"Михаил Булгаков. Батум (Пьеса в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

1936, 6 июля). Искусством декоративного обмана к середине 1930-х годов Стали
овладел в совершенстве, и в расставленную им сеть запутались многие крупные
умы - не только внутри страны, но и в круга прогрессивной общественности на
Западе.
18 февраля 1936 года Булгаков разговаривал с директоре] МХАТа и сказал,
что "единственная тема, которая его интересует для пьесы, это тема о
Сталине" (ГБЛ, ф. 562, к. 2, ед. хр. 25). Трудно сказать, какой именно сюжет
о вожде обдумывал тогда Булгаков, но его прежние исторические пьесы как раз
в это время были снова подвергнуты официальному осуждению. На сцене МХАТа
погибал "Мольер". В Театре сатиры в это время готовилась к выпуску новая
комедия Булгакова "Иван Васильевич", ее ждала та же печальная участь.
12 мая 1936 года Е. С. Булгакова записала, что Михаил Афанасьевич
"сидит над письмом к Сталину". Текст письма Булгакова к Сталину 1936 года
пока неизвестен; неясно, было ли это письмо дописано, отправлено или
уничтожено автором, но причины для нового обращения наверх у него были:
после исключения "Мольера" из репертуара МХАТа Булгаков решил уйти из
театра, в который он поступил благодаря личному вмешательству Сталина.
Теперь он должен был по крайней мере объяснить причины своего отказа от этой
милости, прежде чем перейти на предложенную штатную должность либреттиста в
Большой театр СССР.
Писать пьесу о Сталине в 1936 году Булгаков не стал. 1937 год также не
прибавил ни желания, ни возможности заняться вплотную этим замыслом. В
начале 1938 года Булгакова побудили взяться за новое письмо к Сталину уже не
личные дела, а чрезвычайные обстоятельства, связанные с судьбой его близкого
друга Н. Р. Эрдмана, репрессированного в 1934 году и отбывшего трехлетнюю
ссылку в Сибири. В один из самых тяжелых для страны моментов, незадолго до
открытого процесса над Бухариным и Рыковым, когда потрясенная террором
Москва окоченела от страха, Булгаков рискнул заступиться за друга перед
Сталиным. В письме к нему от 4 февраля 1938 года Булгаков просил, в
частности, о том, чтобы Эрдману "была дана возможность вернуться в Москву,
беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества и
душевного угнетения".
Решающий толчок к возобновлению замысла пьесы о Сталине был дан визитом
друзей Булгакова из Художественного театра - П. А. Маркова и В. Я.
Виленкина, которые посетили Булгаковых 9 сентября 1938 года. На следующий
день Е. С. Булгакова записала в своем дневнике: "Пришли после десяти и
просидели до пяти утра. Вначале - убийственно трудный для них вечер. Они
пришли просить Мишу написать пьесу для МХАТа.
- Я никогда не пойду на это, мне это невыгодно делать, "Это опасно для
меня. Я знаю все наперед, что произойдет. Меня травят, - я даже знаю кто -
драматурги, журналисты... Потом Миша сказал им все, что он думает о МХАТе в
отношении его, - все вины, все хамства. Прибавил - но теперь уже все это
прошлое, я забыл и простил. Но писать не буду.
Все это продолжалось не меньше двух часов. И когда около часу мы пошли
ужинать, Марков был черно - мрачен.
За ужином разговор как-то перешел на обще-мхатовские темы, и тут
настроение у них поднялось. Дружно возмущались Егоровым.
А потом опять о пьесе.
"Театр гибнет - МХАТ, конечно. Пьесы нет. Театр показывает только
старый репертуар. Он умирает, и единственное, что может его спасти и