного движения головой, не представляя, что он наденет ей на
палец кольцо. Когда она на самом деле очутилась перед мэрией, чтобы стать
мадам Винсен Морван-Мейер, ее охватила паника. И с тех пор страх не покидал
ее.
Через полчаса он вышел из метро на острове Сите, прямо напротив Дворца
правосудия. Он остановился на несколько секунд, чтобы взглянуть на фасад,
решетки, каменные ступени. Он обожал это место, чувствовал себя здесь как
дома. Почему он должен был отказаться он будущего, которое ждало его за
этими стенами? Отец открыл ему королевский путь, от которого он не мог
отказаться, но также не мог пожертвовать женой и детьми ради своих амбиций.
Он уже долго избегал правды, настало время принять решение по поводу Магали.

Дожив до пятидесяти лет, Жан-Реми был в расцвете славы. Никогда еще его
картины так не продавались по всему миру. Его популярность достигла
головокружительной высоты, его всюду приглашали, чествовали, лелеяли. Но вся
эта суматоха вокруг его имени, его творений не давала полного
удовлетворения. Большую проблему в его существовании создавал Ален. Жан-Реми
в ярости бросил тряпку, пропитанную скипидаром. Света стало слишком мало,
чтобы писать, и к тому же у него пропало всякое желание. Взглянув на часы,
он еще больше разозлился. Ален мог целыми днями не подавать признаков жизни,
как если они были просто знакомыми. Иногда Жан-Реми от злости шел искать
молодого человека среди оливок. Но он никогда не приближался ни к дому ни к
овчарне. Ален дорожил своей независимостью и требовал полного молчания, на
каждую попытку Жана-Реми изменить ситуацию он отвечал отказом.
- Это длится уже пятнадцать лет! - громко выкрикнул он.
Ему не следовало привязываться к Алену, это была самая большая ошибка в
его жизни. Ему бы следовало убежать, уехать жить куда-нибудь в другое место,
в Венецию или Севилью, цвета которых он так любил, вместо того чтобы
оставаться в этой долине Боде-Прованс, где все напоминало ему об Алене.
Он критически посмотрел на картину, которую начал неделю назад. Как
узнать, лишал ли его вдохновения постоянный обман, который он чувствовал?
Конечно, он был несчастлив, но как только он подписывал картину, весь мир
рукоплескал гению.
- Я тебе не мешаю? - спросил его Ален из-за спины.
- Ты прекрасно знаешь, что нет.
- Ты мне всегда отвечаешь одно и то же.
- На один и тот же вопрос, да.
- Но ты работал?
- Я закончил на сегодня, уже слишком темно.
Жан-Реми повернулся к Алену и стал молча внимательно рассматривать его: