"Руслан Бурбуля. Офриад, сын Спаты " - читать интересную книгу автора

безоговорочно, но удивительный фланговый выпад аргоских ратоборцев ошеломил
лакедемонян. Пятьдесят длинноволосых гоплитов стремительно врезались в
шестерку воинов, что составляли правый край фаланги. Обладая численным
перевесом на этом фланге боя, аргосцы вклинились и в тыл спартанской
фаланги. В это время первые две шеренги спартанцев успели вырезать еще две
фаланговых шеренги противника. И те, кто находился в самой гуще боя, уже
было решили, что битва выиграна, но когда спартариоты, за какой-то очередной
час боя, потеряли сто гоплитов, что находились у себя в тылу, в их стройных
рядах, начался настоящий хаос. Ведь прославленные воины великой Спарты
привыкли всегда драться в едином сплоченном строю. Именно благодаря своей
выносливости, организованности и фаланговому построению пехоты, они и
выигрывали все предыдущие сражения, так как зачастую вступали в битвы с
превосходящим по численности противником, который однако не знал, ни
искусства строя и к тому же был вооружен чем придется.
Воины обеих сторон перемешались и началась страшная рубка. В толчее
было не разобрать, кто есть кто. Все мешали всем, и как следствие, обе
стороны стали быстро терять своих солдат.
Когда лик Аполлона оказался прямо над головами сражающихся мужей, на
равнине из шестисот аргосцев и спартанцев в живых оставалось не больше ста
человек. Вышло так, что битва сместилась на новый участок безжизненной
равнины. Трупы павших собратьев и врагов мешали оставшимся в живых проявить
себя в полной мере. Битва продолжалась уже семь часов. Началась сказываться
усталость.
Офриад невольно оказался в самой центре развернувшейся драмы. После
того, как пятьдесят аргоских гоплитов совершили свой поразительный маневр,
все смешалось. Началась такая рубка, о которой затем слагали легенды обе
стороны. Мечи сверкали со всех сторон будто огненные стрелы Зевса. Офриад
пока и не помышлял о том, чтобы показать свою новую технику боя. Вокруг не
хватало свободного места. Он едва успевал подставлять свой гоплон под каждый
удар противника. Зато в такой толчее очень хорошо зарекомендовал себя его
новый меч. В то время, как обе стороны прибегали лишь к рубящим ударам,
молодой спартанец поражал своих противников простым до безобразия приемом.
После принятия на щит очередного удара вражеского меча, он ударом снизу
поражал бедро противника, после чего колол аргосца в область шеи или головы.
Так как аргоские воины в такие мгновения всегда ожидали медлительного, но
сильного хлесткого рубящего удара, то зачастую просто не успевали прикрыть
свою голову.
С каждым прошедшим часом становилось понятно, что никто сдаваться не
собирается и победит воистину сильнейший. Когда масса дерущихся насмерть
гоплитов переместилась на новый участок, все получили то, чего хотели, -
простор. Теперь было не так боязно рубиться один на один со своим
непосредственным противником, так как между каждой дерущейся парой
образовалось расстояние в длину нескольких копий, и оно постоянно
увеличивалось. Из-за того, что теперь можно было не бояться за свой тыл,
каждый поединок превратился в образцово-показательный бой. Теперь тот, кто
был в объятьях своей ярости, погибал первым.
Офриад принял очередной удар противника подставив свой щит 'ребром'.
Рубящий боковой удар пришелся в правый срез. Меч голубоглазого аргосца
отскочил, словно его оттолкнули. Спартанец подступил к противнику еще на
шаг, не давая ему времени для нанесения нового размашистого удара. Два