"Михаил Булгаков. Самогонное озеро " - читать интересную книгу автора

Михаил Булгаков.

САМОГОННОЕ ОЗЕРО

В десять часов вечера под светлое воскресенье утих наш проклятый коридор.
В блаженной тишине родилась у меня жгучая мысль о том, что исполнилось мое
мечтанье и бабка Павловна, торгующая папиросами, умерла. Решил это я
потому, что из комнаты Павловны не доносилось криков истязаемого ее сына
Шурки.
Я сладострастно улыбнулся, сел в драное кресло и развернул томик Марка
Твэна. О, миг блаженный, светлый час!..
...И в десять с четвертью вечера в коридоре трижды пропел петух.
Петух - ничего особенного. Ведь жил же у Павловны полгода поросенок в
комнате. Вообще Москва не Берлин, это раз, а во-вторых, человека, живущего
полтора года в коридоре № 50, не удивишь ничем. Не факт неожиданного
появления петуха испугал меня, а то обстоятельство, что петух пел в десять
часов вечера. Петух - не соловей и в довоенное время пел на рассвете.
Неужели эти мерзавцы напоили петуха? - спросил я, оторвавшись от Твэна, у
моей несчастной жены.
Но та не успела ответить. Вслед за вступительной петушиной фанфарой,
начался непрерывный вопль петуха. Затем завыл мужской голос. Но как! Это
был непрерывный басовой вой в до-диезной душевной боли и отчаяния,
предсмертный тяжкий вой.
Захлопали все двери, загремели шаги. Твэна я бросил и кинулся в коридор.
В коридоре под лампочкой, в тесном кольце изумленных жителей знаменитого
коридора, стоял неизвестный мне гражданин. Ноги его были растопырены, как
ижица, он покачивался, и не закрывая рта, напускал этот самый исступленный
вой, испугавший меня. В коридоре я расслышал, что нечленораздельная
длинная нота (фермато) сменилась речитативом:
- Так-то, - хрипло давился и завывал неизвестный гражданин, обливаясь
крупными слезами, - Христос воскресе! Очень хорошо поступаете! Так не
доставайся же никому!!! А-а-а-а!!
И с этими словами он драл пучками перья из хвоста у петуха, который бился
у него в руках.
Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что петух совершенно
трезв. Но на лице у петуха была написана нечеловеческая мука. Глаза его
вылезали из орбит, он хлопал крыльями и выдирался из цепких рук
неизвестного.
Павловна, Шурка, шофер, Аннушка, Аннушкин Миша, Дуськин муж и обе Дуськи
стояли кольцом в совершенном молчании и неподвижно, как вколоченные в пол.
На сей раз я их не виню. Даже они лишились дара слова. Сцену обдирания
живого петуха они видели, как и я, впервые.
Квартхоз квартиры № 50 Василий Иванович, криво и отчаянно улыбался, хватая
петуха то за неуловимое крыло, то, за ноги, пытался вырвать его у
неизвестного гражданина.
Иван Гаврилович! Побойся бога! - вскрикивал он, трезвея на моих глазах. -
Никто твоего петуха не берет, будь он трижды проклят! Не мучай птицу под
светлое Христово воскресение! Иван Гаврилович, приди в себя!
Я опомнился первым и вдохновенным вольтом выбил петуха из рук гражданина.
Петух взметнулся, ударился грузно о лампочку, затем снизился и исчез за