"М.Булгаков. Копыто инженера (Черновики романа)" - читать интересную книгу автора

С. 37. Черновики романа. Тетрадь 2. 1928 - 1929 гг. - Глава первая -
"Пристают на Патриарш/их/", - к сожалению, не сохранила ни одного целого
листа с текстом - все оборваны. Но из оставшихся обрывков видно, что это -
расширенный вариант той же главы первой редакции, но без предисловия.
Вновь повествование идет от имени автора, пускающегося иногда в
любопытнейшие сравнения. Так, записанные в деле № 7001 отделения
рабоче-крестьянской милиции "приметы" появившегося на прудах "иностранца"
("нос обыкновенный... далее - особых /примет нет/...") никак не
удовлетворяют рассказчика, и он начинает обыгрывать свои "особые" приметы
и своих друзей ("У меня, у Николая /Николаевича/, у Павла Сергеевича..."),
которые, конечно, отличаются "необыкновенностью". Вероятно, при прочтении
этих мест романа в кругу близких знакомых на Пречистенке они вызывали
веселье, и особенно у друзей писателя - Николая Николаевича Лямина и Павла
Сергеевича Попова, подвергшихся столь пристальному изучению на предмет
выявления у них "особых примет". Заметим попутно, что этот кусочек текста
мгновенно воскрешает в памяти "особые приметы" главного героя пьесы
Булгакова "Батум", поступившие из учреждения розыска: "Джугашвили.
Телосложение среднее. Голова обыкновенная. Голос баритональный. На левом
ухе родинка... Наружность... никакого впечатления не производит..."
Появление "незнакомца" на Патриарших прудах совпало с моментом ехидного
обсуждения писателями изображения Иисуса Христа, нарисованного Иванушкой.
Вышел незнакомец из Ермолаевского переулка... И "нос у него был...
все-таки горбатый". Рассказ Воланда о давно происшедших событиях
начинается в этой же главе, причем особый интерес у незнакомца вызвал
Иванушкин рисунок...
Глава вторая названия не сохранила: первый лист с текстом обрезан под
корешок. К счастью, значительная часть листов этой главы остались целыми
полностью. Из сохранившегося текста можно понять, что глава начинается с
рассказа Воланда о заседании Синедриона. Мелькают имена Каиафы, Иуды,
Иоанна. Иуда Искариот совершает предательство. Каиафа благодарит Иуду за
"предупреждение" и предостерегает его - "бойся Толмая". Примечательно, что
сначала было написано "бойся фурибунды", но затем Булгаков зачеркнул слово
"фурибунда" и написал сверху "Толмая". Значит, судьба предателя Иуды была
предрешена писателем уже в начале работы над романом.
Из других частей полууничтоженного текста можно воспроизвести сцену
движения процессии на Лысый Череп. Булгаков, создавая эту картину, как бы
перебрасывал мостик к современности, показывая, что человек, выбравший
путь справедливости, всегда подвергается гонениям
Замученный вконец под тяжестью креста Иешуа упал, а упав, "зажмурился",
ожидая, что его начнут бить. Но "взводный" (!), шедший рядом, "покосился
на упавшего" и молвил: "Сел, брат?"
Подробно описывается сцена с Вероникой, которая, воспользовавшись
оплошностью охранников, подбежала к Иешуа с кувшином, разжала "пальцами
его рот" и напоила водой.
В заключение своего рассказа о страданиях Иешуа Воланд, обращаясь к
писателям и указывая на изображение Иисуса Христа, говорит с иронией: "Вот
этот са/мый/... но без пенсне..."
Следует заметить, что некоторые фрагменты текста, даже не оборванного,
расшифровываются с трудом, ибо правлены они автором многократно, в
результате чего стали "трехслойными". Но зато расшифровка зачеркнутых