"Кир Булычев. Гусляр навеки (Сборник) ("Гусляр")" - читать интересную книгу автора

Кир Булычев

Гусляр навеки

СРЕДСТВО ОТ ДАВЛЕНИЯ

Космический гость жил некоторое время в крайнем доме, у Свириных. Был
он покалечен, сильно страдал, но с врачами или учеными встречаться
отказывался, уверял, что пользы это не принесет. Кроме того, подчиняясь
своим правилам, полагал, что время для контактов с человечеством еще не
наступило.
- И что случится, - отвечал он на настойчивые уговоры старика
Свирина, - что случится, если я приду в город и начну всех убеждать, что я
есть пришелец с иной планеты? Ни доказательств, ни внешнего вида. Мне
суждена жалкая судьба Дмитрия-самозванца.
Дед Свирин смотрел на гостя с сочувствием, брал под руку, уходил с ним
на берег речки, посидеть в тени под вязом и послушать рассказы о прелестях
дальних планет.
К осени пришелец, так и не дождавшись вестей или помощи от собратьев,
помер. Похоронили его под именем свиринского племянника. От пришельца
остались какие-то склянки, порошки и ломаные схемы, как от транзисторного
приемника. Он, бывало, колдовал над ними, но к чему стремился - непонятно.
Дед Свирин, единственный близкий пришельцу человек, разобрал баночки и
на некоторые приклеил этикетки, чтобы не перепутать при продолжении опытов.
А потом и сам в декабре, под Новый год, скончался. В доме осталась Мария,
его вторая жена, грузная добрая женщина, недавно вышедшая на пенсию, ростом
и осанкой схожая с императрицей Анной Иоанновной, как ее описывал историк
Соловьев. А в комнате направо от сеней жила Аида - ей Свирины сдавали
жилплощадь, и Аида, женщина одинокая, озлобленная неудачной личной жизнью,
просиживала вечера у телевизора, часто щелкая с программы на программу,
чтобы не упустить увлекательной передачи.
Мария Свирина телевизор не жаловала, предпочитала кино, хотя туда
ходила редко, мучилась от жестокой гипертонии, вязала носки и шарфы,
отсылала их детям от первого брака, живущим в Боровке и Касимове.
В воскресенье с утра Мария с Аидой решили устроить генеральную уборку.
Надвигалась Пасха, за ней вплотную Первомай, весна пришла в Великий Гусляр,
и ветки вербы, срезанные Аидой у реки, давно уже распушились.
Мария передвигалась по дому медленно, не нагибалась, - вчера докторша
прописала постельный режим, грозилась забрать в больницу. Аида быстро
носилась по комнатам, взмахивала тряпкой как знаменем, гремела ведрами,
пергаментное лицо ее раскраснелось, пошло пятнами, серые гладкие волосы
разметались космами, а нос еще более заострился и побелел.
- Мария! - кричала она из сеней. - Здесь валенки твоего старика. Рваные
совсем. Выбросим или как?
Мария медленно разворачивалась, проплывала в сени, мяла обмякшие,
латаные валенки, чуяла в них родной запах, капала слезами и упрашивала
квартирантку:
- Может, в сундук их положим? Пригодятся.
- Куда они пригодятся? Рыбу ловить? - сердилась Аида. - Ты бы рада все
барахло в доме беречь. Старик на тот свет не взял, а ты берешь. Я уж с