"Михаил Булгаков. Тайному другу" - читать интересную книгу автора

- Его цензура не пропустит.
Дьявол усмехнулся обольстительно.
- Откуда вы знаете?
- Говорили мне.
- Кто?
- Рюмкин, Плаксин, Порсов...
- Порсов, это маленький такой?
- Да, блондин.
- Я ведь не с тем, чтобы печатать, - объяснил лукавый, - а просто из
любопытства. Люблю изящную словесность.
- Право... он мне разонравился... - и я сам не помню, как открыл ящик.
Дьявол снял шубу, повесил ее на гвоздик, надел пенсне, окончательно
превратился в Рудольфа, взял первую тетрадь, и глаза его побежали по
строкам. Это верно, по тому, как он перелистывал страницы, я убедился, что
ни один самый нелепый почерк не может остановить его. Он читал как печатное.
Прошло четыре часа. За эти четыре часа лукавый подкреплялся только один
раз. Он съел кусок булки с колбасой и выпил стакан чаю. Когда стрелки на
часах стали "на караул", ровно в двенадцать ночи, Рудольф прочитал последние
слова про звезды и закрыл пятую и последнюю тетрадь. Моей пытке настал
конец, а за время ее я перечитал 1-й том "Записок Пиквикского клуба". Я
старался не глядеть Рудольфу в глаза, не выдавать себя трусливым и жалким
взглядом. Но глаза мои бегали.
"Ему не понравилось. Он брезгливо пустил углы губ, - подумал я, - я -
несчастливец... И зачем я давал читать?"
- Это черновик, видите ли, я его не исправлял еще... "Фу, и голос какой
противный..."
- Ваша мама умерла? - спросил Рудольф.
- Да, - ответил я изумленно.
- А когда?
- Моя матушка скончалась в позапрошлом году от тифа, к великому моему
горю, - сурово сказал я.
Дьявол выразил на лице вежливое официальное сожаление.
- А скажите, пожалуйста, где вы учились?
- В церковноприходской школе, - ответил я проворно наобум. (Дело,
видите ли, в том, что я тогда почему-то считал нужным скрывать свое
образование. Мне было стыдно, что человек с таким образованием служит в
газете, лежит перед керосинкой на полу и у него нет картин на стенах.)
- Так, - сказал Рудольф, и глаза его сверкнули.
- Виноват, собственно, к чему эти вопросы?
- Графу Толстому подражаете, - заметил черт и похлопал пальцем по
тетради.
- Какому именно Толстому, - осведомился я, раздраженный загадочностью
вопросов Рудольфа, - Льву Николаевичу, Алексею Константиновичу или, может
быть, еще более знаменитому Петру Андреевичу, заманившему царевича Алексея в
ловушку?
- Однако! - молвил Рудольф и прибавил: - Да вы не сердитесь. А скажите,
вы не монархист?
Как полагается всякому при таком вопросе, я побледнел как смерть.
- Помилуйте! - вскричал я.
Дьявол хитро прищурился, спросил: