"Михаил Булгаков. Луч жизни (Фантастическая повести)" - читать интересную книгу автора

отозвался голос Панкрата в вестибюле. Страшно загремели кованые двери
института, стены затряслись. Затем лопнул сплошной зеркальный слой в
соседнем кабинете. Зазвенело и высыпалось стекло в кабинете профессора, и
серый булыжник прыгнул в окно, развалив стеклянный стол. Лягушки
шарахнулись в террариях и подняли вопль. Заметалась, завизжала Марья
Степановна, бросилась к профессору, хватая его за руки и крича: -
Убегайте, Владимир Ипатьич, убегайте. - Тот поднялся с винтящегося стула,
выпрямился и, сложив палец крючком, ответил:
- Никуда я не пойду, - проговорил он, - это просто глупость, - они
мечутся, как сумасшедшие... Ну, а если вся Москва сошла с ума, то куда же
я уйду? И, пожалуйста, перестаньте кричать. При чем здесь я? Панкрат! -
позвал он и нажал кнопку.
Вероятно, он хотел, чтоб Панкрат прекратил эту суету, которой он вообще
никогда не любил. Но Панкрат ничего уже не мог поделать. Грохот кончился
тем, что двери института растворились и издалека донеслись хлопушечки
выстрелов, а потом весь каменный институт загрохотал бегом, выкриками,
боем стекла. Марья Степановна вцепилась в рукав Персикова и начала его
тащить куда-то, он отбился от нее, вытянулся во весь рост и, как был в
белом халате, вышел в коридор.
- Ну? - спросил он.
Двери распахнулись, и первое, что появилось в дверях, это спина военного с
малиновым шевроном и звездой на левом рукаве. Он отступал из двери, в
которую напирала яростная толпа, спиной и стрелял из револьвера. Потом он
бросился бежать мимо Персикова, крикнув ему:
- Профессор, спасайтесь, я больше ничего не могу сделать.
Его словам ответил визг Марьи Степановны. Военный проскочил мимо
Персикова, стоящего как белое изваяние, и исчез во тьме извилистых
коридоров в противоположном конце. Люди вылетели из дверей, завывая:
- Бей его! Убивай...
- Мирового злодея!
- Ты распустил гадов!
Искаженные лица, разорванные платья запрыгали в коридорах, и кто-то
выстрелил. Замелькали палки. Персиков немного отступил назад, прикрыл
дверь, ведущую в кабинет, где в ужасе на полу на коленях стояла Марья
Степановна, распростер руки, как распятый... он не хотел пустить толпу и
закричал в раздражении:
- Это форменное сумасшествие... вы совершенно дикие звери. Что вам нужно?
- Завыл: - Вон отсюда! - и закончил фразу резким, всем знакомым выкриком:
- Панкрат, гони их!
Но Панкрат никого уже не мог выгнать. Панкрат с разбитой головой,
истоптанный и рваный в клочья, лежал недвижимо в вестибюле, и новые и
новые толпы рвались мимо него, не обращая внимания на стрельбу милиции с
улицы.
Низкий человек на обезьяньих ногах, в разорванной манишке, сбившейся на
сторону, опередил других, дорвался до Персикова и страшным ударом палки
раскроил ему голову. Персиков качнулся, стал падать на бок, и последним
его словом было слово:
- Панкрат... Панкрат...